— У аркалов особая природа и особое мироощущение, это неминуемо оставляет свой отпечаток на каждом из них. При этом Бэса растила царская семья, где его ненавидели все жены царя, а каждый из братьев в той или иной мере опасался его: Бэстифар ведь был первенцем и одновременно пожирателем боли.
— Опасный конкурент в борьбе за трон, — кивнула Аэлин.
— Когда мы познакомились, Бэс говорил, что далек от притязаний на трон. Не знаю, что заставило его поменять мнение после того, как я сбежал из Малагории.
— Возможно, он подумал, что царская власть позволит ему быстрее найти тебя? — предположила Аэлин. Данталли скептически сдвинул брови.
— Вступать в борьбу за трон ради того, чтобы отыскать меня? Не много ли чести?
— Достаточно, учитывая то, какие силы он в итоге на это бросил, — пожала плечами Аэлин. — Хотя, впрочем, я не берусь судить. Ты, похоже, действительно знаешь о нем все, тебе не составляет труда понять, как он мыслит…
— Едва ли это так, — усмехнулся Мальстен, вновь переносясь воспоминаниями в тот день, когда согласился работать в цирке. — Мне кажется, в Грате все обстояло совсем наоборот: это Бэс знал меня, как свои пять пальцев, я же и вовсе не мог предугадать, как он поступит, о чем подумает, что скажет.
Охотница хмыкнула.
— Но все же, судя по твоему рассказу, ты понял, что он от тебя требовал в цирке, стоило тебе просто за это взяться.
Мальстен задумчиво пожал плечами.
— Прихожу к выводу, что Бэс просто был прав: я действительно годился для этой работы, только и всего.
Аэлин вздохнула и огляделась вокруг. Небольшая поляна, на которую вышли они со спутником, идеально подходила для короткого привала. Охотница решительно остановилась и кивнула недоуменно обернувшемуся на нее кукловоду.
— Мы в пути уже несколько часов, Мальстен. Я обещала, что после дома Тиссы буду устраивать привалы вовремя, и я готова начать исправляться прямо сейчас, — на ее лице показалась добродушная улыбка. — Место хорошее, можно расположиться ненадолго и отдохнуть, иначе слишком быстро устанем.
Мальстен, к удивлению Аэлин, улыбнулся в ответ, хотя секунду назад охотнице казалось, что от воспоминаний и разговоров о Бэстифаре ее спутник все больше и больше мрачнеет.
— Что ж, тогда сделаем небольшую остановку, — согласился он, тут же вопрошающе кивнув. — Возвращаясь к нашему разговору: кстати, далеко не все в труппе были рады, что ими будет управлять данталли. По крайней мере, поначалу.
Охотница изумленно приподняла брови, порадовавшись про себя, что Мальстен самостоятельно решил продолжить рассказ о цирке.
— Вы им сказали? Я думала, ты вполне мог управлять циркачами, никого не посвящая в это…
— Мог, — кивнул Мальстен. — Лично я так и предполагал, но Бэстифар был яро против. Он считал, что я должен действовать открыто для труппы, что артисты должны обо всем знать.
Аэлин поджала губы.
— Он не хотел, чтобы тебе снова пришлось управлять людьми тайно, как это было на войне? — понимающе кивнула она.
— Похоже, что так, — пожав плечами, подтвердил данталли, присаживаясь на толстую корягу под высоким деревом. Спутница опустилась рядом с ним и заинтересованно посмотрела ему в глаза. — Я был не в восторге от идеи сообщить все труппе в первый же день, но Бэс был сторонником быстрых и решительных действий. К тому же, пожалуй, он слишком долго ждал начала моей работы в цирке и не хотел снова что-то откладывать.
— Как же вам удалось убедить всех… принять тебя?
— Всех мы и не убедили, — невесело усмехнулся Мальстен, позволяя памяти вновь унести себя на шесть лет назад.
* * *
Грат, Малагория
Шестой день Реуза, год 1483 с.д.п.
Невысокая девушка с черными, как смоль, волосами, забранными в высокий пучок, сложила руки на груди и с вызовом вздернула подбородок.
— В каком смысле он, — циркачка, прищурившись, кивнула на стоящего напротив труппы артистов и музыкантов данталли, — будет управлять нами во время представления? Раздавать указания? Участвовать в номерах? Поясните, Ваше Высочество.
Бэстифар снисходительно улыбнулся, склонив голову и направив на смелую девицу выразительный многозначительный взгляд.
— Нет, Ийсара, в прямом смысле этого слова. Я привел сюда своего друга, чтобы он в прямом смысле управлял моими артистами во время представлений. В цирке грядут большие перемены, и я хочу, чтобы моя труппа была об этом осведомлена.
Гимнаст, которого, как Мальстен успел запомнить из недавней речи принца, звали Райс, выступил чуть вперед, нахмурив брови и оттеснив девушку за свою спину.
— Ваше Высочество, при всем моем почтении, это шутка?
