"Столичный маршрут"

Шума и топота вдали уже не было слышно. Иллиан проскользнул в очередной сквозной подъезд, отдышался, отряхнул брюки, спрятал оружие в карман и вышел на улицу быстрой, но спокойной походкой спешащего по своим делам человека. Изрядно чумазого, но для сельской местности сойдет.

Если — когда — они поймут, что беглеца им не выловить, то вернутся в квартиру. Что там был именно Иллиан, они выяснят, только когда снимут и распознают отпечатки пальцев — а портативных распознавателей пока еще, насколько Иллиан знал, не то не придумали, не то не ввозили на Барраяр. Если снимут. И если распознают.

А даже если Уайтлинг узнает, что Иллиан в городе... В конце концов, его фамилия была только на третьем листе.

Гораздо интереснее те, кто с первого. И самому Иллиану — тоже.

ГЛАВА 4

Иллиан шел по улицам и удивлялся.

Наутро после переворота город мог хоть приличия ради затаиться в тревоге. Так нет же. Кучка горожан ждала автобуса, дорожные рабочие в спецовках ковырялись у открытого люка, мамаша тащила через улицу упирающегося зареванного карапуза, а старик с кошкой наблюдали эту идиллию из окна второго этажа. Какой мятеж, какие проблемы? На эти обшарпанные улочки не дошла бронетехника, да и нечего ей здесь было делать. Дальний перекресток проехал полицейский кар со включенной мигалкой, Иллиан рефлекторно напрягся, но то было не по его душу.

Пока не по его. Иллиан подозревал, что подозрительную личность с разбитой мордой, кругами под глазами и в перемазанной одежде провожает взглядами каждый обыватель и задержит любой патруль, которому надо на кого-то списать хулиганство или украденное с веревки белье. Просто удивительно, как быстро его обычная офицерская аккуратность сменилась на внешность запойного алкоголика и драчуна. Всего-то два бегства, одно крушение флайера и послеполуденный отдых на полу после дозы парализатора в затылок. Но не стоит приобретать дурные привычки...

Он свернул в первую же лавку, торгующую мелочевкой. На полках было всего понемножку: запасные аккумуляторы, пластиковая посуда, дешевые поддельные хроно, пиво, обувной крем, таблетки и дискокниги, судя по обложкам — душещипательные романы. Там же за стойкой стоял видавший виды кофейный автомат, а на нем была прилеплена выписанная от руки бумажка: бриош — пятьдесят грошей, галеты — двадцать. Народу, по раннему часу, в лавке не было.

— Щетку и ключ от умывальной на четверть часа, — заявил Иллиан, выкладывая на прилавок мелочь. Хозяин смерил его таким взглядом, словно в ванной комнате у него располагалась усыпальница предков, поколений десять, не меньше, и он только что услышал предложение устроить в этом священном месте оргию. Пришлось прибавить еще марку и пояснить: — А то с меня благоверная шкуру спустит.

— Она тебя и так не пожалует, парень, с такой-то рожей, — хозяин покачал головой и выложил на стойку ключ. — На, иди почистись. — Он помолчал и прибавил веско: — И не вздумай облевать ванну, не то шкуру с тебя спущу уже я.

"Вот так просто?" удивился Иллиан, когда, приведя себя в божеский вид, зашагал дальше. Выходит, в разгар мятежа ободранный невыспавшийся тип в полувоенном не вызывает никакого подозрения у простого горожанина? Наверное, рыхлый лавочник, явный штатский, форменные черные штаны на глаз не опознал. А, может, просто решил не связываться.

"Не наше дело — чертова политика" — вот как традиционно мыслит обычный народ даже в самой столице. И этому народу безразлично, какова фамилия высокородного фора на самом верху, был бы только стабильным их собственный мирок. А потом ребята из этих кварталов идут на Имперскую Службу, и от плазмотронов в их руках сейчас зависит, одержит ли верх претендент или законный регент... Как однажды сказал уже Эйрел: "гражданская война идет за умы, а не за укрепрайоны". Но каково воевать за умы, если вся твоя политическая пропаганда уходит в эти аморфные, равнодушные низы, точно выстрелы — в воду?

