Получить статус Бога

— Гриша, кого трудно искать в темной комнате?

— Чернокожих братьев, — Отрепьев потянулся и зевнул. — На сканерах чисто, может быть, и нет черной кошки на нашем участке?

— Если не видишь противника, не значит, что его нет, — неожиданно высказался Колька-стажер.

— Золотые слова. Сам придумал? — Отрепьев поднял вверх большой палец. — Командир, мы догоняем группу астероидов, и спектрометр показывает присутствие металла.

— Который смотрит блестящим от предвкушения взглядом карих глаз из-под черных на-висающих бровей зулуса. Жду предложений.

— Выпулить пару торпед наудачу, — Сашка Буратино рубанул рукой воздух. — Если при-швартовались к астероиду, защита отключена. Есть шанс пробить.

— Кавалерийская атака с шашками наголо, — Отрепьев сделал паузу, ожидая взрыва смеха, и недовольно поморщился, когда его не последовало. — Подсунем обманку-замануху.

— Космокапсулу вперед пустить, — радостно подхватил Колька-стажер.

— Начинив отражающими параметрами космотранспорта. Есть программка на подобный случай, — Гришка мельком обернулся ко мне и, уловив одобрительный кивок, завозился с клавиатурой.

Корабли транспортного типа оборудованы двумя космокапсулами-шлюпками — ми-ниатюрными четырехместными ракетами. Мы решили одну под видом транспорта "На-дежда" отдать на растерзание орудийных залпов Южно-африканских аборигенов, а на второй причалить к "Мамбе Яне" и попытаться проникнуть внутрь корабля. Своеобраз-ный абордаж.

Сашка торопливо облачался в скафандр, Колька умоляюще ловил мой взгляд, ожидая раз-решения.

— У меня спецподготовка на отлично...

— В следующий раз, — я шуткой попытался смягчить отказ, — всех китаез с черными поя-сами отдам тебе, обещаю.

Захлопнули входной люк и прошли, отпуская за собой страховочные тросы-фалы к космошлюпкам. Из командной рубки нам виден темный, но, благодаря приборам наблю-дения, прозрачный космос. Стоя на корпусе корабля, даже через приборы ночного виде-ния различаем только неотчетливые контуры предметов в обволакивающей черноте. Сме-на освещения или точки наблюдения порой разительно меняет картину.

Щелкнул замок, запирающий фонарь кабины, и сразу приветливо осветилась панель управления, уютно загудел регенератор воздуха.

— А пушистый ежик — это кто? — неожиданно спросил Сашка между щелчками запускаю-щихся систем.

— Наш космодромный, — почти не соврал я, — около проходной по траве частенько бегает.

— Видел, и даже в руках держал, — Сашка усмехнулся по-доброму, — колючий зараза, а почему привет только тебе?

— Саша, когда мне было двадцать лет, я знал ответы на все вопросы, а сейчас — увы! Во-просов много и ни одного ответа. Видимо, голова стала хуже работать.

— Или ежик обитает на пяток этажей выше, — съехидничал механик.

— Не опускайся до сплетен, — я мельком глянул на таймер. — Вторгаться в чужое интим-ное пространство — грех. Говорят, самураи, задев неосторожным словом карму господина, делали себе харакири.

— Все так серьезно? — Сашка смущенно засопел и резюмировал доверительно. — Не один я страдаю.

Коротко полыхнуло на правом борту и вперед умчалась капсула-обманка; отсчитав три секунды, снялись с борта и пошли следом. Транспорт "Надежда", отключивший радиоло-кацию и сенсосвязь, исчез с радаров, растворился, как призрак, в космической черноте.

— Они точно там? — нетерпеливо подпрыгнул в кресле Сашка Буратино и тотчас повторил с другой интонацией. — Они точно там. Нарываются на наше русское "разъетить".

Один из астероидов, корявый каменный обломок, размером с гигантский айсберг, осве-тился ярким пламенем и в сторону капсулы-обманки устремился целый рой торпед, ра-кет и реактивных снарядов. Черные "братья", они же "Рыжие бивни", они же зулусы, похоже, решили не оставлять "Надежде" шансов на сопротивление. Вслед снарядам по-собачьи взлаивала пушчонка прижавшегося к скале транспорта.

