Кажется я влипла

Именно этой простейшей бытовой магией я и занялась. Чуть постояла, держа руки под струей воды, выдохнула суету, открыла глаза и занялась элементарной гигиеной — вымыла руки с мылом. Во время проведения процедуры, осмотрелась. Комната очень напоминала ту зеркально-белую туалетную комнату, что я посещала во время перерыва семинара. Но это помещение было больше, и в углу за стеклом находился душ. Заманчиво, но нет. Да и не чувствую я такую потребность. Мысли свои развратные я усмирила. Кто бы сказал, что я от одних взглядов так подвисать буду.

Ну, в то, что Егор очень не простой парень, я уверовала с первых минут знакомства, когда мне его как программиста представили. И не в дорогом костюме дело. Статусную одежду хороший программист себе может позволить и в любых количествах, но поведение, бесенята в глазах...

Поймав себя опять на мыслях о Егоре, мне захотелось сунуть под кран уже голову, чтобы остыла. Строго посмотрев на свое отражение, постаралась себе внушить правило поведение приличных женщин. Потом мысли убежали в сторону создателей всех этих правил приличия и их правомочности. Резюмировался этот поток сознания в короткое утверждение: 'я никому ничего не должна'. Разулыбалась, представив картину, как офис-фея Ольга интеллигентно пытается меня призвать к совести и здравому смыслу, и спасти своего обожаемого босса, которого я повалила там же где и поймала и насилую. Зря я об этом подумала. Даже тихонечко застонала. С другой стороны, Егор это чудовище во мне разбудил, пусть сам и утихомиривает. Вытерев руки, я еще раз посмотрела в зеркало, на сей раз, что бы удовлетворенно кивнуть, оставшись довольной своим отражением. Да, Фаина Георгиевна, красота это страшная сила. И, улыбаясь, я вернулась в кабинет Егора.

Мужчина обнаружился возле зоны отдыха. Он что-то переставлял с передвижного сервировочного столика на небольшой кофейный столик, который располагался рядом с диваном и глубоким, на вид очень уютным, креслом с высокой спинкой. Очень захотелось сесть в это кресло и обязательно с книгой, подобрав под себя ноги.

Егор уже закончил сервировку и, указывая рукой на приготовленное, предложил:

— Устраивайся поудобнее и угощайся, — а сам легко покатил столик к выходу.

Меня посетило дежавю — Егор катящий столик на колесиках. Только тогда он был ко мне передом и тогда же я назвала его, про себя конечно же, сексуальным мужчиной. Сейчас же, любуясь его... спиной. Дааа. Я чуть не споткнулась, залюбовавшись как хорошо смотрятся на нем брюки. Не стала больше ни ругать себя, ни отдергивать нескромные мысли, а только улыбнулась своему внутреннему чудовищу, вспомнив дурацкую шутку: 'Кто к нам с чем зачем, тот от того и того'. Может она и дурацкая, но уж очень хорошо все расставляет по местам, сваливая всю вину на Егора с его провокациями.

Довольная своими мыслями и удовлетворенная выводами, я села в кресло, которое и по факту было очень удобным и, что меня радовало, не кожаным. Уж больно своеобразные звуки иногда получаются, когда садятся и встают с мебели обтянутой коварным покрытием из когорты элитных и натуральных.

Егор, вытолкнул столик за дверь и уже возвращался, когда я налив себе кофе предложила поухаживать за мужчиной:

— Ты тоже будешь кофе?

— Да. Со сливками, пожалуйста, — Егор опустился на диван со стороны кресла.

— Так заварник тут на всякий случай? — я пододвинула к мужчине чашку с кофе.

— А вдруг ты по утрам предпочитаешь зеленый чай с жасмином.

— Бывает, — я пожала плечами. — Но, как правило, чай отдельно жасмин отдельно.

— Не любишь вкусовые добавки к чаю?

— Не то чтобы не люблю. Просто так сложилось, что чай я пью без добавок, а вот кофе люблю чуть сладкий и с молоком, или со сливками и даже с несколькими крупинками черного перца, но это если сама варю,— и как бы в подтверждение я отсалютовала своей кофейной чашечкой.