А впрочем, их понять можно. Солдаты выполняют приказ, не размышляя, а обычные люди просто растерялись. Появись маленький император в этом предместье — на его защиту и здесь встали бы горой, однако, что сейчас с Грегором — неизвестно. Молчат даже внутренние циркуляры СБ. А пока противостояние идет между Форкосиганом и Фордарианом, простой народ помалкивает.

Можно подумать, я сам вырос фором, одернул себя Саймон. Или что военное училище вкладывает в мозги нечто более возвышенное, чем знание об устройстве лазерной турели и пятимерную математику. Просто он страшно вымотался. Спит на ходу, вот и лезет в голову всякая абстракция, когда выяснять надо вполне практические вещи: численность войск на стороне узурпатора, меры по лицам, находящимся в розыске и содержащимся под домашним арестом, процедуры безопасности на выходе из города, контролируемые Фордарианом стратегически важные точки... А его мысли бредут по кругу, и толку сейчас от него, как от СБшника, никакого. Придавить бы пару часиков!

"Ты еще и на столбы натыкаешься", прокомментировал ехидный внутренний голос, когда Иллиан чуть не налетел на уличную тумбу — афишную, понял он, по ярким плакатам с белокурой красоткой. Ну да, логично: вот вход в голотеатр, вот реклама фильма. Саймон остановился как вкопанный, когда знаменитые мозги аналитика совместили представшую ему реальность и его самое горячее желание в эту секунду.

Поспать.

Через десять минут он уже был обладателем билета на ближайший сеанс. "Крепость над водами", выдумали же название... Народу в зал набилось на удивление, хоть билет и стоил прилично, но наконец-то сомкнувшему веки Иллиану это не мешало. А тем более доносящиеся с экрана музыка и рулады. Батальный фильм был бы хуже, подумал он, задремывая: каково спать под залп главного калибра "Генерала Фортугарова"?

Декорации мюзикла, привидевшегося Иллиану сквозь сон, несомненно, сочинял поклонник современного авангардистского искусства. Действие происходило в замке, сложенным из черепов, аккуратно скрепленных между собой СБшными коммами (причем Иллиан уверенно насчитал тридцать четыре способа переделать стандартный армейский комм в скрепку для черепа), и вся эта хреновина целеустремленно неслась над водами реки со стандартной скоростью удирающего от погони флайера.

В подобном антураже не удивляло уже ничего. Ни принцесса Карин, причитающая: "В этом озере воды, как суп, холодны, и закат закатился под стол..." Ни пустой СБшный мундир, покровительственно обнявший ее за плечи и пропевший оперным басом: "Я защищать был вас готов, не ведая стыда, и на лугу пасти коров, но лишь бы никогда..."

И только финального: "О, мой граф Форкосиган, сильна и грозна ваша рать, и меня вы спасли бы, когда бы умели читать..." Иллиан не вытерпел:

— А при чем здесь граф Петер? Или у меня устаревшие данные, старый генерал уже скончался, и Эйрел теперь — граф? Что ж, от графа, в случае чего, к трону пробиваться немного проще...

"Кончай, рассуждать, молокосос! — неожиданно грубо заорал один из черепов. — Мы тут петь пытаемся, понимаешь!"

"Вот именно, петь, петь!" — заорали остальные и согласно защелкали челюстями. Шум становился все более угрожающим, черепа закачались, самый неусидчивый вывалился из кладки и покатился с экрана в зал, намереваясь вцепиться Иллиану в ногу. Он дернулся, распахнул глаза...

И обнаружил, что клацанье черепов были таки шумом аплодисментов. На удивление громким: кажется, хлопали люди искренне. На большом экране замерла картинка: блондинка в старинном наряде, драматически заламывающая руки. А на скупо освещенной сцене перед ним стоял невысокий худощавый парень со слегка растерянным лицом не то подающего надежды молодого ученого, непривычного выступать перед большой аудиторией, не то мелкого клерка, пойманного на краже. Иллиан сощурился. Черт побери. Станислав Букатов собственной персоной! А этого-то как сюда занесло?!