Ориентируясь по вспышкам, я "притер" капсулу поближе к центральному посту. Наше вооружение: бластеры, гранаты, пистолеты и компактные лазерные резаки для вскрытия бронированной обшивки. Способ многократно отработан. Провели по корпусу половин-ки дуги и, когда круг замкнулся, посторонились, пропуская вытолкнутый внутренним давлением кусок обшивки.

Швырнули внутрь гранаты и после взрывов нырнули следом. В трех креслах, вольгот-но раскинув ноги, сидели три высушенные вакуумом мумии, четвертая, очевидно, первый пилот, сидела, закинув ноги на приборную панель, — субординация по-африкански. Ребята оказались легкомысленными бруталами: не озаботились перед боем облачиться в скафандры и поплатились.

— Сашок, проверь машинное и заглуши реактор.

Я еще не успел договорить, как за Сашкиной спиной появилась громадная фигура в скафандре. Драться в невесомости тяжеловато, и я, торопливо дернув Сашку на себя и вниз, полетел вперед и врезался шлемом в плечо противника. Мельком отметил растерян-ный взгляд за стеклом гермошлема, схватил и вывернул назад руку с бластером. Три ла-зерных заряда прошили пол, и на приборной панели загорелась красным английская над-пись "покинуть корабль — три минуты". Что-то перемкнулось, и включилась система самоликвидации корабля.

Упираясь ногами в пол, я вытолкнул здоровяка в открытый космос, следом направил Сашку и выбрался сам. Негр пытался упираться, но Сашка ногой в башмаке с магнитной подошвой дал парню крепкого пинка, и африканский хлопец, прихрамывая и придерживая рукой ягодицу, торопливо разместился в капсуле.

— Поехали.

Едва приподнявшись над кораблем, включил форсаж и торопливо заложил крутой ви-раж, торопясь скрыться от взрыва за ближайшим астероидом. Полыхнули светом и мгно-венно затемнились стекла-хамелеоны фонаря кабины.

— Сейчас тряхнет, — буркнул Сашка и защелкнул замок привязного ремня на пленном.

Нас "тряхнула", несколько раз крутанула и протащила взрывная волна, и я, облегчен-но выдохнув, выключил форсаж, подмигнул негру:

— Будем жить. Инглиш ферштейн?

— Ес, ес, — оценив шутку, заулыбался парень. — Я по-русси хорошо говориль. Патрис Лу-мумба.

— В Москве учился, — пояснил Сашка. — Черный и белый — дружба навек — наш человек.

— Будем надеяться, хотя... человек — существо разноплановое. В любом намешаны и злость на весь мир, и тонкая душевная организация, и готовность любить всех живущих. Хочется верить, последнего в нем больше. Звать тебя как? Имя, номен?

— Джумба, Джумба, — зачастил зулус. — Русси баб звал Ванья. Очень любил.

— Ты их или они тебя? — развеселился Сашка.

— Любил, да, — зулус приосанился. — Царский невеста хотел, в Африку.

— Командир, — известие о статусе пленника поразило механика и приподняло в собствен-ных глазах. — Командир, мы зулусского царя поймали.

— Колоритный персонаж, — я мельком оглядел негра, — в Африке такие толпами. Отды-хай, царь, посреди дороги не высадим.

* "Унесенные ветром"

Глава 8 Среди космических камней

Живем на душевном порыве, и пусть наши

необдуманные поступки окажутся благородными,

— не будем о них жалеть, а случись повторить

— поступим так же

Девиз моего друга

Войн много, мы еще успеем победить в нескольких

Мимоходом

— Я рад попал русси плен, — заявил Джумбо-Ваня, едва выбрался из скафандра.

— А мы-то как рады, — не удержался от прикола Гришка, — ждали, надеялись, и вот свали-лась удача. Стажер, кофе гостю. Я, Григорий Палыч, компьютерный бог замечательной команды; командира и механика ты уже знаешь и, судя по фингалу под глазом, уважаешь. Наш второй пилот Николай, умный, перспективный, надежный. Давай, коротко о себе. Нелегко, полагаю, быть царем воинственных зулусов?

