— Сам Финрод, те эльдар, что общались с Хэльтисом — их было много. Морлинн, а тебе не кажется, что ты требуешь рассказов о вещах, за которые другой эльда предпочел бы умереть, лишь бы не выдать?

Морлинн задумчиво повертел бокал.

-Никогда не понимал вашего стремления гордо умереть ради пустяков... ты как раз производишь впечатление разумного существа, разум которого не отягощён подобной дурью.

— Есть вещи, о которых и я не стал бы говорить с тобою. Мы все же враги, хоть я и не бросаюсь на тебя с оружием... даже если и смог бы броситься.

-Именно поэтому ты и производишь впечатление умного существа. Но вернёмся к нашим делам. Видишь ли, у меня выстроилась версия того, что произошло с тобой. Возможно, тебя это заинтересует, посколько речь идёт о твоей жизни.

Ньелло вздохнул.

— Заинтересует, конечно, — сказал он. — Буду благодарен за рассказ.

-Есть вещи, которые я могу только предполагать, однако картина складывается следующая. Ты познакомился с Хэльтисом, более того, — видимо, окружающим стало ясно, что северянина ты не воспринимаешь как врага. Это видели и ваши, и вассалы феанорингов. Думаю, они быстро сообщили лордам... а те сообразили, как устранить неугодного. Чтобы наслать сны, можно договориться и с Мелиан... а можно и с майар послабее. Помельче. Понимаешь?

— Да. Однако, Морлинн, не нужно убеждать меня, что твой... — Ньелло остановил себя, чтобы не сказать по привычке "хозяин", — что Мелькор сейчас ничего не затевает. Все чувствуют это черное облако, нависшее над Ангбандом... все, кто умеет _видеть_.

Морлинн очаровательно улыбнулся.

-У эльдар же память, которая хранит всё дословно... припомни, разве я говорил хоть слово о том, затевает ли, или не затевает?

— Не вижу выгоды для феанорингов из того, что я добрался сюда. К тому же, Хэльтиса многие не воспринимали врагом... да что там говорить. Большинство.

-Откуда тебе знать, что сейчас творится в Нарготронде? — глаза Морлинна сверкнули. — Это я — знаю, что там говорят о тайных переговорах Нарготронда с Севером. Пока опасливо, пока — не открыто, потому что поверить в это сложно. Но уже говорят. Если бы мы осудили тебя за то убийство и казнили, твою смерть почувствовали бы там. Вы ведь не посылаете разведчиков в наши земли, — боитесь, что те вернутся "зачарованые Врагом"... а тут — ты в Ангамандо, погиб, и смерть эта странна... А из тени подозрения легко слепить и обвинение. Вспомни Феанаро и Нолофинве.

— Ты мало знаешь о наших землях и о наших обычаях, — ответил Ньелло. — Даже если бы кто-то из феанорингов рискнул заявить такое вслух, ничего бы это не решило. Или ты считаешь жителей Нарготронда бездумными баранами, которым достаточно одного лишь слова "Моргот", чтобы они бросились топтать тех, на кого указал обвинитель? Да, вероятно, за этим стоят феаноринги... больше просто некому, по-моему. Но, в любом случае, они просчитаются, если хотят нас обвинить.

"Кое-что верное в его размышлениях есть, — подумал он. — В одном он неправ: Мелиан никогда не стала бы делать _такое_... просто не сумела бы. И уж тем более — по наущению феанорингов. Никто из них не знает, что здесь — именно я; да и любое обвинение такого рода — бред, даже если кто-то рискнет такое сказать — дальше слов не пойдет."

-Слова — да. Словами ничего не докажешь. Это верно. Но когда доказательство — дело, противостоять этому сложнее.

— Какое — дело, прости? Даже если бы мы откровенно приняли ваших посланцев и говорили с ними о мире — это ничего не означало бы. Мы не рабы феанорингам, и у нас есть право самим решать свою судьбу.

Морлинн покачал головой.

-Это легко проверить. Предположим, я дам тебе возможность встретиться с Мелькором... и, возможно, вы договоритесь о мире. Я не исключаю такую возможность. Но есть ли этот договор, нет ли его, — это ничего не меняет в главном. Потому что война идёт не с вашими.