На долю секунды в голове Иллиана даже мелькнула мысль, что все это могло быть какой-то сложносочиненной политической провокацией, но ее он отмел сразу. "Стась Букатов" и "провокация СБ" были вещи настолько несовместимые, что просто удивительно, как они умудрялись сосуществовать на одной планете. И все же Саймон глубже сполз по сиденью, радуясь своей незаметной внешности и тому, что в зале по сравнению со сценой царила темнота.

— ... Спасибо, что вы так радушно оценили мое краткое стихотворное вступление... — продолжал придворный поэт. "Ага, значит, он уже читал стихи, просто я не слышал". — ... Я благодарен всем зрителям — и слушателям! — которые, несмотря на последние события, согласились придти сюда и поддержать наш благотворительный литературный вечер в пользу городской Публичной библиотеки...

Интересно: если наутро после мятежа придворный поэт не беспокоится за свою свободу и выступает на нейтральной площадке по пустячному поводу, то... что? Обитатели дворца отнюдь не находятся под домашним арестом? Букатов оперативно проверен и сочтен благонадежным? Поэта "несколько не от мира сего" нарочно выпустили в большой мир как приманку? Причем именно в этот бедный район... не живет ли здесь поблизости кто-то, кого-то ловят на этот крючок? Нет информации.

— ... заучиваем её наизусть еще в школе, и в этом парадокс: зубрежка заменяет красоту обыденностью. Но когда чье-то вдохновение перекладывает для нас легенду заново, слова оживают. Вряд ли кто-либо здесь не знает, чем закончилась история Девы Озера, — он махнул на экран, — и все же зал полон, и мы делим с ее героями слезы, отвагу и гордость... Не то ли самое совершают поэты?..

Ах, так это фильм про Деву Озера... Не самый свежий головид, но до сих пор популярный. И, значит, фамилия "Форкосиган" приснилась ему не просто так. Удивительно, впрочем, что посреди захваченной узурпатором столицы еще отваживаются крутить фильм про дальних предков законного Лорда-Регента. То ли из репертуара изъять не успели, то ли на классику не покусились.

— ... после сеанса в фойе сборник с автографом. А теперь, если хотите, я отвечу на ваши вопросы. Можете передавать записки...

А вот это уже либо классическая ловушка, либо над здешней крышей зависла эскадрилья добрых ангелов-хранителей. Но если и ловушка, ставили ее не на Иллиана, потому что пророков в свите претендента не отмечено. В общем, мистика и так, и эдак. Иллиан извлек из кармана огрызок карандаша и нацарапал на обороте билета: "Грегор? 1) с матерью 2) точно погиб 3) не знаю". Подумал и приписал: "4) капитан Н. забрал, ищут" И добавил: "Номер назовите. Я запомню. Не-блондин из приемной".

Букатов на сцене разворачивал записки одну за другой с тем же удовольствием, как ребенок — конфеты в зимнепраздничную ночь. А у насторожившегося Иллиана сердце бухало громче любого фейерверка. Слишком неправдоподобное совпадение, слишком большая удача...

— ... А неизвестному, но отличающемуся отличной памятью поклоннику моего творчества, который хотел услышать одно из четырех стихотворений на мой выбор... если вы доверяете моему вкусу, я прочту последнее из списка. Четвертое. Вот это...

Стихотворение отказалось чересчур романтическим, что-то про птицу в поднебесье. Но и его Букатов читал просто, даже скучно, совсем не играя голосом — отчетливо и спокойно, будто рассказывал историю знакомым. А Иллиан слушал этот глуховатый голос, как бегущий с полной выкладкой солдат слушает сыгранный "привал", как командующий резервной армией — рапорт курьера с театра военных действий. Значит, Негри добрался до дворца и увез маленького императора. Если он правильно понимает намек — воздушным путем. Это хорошая новость, лучшая за сегодня, пожалуй. Саймон ловил взглядом застывший с краю кадра узкий коричневый вымпел на пике и от облегчения улыбался. После сеанса надо бы найти способ переговорить со Стасем...

