— Регистрирую чужеродные подпространственные искажения! Исходят от одного из неопознанных кораблей Идгу! Расстояние до источника помех двадцать девять тысяч, радиус зоны эффективного действия — восемьдесят пять тысяч.

— Эх-ты... — кашлянул Лайл — Плакали наши Медузы...

— Надо было сразу все запускать. — согласился Лийер — Ну ничего, ждать нам осталось недолго... Курс на станцию! Подбираем морпехов, и уходим!..

На этот раз, капитан увидел их первым, опередив на полсекунды даже всеведущего Гарса. Толстая изумрудная нить, протянувшаяся от края экрана к его центру, и стремительно терявшая чёткость на входе в фиолетовую сферу помех одного из вражеских кораблей... Это была подмога!

Всё последующее случилось быстро. Четыре имперских линкора, четыре авианосца, и восемнадцать эсминцев, вышли с дуги в девяноста пяти тысячах километрах от "Оскара", и соответственно, в восьмидесяти двух — от эскадры Идгу. Последние, ощутив всю безвыходность своего положения, помноженную на невозможность бегства, действовали с обречённым прагматизмом. Пролетев последние тысячи километров, вся вражеская армада, соединившись с жалкими остатками первой волны, бросилась в отчаянный поединок с "Оскаром". По прикидкам Гарса, у Идгу была пятиминутная фора, по истечении которой, подкрепление должно было войти в радиус оружейного огня, и стереть неприятеля в порошок. Идгу это понимали не хуже людей, и использовали отведённые им минуты на полную катушку, не жалея ни амуниции, ни самолётов, которые посылались в самоубийственные атаки целыми эскадрильями... Впервые за тот день, в душе капитана проснулось сомнение — "Выстоим ли?". Давно известно — самый опасный враг, это тот, кому нечего терять.

Что погано, отступать было тоже нельзя — по крайней мере до тех пор, пока не вернётся группа Веришкова с бесценной, будем надеяться, информацией. Вообще-то, Идгу не предпринимали особых попыток уничтожить станцию, мудро рассудив, наверное, что та может и подождать, пока они не разберутся с настырным авианосцем. А может, просто не видели в ней угрозы, благо всё имевшееся на "Зиаре" вооружение было кем-то предусмотрительно уничтожено. А может быть и третье, и пятое-десятое — кто их, нелюдей, разберёт? Уж точно не Шорл.

— Попадание в носовую часть! Управляемый снаряд, масса девятьсот семнадцать килограмм! Мощность щита упала до семи процентов!

— Хреново... — вздохнул Лийер. В его голос без спросу проникла нервная хрипота.

— Ещё два раза по столько, и ку-ку... — поддакнул Сивер — О! Зашевелились! — он радостно ткнул в тактическую схему. Транспортный шаттл отчаливал от станции.

— Вовремя... — каперанг замолчал, не закончив мысль. Шаттл был не единственным предметом, летящим в этот момент к крейсеру. — Чёрт... Слишком много...

Торпеды, снаряды, самолёты-камикадзе — кого тут только не было. На крейсер обрушился неистовый шквал смерти — Идгу бросили на карту всё. Пространство закипело от разрывов шрапнели ПКО, снования отвлекающих ракет-фантомов, и невидимого глазу полыхания электромагнитных бомб, предназначенных для "ослепления" неприятельских сенсоров — это было суровое космическое побоище, в котором ни одна из сторон не ограничивала себя уже ничем... Крейсер пропустил сразу пять ударов, и капсулообразное силовое поле, вспыхнув на прощание голубым светом, призывающе разверзлось, маня к авианосцу ядерные торпеды противника... Смешно, но даже могучая броня гигантского крейсера была бессильна против архаичной ядерной бомбы, а уж про современные хирстановые заряды, превосходящие своих проотцов на два порядка, не стоит и заикаться... Чтобы восстановить силовой щит, требовался большой изначальный заряд, но энергетические резервуары были пусты, и пополнялись слишком медленно и неохотно — большая часть энергии главных реакторов тотчас расходовалась зенитными лазерами, рельсовыми пушками, и прочими энергоемкими системами, в большом количестве имевшимися на борту, так что впрок не оставалось почти ничего. Счёт пошёл на секунды...

