Человек дождался, пока на руке вздуется вена, и ввел в нее длинную иглу с прозрачным резервуаром, где виднелась какая-то мутная жидкость. Яд?.. Вначале втянулась кровь — выглядело это омерзительно и жутко — а потом все вошло в вену, в кровь, и только тогда человек вынул иглу. А орк, глядя на лицо Финрода, захохотал. И проговорил, отсмеявшись, человеку:

— Слуш, они как дети. Точь в точь. Иглу увидел и в штаны наложил. Как мальки-то наши, знаешь, прятаться бегают...

Человек усмехнулся. Всмотрелся Финроду в глаза.

— Не бойся, эльф. Кому ты нужен — орка из тебя делать. У нас своих хватает.

Финрод молчал. Ещё отвечать на всё это... Резко отвернулся.

— Синдар-то те поумнее были, — заметил орк. — Эй, эльф, у вас тут двое синдар были, они кто такие?

-Сам же сказал, — синдар, — огрызнулся Финдарато. — Раз они поумнее, по-твоему, вот иди к ним и общайся.

— Я бы сходил, так их забрали, — как ни в чем ни бывало, ответил орк.

А человек уже собирал инструменты в свою сумку, застегнул, и все трое вышли из камеры. Лязгнула, закрываясь, дверь, снова обступила темнота — и почти сразу Финрод почувствовал, что захваты, державшие его руки, разжались.

-Куда забрали? — растерянно спросил Финрод в пространство, понимая, что вопрос получается чисто риторическим.

Потёр запястья. Странно... Вроде бы ничего нового, никакой тёмной магии он в себе не ощущал. Даже легче стало, боль отступила.

Снова потянулось бесконечное время. Боль действительно отступила, хотя начала кружиться голова — то ли от слабости, то ли от общего напряжения... То ли сутки прошли, то ли двое. Воду приносили все те же орки, вернее, если дать им ту первую кружку — наливали. Пару раз даже еды принесли в глиняной плошке: и все это — без света, что интересно. Но больше никто не приходил. Нет, все-таки не меньше двух суток прошло — точно.

Новый голос раздался, когда Финрод уже совсем извелся от ожидания. Женский. Совсем молодой.

— Эльф... — позвал голос шепотом. — Ты там?

-А куда ж я денусь, — ехидно поинтересовался Финрод. — Я не айну, развоплощаться не умею.

— Я тебе тут поесть принесла... вашего, — проговорил голос шепотом. — Будешь?

Финрод вздохнул. Есть, конечно, хотелось, но этот шёпот из темноты ему не нравился.

-Иди лучше, откуда пришла, — тихо попросил он. — Прячешься тут, таишься... Поймают — накажут ведь.

— Не поймают, — ответила девушка из-за двери. — Дрыхнут они все. Бери давай...

Он подошёл к двери, торопливо взял еду. Попытался её разглядеть. Вроде тоже человек...

-Спасибо... И всё-таки иди отсюда. Заметят — плохо тебе будет. Вряд ли тёмные с нами собираются церемониться после того, как мы их майар отделали...

Это оказались эльфийские лембас — несколько штук. Свежие. Откуда они здесь?.. А лица девушки толком не было видно.

— Тхурингветиль феанорингов хочет всех на скалах развесить, — сообщила она. — Так и сказала.

-Неудивительно, — невнятно отозвался Финрод, уписывая лембас за обе щеки. — Я бы на её месте тоже хотел.

— Зачем вы на наших нападаете, а? — грустно спросил его голос из-за двери. — Правду ведь говорят, как дикие какие. Увидите наших — и сразу за мечи...

-Мстить, — коротко ответил Финрод. — Феанаро пришёл, чтобы мечом прорубить себе дорогу к короне Моргота, понимая, что иначе похищенное не вернуть. Ну, и сгинул. Надо полагать, мы все скоро за ним последуем.

Помолчал, — пряча мысли: можно подумать, хоть кому-то эта перспектива по душе...

— Кому мстить-то? Мелькора вам не достать, а резать всех подряд хотите. Видела я ваших две луны назад... если б наши не подоспели, убили бы, и все.

Финрод не ответил.

-Ну, с феанорингами ясно, — на скалы... — его пробрала жуть. — А с нами что будет?

