Глава 27

— Я не бог, — перебил ее незаконный. — А справедливость... Как-то один мой друг сказал, что нет в Башне никакой справедливости, что она мертва, и никакие боги этого не исправят. Пусть я с ней и не во всем согласен — но я не могу не признать, что мои действия не всегда справедливы, я уже достаточно ошибался, и я не могу судить, что правильно, а что нет. Я уверен лишь в одном: я имею полное право злиться на тех, кто играет с жизнями моих друзей, и тогда я был зол, как никогда. Сейчас же... Сейчас, прежде чем мы начнем, я хочу задать тебе один вопрос. Что ты будешь делать сейчас, когда все, ради чего ты жила, исчезло? Когда твои Свитки больше не могут быть преградой против твоих врагов, когда вся система практически лежит в руинах, а затеявшие всю эту авантюру Лилил и Шилил Захард уже покинули это место, чтобы сохранить собственные жизни?

... что они сделали?

Эти слова ударили пыльным мешком по голове — как тогда, больше тысячи лет назад, ударило само присутствие стражников из главной ветви и солдат семьи Захард в ангаре парящего корабля, как ударило осознание предательство любимого ей человека, и как ударили последствия собственной ошибки. Лилил и Шилил... они не погибли, а просто ушли? Они втянули ее станцию в свою игру, которая стоила жизней ее людям, они фактически своими руками заманили сюда незаконных — и сбежали, как только получили возможность? Они просто предали ее!

Ее предали. В очередной раз. Вот только сейчас она просто не сможет получить даже шанса исправить свой позор. Не после такого. И в свете этого вопрос незаконного обретает новые краски. А что ей делать? У нее осталась лишь ее жизнь, и той она скоро лишится — без Гипериона, без поддержки Лилил и Шилил она наверняка проиграет даже одному из незаконных... который показательно явился без другой, демонстрируя уверенность в собственных силах.

И напоследок Кайзер может сделать лишь одно. Закружиться в танце, как когда-то в детстве — но если тогда она пускалась в пляс от восторга, теперь у нее остались лишь сожаления, которые следует отпустить напоследок... да и танец ее с тех пор стал куда смертоносней.

Но он был всем, что у нее осталось.

— Пожалуй... я попрошу тебя о поединке, раз уже бросила тебе вызов, — наконец произнесла она, концентрируясь на своем арсенале, и исподволь начиная направлять невидимое катушечное оружие, охватывая все поле боя. — Потанцуем?