Конечно, никто на корабле не почувствовал страшного удара — гравкомпенсаторы сделали своё дело, даже капитанский чай не пролился, но часть правого бока на статусной схеме окрасилась в тревожный оранжевый цвет.

— Попадание тяжёлой торпедой в правый борт. — пояснил Ланз — Химический взрыв... Мощность — примерно две килотонны. Аблативная броня на носовой части правого авиаблока испарилась, но удар сдержан — повреждения незначительны.

"Всего лишь химический взрыв... Всего лишь химический взрыв..." — мысленно выдохнул капитан, но расcчитывать на такое везение и дальше было попросту наивно — увидев, что противник лишился силовой защиты, Идгу пустят в ход ядерное, а то аннигиляционное оружие — в этом можно не сомневаться.

— Расстояние до шаттла тысяча сто!

— Достаточно! Отходим! — не выдержал Шорл — Полный ход, вектор 40-190! Всем батареям, огонь по личному усмотрению!

Шорл поднёс к губам отставленный ранее стакан, и сделал большой глоток, отчётливо ощущая, как подрагивает рука. Слишком уж молниеносными были изменения, слишком быстро ситуация превратилась из нормальной — в закритическую... В любом случае, от него больше ничего не зависело — соединение, бросив мёртвую станцию на произвол судьбы, пробивалось к своим. Капитан-лейтенант Ланз сыпал пораженческими докладами. Попадание в правый борт. Попадание в левый борт. Потеря "Бодрым" силового поля. Выход из строя ракетных комплексов три и четыре... Ан нет, постойте! Была в его словах и толика оптимизма — потеря силового щита одним их крупных вражеских кораблей, множественные попадания в кормовую часть, внутренние взрывы... Лийер было поверил, что не всё потеряно, когда...

— Капитан Вислас с Бодрого: потеряли ход, повреждён второй реактор. Прошу разрешения покинуть корабль! — отчеканил связист.

Лийер думал недолго.

— Р-р-разрешаю! — прорычал он, глядя на офицера связи, как будто именно тот был единолично виноват в случившемся. Но неприятности только начинались.

— Регистрирую следы ядерного деления, дистанция тысяча триста! Множественные манёвренные цели! — доложил Ланз, уже без прежнего самообладания. Нервы начинали сдавать даже у самых-самых. — Дистанция восемьсот, попадание через три секунды!

Такую не допускающую двойного толкования формулировку, офицер выбрал явно неспроста... ПКО корабля не справилась. Торпеда ударила в заднюю, а точнее, пардон — в кормовую часть многострадального правого борта. Она была недостаточно велика, чтобы пробить броню, но и наружный взрыв такой мощности был страшен.

Под действием термоядерного жара, аблативная броня стала яростно испаряться, превращаясь в беловатый дымок, который тут же рассеивался в безграничном вакууме. Вообще, "аблативка" наносилась на боевые машины именно для этого — защитить их от запредельного термального воздействия, и испариться, не дав сталепластиковой броне расплавиться, и намертво приварить к корпусу все подвижные части: шлюзы, пусковые установки, пушечные турели... Но что могло сделать сантиметровое сталекерамическое покрытие против цепной атомной реакции? Неистовые лучи белого света прожгли аблатив, даже не заметив, и с жадностью принялись за механически более прочный, но гораздо менее термостойкий сталепластик... Итого, по окончании маленького ада, несколько гектаров поверхности авианосца оказались изуродованными до неузнаваемости. Кое где обшивка вспучилась, напоминая обгоревшую кожу мифического гиганта, кое где прогнулась, а местами, особенно вблизи эпицентра, и вовсе зияла уродливыми плавлеными дырами.

