Когда Стивен стоял в поднимающемся лифте, то из телеора донесся голос профессора:
— Давай быстрей, я жду...
— Уже подхожу... — говоря, Стивен предположил, что голос профессора хмельной и подумал про себя: "Давно я не видел профессора под градусом" — с этой мыслью у него появилась на правой стороне лица ехидная улыбка. Войдя в кабинет профессора, перед Стивеном предстала картина: два ученых и профессор сидели и можно сказать "квасили", но это естественно было его первое впечатление. На самом деле, как в дальнейшем понял Стивен, алкоголь нужен был для развязывания языков. Ученые разговаривали на межгалактическом языке, Стивен с трудом успевал понимать о чем идет речь.
Наконец-то они обратили все свое внимание на него:
— Присаживайся, — сказал Хорштейн. — Это мои старые друзья, когда-то мы вместе учились. Сегодня они меня навестили. Профессор представил их Стивену. — По-моему ты не один пришел? — спросил профессор Стивена.
— С моими близкими друзьями.
— Нехорошо, что они ждут тебя, — продолжал профессор, — предупреди их, что ты можешь задержаться у меня на пару часов.
— Хорошо. — Стивен вышел из кабинета профессора и по телеору изложил свои нынешние обстоятельства другу, который был недоволен в плане времени:
— Хорошо, мы пойдем, если что мы будем дома, ждем.
Стивен находился среди соотечественников. Несмотря на пожилой возраст ученых, душой они были молоды. В их разговоре у Стивена проявилось что-то близкое: похожие мировоззренческие взгляды... Также у него образовалось неприятное подозрение на излишество ненужных вопросов к себе. Словно в разговоре они старались выявить его изъяны характера: его вспыльчивость, лояльность, равнодушие...
Когда Стивен посмотрел на часы, то удивился тому, как быстро летит время.
— И все же, какие у тебя планы? — в который раз спросил Хорштейн Стивена. Поскольку Стивен был в нужной кондиции, то с полной прямотой речи излагал свою суть вещей. Тем временем Хорштейн старался насторожить его внимание, он говорил о деле "Сизар":
— В этом деле нам нужен свой человек, — сказал начистоту Хорштейн. — Нам отрезали все пути получения какой-либо информации о последних разработках нашего друга Фрэйча. Я боюсь, что его последние опыты по сжатию материи уйдут вместе с ним в могилу. Расследование об его исчезновении началось с момента потери временного контакта археологического борта "Сизар437". Борт не лег на обратный путь и никаких сведений о себе не выслал. Его работа проходила в звездной системе "Оторон7456Агма".
Стивен заметил, что в голосе профессора появилась злость:
— Этот... сын даже не предупредил нас! — вспылил Хорштейн.
— Остынь! — перебил друг. — Вспомни, археология неисследованных планет всегда была секретна. Как он мог сообщить? Где он был — на контактную связь не выйти.
— Нет, я лучше тебя знаю Фрэйча! Он всегда старается носить все у себя в голове! А археология его интересовала в последнюю очередь, — продолжал Хорштейн раскрывать свои мысли. — Археология неисследованных планет для него была лишь предлогом к поиску новейшей физики... Ну ладно, что это я? — он достал из кармана брюк платок и вытер пот со лба.
Стивен продолжал сидеть и уже молча слушал разговор ученых. Он излагал свою точку зрения, когда это было ему необходимо.
— На поиски даже не борта "Сизар", а в первую очередь Фрэйча и его последней работы назначена поисковая экспедиция. Но на самом деле это только прикрытие, поскольку в экспедицию на поиск археологических бортов не назначают военный корабль, на борту которого находятся сверх модифицированные ДБ28.0. Об этой модели некто толком практически нечего не знает. Только есть предположение, что управление ими осуществляется с помощью НП (нервно-импульсный проводник). Эта модель является последней, куда успел внести свой вклад Фрэйч. Он далеко ушел от известной нынешней физики материи. Естественно с его исчезновением много чего осталось непонятным. В итоге 28-ая осталась сырым изделием, и это очень разозлило оборонку. Так что, дело "Сизар" это темная лошадка. Решать тебе и ломать жизнь не стоит. Через век другой все равно это должно прейти в науку, хотя уже и через другого человека. От себя хочу добавить, что дело "Сизар" может растянуться на долгие годы. На этом можно сделать грандиозную карьеру, а можно лишиться и последнего, — Хорштейн несколько секунд помолчал и продолжил. — Я не знаю, для чего военным понадобилось демонстрировать чистоту исполнения законов в экспедиции, но знаю, для этого необходим стажер, разбирающийся в новшестве военных технологий. Они запросили нас, предоставить им такого человека. Мы согласились и свели все да на тебе. Это предложение тебе необходимо обдумать. Завтра к восьми утра, — он посмотрел на часы, — нет уже сегодня, ты должен дать ответ. Твое желание отказаться будет для меня понятно но, мы постарались сделать так, что если не ты, то никто другой. Подумай. А сейчас давай прощаться, а, подожди, — он открыл ящик рабочего стола и достал из него НБП (накопительный блок памяти) ИИХ и добавил: — Пусть это будет всегда с тобой. Я думаю, он тебе пригодится, береги его. Пожав друг другу руки, они расстались.