В высоту зулусский царь перерос и меня, и Сашку Буратино — баскетбольный рост, плюс широкие массивные плечи и длинные руки с широкими ладонями. Широкоскулое простоватое лицо, уверен, может быть и жестким, и насмешливым, и каким угодно.

Люди, побывавшие во власти, пусть даже в Африканском племени, быстро превращают свое лицо в универсальную маску — личину, принимающую нужное для ситуации выражение, никак не связанное с испытываемым хозяином чувством.

— Я рад попал русси плен, — повторил Джумбо и осветил центральный пост блеском неес-тественно белых зубов в кругу коричнево-красных толстых губ. — Невеста-любов искал.

— В Зулусии невесты кончились? — удивился Сашка и пояснил. — Слышал, негритянки темпераментные до жути, без секса двух часов не могут выдержать, а негры — самые рас-крепощенные любовники в мире — могут в любое время и в любом месте, часами.

— Да, брось, — Отрепьева "распирало" веселье. — Слухи, которые сами и распускают. Примеры ущербного спаривания, наверняка, случаются и у негров: иногда не вовремя срывается с пальмы кокос и мешает, гад такой, приплыть. Вот и приходится искать стра-ны без пальм и кокосов для полноценного секса. А куда без поиска? Смысл жизни теряется. Я давно убедился, процесс погони и поиска дарит счастья не меньше, чем обретение. Иногда лучше так и не найти, чтоб жизнь не останавливалась.

— Секса есть, невест есть, — Джумбо добродушно усмехнулся Гришкиному спичу, огля-делся и, осторожно придерживая в громадной ладони чашечку с кофе, присел на откид-ной стульчик у стены. Загрустил глазами и поведал историю несостоявшейся любви к русской красавице. — Секса — мой племя, другой племя, весь Африка, вся мир. Любов — русси девушка. Я улыбнулась, она улыбнулся. У нас революшн — я уехал. У вас рево-люшн — не смог вернуться. Я рад попал русси плен.

— И корабль не жалко? — спросил Колька, сочувственно разглядывая пленного.

— Купим новый, красивый, — успокоил Джумбо. — Нефть, алмаз хватит.

— Вы негры, прямо, как русские, — отметил Сашка, — ничему жизнь не учит. Подбросим до места, а, командир? Отработает дорогу на переноске тяжестей в машинном. "Любов" как зовут?

— Наташья, — Джумбо расплылся блаженной улыбкой. — Белый волос, зеленый глаза. На-тали.

Совпадения — редкая штука, но названное имя неприятно кольнуло сердце ревностью, и я ответил с несвойственной резкостью.

— Заканчиваем треп и занимаемся делом. Григорий, просвети расстановку команд в гонке.

— Немцы на "Бера Бире" далеко впереди и уже почти достигли Бэтта-Туманности — сере-дина трассы. Китайская "Панда" и Австралийский "Попрыгун" идут рядом, что странно.

— Что странно? — как эхо переспросил Колька.

— Либо бой, либо сговор, либо китаезы нетерпеливо орут: "Уступите лыжню, кенгурятни-ки!" — Гришка оглянулся на меня. — Продолжать?

— Ищи америкосов, — я привык доверять интуиции и быстро вычислил истоки своего раз-дражения, которое никак не могло быть вызвано ревностью. — Гриша, наши заокеанские коллеги запустили не транспорт...

— А быстроходный крейсер "Эльдорадо", — договорил штурман и, ткнув пальцем по "клаве", перебросил на большой экран изображение ощетинившегося пусковыми уста-новками корабля, — и эта штука сейчас мчится по космосу, обрубая хвосты комет и волч-ком закручивая встречные астероиды.

— Приятно работать, когда команда въезжает в проблему с полуслова, а не отвлекается на праздную болтовню о сексе и девицах нетяжелого поведения, перевалив управление ко-раблем на плечи безропотного стажера.