— Север хочет мира с землями нолдор? — прищурившись, спросил Ньелло. — Или Север жаждет уничтожить и лордов феанорингов, и всех их вассалов и союзников?

-Ты хочешь, чтобы я оправдывался перед тобою? — ровно спросил Морлинн.

— Я хочу понять тебя. Вас.

-Меня ты не поймёшь, если я сам этого не захочу. Нас — Север — проще.

— Ну так помоги мне понять вас! Объясни — что устроило бы вас, чтобы вы не начали войну?

-Нас устроило бы, — жёстко сказал Морлинн, — если бы феаноринги полностью отвели свои войска с Ард-Галена и прекратили бесконечные набеги на наши земли. И нас с самого начала устраивало, если бы мы отдали им Камни, и тем самым освободили бы их от Клятвы. Но они, увы, не хотят.

— Почему бы вам не отдать им Камни — сейчас? После такого многие сочли бы Клятву выполненной и не стали бы слушать братьев, если бы те звали их нападать на северные земли.

-Не примут, — усмехнулся Морлинн. — Не приняли уже давно. Не думаю, чтобы с тех пор что-то изменилось.

— Как так — не примут? Что вы — не можете просто отнести Камни в Химринг и оставить их там?

-Тихо прийти в лес возле какой-то из крепостей и оставить на пенёчке? Гортхауэр предлагал это. Эффектно, но неосуществимо.

Ньелло усмехнулся, покачал головой.

— Ну почему — на пенечке? Отправить вместе с кем-нибудь из нолдор... есть же у вас здесь феаноринги, надо думать. Вручить и отправить, сопровождая до пределов светлых земель. Дальше уже и сами дойдут. Тут-то что неосуществимого?

-Не примут, говорю же. Вражьи чары, Вражьи козни. Того, кто понесёт Камни, сделают изгоем, — как так, взялся за ТАКОЕ. Это всё красиво, но невозможно.

— Чепуха, — решительно сказал Ньелло. — Изгоем... ну, да. Знаю я об их отношении... На любого вернувшегося они смотрят с подозрением. Но Камни они возьмут, тут ты уж не говори вздора. И Камни возьмут, и по всем землям мигом разнесется — Моргот вернул Сильмариллы. Между прочим, Камни мог бы отнести и я. Мне-то не страшны слова их лордов.

-Хочешь сыграть им на руку — подтвердить делом, что Нарготронд стакнулся с Ангбандом? — поинтересовался Морлинн. — Не сомневаюсь, после такого клин между Домами станет пропастью.

— А лучше нам тоже участвовать в набегах на ваши земли? — осведомился Ньелло. — Если вы не затеете войну, и покажете, что не собираетесь ее затевать, а феаноринги продолжат свои нападения на ваши земли — да, клин между нами и вправду станет пропастью. Потому что мы не станем участвовать в этом, не станем губить своих друзей впустую. Только вот если вы отдадите Камни — у нас все увидят, что это решение верное.

-Есть ещё кое-что, — Морлинн вдруг подался вперёд. — Если мы отдадим Камни, — ты можешь ручаться, что они не вернутся в Валинор?

— Я могу ручаться только за себя... — Ньелло помедлил, — и за своего лорда. Но ведь нолдор прокляты, нам нет пути обратно. Да никто из феанорингов к этому и не стремится — возвращаться в золотое рабство, так говорят они... с чего бы им отдавать камни Валар, которые прокляли их?

-Они клялись привести Моргота в цепях на суд Валар, — медленно сказал Морлинн. — Надо полагать, нечто подобное придёт им в головы... как знать, до чего дойдёт их изобретательность и жажда мести.

— Да пойми же ты! — Ньелло подался вперед. — Сами по себе лорды — ничто. Их жажда мести становится опасной силой, лишь когда их слушают, и им верят сотни... и тысячи нолдор. А их вера в то, что правда, а что ложь — она зависит не только от речей лордов. Но в первую очередь от ваших дел. Думаешь, им всем — нам всем — хочется погибать, расшибаясь об стены Ангбанда? даже ради выполнения клятвы о Морготе? Жить хочется всем, и никто не хочет умирать. Но сейчас лордам есть, что сказать. В Моргота верят все. Вернее, большинство. А вы ничего не делаете для того, чтобы разрушить эту веру!