— А гвоздику или корицу в кофе?

— Перебор. Эти специи перетягивают на себя вкусовое одеяло. Как тот же сахар, если его в меру положить, убирает излишнюю горечь крепкого кофе, а стоит чуть пересластить и даже самый замечательно сваренный напиток превращается в сироп с кофейным вкусом.

— А как же молоко?

— Молоко или сливки смягчают напиток, его горечь, но вкус не искажают. А еще при варке кофе я добавляю чуть-чуть молотого черного перца. И больше никаких добавок, — я даже руку подняла, как будто клялась. — Кстати, черный перец — просто волшебная палочка для кулинара. Моя бывшая одноклассница работает шеф-поваром, призвание с детства, так она часами может рассказывать про магию черного перца.

— Интересно. И что же такого о нем она рассказывала?

— Э нет, это к Элле. Меня она в свою кулинарную религию так и не завербовала. Для себя из того монолога я вынесла следующее: если добавить чуть-чуть эту чудо специю, то она подчеркивает и усиливает вкус готового блюда; если же переборщить, то можно спрятать за остротой плохой вкус еды.

— Вот как? Никогда не задумывался. А чай ты тоже как то по-особому приготавливаешь?

— Нет. Тут я сторонник простоты.

— Окей. Но мы заговорились о предпочтениях и забыли про оговоренный ранее перекус.

И я обратила внимание на белоснежное блюдо, своими размерами претендующее на название 'поднос', с красиво выложенными разноцветными мини бутербродами. Они были уложены цветными сегментами, образуя клиновидные островки белого, зеленого, нескольких оттенков красного и даже синего цветов.

— Я помню, что ты не любишь изврата в еде, так что тут, как бы экзотически не выглядело, все классического вкусовосприятия. Пробуй, выбирай. Маленькая подсказка — все розовато красноватое — рыбное или мясное.

Кто бы сомневался. Я улыбалась, когда набрала несколько видов мини закусок себе на тарелку. Уж очень все походило на дружеский междусобойчик. Как-то все было легко и просто. А может, потому что я перестала себя сдерживать и призывать к порядку? Тут я вспомнила переодевашки в переговорной и усмехнулась: 'С призыванием себя к порядку у меня полный беспорядок'.

— Вкусно!

— Согласен. У нас тут тоже хорошо готовят.

'Нас и здесь неплохо кормят': тут же вспомнила цитату из советского мультфильма. На самом деле закуски были очень даже вкусными, а благодаря их маленькому размеру я смогла попробовать несколько видов и цветов. Я даже синий бутерброд продегустировала, уж не знаю из-за подначек Егора или самой стало интересно, что это за синее и съедобное. И мне понравилось. Пастообразная начинка напоминала по вкусу грибы. А уточнять состав и подтверждать свою версию не стала. Я конечно не брезгливый тошнотик, но рядом с Егором виду себя странно и не зная, чего от себя ожидать, рисковать в удовлетворении любопытства не стала.

Уже насытившаяся, я откинулась в кресле и, потягивая кофе, смотрела на Егора. Он даже ел как хищник: неторопливо, со вкусом, я бы даже сказала — со смаком, что только не мурчал.

— Ты улыбаешься, — констатировал мужчина.

Я пожала плечами. На самом деле было так хорошо. Лучше только на пледе у камина.

— Так сытая и довольная. А тебе звание человек-позитив я присвоила еще при первой встрече, за свою суперсилу — распространять позитив на расстояние и заражать положительными эмоциями окружающих людей.

— Так садись ближе и я буду более интенсивно тебя заряжать! П

розвучавшая двусмысленность заставила меня улыбнуться еще шире.

— Открою небольшой секрет, — я чуть наклонилась вперед и Егор отзерка́лил мое движение. — Мне нравятся то, как выглядят кожаные диваны, особенно столь изысканно состаренные, но сидеть на них я не люблю.

