Les

И вдруг я понял, что это я обелить себя пытаюсь. Своё бегство оправдываю. Ведь я действительно смог бы многое своим новым друзьям дать. Так ведь, нет! Ну, кто меня хватится? Мама? Так она полагает, что до сентября я в экспедиции. Профессор и коллеги с экспедиции? Так они решат, что я решил отказаться от раскопок. Или вовсе уволился. Ведь из той Ивановки в город не позвонишь и не узнаешь. Так что никто меня до осени не хватится.

С другой стороны, так ведь у меня для здешних туземцев и нет ничего. Вот если бы удалось приехать в город, набрать полезных книг, полезных вещей, тогда и мой приход сюда не будет бесполезным.

Ладно, успокоил я себя, прошёл Гатью раз, пройду и ещё. И что это вождь пугал меня, что не пройду? Просто деревенские побоялись болота, вот и вернулись.

С такими мыслями я вошёл в Лес.

Пять минут спустя, я неожиданно для себя обнаружил, что болота всё нет. А ведь позавчера, из болота я видел не только нормальный лес, но и то, что он в метрах пятидесяти заканчивается. А теперь? Я посмотрел назад. Там была густая чаща. И впереди никакого болота не было видно. Странно. Снова сбился? Не должно было такого быть.

Дальше я шёл осторожно, внимательно осматривая всё не только впереди, но и по бокам. Однако ничего это не дало, поскольку вскорости вместо болота впереди лес расступился и я увидел все то же поле. И даже работающих на нем людей.

Как же так? Ведь я всё время шёл вперёд?

Я развернулся и решил идти от вешки к вешке. Заприметил впереди дерево и шёл прямо на него. Подойдя к нему, я обернулся. Да, дерево, от которого я пришёл, стояло строго позади. Снова я выбрал новый ориентир и двинулся дальше. Спустя полчаса я стоял опять возле изначального дерева. Теперь не спиной к нему, а лицом.

Что за чёрт! Как такое могло быть?

И снова в голове возникло сомнение, а чего я ожидал? Ведь путешествия во времени тоже не может быть, однако со мной это произошло. Видать, один раз в миллион лет такое случается. Кто его знает, по какой такой физике.

Нет! Ни по какой не физике, а по объективным обстоятельствам. Необычные свойства этого Леса знали и в моём мире, и здесь. Более того, есть существа, которые ходят через этот Лес свободно. Значит, и я могу. Впрочем, нет, не могу. Все мои попытки закончились неудачей. Может, я просто что-то не так делаю? Собственно, а как ещё можно ходить лесом? Нужно вспомнить, что я делал, когда входил в него впервые. О чём я думал. Что делал, это ясно — шёл! А что думал? Думал, как за полчаса пройду насквозь лесочек и окажусь в Ивановке. И ещё думал, что специально подожду машину, которая везла неведомую Зинку.

Я представил, что я сейчас пройду Лес, пройду Гатью, и окажусь на станции. Я представил эту станцию, представил людей стоящих на перроне. И даже приближающуюся электричку.

Когда я внезапно увидел впереди болото, то даже не обрадовался, настолько ожидаемо было это появление. Но, болото меня обмануло. Во-первых, оно было с тарелку. Во-вторых, оно было сухое. Ни топи, ни кочек, ни дороги в нём. Один лишь мох. Пройдя такое болото, я снова вошёл в обычный лес и вскорости стоял на его опушке.

Я попытался повторить свой поход с мысленным представлением, куда мне нужно, но теперь даже сухого болота не встретил.

Не дали результата мои попытки пересечь Лес и в других местах.

Наконец, мне пришла в голову идея обойти Лес стороной. По дороге, по которой в моём мире ездят машины. Правда, это километров тридцать отсюда. Но, что делать? Сейчас часы показывают 12:16, значит через десять километров, примерно в 13:40, я пересеку ручей, который теряется в чаще. Затем будет пригорок, с которого хорошо была видна Ивановка.

Поправив на плечах рюкзак, я с новыми силами двинулся вперёд.