Не строй планы — насмешишь судьбу. С сухим треском распахнулись двери, в зале вспыхнул свет, резанув во глазам, и перекрывая декламирующего поэта, усиленный мегафоном голос произнес:

— По приказу законного регента Империи графа Фордариана политически неблагонадежное собрание объявляется закрытым. Всем разойтись.

Безусловно, такое развитие событий куда больше согласовывалось с представлениями Иллиана о вероятном, но коммандер искренне пожалел, что его личное мироздание столь предсказуемо. До чего приятнее было бы послушать хорошие стихи, а потом вздремнуть над остатком фильма! Или хотя бы на экране полюбоваться на форкосигановское знамя на башне.

Следовало бы испугаться, но Иллиан испытал только глухое раздражение. Сколько можно бегать, точно вспугнутый заяц? Преследователи мельчают — сперва Уайтлинг лично со своей командой, потом безымянный СБшный патруль, теперь вовсе муниципальная стража — но и его везение тоже на исходе.

Мысли его работали четко, острые, прозрачные, точно стеклянные. Состояние предельного изнеможения или второе дыхание, не понять. Но адреналин не захлестывал голову, не толкал его настойчиво бежать и действовать. И задача жизни и смерти, или, как минимум, свободы, воспринималась отстраненно, словно учебное задание на тренажере.

Неужели это Букатов вызвал арестную команду про душу Иллиана, едва прочитав записку? Не согласуется. Не только с характером, но и со здравым смыслом. Даже если тот держал в кармане тайную кнопку, за три-четыре минуты молодцы в бронежилетах, стоящие сейчас у дверей, не успели бы сюда примчаться. Да и вид у поэта был обескураженный. Он замер посреди сцены, бесцеремонно прерванный на пике вдохновения, и его пальцы машинально рвали и комкали какую-то бумажку. Какую-то? Иллиан точно видел, что записку с именем Грегора Стась так и не выпустил из рук, а вот сейчас мастерски уничтожал улику. Молодец парень.

А если дело в "Деве Озера", это еще та глупость. Если постановку классики считать вражеской пропагандой, так, может и имя генерала Петера из учебников истории прикажете выкинуть? Народ в зале, недовольно гудя, поднимался со своих мест. Судя по доносящимся обрывкам реплик, он был с Иллианом солидарен.

У единственной открытой двери образовался затор — приказ разойтись был сопряжен еще и с полицейской проверкой документов, а далеко не каждый добрый подданный, выбираясь на фильм в паре кварталов от дома, захватил с собой паспорт. Вот у Иллиана, например, паспорта не было. Ни настоящего, ни фальшивого, ни медицинской карты, ни билета из библиотеки, ни армейского жето...

Стоп. Жетон у него как раз был. Жетон сержанта Ченко, скрывающегося где-то в бегах, наверняка объявленного в розыск, приписанного к столичному подразделению СБ. Не столь же убийственная улика, как пропавший в нетях жетон коммандера Иллиана, но тоже мало не покажется, когда его отконвоируют по месту службы. Затолкать бы жетон в щель кресла, пока не нашли... Лучше отправиться в кутузку с толпой таких же неопознанных и попытаться бежать уже из участка, чем быть переданным прямо в руки СБшному патрулю.

А впрочем, есть вариант...

Этой ночью он безрезультатно ломал голову над тем, где укрыться на время своего расследования. Явочные квартиры? Идея казалась неплохой, пока он чудом не унес оттуда ноги, с патрулем на хвосте. Своей агентурной сети у начальника СБ Регента не было, все тайные контакты Негри забрал с собой, и теперь, когда Служба Безопасности раскололась пополам, любой ее штатный агент легко мог оказаться из сторонников Фордариана. Внештатные осведомители способны максимум снабдить его информацией, но не оказать помощь. А злачные места, где за энное количество марок тебя надежно спрячут, не задавая лишних вопросов, хороши только в приключенческих голофильмах. На самом деле чужака там легко продадут за ту же сумму, что предложит он сам, плюс небольшой процент...