Галактический контракт

Паля из двух стволов по потолку через щель между створками, им не удалось попасть в саму турель, зато повредили крепление. Погон перекосило, и наводчик на несколько секунд растерялся, приноравливаясь к наклонному положению. Этого хватило двоим бойцам, рванувшимся вперёд. Один в прыжке прилепил к колпаку турели термобарический заряд, другой уже вступил в перестрелку с охраной, и тут их догнал Ильяс. В падении, как гандболист, он точно метнул в боковой коридорчик гранату. Два взрыва грохнули с интервалом в секунду. Последний охранник продолжал стрелять, но пятеро штурмующих уже распластались по стене, а Василий из-за гермозатвора не позволял бандюку высунуться настолько, чтобы достать до них. Долго так продолжаться не могло. Кузнецов, сняв предохранитель ещё одной гранаты, подкрался ближе и катнул металлический шар с красным огоньком под ноги стрелку.

— Чисто! — доложил он, как только отсвистели осколки и ошмётки панелей.

— Вот теперь — заряды, — приказал майор. — Вторая дверь за проходом по той стороне.

Дверь апартаментов, хоть и герметичная, была намного менее прочна и слетела с комингса внутрь прихожей. И тут группа встретилась с противником, которого не ожидала. Гибкий, подвижный человек с султанчиком чёрных волос на лысой голове возник словно бы из ниоткуда. Стрелять он не стал, а нанёс два молниеносных удара странным холодным оружием вроде короткой дубинки: одному из солдат — тычок между шлемом и воротом костюма, Ильясу — с размаху в грудь. Кузнецов не сразу увидел разряды, пробегающие по наконечникам "дубинки", и только тогда сообразил, отчего так корчится на полу попавший под удар десантник. Сержанта спас от разряда нагрудник бронежилета.

— Назад!

— Противошоковое! — одновременно выкрикнули майор и Кузнецов. Василий дёрнул товарища за плечи, оттаскивая в сторону, и потянулся за шприц-тюбиком. А майор вновь зажёг своё огненное оружие. Противник оскалился и зашипел, кожа его вдруг потемнела. Чёрт, это же фоллин!

— Ты умрёшь, жетии! — выдохнул он.

— Как знать, — ответил майор и добавил по-русски: — Оттесню — прорывайтесь и бейте всех.

Как бы не так! В просторной — примерно четыре на пять метров — прихожей было достаточно места для дуэли, но просочиться мимо поединщиков к дверям во внутренние помещения не оставалось никакой возможности. Противники постоянно перемещались, и время от времени их оружие касалось стен, оставляя следы: закопчённые подпалины от пики фоллина и остывающие обугленные надрезы от огненного меча. Фоллин атаковал, стараясь ужалить разрядами наконечников майора так же как вывел из строя солдата. Майор блокировал удары, но перерубить ручку по какой-то причине не мог. Если не знать, что лезвия нет, и оно целиком состоит из пламени, могло показаться, что меч твёрдый, просто окутан огнём. Раз за разом майор пытался скользнуть лезвием по штоку пики и отсечь противнику руку, но ему мешали конические гарды, а фоллин всякий раз быстро уходил от клинча, не раскрываясь, впрочем, ни на мгновение и отбивая меч при попытке контратаки. Хуже всего, что пика раздвигалась в середине древка, и человек-ящер едва не достал майора, удлинив её в первый раз. Однако, и майор два раза на одну уловку не попадался.

— Да что ж вы стоите, остолопы!! — ахнула, выскакивая из-за гермозатвора, Осока. — Подвинься, дорогой, дай мне посмотреть...

В ту же секунду в её руках появились сразу два елёных огненных клинка — изумрудный и с золотистым отливом. Ими она обрушила на фоллина целый шквал ударов.

— Телескоп! — предупредил муж, отступая назад с поднятым перед собой мечом.

— Вижу!