Идя по знакомому коридору стендов, Стивен напоследок по старой традиции ударил ДБ27.1п и произнес: — прощай "броня мумии".
— Прощай Стивен и удачи в костной ткани, — сказала броня.
Идя по ночной улице, он хмельной головой вспоминал все, что говорил ему сегодня профессор:
— Сопоставить? Попробуй, сопоставь здесь. Влажный, прохладный, ночной воздух понемногу прояснял его разум.
Придя домой, он тихо разулся, зашел в ванную комнату, умылся и отправился спать. Проходя через зал, он спешно рассмотрел приготовленные к праздничному сегодняшнему дню костюмы и платье Осении, весящие в близи обоих кроватей, в которых спала Астория и Осения. Зайдя на кухню, он плавно прилег на расстеленную постель на полу и хотел заснуть, но тут проснулся сонный друг:
— Чем обрадуешь?
— Похоже нечем. Я бы сказал "полная жесть".
Друзья немного помолчали, затем продолжили:
— Когда встают девчата?
— В семь.
— Утром мне будет необходимо поговорить с Осенией. Как я понял из сказанного профессором. Дело "Сизар" пятьдесят на пятьдесят. Дело конечно стоящее, заманчивое...
— Да, понеслось. Говорят: "жизнь хороша, когда ее живешь не спеша". Давай-ка лучше поспи немного, я за тебя подумаю, а разбужу, подумаем вчетвером. Одна голова хорошо, а четыре лучше.
В то время когда хмельной Стивен спал и изредка, что-то шепотом бормотал во сне, Берсон лежал на спине и про себя рассуждал:
"Это жизнь... ну и что теперь? Если кучка ученых хочет, чтоб мой друг работал на них, в этом нет нечего зазорного. Зато у Стивена будет грандиозная стажировка. Если я сумею убедить Асторию в правильность моего суждения, то мы будем работать вместе с ней, поскольку Орар запросил двух стажеров. И Стивену так будет легче на душе. В дальнейшем время подскажет... Если у друга все получится, тогда он пойдет резко вверх... Да, так будет для всех лучше. Пусть он делает то, что лучше всего умеет. Осения девушка серьезная... по завершению его стажировки она уже отучится...". "Окончательное решение за другом..." — засыпая, продолжал рассуждать Берсон.
Утром Стивена разбудил телеор. Берсона рядом не было. Он встал, потянулся вверх и открыл дверь в зал. Три его близких и столь дорогих человека по всей его видимости уже давно проснулись. Их лица ожидали его речь, но разум Стивена полностью еще не отошел от сна и по этому сейчас он не стал, затрагивать темы своей стажировки, а обыденно пожелал всем доброго утра и направился в душ. Приняв контрастный душ, он полностью отпрянул от сна. Вытершись полотенцем на скорую руку, он быстро оделся и направился на кухню.
До восьми часов утра время еще оставалось. Все четверо сидели за столом на кухни и завтракали. Стивен счел нужным, что после вчерашнего сейчас ему не стоит есть. Он за компанию пил фруктовый сок:
— Прежде чем я приму окончательное решение, я хочу, чтоб каждый из вас изложил свое мнение о моей стажировке в деле "Сизар".
Первой проявила инициативу Астория:
— С моей точки зрения, стажировка в деле "Сизар" тебе даст огромный толчок в карьерном росте, а с другой стороны это будет весьма сложная деятельность. Я обсудила этот вариант с Берсоном и согласилась занять твое место в стажировке на Ораре. Для меня с Берсоном это будет удобно. Так что в душе ты не станешь себя винить.
— Замечательно. Я не предполагал о таком плане. Мне от этого даже стало легче. Замолчав, Стивен направил свое внимание на Осению.
— В любом случае я буду с тобой разлучена, — сказала она с прямотой мысли. Здесь нечего не поделаешь. Что касается стажировки то это твой выбор, поскольку ты лучше знаешь себя и рассчитываешь на свои силы.
— Спасибо, — сказал Стивен и перевел свое внимание на друга.
— Ты меня знаешь, как свои пять пальцев на руке, — развел в стороны руки Берсон.
— Да брат, дай пять. Стивен позвонил по телеору профессору и для того чтобы приподнять настроение Осении, начал разговаривать как контрабандист: — Хорошо предложение остается в силе, я принимаю его. После его короткой, наигранной речи по лицам друзей пробежали улыбки.
Время поджимало к выходу. Осения достала цветы из холодильной камеры, темпера внутри которой не превышала +9®С. Бутоны цветов по-прежнему были закрыты. У друзей, смотрящих на работу Осении, создавалось впечатление, что цветы сорвали ночью. Они смотрели, как она с большим профессионализмом собрала два букета, взяла тонизирующий раствор, находившийся в двух мембранных емкостях, и закрепила их в нижних частях стеблей цветов букетов. После этого пары направились на улицу.