-Послушай, — Морлинн оставался спокоен. — То, что ты говоришь, мы обсуждали здесь сотни раз. И пытались действовать. И все наши действия напарывались только на одно: на отторжение. Что — вы хотите, чтобы Мелькор сам принёс вам Камни? Ну пытались же уже.

— Это было бы самым лучшим, — хмыкнул Ньелло. — Что, на это он не отважится?

Морлинн искренне расхохотался.

-Вообще-то эта мысль ему приходит в голову с завидной регулярностью, только кто бы его одного отпустил. Да Гортхауэр же костьми ляжет, лишь бы с ним ничего не случилось.

— Вот и явились бы вместе. Морлинн, знаешь, говорят — если на самом деле не хочется, то всегда найдется сотня отговорок. Мне это очень напоминает вас.

-Думай как знаешь, — усмехнулся Морлинн. — Твоё слово я услышал, не сомневайся. А сейчас — иди. Тебя проводят. Не хочу затягивать расследование с этим убийством.

— Хэльтису ты позволишь остаться со мною?

-У меня будет к нему несколько вопросов. Сначала, впрочем, к жителям деревни. Так что у вас будет время поговорить.

— Хорошо, — Ньелло поднялся, подошел к двери. — Спасибо за беседу, майа. Прошу тебя: как узнаешь что-то новое, сообщи мне. До встречи...

Он вышел наружу.

...В высоком узком окне дважды закат сменялся рассветом. Два раза небо окрашивалось в багряные цвета, и солнечный шар катился за горизонт — окна комнаты выходили на запад. Утром черное небо светлело и заливалось розово-золотистым светом... только даже днем здесь оно никогда не становилось голубым. Бледное небо Севера...

Ньелло почти не спал в эти двое суток. Все-таки Морлинн лукавил: невозможно было не ощущать нависшую угрозу, исходившую, казалось, от самих здешних стен. Верно говорили: Ангбанд был не просто крепостью, эта Твердыня была живой, и сейчас Ньелло словно оказался в глубине черного живого облака... или существа, которое веками копило гнев, который вот-вот был готов пролиться на землю огненным дождем. Тяжесть эта давила на душу.

Дверь распахнулась внезапно, посреди ночи. Там, в коридоре, — тревожный жёлтый свет, шаги... И вдруг среди тёмных фигур — двое.

Эльдар.

Нолдор.

Растрёпанные, с взглядом затравленных зверей: попались.

Ньелло в это время, как и прошлой ночью, сидел у окна. Смотрел на звезды: здесь они были ясные, крупные, казалось — близко-близко, руку протяни.

Нолдор втолкнули внутрь, дверь закрылась. Один из них, закрыв лицо руками, со стоном повалился на пол, второй обессиленно прислонился к стене.

Ньелло поднялся. Вот они, значит... один из них — убийца...

И они не знают даже, что он — эльда. Откуда?.. В Нарготронде хватает и людей, поручение Финрода мог бы выполнить любой из них, да так и было бы логичнее...

Лицо его осталось невозмутимым. Он перевел вопросительный взгляд на "темных".

Из-за спин людей шагнул Морлинн. кивнул.

-Итак. Тебе знакомы эти лица?

— Нет, — ответил Ньелло. — Я вижу их обоих впервые.

-Очень хорошо, — отозвался Морлинн и подошёл к одному из пленных. — И почему же, позволь спросить, ты решил свалить убийство на существо, которое видит тебя впервые?

Тот дёрнулся, но не ответил.

Ньелло прикрыл глаза. Видеть унижение нолдор... пусть даже убийц... было тяжело.

— Ты ведь знаешь ответ сам, — тихо сказал он. — К чему спрашивать?

Морлинн резко выпрямился.

-Они безоружны. Да если бы было и не так — никто не позволит здесь кровопролития, даже и среди пленных.

Он в несколько шагов скрылся за дверью, следом исчезли и охранники.

Ньелло несколько секунд смотрел на закрывшуюся дверь, а потом сказал, обращаясь к тому, что упал на пол:

— Ты бы на кровать перебрался, что ли. Какой смысл пол подметать.