— Кто он такой? — вновь воскликнула Ийсара, выглядывая из-за плеча гимнаста. Похоже, она нисколько не боялась навлечь на себя гнев аркала. — Новый распорядитель? Артист?
Бэстифар, похоже, не спешил сообщить своей труппе о природе их нового руководителя: он ждал, что Мальстен сделает это сам. Данталли боковым зрением почувствовал на себе взгляд аркала и, тяжело вздохнув, выпустил невидимые для людских глаз черные нити, накрепко связав их с каждым присутствующим на арене циркачом. Заметив это, пожиратель боли, расплылся в предвкушающей улыбке.
— Ваше Высочество, позвольте задать вопрос, — склонил голову сухопарый малагорец, одетый в яркий расшитый черными и золотыми узорами костюм распорядителя. — Я плохо справлялся со своими обязанностями? При всем моем почтении, я считаю, что ничего не упускал: следил за безопасностью, не раз прорабатывал с вами свой текст в представлении… разве я не заслужил хотя бы шанса доказать свою…
Бэстифар усмехнулся, приподняв руку, чем призвал распорядителя цирка замолчать.
— Ты прекрасно справляешься, Левент, и у меня не было мысли заменять тебя, — примирительно отозвался принц, выжидающе взглянув на Мальстена. — Мой друг, как ты видишь, у многоуважаемых артистов к тебе очень много вопросов. Прошу, не заставляй меня выглядеть глупцом и пускаться в бессмысленные разъяснения. Наглядная демонстрация твоего таланта будет куда как лучше. Что скажешь?
Данталли поймал на себе полный вызова взгляд Ийсары и глубоко вздохнул, мысленно готовясь к тому, что после того, как он отпустит нити, труппа малагорского цирка разбежится в ужасе: суеверный страх перед демонами-кукольниками насквозь пронизывал, пожалуй, все земли Арреды, начиная с древних времен. Будь у него выбор, Мальстен предпочел бы управлять циркачами так же тайно, как он управлял Кровавой Сотней, однако теперь это было невозможно.
Наскоро представив себе, что можно показать, данталли незаметно для человеческого глаза потянул за черные нити, призывая заинтересованно наблюдающего за обсуждением перемен в цирке скрипача взяться за инструмент и приготовить смычок. Мальстен тут же ощутил страх своей марионетки: музыкант, чувствуя, что его руки вдруг начали действовать независимо от него, не на шутку испугался. Когда это произошло сегодня в первый раз, он решил, что принял неосознанное решение подыграть репетирующим артистам на трапеции, однако сейчас музыка была совершенно неуместной, и ничто не могло заставить скрипача заиграть, кроме, разве что….
Мальстен не позволил своей марионетке произнести ни слова, заставив лицо музыканта расслабиться и принять умиротворенное выражение.
Ийсара набрала в грудь воздуха, дабы сделать скрипачу замечание, однако так же, как и он сам, не смогла произнести ни слова. Вместо того ее тело подалось в сторону спущенной к самой арене трапеции. Два человека из технического состава, повинуясь воле кукловода, поспешили привести снаряд в действие — поднять трапецию почти под самый купол.
В несколько ударов сердец данталли заставил артистов расступиться, а остальных музыкантов — спешно направиться к своим инструментам. Пока Ийсара, исполняя на трапеции грациозные перевороты, срываясь с нее и в последний момент цепляясь одними ступнями за поднимающийся выше и выше снаряд под одинокий аккомпанемент скрипки, к номеру данталли подключились литавристы, начав отбивать отрывистый ритмический рисунок, удивительным образом сочетавшийся с протяжной мелодией скрипача. Как только трапеция оказалась на нужной высоте, небольшой оркестр малагорского цирка заиграл в полную силу, заставляя нервы каждого невольного зрителя напрячься, как струна.
Через ментальные сигналы, улавливаемые с помощью нитей, Мальстен чувствовал своих марионеток, видел их глазами. Он знал, что каждый из присутствующих здесь не может поверить тому, на что смотрит: Ийсара была хорошей гимнасткой, и все же ее движениям прежде была свойственна некоторая грубость, от которой нынче не осталось и следа. Раскачиваясь на трапеции, девушка ловила самые напряженные моменты мелодии и, ведомая нитями, успевала перевернуться вокруг перекладины, одновременно исполняя виртуозный «винт» с мастерством, которым не обладала и лучшая гимнастка цирка Риа.
— Вот, о чем я говорил, — восхищенным полушепотом произнес Бэстифар, не в силах оторвать взгляда от преобразившейся артистки.
Казалось, время замерло и растворилось в поставленном данталли номере.
В следующую секунду резкий музыкальный акцент сопроводил мастерски построенный обрыв, и Ийсара, грациозно вскинув голову, повисла на трапеции, держась за нее лишь одной ступней, а уже со следующим ударом сердца ей хватило одного рывка, чтобы вскочить обратно на снаряд и под постепенно стихающую музыку опуститься на арену.
Лишь в момент, когда номер закончился, а музыка смолкла, Мальстен сделал свое воздействие неощутимым для труппы, однако нити отпускать не спешил.