В 14:00 забеспокоился. Ни ручья, ни, тем более, пригорка я не встретил. Зато ещё через полчаса я обнаружил, что мой заколдованный Лес вклинивается в другой лес. Причём, именно вклинивается. Деревья двух лесов были совершенно разные. Низкие и кряжистые деревья моего Леса продолжали уходить вдаль, тогда как мне пересекал путь высокий сосновый лес.

Делать было нечего. Приходилось признать, что вождь здешнего племени куда опытнее в вопросах лесохождения, чем человек двадцатого столетия.

Как ни прискорбно было сознавать, но, похоже, я застрял. Застрял в чужом времени, застрял в чужом мире. Пришлось возвращаться.

ОБВЫКАНИЕ

К деревне я подошёл к вечеру. В руках — пластмассовое ведро с малиной и сумка лесных орехов. Голода я не ощущал. Никогда не думал, что малина может снять чувство голода. Но наелся её — от пуза. Не доходя несколько километров до возделываемого поля, обнаружил в Лесу малинник. А ягоды! Таких крупных мне ещё не доводилось видеть. Хорошо, что рюкзак с собой, а в рюкзаке было ведро. Набрав его, я с удивлением понял, что ягод на кустах не стало меньше.

Сразу же за малинником обнаружился орешник.

Ну, будто специально высадили для меня. Подходи и бери сколько надо. Вот и взял.

Уже подходя к деревне, гадал, а время ли для малины? И одновременно ли с малиной появляются орехи? Но вспомнить ничего не смог. Да и зачем решать? Ведь, вот они!

У деревни меня возгласами радости встретили дети.

— Здорово, ребятня!

И вдруг ребятня отскочила от меня и с испугом стала чего-то ожидать.

Сперва я не понял, что их так напугало, а затем понял: бедняги никогда не видели ни пластмассы, ни изделий из них. Конечно же, полупрозрачное полиэтиленовое ведро могло бы испугать и взрослого человека из здешнего мира. Тьфу ты, какая незадача. А ведь должен был предвидеть.

Опозорившись, я уже и не стал предлагать детям угоститься малиной. Лучше отнесу-ка я её вождю. Пусть решает, что с ней делать.

Век сидел у входа в своё жилище и на этот раз смотрел на меня радостно.

— Как сходил? — Ехидно спросил он. Хотя, чего было спрашивать? И так ясно. — Не горюй, Николай. Всему своё время. Вернёшься ещё в свой мир.

— Откуда знаешь? — С опаской спросил его.

— По преданию, тот человек, что до тебя Гатью прошёл, мог бы вернуться, да болезнь его подкосила. Вроде, говорил, что знает, что нужно, чтобы вернуться. Вот и ты узнаешь. Но только не спеши больше. Лес не пропустит, если не будешь готов. Что это у тебя?

Я настолько опешил от слов вождя, что и не сразу понял, про что спрашивает.

— А! Так ведь, малина, орехи.

— Что малина, и так вижу, а в чём малина? И как это ты воздух связал, чтобы нести? Неужто ты ворожбу знаешь?

— Так нет тут никакой ворожбы. Вот это ведро, а это — сумка. Правда, материалы эти вам неведомые, но со временем и ваши потомки научатся такое изготавливать. Вроде ваших из дерева и рогожки.

— А ну, показывай. Малину сюда ссыпай, а вещицу мне отдавай.

— Извини Век. Я тебе теодолит отдал, а ты его мне возвращать отказываешься. Теперь и ведро забрать хочешь?

— То бревно тебе в сегодняшнем походе только в тягость было бы. А ведро и пакет этот нужно чтобы род принял. Ведь ты, сдуру с ними по деревне ко мне шёл? А что люди подумают?

— Уже подумали, — сокрушённо махнул рукой, — дети от меня как от чумного отскочили. Хорошо еще, что не предложил им угоститься.

— Ну, хоть иногда ты головой своей пользуешья. Ладно, народ понимает, что твои вещи не вред им. Они сперва тебя узнали. Узнали как доброго. Значит и вещи твои добрые.

— Вещи сами по себе не бывают ни добрыми, ни злыми. Плохими их сами люди делают. Тот же мешок, если его на голову натянуть, то и задохнуться можно. Так ведь не сам же мешок в том виноват.