Фоллин, отбиваясь от быстрой, как молния, новой противницы, раздвинул оружие на максимум, увеличивая дистанцию, и тогрута не замедлила этим воспользоваться. Нырок вперёд — и середина ручки разрублена росчерком огня. Разнонаправленная инерция половинок заставила фоллина на секунду раскрыться, и тогрута моментально воспользовалась этим. Золотистое лезвие вошло ему в грудь до половины.

— Прыткий змей, — покачала головой Осока, глядя на валяющееся у её ног тело. — Нет, а что вы глазели, а?

— Так стрелять — командира можно зацепить, — пожал плечами Ильяс.

— Дымовую надо было, дымовую!

Чёрт, выругался про себя Кузнецов, точно! Визор шлема позволяет видеть и в дыму, а вот человек-рептилия оказался бы в затруднительном положении.

— Господа рептилии! — обратилась, между тем, в пространство тогрута. — Предлагаю выползать без оружия и сдаваться. С сопротивляющихся спущу шкуру. Отсидеться не пытайтесь, я чую всех троих.

Фоллины, видимо, осознав, что шутки кончились, решили последовать совету.

— Руки им за спину, и обязательно вяжите локти, иначе освободятся, — наставляла Осока. — Да, правильно. Всё, ведите их на "Погонщик". Станция наша.

Подоспел санитар с репульсорными носилками и вместе с Кузнецовым и майором бережно уложил на них стонущего в полубеспамятстве раненого, снял с него шлем. На шее и щеке солдата расплывалось багровое пятно от удара разрядником пики.

— Насколько серьёзно он ранен? — спросил Кузнецов.

— Не опасно, — сказала Осока. — Но боли несколько часов будут очень сильными, потом можно снять препаратами.

— Я ему, всё равно, вколол.

— Правильно. Хоть немного облегчить.

Станция к этому моменту пробудилась окончательно. Коридоры заполнились любопытствующими жителями и гостями, они обменивались новостями и сплетнями, и их, разумеется, никто не трогал, за исключением случаев, когда надо было провести задержанных уголовников. Внезапно майор насторожился и воскликнул, указывая рукой:

— Эй, любезный! Вы, Вы. Постойте-ка...

Просьба вызвала прямо противоположную реакцию. Толстенький мордатый мужчина в широкополой шляпе и стеганом жилете попытался нырнуть в лифт, а потерпев неудачу, припустил прочь по коридору.

— Держи его! — крикнул майор. Осока бросилась вдогонку, проявляя чудеса ловкости и умудрившись ни разу не задеть ни одного из зевак. Две-три секунды — и она держит мужчину за шиворот.

— Этот?

— Да.

— Знакомый?

— Сейчас посмотрим.

Глаза пленника буквально прыгали, метались, взгляд перескакивал с одного существа на другое и третье, как бы ища заступника. Не доходя нескольких шагов до майора, мужичок споткнулся о стык плит пола, повис на воротнике, головной убор слетел и шлёпнулся прямо майору под ноги. Тот грустно посмотрел на задержанного, вздохнул:

— Нет, это не он. У того глаза были карие и нос... знаешь, приличный такой нос. Да и шляпа не та...

Подняв шляпу, он нахлобучил её на голову пленника, спросил на базик:

— Чем занимаетесь, любезный?

— Всем понемногу... сэр, — проблеял пленник.

— Контрабандист... — понимающе кивнул майор. — Ладно, ступайте. Обознался я.

— С кем ты его спутал? — поинтересовалась Осока.

— Да, понимаешь, приснился однажды. Ну, помнишь, когда... — он дотронулся до левой руки жены, перчатка на которой почему-то была не в тон костюму, а чёрного цвета.

— Ещё бы мне не помнить!

— Ну, вот, и тогда мне почему-то показалось, что именно он причина всей этой катавасии. Не Палпатин, не Вейдер, а он. Сидит где-нибудь на Корусанте, как Яковлев в Кремле, и дёргает за ниточки.

— Галерею высших чиновников смотрел?

— Смотрел, никого похожего.