— Не знаю, — ответила она шепотом. — Это Мелькор решать будет... и Гортхауэр с Тхурингветиль. А ты один такой... из лордов... кто заговорил.

-Слушай, иди отсюда, правда, — попросил Финрод. — Неровен час, проснутся ваши, и тебе влетит.

— Да ладно! Тут мой брат служит, ничего он мне не сделает, разве что по шее даст. Где я еще с нолдо поговорить сумею? В другом месте ты бы меня пристрелил сразу, и все...

Финрод тихо засмеялся. Всё это напоминало длинный, нескладный, мучительно-кошмарный сон.

— Я из народа иртха, — пояснила девушка. — По вашему — орки. Орк я. А ты и не понял.

-Орк?! — Финрод аж подскочил. — А я подумал — на человека похоже... Покажись, что ли. Завесилась тут... совсем.

— Ладно...

Девушка встала так, что стало видно ее лицо. В темноте не разобрать всего — но было видно: да, те же самые широкие, грубые по сравнению с эльфийскими черты лица, что у виденных ранее орков, раскосые черные глаза, темновато-серая кожа и волосы, похожие на черную плотную шерсть — только длинные.

— Ну что, я тебе очень уродливой кажусь, да? — тихо спросила она.

-Мммм... — Финрод замялся: как бы так сказать, чтобы не обидеть. — Ну, скажем так, от эльфов вы далековато ушли по части внешности...

— Но мы же тоже люди! — она использовала другое слово, в котором был смысл — что-то вроде "тот, кто наделен разумом". — А у вас про орков считают, что надо всех уничтожить, да? Я знаю.

-Бывшие эльфы вы, — тихо и с горечью сказал Финрод. — Не знаю уж, что вам там рассказывают, к тому же, сейчас-то вы на свет появляетесь от родителей, но изначально — вы были такими же, как и мы.

— Как это? — заинтересовалась орчанка. — Правда? А ты откуда знаешь?

-От Перворождённых. От тех, кто проснулся здесь, у Куйвиэнен, и ушёл в Аман, за Море, следом за Ороме. Ороме — он Вала.

— Это я знаю, — кивнула она. — А как же тогда?.. Они вам что-то рассказывали?

-Рассказывали, — а как же. О том, как появлялся у озера Чёрный Всадник, и как некоторые, самые наивные и безрассудные, уходили за ним и не возвращались. И как потом к кострам крались орки, — словно тянулись, жуткие, крали детей... — его передёрнуло. — И как потом неподалёку в лесу находили детские обглоданные кости...

— А мы-то тут причем? — наивно спросила девушка. — Хотя эльфы с нами давно живут, это да.

-Так вот Чёрный Всадник и превратил в орков тех эльфов, которых увёл, — разъяснил Финрод. — Так говорили Перворождённые. Я не знаю, какие тут эльфы могут жить, и кто вас синдарину научил, но это так.

— Ну, не знаю, — с сомнением сказала девушка. — Как можно _превратить_ в орка? Чепуха какая-то.

— Ведь меня же нельзя превратить в эльфа, — добавила она. — И вас тоже в орков не превратишь.

Финрод развёл руками.

-Вот это мне как раз неизвестно. Чёрный Всадник — это же Моргот. Он раньше в число Валар входил. У него получилось.

— А я с ним танцевала, — гордо сообщила орчанка. — Когда он вернулся. Так здорово было! Мы все так радовались, Горт и Тхури вообще чуть не свихнулись от радости. А потом вы пришли... Чокнутые.

-Ээээ... да, танцует он здорово, — ошеломлённо признал Финрод. — Там, в Валиноре, он приходил к нам на праздники, я видел. Он ещё мою мэльде учил одному танцу... плавный такой, лёгкий, как будто летаешь среди звёзд... да...

— Ну вот видишь! — обрадовалась она. — Ну и зачем вам друг друга убивать? Наши на вас не полезут, вы только сами, главное, не лезьте.

-Если бы всё было так просто, — вздохнул Финрод. — Как тебя зовут-то? А то вот повесят меня на скале, попаду я в Чертоги и так и не узнаю...

— Может, и не повесят, — серьезно сказала орчанка. — Я за тебя заступлюсь. А зовут меня Хашнис.