— Чудно говоришь. Да кто же будет вред себе делать? А знаешь что? Давай, выкладывай всё, что у тебя есть. И объясняй мне, что за предметы такие. И для чего они. Потом на вече снесем, покажем народу.

На следующее утро я проснулся оттого, что услыхал невнятный гул женских голосов и перекрывающий голос Лешека. Видать, он снова был приставлен ко мне. Быстренько накинув одежду, я выскочил на улицу.

Сперва ничего не понял. Предо мной стояли человек пятнадцать молодых девушек. Все как один, красные от смущения и испуганные. Лешек кричал на них, взывая к их совести. Похоже было, что совесть совестью, а проблема, с которой пришли девушки, была важнее.

— Что за шум, а драки нет? — Весело спросил я.

Ответом мне было общее молчание. Замолк и Лешек.

— Да в чём дело-то? Говорите!

Снова молчание. Да ещё, показалось, что девушки в следующий миг упорхнут, так ничего не объяснив. Тогда я, взяв за руку одну из них, вывел из общей группы и, глядя в глаза, попросил:

— Ну, рассказывай!

Бедная девушка выдохнула "Малина" и, вырвавшись, нырнула к подружкам. А в следующую секунду опять раздался общий гомон.

— Нет. Так дело не пойдет! — Перебил я их. — Пусть одна из вас говорит. Вот та, которую я вывел. Где она? Ступай сюда. Не бойся, я же не волк. Успокойся и тихонько говори. Тебя как зовут?

— Светла!

— Светла? Красивое имя. Так что "малина"? Ту, что я вчера принёс, я у вождя оставил. Его вы и спрашивайте.

— Оно и понятно, что у вождя, но откуда вы её принесли?

Светла явно осмелела.

— Вот оно что! Так я могу сводить туда. Там её ещё много. Всем хватит! Да только разрешение нужно получить. Вот, вождь проснётся и договорюсь с ним.

— Уже проснулся. — Оповестил Лешек.

— Ну, и отлично, пошли.

— Девушки, идите к себе. Вас позовут! — Добавил Лешек и мы пошли.

Оказалось, что девушки заняты сбором и сушением ягод на зиму. До сих пор они собирали землянику и чернику. А ближе к зиме — ещё и клюкву. Малины заготавливали очень мало. И шла она только самому вождю. В том лесу, куда им вход разрешён, малины практически нет. Вот почему, мой вчерашний улов и произвёл такой эффект.

Я не ожидал никакого подвоха, когда решил спросить разрешения показать заветное место. Но, на удивление, Век напрочь запретил мне куда-либо ходить и показывать малинник.

— Ты что это удумал? Может ты тоже девушка? Может, и ты ягодку собирать будешь? Что вчера собирал — другой сказ. Это даже хорошо, что твой день для рода не зря прошёл. Но ведь надо и честь знать! На словах расскажешь. И пусть идут! Найди себе дело по плечу.

Одним словом, опозорился. И уже в который раз. Ладно, буду стараться думать головой. Хотя, поди, знай, какие тут обычаи? Что кому можно?

— Я со своими первыми знакомыми пойду. Вчера как раз подумал, как им лучше пни корчевать.

— Вот это другое дело. Очень нужное дело. А то, пока новое поле от леса очистят, и лето проходит.

Так и пошло. С утра мы, теперь уже вчетвером, корчевали и разламывали пни. На ночь мы их поджигали, а с утра это место разравнивали трое молодых парней. Вскоре подле Леса пролегла широкая и относительная ровная полоса. В один из дней к нам пришёл Век и был доволен.

— По осени посадим пшеницу. — Решил он. — Ну, что, Николай? Хватит тебе здесь жилы рвать. Давай о другом думать.

— Какие-нибудь проблемы? — Ничего не подозревая, спросил я.

— Проблемы. Ты что же, думаешь, что кроме тебя с землёй никто не справится? Это ты неплохо придумал сперва все корни обрубить и сам пень свалить, а затем уже корни по одному из земли выдёргивать. Но самому-то, зачем это делать? Ты думать должен! Не маленький уже. Те всё норовят самим всё испытать.