На несколько секунд на арене воцарилось тяжелое молчание, а затем раздался хлопок, за ним еще один и еще. Бэстифар разразился аплодисментами, и несколько ошеломленных артистов рассеянно вторили ему, боясь разгневать своего хозяина.
— Потрясающе, мой друг! Вот, о каких зрелищах шла речь в наших многочисленных разговорах. Ты умеешь поразить…
— Данталли! — обличительно воскликнул Райс, угрожающе сдвинув брови.
— Ты весьма проницателен, — с усмешкой кивнул аркал.
— Это же просто немыслимо! Ваше Высочество, вы хотите, чтобы иное существо управляло нами все представление?!
Бэстифар прищурился.
— Я слышу в твоем голосе суеверный страх, Райс, или мне показалось? Позволь тебе напомнить, что малагорским цирком уже не первый год управляет иное существо, и, если вам и нужно кого-то бояться, так это меня, — ладонь принца предупреждающе загорелась алым светом.
— Погоди, Бэс, — качнув головой, приподнял руку Мальстен, тут же переводя взгляд на высказавшего свое мнение циркача. — Пусть он скажет то, что хочет. Мы ведь не так хотели построить мою работу, помнишь? В таком случае участие должно быть добровольным.
Аркал криво улыбнулся, опуская ладонь, свет вокруг которой погас.
— Говори, Райс.
Гимнаст шумно втянул в себя воздух.
— Дело не в том, что по природе своей данталли — не люди, — замявшись, произнес он, глаза его забегали по труппе в поисках поддержки, — а в том, что мы все-таки артисты, а не марионетки! Я не согласен быть чьей-то куклой во время своего выступления, и, думаю, никто здесь не согласен.
— Это неправда, — вдруг возразила ему Ийсара, приблизившись к данталли и заглянув в его серо-голубые глаза, взгляд которых сейчас так мало походил на человеческий, а больше напоминал отстраненный взор Жнеца Душ. Прерывисто вздохнув, девушка кивнула, соглашаясь с собственными мыслями и продолжила. — Я хочу работать с ним.
— Ийсара! — не поверив собственным ушам, воскликнул Райс.
— Не ты был там, наверху, — покачала головой гимнастка, не отводя взгляда от демона-кукольника. — Не ты испытал то, что удалось испытать мне.
Мальстен кивнул, также глядя прямо в глаза циркачке.
— Я не ставлю номера бездумно, — негромко произнес он. — Я делаю лишь то…
— … на что мы способны сами, — с придыханием закончила за него Ийсара, и глаза ее восхищенно блеснули. — Самые смелые мои мысли и идеи, самые заоблачные мечты, которые я только могла вообразить там, на трапеции, ты воплотил. Почему со мной?
Девушка вновь с вызовом приподняла подбородок. Мальстен едва заметно улыбнулся ей.
— Я просто вижу, что ты можешь делать.
— Но не делаю. Потому что боюсь, — усмехнулась девушка, и слова ее не были вопросом. Данталли вновь отозвался кивком.
— Теперь бояться не нужно.
— Проклятье, Ийсара, ты сошла с ума? — едва подавляя злость, воскликнул Райс, всплеснув руками.
Музыканты вновь появились на арене. Большинство из них с подозрением или интересом косились на данталли, и лишь один — скрипач, заигравший в номере первым — решился приблизиться к кукловоду.
— Эта мелодия, — нахмурившись, громко произнес он. — Откуда ты ее взял?
Мальстен слегка развел руками, прикрыв глаза.
— Она ведь уже много месяцев была у тебя в голове, разве нет? Я подумал, она прекрасно подойдет этому номеру.
— Ты сам пишешь музыку? — изумленно спросила одна из артисток, с нескрываемым интересом глядя на скрипача. — Я не знала.
— Никто не знал, — с самодовольной улыбкой кивнул Бэстифар.
— Я и сам не… то есть, я… — музыкант смущенно опустил голову. — Я никогда прежде не решался сыграть ее. Мне казалось, она…
— Она прекрасна, — качнув головой, мягко отозвался данталли. — Надеюсь, ты простишь, что я решил ее задействовать?
Скрипач сумел лишь смущенно кивнуть.
Ийсара тихо кашлянула, вновь привлекая к себе внимание кукольника.
— И сегодня ты показал все, на что способна я?
Данталли заговорщицки прищурился.
— Ты себе даже не представляешь, сколько еще ты можешь, — качнул головой он. Девушка расплылась в самодовольной улыбке.
— Не представляю, — кивнула она. — Но очень бы хотела это узнать. У меня будут к тебе пожелания.
— Я весь внимание, — смиренно приклонил голову Мальстен.
— Я хочу сольный номер. Что-то, чего еще никто не исполнял.
— Сделаем, — с уверенностью пообещал кукловод, краем глаза поймав торжествующую улыбку Бэстифара.
— Риа никогда бы на такое на пошла, — с отвращением бросил Райс, тут же получив в ответ испепеляющий взгляд Ийсары.
— Что ты хочешь этим сказать?