— Интересно. Ну, ладно, со временем выяснится. Вот что, спускайтесь вон туда, на второй балкон ниже, а я разыщу Рийо и тоже приду. Там сейчас предстоит разборка с рилотскими, как ты понимаешь, без твоего присутствия — никак.

— Да понимаю, — тяжело вздохнул майор.

Когда Кузнецов и майор спустились на нужный балкон, действо, как раз, начиналось. Лиц твилекской национальности рассадили на полукруглом диване. Взрослых мужчин этого вида Кузнецов ещё не встречал и поразился, насколько же уродливы большинство из них — маленькие глазки, отвисшие щёки, двойные подбородки, пара шишек на лбу. Только мясистые отростки на голове свидетельствовали, что они и гибкие прекрасные женщины, всё же, принадлежат к одной расе. За спинами задержанных встали конвоиры в полных бронекостюмах с закрытыми шлемами, а с боков — две фигуры в одежде наёмников и коротких куртках с капюшонами, в тени которых тускло поблёскивали компьютерные очки-визоры. В правой руке каждая из фигур держала шоковую плеть. Как только мизансцена была готова, из-за уцелевших растений бывшего сада вышла молодая твилека. Кузнецов прекрасно знал эту девочку с бирюзовой кожей. Она часто заходила в госпиталь к работающим там соплеменницам, общалась и с землянами. Сейчас вместо простенькой блузки и короткой юбки или брючек она была одета в длинное, до пят, вышитое платье. Головной убор, который женщины этого вида по традиции почти не снимали, был расшит золотом, а в центре, надо лбом, располагалась узкая металлическая полоса, похожая на клинок ритуального кинжала, по бокам её сверкали драгоценные камни. А походка... Ничего похожего на обычное "вприпрыжку". Твилеке могла бы позавидовать и покойная принцесса Диана, девушка не шла, она словно плыла над полом, держа увитые прозрачным шарфом локти чуть наотлёт и сцепив пальцы на талии. Рядом с ней шёл командир "Амидалы", за ними катился розово-белый дройд-тумбочка. Приблизившись к соплеменникам, девушка села в центре второго дивана, обращённого к первому. Майор устроился немного в стороне, так сказать, на подобающем расстоянии. Только тогда юная красавица изволила обратить внимание на своих визави.

— Я Нолаа, Наследница Крови Секура и Наследница Крови Дару, в присутствии своего доверенного лица, прошу и требую ответа: кто дал вам право нарушать соглашение о сферах влияния, принятых правящими домами Рилота и Семи Колоний? — произнесла она тягучим, как ледяной водопад, голосом. — Клан с Тариса, дом Вао, заявил о желании вести дела в этой системе одиннадцать лет назад, и заявка была утверждена. Ни вы, ни вы, — небрежный жест в адрес двоих из сидящих, — не подали голоса против ни тогда, ни позже. Какие оправдания я могла бы найти вашим действиям сейчас?

Один из твилеков произнёс какую-то фразу.

— Мои сожаления, что напоминаю Вам о нормах вежливости, барон, — оборвала девушка, — но вопрос задан на общегалактическом.

Барон лязгнул заострёнными зубами, однако, повторил на базик:

— Уважаемой Наследнице должно быть известно, что Вао уже длительное время не ведут дел на этой станции. А природа, как известно, не терпит пустоты, как и бизнес. Встречный вопрос: какое дело дому Секура до дома Вао? Я, конечно, не допускаю предположения, что Наследница всего лишь желает расчистить поле для собственных деловых интересов... — он сделал театральную паузу.

— Мне расценить это как прямое оскорбление дому? — как-то даже ласково поинтересовалась Нола.

— Повторяю, я не допускаю такого предположения. К тому же, — барон усмехнулся, — оскорбить одного твилека не значит оскорбить весь дом. В особенности, дочь того, кто ни разу не поднимался на баронский пьедестал.

— Почтенному барону следовало бы подумать не о том, кто был мой отец, а о том, кто моя мать, — нахмурилась Нола.

— Отсечённое звено! Дочь замужней баронессы — самый сомнительный из вариантов, — фыркнул барон.