Тот посмотрел на него исподлобья и не ответил. Второй усмехнулся.

-Если бы с тебя сдирали "чары облика", я бы посмотрел, как бы ты чувствовал себя после этого...

— Тем более. Лучше бы использовали случай, чтобы восстановить силы, — ответил Ньелло. — Здесь есть еда, кстати. Что они вам говорили... темные?

-Что будут судить, — нолдо обречённо усмехнулся. — Тебе это не грозит, я вижу...

— Этого парня убил один из вас? — Ньелло смотрел прямо, пристально. — Зачем вам это понадобилось, балрог вас раздери?

-Ты что, взялся им помогать? — нолдо презрительно кивнул на дверь. — А я чувствую в тебе что-то... знакомое.

— Я им не помогаю. Я просто не люблю убийств. Что поделать.

Нолдо прищурился, взгляд стал пронзительным. Несколько мгновений казалось — нет, не проникнуть сквозь "чары облика", но — вспомнить ощущение, понять, _почему_ — знакомо, осознать, уловить...

— Так что вы собираетесь делать? Молчать в ответ на все их вопросы? Они ведь вытащат все силой: сломают аванирэ, прочитают мысли.

-Мы знали, на что шли, — коротко отозвался нолдо. — Правда, надеялись на лучшее, конечно.

— На что? На то, что вам удастся убить нескольких северян, свалить вину на меня и уйти незамеченными? На то, что удастся разжечь их ненависть к чужакам?

-Ты действительно так наивен, что полагаешь, будто мы тебе всё раскроем? — второй нолдо приподнялся на локте. — Или тебе пообещали, что не станут калечить наши души — в обмен на то, что ты вытянешь из нас всё?

— Они и без меня все из вас вытянут, — ответил Ньелло. — Самому интересно. Равно как интересно и то, кому из братьев принадлежит сама идея...

Первый снова сощурился. Похоже, хотел сказать что-то товарищу по осанве — и со стоном закусил губу: "тёмные" перекрыли это, не давали возможности разговаривать иначе, чем вслух.

— Да, — вздохнув, подтвердил Ньелло, — мыслями здесь не выйдет... в предусмотрительности им не откажешь...

Он снова уселся на стул у окна.

Ничего они не скажут. Ни ему, ни другим. Сами обрекут себя на смерть... впрочем, Хэльтис говорил, что они никогда не убивают... значит — что-то еще... рудники или еще какая-то кара за преступление...

-Что ты здесь делаешь? — тихо спросил вдруг тот, первый. — Ты-то зачем пришёл? Неужели и вправду — договариваться? с ЭТИМИ?

— У вас же свои секреты, — ответил Ньелло, — стало быть, секреты и у меня. Откуда я знаю, что ваши лорды не замыслили что-то враждебное еще и к нам? За ними, известное дело, такое числится.

-Твои секреты, похоже, давно уже Врагу известны, — тихо отозвался тот. — Так что — какая разница теперь. Всё равно скоро оба мы будем в Чертогах, а ты останешься здесь.

— Они не убьют вас. Скорее всего — не убьют. К тому же... Прости — просто не хочется откровенничать с теми, кто может убивать просто так... только из-за того, что человек живет на Севере.

-Нет. Не за то, что живут на Севере, — тот тоскливо скривился. — А за то — что враги.

— Да-да. Именно. Враги — потому что живут в землях Моргота. Родились — уже враги. Женщину тоже убьешь за то, что она враг? Или мальчишку здешнего?

-Ну сколько можно объяснять, — вздохнул нолдо. — Они ЛЮБЯТ Моргота. Он для них Учитель, невинная жертва. И их любовь даёт ему силы. Неужели ты и сам не чувствуешь?

— А то без этой любви у него сил убавится, — усмехнулся Ньелло. — У Валы, могущественнейшего из всех. Что-то он раньше прекрасно без любви обходился, когда Столпы Света разбивал и Древа уничтожил. Кого же им любить, этим людям, если он защищает их от таких, как вы — готовых резать без разбора, направо и налево? Кто и не любил, поневоле полюбит. А вы сами своими делами ему воду на мельницу льете.