— Да, я и... — смущаясь, закраснел Колька.

— Т-с-с. Слушаю предложения.

Мне ответила красноречивая тишина. Крейсер — машина для боя. Набит вооружением и новейшими сенсосканирующими системами. Убежать невозможно, спрятаться — сложно, победить... — было дело. Тогда в штурманском кресле сидел Штольц и "доставал" шестым пунктом инструкции, запрещающим стрелять с короткой дистанции. Американцы, боясь погибнуть на собственных ракетах, соблюли инструкцию, а Штольца я с трудом, но убедил нарушить, и американцы погибли от наших ракет.

— Надо сесть в засаду, как зулусы, — выдал идею Сашка Буратино. — Спрятаться за асте-роидом.

— И нас разнесут на молекулы вместе с астероидом, — комично пригорюнился Гришка.

— Обмануть, — включился Колька-стажер, — заставить стрелять по нескольким целям.

— Как? Одну из двух космокапсул-шлюпок уже распылили черные братья, — Гришка кив-нул на Джумбо.

— Вокруг груды камней — космошлюпок естественного происхождения. Кажется, стажер идет к верному решению. Давай, Коля, освети свежей мыслью затхлые уголки мозга.

— Расставить маяки на астероидах, — совершенно смущенный моим представлением Колька указал на обзорные экраны с проплывающими обломками планет, — а самим спря-таться, незаметно уйти, пока крейсер сражается с ветряными мельницами.

Очередная пауза наполнилась холодком отчуждения и неудовольствия.

— Уйти — это как? Куда? — Сашка Буратино недоуменно огляделся и остановил взгляд на зулусском вожде. — Ваня, зулусы убегают из драки?

— Нет-нет, — с горячей обидой зачастил зулусский царь, — зулус начал драка, зулус про-должает драка. Племя разнимает и начинает балшой драка. Прибегает другой племя, тре-тий...

— Пока не устанут?

— Зулус не устанет, — Джумбо приосанился. — Нет. Зулус далше драка.

— Совсем, как мы, — восхитился Сашка. — Уйти? Щас!

— Уходить бесполезно, — я взглядом пригасил благородное стремление механика к "дра-ка". — Проблему придется решать сейчас кардинально. Мысль о маячках считаю здравой. Что, Гриша?

— Маяки будем включать по мере уничтожения, — серьезно заговорил штурман, — пусть подольше думают, что стреляют по реальному противнику.

— А спрятаться за большим астероидом, — попытался удержать приоритет в "мозговом штурме" Колька.

— Нет. Мы встанем за маленьким камнем, чтобы все видеть, — я оглядел команду: все го-товы "к свершениям", "глаза горят". Доверить дело незаинтересованному — это похе-рить и выбросить. Давно убедился, человек охотнее выполняет задачу, которую сам себе поставил, и пользуюсь этим приемом постоянно. — Расставляем маяки и ждем. Стажер ос-тается на космокапсуле в засаде.

— Командир, за что? — Колька встал с кресла и протянул ко мне обе руки, а я-то, по-наивности, думал, что такие жесты артисты придумали для выразительных сцен. — Командир, мне в бой надо.

— Боишься, "драка" не достанется? — усмехнулся Гришка. — Успокойся, хватит всем.

За бесконечными битвами экипаж совершенно выбился из режима. Обед и отдых в очередной раз пришлось перенести "на потом". Гришка и Сашка из отработавших блоков монтировали маяки и начиняли программой. Джумбо горячо включился в работу и, топая, как боевой слон, бегом перетаскивал блоки к шлюзовой камере. Я пытался разбудить в Кольке дремлющую тевтонскую расчетливую половину и пригасить разухабистую русскую составляющую.

— Помнишь, какую роль сыграл засадный полк в Куликовской битве? Опрокинул, переломил и обратил в бегство — решил исход сражения. На космошлюпке с двумя ракетами и сотней реактивных снарядов, выпущенных в нужный момент, можешь качнуть стрелку весов в нашу сторону, — решающая задача, и в руках наша жизнь. Понятно объясняю?