-Я Финдарато, — он привычно склонился в лёгком поклоне и только позже сообразил, как это нелепо: в камере, когда смотришь на собеседника через решётку... — Нет, тебе виднее, конечно, но всё-таки. Я тебе очень не советую за меня заступаться. После того, что было, они на нас обозлены до предела, — в общем, я могу их понять. Ещё попадёшь под горячую руку. Не стоит. Я, знаешь ли, привык отвечать за свои решения.

— Ты не такой, как те. Ты нормальный. С тобой говорить можно... а мне ничего не сделают.

-Да дело не в том, такой или не такой, — Финрод начал сердиться из-за того, что она не понимала. — А в том, что они нас ненавидят — и за дело, надо признать. А... что толку. Ну хочешь неприятностей — попробуй заступиться. Сама увидишь, что получится. Точнее, чего не получится.

— Это ты увидишь, — пообещала она.

Орчанка исчезла, снова стали падать в мучительную неизвестность минуты, складывались в часы... Вскоре Финроду уже казалось — он сидит здесь целую вечность, а то, что было — Аман, Эндорэ, — было неизмеримо давно, и больше никогда не повторится... Он решил, что его намеренно оставили здесь — навечно.

В очередной раз он очнулся от забытья, услышав, как открывается дверь. Причем открывавший старался сделать это потише, не шуметь, и удавалось ему это неплохо. И света в коридоре никакого не появилось. По дуновению свежего воздуха он понял, что дверь открыта. Вообще.

— Эй, — прошептал знакомый девичий голосок. — Ты только тихо. Слышишь?

-Слышу, — так же тихо отозвался Финрод. Насторожился. — В чём дело?

В темноте Финроду был виден ее силуэт. А вот орчанка, похоже, видела все прекрасно.

— Иди за мной, — прошептала она. — Может, сбежать удастся. Только не тяни, давай....

-С ума сошла, — ахнул Финрод и стрелой выскочил в коридор.

Хашнис так же тихо закрыла дверь, а потом сделала знак следовать за ней — и неслышно побежала по коридору. Вокруг было тихо, ни звука, и совсем темно.

Какие-то повороты, лестницы, лестницы... наверх... снова коридоры, снова извилистые проходы... И вот, наконец, Хашнис остановилась.

Загорелся свет — Финрод с удивлением увидел, что светильник здесь был кристаллический, и чем-то он напоминал знаменитые Сильмариллы — ограненный прозрачный кристалл со светом внутри. Ясно было, как ими пользовались: сверху надвигалась пластинка, одна полупрозрачная, другая непрозрачная — и можно хоть погасить свет, хоть сделать его рассеянным. Предельно просто.

Небольшая комнатка. Стол, кровать, пара стульев, каменные стены.

И впервые стало видно, какая она, Хашнис. А была она невысокой, одетой в мужскую одежду — черную, обычную здесь. И фигурка у нее была вполне даже ладная, только с "широкой костью".

Он неуверенно оглянулся по сторонам.

-Куда это ты меня привела? — спросил шёпотом.

— Я тут когда-то раньше жила, — пояснила она. — Здесь тебя никто не найдет, про эту каморку никто не знает.

-Спасибо... — растерянно сказал Финрод. — Только зря ты стараешься, они же быстро обнаружат, что меня в камере нет...

— Ну, во-первых, проверять только завтра будут, — пояснила она. — А за это время я тебя постараюсь вывести.

-Эх и попадёмся, — он обречённо махнул рукой и сел. — И что ты так обо мне заботишься, ну скажи мне!

Она посмотрела на него недоуменно. Приоткрыла было рот, хотела что-то сказать... но запнулась.

— Я не знаю... — сказала наконец. — Ну, жалко мне тебя. Ты не такой, как эти, другие.

-Нечего меня жалеть, — Финрод взглянул на неё в упор. — Я сюда из-за Моря пришёл не цветочки собирать. Вот попадёшься — а как пить дать, попадёшься, — ваши тебе это быстро и убедительно разобъяснят.

Вздохнул. Всё равно он уже не там, не в подземелье, и без неё на втором повороте наткнётся на орков, а то и на что похуже.

Она присела на кровать. Сказала:

— Хуже тебе уж точно не будет, правильно?