— Это покрытие отличается не только изысканными визуальными спец эффектами, — так же заговорщически продолжил Егор. — Оно качественно отличается и другими характеристиками. Но самое важное — никакого эффекта прилипания и звукового сопровождения движений. Продавец меня заверял, что даже сидящему без одежды тут находиться будет комфортно. Так что смело садись на диван. И наверное для большей убедительности похлопал ладонью рядом с собой.

Я засмеялась, уж очень интригующе прозвучало предложение сесть рядом с ним, особенно после уточнения, что и без одежды будет комфортно.

— Ну ты и провокатор.

Быстрая улыбка, промелькнувшая на лице мужчины, утвердила меня в уверенности не случайности всех двусмысленных фраз и провокационных оговорок.

— О, позволь я реабилитируюсь в твоих глазах! — и Егор примиряюще поднял руки, в доказательство того, что безоружен и неопасен. Говорить, что мне нравятся все эти провокации, не стала. Я конечно честна с собой и не отрицаю желание довести все это словесное баловство до физической реализации, но заявлять об этом напрямую я точно не хочу.

Егор же сел поудобнее, как будто готовился к длительному диалогу и излишне заинтересованно спросил:

— Ты в Питер кадры воровать приехала?

И я рассмеялась. Ну что за эмоциональные качели?! Кажется, мне нужно пройтись. Благо просторы кабинета этому способствуют. Надо увеличить расстояние между нами, а то это сексуальное напряжение из-за его близкого местонахождения, просто сносит все мое здравомыслие. Я встала и направилась к окну. Может и не вежливо не отвечать на вопросы, но, кажется, Егор довел мой мозг до состояния осознания только одного желания. А я все-таки предпочитаю не набрасываться на мужчину.

Мягкие шаги за спиной предупредили о приближении моего личного катализатора безумия. Что ж, продолжим разговор, чинно прогуливаясь возле панорамного окна. Я уже приготовилась к рассказу о новообретенном сотруднике, тем более он так же будет участвовать в обучающей программе. Но Егор опять все решил по-своему. Он не стал пристраиваться рядом со мной для неспешной прогулки, опровергая мои мысли о расслабляющем променаде. Нет. Он подошел сзади и поймал мою руку и, сплетая наши пальцы, дернул меня к себе, разворачивая лицом. Затем, не давая осознать происходящее, завел наши соединенные ладони мне за спину, прижимая к себе. А его вторая рука сжала мои волосы на затылке. И дальше, действуя все так же стремительно и самоуверенно, он поцеловал меня — властно и жестко.

Единственное что я успела подумать до того как адреналин отключил все когнитивные функции было о том, что кажется, мое желание прогуляться посчитали побегом. В принципе так оно и было, просто я не думала что это столь явно. И, подтверждая натуру хищника, Егор догнал и захватил свою добычу. А теперь он завоевывал. Никакого пытливого взгляда глаза в глаза перед поцелуем, что бы увидеть в 'зеркалах души' мое согласие. Нет. Было сплошное и бескомпромиссное завоевание. А завоеватели вопросов не задают.

Мое замешательство продлилось не долго, и я ответила на поцелуй так же жадно и страстно, как будто я полжизни ждала его. Моя свободная от захвата рука после резкого разворота все еще была чуть приподнята в бок, но желание дотронуться до этого мужчины помогло выйти из ступора и начать действовать. И рука пустилась в путешествие по телу Егора: грудь, плечи, шея, затылок и обратно.

Поглаживая его грудь, поняла, что одежда сильно мешает. И его и моя. Я хотела провести ладонью по его обнаженной груди. А затем прижаться к нему и почувствовать его всей кожей. И я стала подрагивавшей рукой расстегивать пуговицы на его рубашке. Получалось плохо. Пуговицы противились и не давали планкам разойтись. Егор решил эту проблему быстро. Правда, сначала он подхватил меня под попу и, сделав пару шагов, посадил на свой рабочий стол.