— Когда у меня появится младший брат или кузен, я без колебаний признаю его законным главой дома. Но и после этого дом Дару будет защищать мою жизнь и честь. У вас в резиденции давно не было несчастных случаев? Такое удивительное везение не может продолжаться долго.

Синяя кожа барона приобрела сероватый оттенок, он явно испугался.

— Итак, я требую ответа, барон Шал, барон Клууб, — продолжала девушка. — Если же его нет, прошу и требую в течение часа покинуть станцию с теми вещами, что унесёте на себе. Остальное имущество отойдёт в пользу пострадавшего дома.

— Мы... покинем, — скривился барон.

— Вот и прекрасно. Не смею больше отнимать время.

— Какая изящная форма "пошли вон", не правда ли? — засмеялась рядом незаметно подошедшая тогрута. Рядом с ней стояла и Генеральный Директор.

— Что она про несчастные случаи говорила, я не понял? — спросил Кузнецов, наблюдая, как конвой уводит твилеков.

— Дело в том, что её семья — большие специалисты по организации этих самых случаев, — объяснила Осока. — Сэск'обирри, воины-тени. Этому барану повезло, что Нола не злопамятна, а то он бы до Рилота долетел уже мёртвым. От какой-нибудь естественной причины.

— Мы выше этого, правда, котёныш? — улыбнулся майор, подходя к ним вместе с девушкой. — Если на тебя гавкает пёс, ты же не лаешь в ответ, верно?

— Политика — грязное дело, — вздохнула Нола, от недавних чопорных манер не осталось и следа.

— Что поделаешь, надо, — одна из женщин с плетью откинула капюшон, и стало видно, что это тоже твилека, только салатово-зелёная и с серыми глазами.

— Я понимаю, мам. Но очень уж противно. Он нас не любит, мы это знаем, а приходится расшаркиваться, — последнее слово девушка произнесла по-русски.

— Увы, по этим правилам играют все, — сказала Рийо. — А ты просто рождена для публичных выступлений.

— Спасибо, но не думай, что мне это нравится! — сказала Наследница. — Я бы согласилась заниматься чем угодно, хоть... хоть даже журналистикой, только бы не видеть этих знатных баронских рож.

— Ваша милость, госпожа баронесса... — обратилась к зеленокожей рослая розовая твилека в комбинезоне.

— О, зачем так официально? — улыбнулась та. — Чем могу помочь?

— Видите ли, мы с мужем работали у барона Шала, занимались его оранжереей. Теперь не знаю, что и делать.

— М-м, а Ваш муж из какого дома?

— Он не из дома, он бывший солдат. Клон.

— В таком случае, всё гораздо проще. Отойдёмте, не будем мешать, — добавила она, заметив, что у Осоки на рукаве мерцает сигнал вызова комлинка.

— Да? — ответила тогрута, трогая сенсор.

— Леди Тано, для Вас сообщение по Голонету, помечено флажком "весьма срочно", — долетел голос собеседника, должно быть, связиста.

— Секунду. Дай деку, пожалуйста, — попросила она Рийо. — Подключаю. Можно пересылать... Спасибо.

На экране несколько раз провернулся значок в виде спиральной галактики, открылся файл. Тогрута принялась читать, прокручивая длинный текст пальцем, и выделенные белой краской брови её хмурились всё сильнее, а потом она начала комментировать. Кузнецов не поверил своим ушам. Он узнал один из вариантов Малого Боцманского Загиба, только самые сальные слова заменялись выразительными паузами.

— ... И в мать, и в отца, и в центр мирового равновесия! — закончила она.

— Что у нас плохого? — меланхолично поинтересовался майор.

— Эта компашка, всё-таки, ломанулась вытаскивать Кейнана с нар! Говорила же им, накройтесь ветошью и сидите тихо, так нет же! Кои, Кои!

— Да? Что-то случилось? — зеленокожая баронесса сделала собеседнице знак, подождите, мол, секундочку, и повернулась к ним.