— Что-то не получается меня у вас жить толково. За что ни возьмусь — или глупо, или неверно получается.

— Это потому, что ты, видать, в своём мире человек маленький был. Стараешься всё своими руками, а повелевать другими не умеешь. А в нашем мире, всё, что ты знаешь, нам в диковинку. Кому как не тебе нас учить, как твоими предметами пользоваться? И новые предметы делать.

— Вообще-то правильно. Я думал об этом. Я видел, как ваши женщины воду по сто раз на день в деревянных долблёнках носят. Не дело это. Можно кувшины сделать.

— Вот и займись! — Сказал и ушёл.

А я пошёл искать глину. Далеко ходить не пришлось. Но как из неё в старину кувшины делали — ума не приложу. Нет, конечно же, видел и гончарный круг, и то, как обжигают изделия, но сам же никогда этим не занимался. Два дня убил на это и без толку. Хотя, оказалось, не так уж и без толку. Это уже позже понял. Когда внезапно появились корявые, грубые чаши. Оказывается, какой-то старичок увидел мои старания и сам решил заняться. А у него, к счастью, получилось.

Может, и у меня получилось бы, если времени побольше было. А так, понимаешь, что кормят в надежде на мои знания, ждут, что я выну волшебную палочку из рукава, и сразу все станут счастливы.

Первая неудача заставила меня быть внимательнее к своим словам и обещаниям. Ещё ходя за глиной, я не раз пробегал низину, и думалось: как бы огородить этот участок от затопления? Конечно, местным не в силах такое дело. Зато по мне! Ведь я как раз и учился на факультете гидротехнических сооружений. Вот только как составить проект? Бумаги у меня чуть, а техники и вовсе нет. Это сколько же камня нужно?

Я перешёл речушку и на ровном чистом песке попробовал рассчитать. Выходило многовато. Да и камни вручную не перенесёшь, и цементом их не скрепишь. Какая незадача. Нет, явно я не к месту здесь оказался. Ничего-то делать я не умею, а что умею, то нет в том проку. Нужно было идти искать другую работу, но что-то меня удерживало. Была какая-то мыслишка, но всё никак не мог её ухватить.

Мои размышления прервал тихий шорох. Меня так и подбросило. Волк, — вспомнил я встречу с "собакой". Слава богу, это были просто любопытные дети. Мой испуг они восприняли с таким ужасом, и с такими дикими визгами и криками, что мне стало неудобно. Но не бежать же за ними и не кричать, что это я сам их испугался. Глупейшее положение. И уходить мне тем более не хотелось. Впрочем, детское любопытство всегда сильнее страха. Не прошло и десяти минут, как я вновь услыхал сперва плеск воды, а затем шелест травы.

— Ну что вы там прячетесь? Идите сюда, я вам что-то покажу.

— А ты на нас не набросишься?

— Чего мне на вас бросаться? Я ведь всё равно всех не поймаю. А и поймаю кого, что с того? Я же не медведь, не съем!

— А что ты покажешь?

— Покажу, как я себе палец откручу и выброшу, а затем вновь на место вставлю.

— Врёшь! — послышался испуганный голос.

Зато другой, голос был явно прагматичен:

— А ты только себе палец открутишь? Или потом и нам головы пооткручиваешь?

Я засмеялся.

— Не бойтесь, никто не собирается вас обижать.

И всё же ребята выходили из укрытия с большой опаской.

Фокус этот я сам увидел, когда мне было не меньше, чем этим ребятишкам. И тогда, помнится, на меня он произвёл впечатление, хотя до этого и в цирке бывал не раз. Но там я знал, что это обман, что всё что видел — было неправдой. А фокус с откручиванием пальца, что показал мне подвыпивший весёлый человек, неизвестно откуда взявшийся, поразил меня напрочь. Ведь я так и думал, что он навсегда лишился пальца. О наивное детство! И до чего же глупая взрослость. Нет того, чтобы вспомнить, произведенное тогда на меня впечатление.

Так или иначе, свой фокус я показал и тем самым изумил детей до потери речи. После того как я "вставил" палец на место они долго сопели, вертели мой большой палец, разглядывали и не могли понять, как же это он вот так просто опять прирос.