Стоя между моих разведенных ног и глядя мне в глаза, он быстро расстегнул и снял рубашку и взмахом руки отправил ее на кресло возле стола. Я впервые видела его таким серьезным. Ни улыбки, ни хитрого прищура глаз. Что ж, мне тоже было не до смеха, наконец-то я могла осуществить свое желание потрогать его без преград в виде одежды, и я положила обе ладони на его грудь. Егор не был качко́м, но то, что он помог развиться своей фигуре при помощи тренажеров — однозначно. Сильные развернутые плечи, крепкие руки, широкая грудь. Или правильнее назвать грудными плитами? Согласна с названием — гладкие, твердые, с четким контуром и с возбужденными горошинами сосков. Я скользила по его груди, задевая и дразня возбужденные вершинки. И только хотела наклониться и лизнуть одну из них, как мне помешали — Егор, мой джемпер, и его руки.

Увлекшись поглаживанием, не обратила внимания, как и когда под джемпер скользнули мужские руки и, поднимаясь вверх, задрали одежду. Именно необходимость поднять руки вверх, что бы снять джемпер, отвлекла меня. Все так же молча подняла руки. Одно движение и джемпер присоединился к рубашке Егора.

Теперь мужчина не смотрел мне в глаза, он смотрел на мою грудь, прикрытую кружевом бюстгальтера, а его пальцы уже отодвигали края чашечек, открывая взгляду скрытое прозрачным узором.

— Кажется, первый раз будет без прелюдий, — хриплым голосом сообщил Егор, оглаживая открытые взгляду полушария груди.

Я почему-то представила картину со скользящими по животу кубиками льда.

— Согласна — сейчас это лишнее.

Больше мне Егор ничего сказать не дал. Его рука опять скользнула мне на затылок, захватывая волосы в кулак, и мы опять стали целоваться — жадно, спешно, глубоко. Обнимая Егора и отвечая на поцелуи, я прижималась, запоминая его тепло и гладкость кожи. Вторая рука мужчины быстро избавила меня от бюстгальтера. А затем его ладонь скользнула на ягодицу, чуть сжала ее, одновременно пододвигая меня к краю стола. В ответ я скинула туфли и обняла мужчину ногами. Низом живота почувствовала его возбуждение и тут же руки скользнули к ремню его брюк.

Егор стянул меня со стола, и я встала на ноги, почувствовав, как мои брюки меня покидают, скользя по ногам к полу. А я никак не могла сладить с его ремнем. Руки подрагивали, спасибо адреналину, и трудно было понять, держусь я за пояс или расстегиваю его. Не помню такого возбуждения — аж до головокружения, до сбившегося дыхания, подрагивающих рук и подкашивающихся ног. Хорошо, что спереди меня придерживал Егор, а сзади подпирал под попу стол, а то бы я в прямом смысле была у его ног.

Не могла я больше заниматься этим поясом, мне ужасно хотелось прижаться к нему, обнимать его, трогать. Мы продолжали целоваться стоя у стола, когда рука Егора скользнула ко мне в трусики. Я отставила ногу чуть в сторону, открываясь. И тут он обошелся без прелюдий — палец скользнул в меня и, убедившись в моем возбуждение, Егор добавил второй палец. Ноги реально отказывали в стойкости и я не так обнимала, как держалась за мужские плечи, посасывала его язык и постанывала. Ощущения были классные! Ничем себя не сдерживая — ни здравым смыслом, ни моралью, я стонала и сама насаживалась на его пальцы. И все же я хотела большего. На столько сильно хотела, что ремень поддался моему порыву и расстегнулся. Больше ничем не сдерживаемая, я расстегнула молнию брюк, позволив им самостоятельно сползти в низ, просунула ладонь под резинку трусов и, наконец, сомкнула пальцы на члене Егора. Возбужденный, горячий, упругий — он так и просился на свободу, а я не могла ему в этом отказать. Если брюки сами упали вниз, то трикотажное нижнее белье я стянула с бедер мужчины, после чего опять взяла в руку его член, чуть сжала на нем пальцы и с удовольствием услышала его стон. Дааа — это как музыка!