Но каперанг ничего этого видеть не мог. Здесь, в командном центре корабля, людей лишь несильно тряхнуло, и о серьёзности попадания свидетельствовали только загоревшиеся красные лампы, и техническая схема корабля, к которой прилагался длиннющий перечень разрушений и выведенного из строя оборудования. На лбу у капитана выступил пот, а сердце бешено заколотилось. С надеждой во взгляде, он обернулся к сенсорщику.

— Докладывайте!

— Оценочная мощность взрыва — одна целая и две десятые мегатонны. — довольно бесстрастно доложил Гарс — Снесло половину надстроек по правому борту, но фатальных повреждений нет, мы в строю!

Уф-ф... Двадцать миллиардов, триста восемьдесят девять миллионов, и сто восемьдесят тысяч лир — вот в какую сумму обошёлся таллскому флоту этот авианосец. Страшно даже подумать, что сей вклад в обороноспособность Империи только что побывал на волоске от гибели — почему-то, именно об этом подумал капитан, переводя дух.

А в следующую минуту, корабли Идгу, так и не добив раненного противника, начали неуклюже поворачиваться к нему спиной — в зону эффективного выстрела гордо вступила восьмая эскадра третьего Имперского флота, с ходу дав по непрошеным гостям мощнейший залп. Теперь, лишившись больше половины своей авиации, и трети кораблей, противник был обречён.

— Шаттл с командой Веришкова произвёл посадку на четвёртую полосу! — доложил диспетчер.

— Очень хорошо. — отмахнулся Шорл, и улыбнулся старпому — Ну... С победой, что ли.

— С ней, с проказницей!

— С нами пытаются связаться! Флагман эскадры, ТАКр "Мальзида".

— На экран. — лениво произнёс Лийер, хотя внутри он бурно ликовал, и пел в честь Империи хвалебные песни. Громко, и с выражением.

— Здравствуйте, капитан. — на экране появилось наиграно-весёлое лицо блитз-адмирала Аталана — Живы?

— Здравствуйте, адмирал. — поприветствовал его Шорл, умышленно пренебрегая уставом. Сейчас было можно. — Живы. Не совсем здоровы, но живы... А быстро вы добрались!

— Потом расскажу... Давайте-ка лучше к делу. У вас была возможность выяснить, что случилось со станцией? Её атаковали Идгу?

— Персонал погиб почти в полном составе — остались только двое, они сейчас у нас на борту. Мы сгрузили всё, до чего смогли дотянутся с аварийными кодами доступа, но это требует детального анализа...

— Ладушки. — легкомысленно кивнул адмирал — Что у вас с двигателями и навигацией? Уйти сможете?

— Сможем. — ответил на требовательный взгляд капитана инженерный офицер — Двигатели не повреждены, навигация в норме.

— Тогда поступим так. По прибытии на Селеру, передадите всю информацию и очевидцев адмиралу Штрацу, если он будет поблизости. Если нет, оставите у коменданта базы. Потом в доки — на ремонт, отдых, доукомплектовку... Да, вот ещё что: Неутомимого мы у вас забираем, нам он нужнее. Это всё. До встречи, капитан, вы себя хорошо показали!

— Служу Империи! — успел вставить Лийер, перед тем как портрет командующего восьмой эскадрой сменился панорамным видом ожесточённой схватки. И обернувшись, принялся раздавать указания — Сажаем авиацию. Рассчитать маршрут до Селеры-1, и начать разгон по вектору... — Шорл хотел свериться с картой, но вместо этого, устало махнул рукой — В общем, по направлению от помех! Двух пассажиров со станции доставить в медблок и обследовать. Послать группу технарей к повреждённым участкам, пусть всё тщательно осмотрят. Выполнять!