На улице, несмотря на пасмурный прогноз погоды, временами пробивался рондий. По мере время нахождения букетов на улице, бутоны цветов все более и более раскрывались. Чувствующийся в воздухе запах цветов множественных букетов, видневшихся со всех сторон, говорил о праздничном событии начинающегося дня. Белые костюмы праздничной военной формы с золотой тканью на погонах пиджака и на лобной части фуражки, потрясающе смотрелись издалека. К тому же рондия было мало и желтый цвет, выделяющийся на белом фоне, радовал зрение глаз.
Наверное, этот день был единственным, которого так с нетерпением ждал в течение всего времени своего обучения в Гибероне Стивен. Многие выпускники военной академии "Гиберон" также как и Берсон хотели поделиться своими праздничными настроениями с близкими им людьми. Для этого они не затрагивая внешности своих костюмов, включили расширители телеоров и праздничные события дня могли видеть их родители находящиеся далеко от своих чад, да и вообще все близкие им люди.
Через мронисные полгода, родители Стивена, находящиеся за повседневной работой, на время оставят ее и с друзьями станут смотреть, как их сын получит дорогу в свою профессиональную жизнь.
Две пары приближались к вчерашнему месту репетиций событий сегодняшнего дня. Сегодня организаторы позаботились, и сидячих мест было в избытке. Они сели в средних рядах для выпускников и стали ожидать торжественно-вступительную речь. Рядом с трибуной сидели ведущие преподаватели академии, немного далее остальные. Все они заметно волновались и мысленно повторяли свое обращение к выпускникам. Кто-то читал про себя по старой сложившейся традиции по электронной бумаге, а кто-то настраивал скрытого диктора.
Наконец все началось. Во время произношения торжественных речей каждый преподаватель лично от себя желал выпускникам всяческих благ. Кто-то рассказывал небольшие эпизоды из своей жизни, а кто-то просто учтиво говорил про положительные жизненные принципы.
— Кто-то из вас в будущем может стать частью истории, а кто-то будет выполнять свой долг перед обществом: нети на своих плечах мир в жизнь людей... — выступал со своей речью один из преподавателей.
После трех часовой речи наступил часовой перерыв. Он был внесен в расписание распорядка событий праздничного дня для отдыха и уточнения окончательных утверждений в стажировках выпускников.
За Стивена было уже все решено. Сейчас он совершенно не думал про свою предстоящую стажировку. Находясь рядом с Осенией в кругу приятелей, он вел с ними разговор и пил из бокала малыми глотками шампанское.
Наступило время вручения выпускникам их военных профессий. К трибуне вышел преподаватель и огласил первого выпускника:
— Этот парень на протяжении всей учебы являлся для нас — преподавателей, шпионом информационно-подрывной деятельности. Он настолько болтлив, что его речь слышалась повсюду. Когда его не было слышно, то создавалось впечатление что он где-то рядом. Одним словом шпион, поскольку важная учебная тема разговора, произнесенная в его отсутствие, разносилась его устами как эхо. Должен заметить у этого парня великолепная дикция произношения сравнимая с дикцией оратора. Я непросто так объявил его первым, — преподаватель слегка потряс листовым экраном. Этот видимый знак говорил за себя: мол, эта работенка ожидает тебя. — Поприветствуем Энри. Все конечно и без этого поняли, о ком идет речь.
Поднимаясь с места, Энри немного надул щеки, но потом сразу же улыбнулся и направился к трибуне. Преподаватель в это время завершал свою речь:
— Квалификация — звездный разведчик, по специальности — технолог НВТ (новейшие военные технологии). Стажировка в нашей звездной системе... — завершив речь, преподаватель передал листовой экран Энри и, оставив его одного возле трибуны, отправился на свое место. Энри продолжил речь с оглашения следующего выпускника, при этом, он повторил легкую тряску листового экрана:
— Конечно, я предполагал, что в наш торжественный день могу стать ведущим. Но я не смогу долго вести речь на должном уровне. В этом мне поможет, — он окинул своим взглядом всех присутствующих, — ... поприветствуем же Майту...
Время, как казалось Стивену, длилось неспешно. На трибуну поднимались выпускники. Каждый излагал свои взгляды в профессиональном долге перед обществом, свою карьерную позицию, вспоминал минувшее время учебы в военной академии "Гиберон".
— А сейчас попросим выйти к нам еще одну великолепную пару, которая образовалась совсем недавно, — начал Энри.
— Поприветствуем Берсона и Асторию, — продолжила Майта.
Когда Берсон и Астория достигли половине пути к трибуне, и приветственное рукоплескание достигло определенного шума, для иного шума, то Стивен засвистел как мальчишка и по мере стихания рукоплескания прекратил его.
— Почему-то мне кажется, что их профессиональная совместная деятельность со временем станет семейной традицией, — продолжала Майта.
— Может ты права, — продолжила Астория, — но мы время торопить не станем.
— А теперь мы приступим к самому главному моменту из-за чего мы здесь, сегодня собрались. И так согласны ли вы, простите эти слова из другой книги, — изображая из себя шута, Энри вытирал платком пот со лба и устремил кратковременный взгляд в средние ряды присутствующих, где появился демонстрационный кулак Стивена. — Мне подсказывают из средних рядов, чтоб я в своей речи был как можно краток...