-Ну как это — не будет... Всегда есть куда хуже, знаешь. Когда ваши майар с неба свалились, тоже, верно, думали, что хуже не бывает...

— Ну, знаешь! Ты что, так и хочешь там покорно сидеть, как кролик в клетке?

Финрод засмеялся.

-Нет, конечно. Я просто за тебя боюсь. Опасно оно — врагов спасать...

— А ты за меня не бойся, — сердито сказала она. — Не первый год на свете живу. Вот что... Сейчас пока ты будешь сидеть здесь. Потом я принесу тебе нашу одежду. И попробую вывести. Ваши так до сих пор и стоят на равнине, я узнавала.

-Как скажешь, — сдался Финрод.

— А пока расскажи мне про орков, — попросила она. — То, что тогда не успел. Про то, что у вас думают — откуда мы взялись... Знаешь, я про ваш... про Аман... думала. Что это, наверное, было бы интересно — там побывать...

-Аман... — вздохнул он. — Куда тебе в Аман. Туда и нам-то дорога закрыта, сами виноваты, — навлекли на себя Проклятие Мандоса... А уж Искажённым там, наверное, и жить невозможно. Тебя бы свет Амана просто сжёг бы... как ваших майар — свет Ариен.

— Их не свет Ариен жег, — возразила орчанка, — а то, что этим светом били. Я спрашивала. Ну, это как огонь. Он же тебя не жжет, если в него руку не совать, а только греет, и смотреть на него — он красивый. А если сделать хлыст, как у ахэре, да шарахнуть, конечно, больно будет.

Взгляд Финрода потемнел: слишком живо всё предстало снова перед глазами.

-Возможно... А попасть в Аман — это только после смерти. В Чертогах Намо есть место и для Орков... я знаю. Только если обычно, пройдя Чертоги, эльфы возрождаются и по ту сторону Моря, то орков, конечно, там никто не выпустит.

Помолчал.

-Нас, впрочем, теперь — тоже.

— Мы не попадем в чертоги Намо, — уверенно возразила Хашнис, — вернее, мы оттуда уходим в Эа, как и люди. Но какой смысл вас-то там держать? Зачем? что с этого проку?

-Это наказание, — неохотно отозвался Финрод. — За резню в Альквалондэ. Когда Моргот убил Финве и украл Сильмариллы, Феанаро поклялся отомстить, мы собрались в погоню. А через Море — надо было на кораблях. Эльфы, что корабли строили, дать их не захотели, и идти за Феанаро — тоже. Феанаро отобрал корабли силой... много народу полегло. За это нас и прокляли. Владыка Намо Судия, Мандос, Повелитель Мёртвых.

— А ты... Ты тоже убивал?

-Нет, — сразу сказал Финрод. — Но я там был и шёл за Клятвой. И никого не остановил из тех, кто убивал.

— Что же это вы... — потерянно сказала Хашнис. — Как же это можно было? Из-за каких-то кораблей — своих...

-Феанаро, — коротко ответил Финрод, как будто это всё объясняло. — Огненная душа. Майтимо в него такой бешеный, но он только тень отца.

— Наши эльфы на вас не похожи. Наши никогда не убивают... Почему же ваши так отличаются? Вы же один народ.

-Ваши эльфы, эндорские, синдар? Не знаю, видно, у них не отнимали самое дорогое... хотя... Хотел бы я знать, откуда в Феанаро это пламя, — развёл руками Финрод. — Он рано потерял мать, — первая смерть в Амане, все были в ужасе. А он замкнулся в своём горе. Отец виноват ещё...

Взгляд Финрода словно устремился куда-то вдаль, сквозь время и пространство.

-Сыновья — в него. Остальные... Многие были захвачены этим вихрем Клятвы, горя, бессилия, желания отомстить. Я пытался объяснить, что любовь и месть — это разное, очень разное... если бы меня хоть кто-то услышал, — он горько усмехнулся. — Но я считал — и сейчас считаю, — что вор и убийца подлежит наказанию. Потому я и здесь.

— Я имела в виду — наши, те, кто живут здесь, в Твердыне, — пояснила Хашнис. — Синдар — они в основном нас боятся. Не как вы, конечно, но все равно. Видишь, они с вами вместе на нас пошли. Вот. А почему Мелькор все это сделал... я не знаю. Но, может, у него были причины?