Говоря эти слова, он не мог оторваться от главного экрана. Когда в нём не участвуешь, космический бой — зрелище красивое. Можно даже сказать, завораживающее... Сотни взрывов белого пламени ежесекундно вспыхивали по всей площади экрана, принимая самые причудливые формы и очертания. И хотя разум понимал, что некоторые из этих вспышек означали гибель очередного солдата, до последнего исполнявшего свой воинский долг, бурных эмоций оно отчего-то не вызывало. Наверное, на таком расстоянии просто нельзя было как следует разглядеть смерть, разглядеть как воины Империи за считанные наносекунды превращаются в невесомые горстки пепла, которые тут же развеивает по бескрайнему космосу чудовищной силы взрывная волна. С высоты капитанского мостика всё выглядело не более чем эффектным светопреставлением, над которым на совесть поработала Центральная Цензурная Комиссия Министерства Правды, оставив за кадром все неприглядные детали...

Потребовалось ещё пять минут, чтобы восьмая эскадра и преследуемый ею противник отдалились на достаточное расстояние, и излучаемые ими подпространственные помехи снизились до безопасного уровня. Ещё столько же заняла посадка самолётов — попавший в правый авиаблок снаряд повредил в ряду прочего половину шлюзов, так что процесс несколько затянулся. Потом включились силовые поля, и авианосец, не смотря на ряд пробоин, вновь стал неуязвим ни для какой радиации. А ещё через некоторое время, технари, изучив полученные повреждения, и не найдя ничего серьёзного, дали зелёный свет и ВКА-116 "Оскар" нырнул в подпространство.

Глава 2

"Сиара один"

— ...Реинтеграция успешно завершена. — закончил отчитываться инженер.

Это был второй "минипрыжок" на пути к далёкой Селере. Первый прошёл без эксцессов — корабль сошёл с дуги в расчётном месте, получил из штаба краткую сводку событий, и дав двигателям десятиминутный передых, снова скрылся в небытие. Да и сейчас всё сработало так безупречно, как будто не "Оскар" словил два часа назад атомную торпеду Идгу — ни сбоев, ни неполадок...

И тем не менее, Лийер ходил печальный, как тысяча вдов. Боевые потери по авианосцу — они были окончательно подсчитаны только-только — составили сто восемьдесят четыре человека убитыми, и двести сорок четыре — ранеными, причём сорок из них — тяжёло. Добавить к этому "Бодрого", чей экипаж погиб примерно наполовину, и на душе начинали скрести кошки...

А теперь и эта система, с которой Лийера не связывало ничего хорошего... Очевидно, сегодняшний день решил испытать капитана на психическую устойчивость, подсовывая ему сплошной негатив. "Ты мне поплачь ещё!" — упрекнул себя каперанг — "Развёл сопли..."

— Время прибытия: восемнадцать тридцать шесть. Дислокация: система Рансура, стандартная точка выхода номер один.

— Гиблое местечко... — поёжился Лайл, глядючи на главный экран — Как подумаю...

— Да? — переспросил Лийер с иронией — Расскажи мне.

Старпом примирительно поднял ладони — молчу, молчу... Разумеется, Лайл не мог не знать, что пятнадцать лет назад, когда воевали с Цларгами, Лийер попал здесь в неприятнейшую переделку, и о гиблости этого места мог читать лекции...

Шорл нахмурился, невольно копошась в памяти. Образы всплывали чёткие, как будто им было не полчетверти века, а от силы день-два... Расалая. Вторая от звезды планета, бывшая таллская колония. Уже шестьдесят лет, как бывшая — начиная с тех пор, как на ней воцарилось так называемое "пятое время года", или говоря проще, ядерная зима... Перед глазами Лийера пронеслись бурые облака невесомой радиоактивной взвеси, покрывающие планету удушающим одеялом... Вспомнилась пятёрка вражеских истребителей, вынырнувших невесть откуда, и прочно засевших на хвосте у обрёчённого шаттла. Вспомнилось, как старший лейтенант Лакзар, до хруста сжав челюсти, направил челнок в загаженную атмосферу, как трескались стёкла, не выдерживая гиперзвукового напора кажущихся невесомыми микрочастиц. А потом... "А-атставить!" — гаркнул Шорл на самого себя. Вспоминать про свои Расалайские приключения он любил меньше всего. Не без усилия, капитан отогнал наваждение, и вернулся к управлению кораблём.