Я, Великий И Ужасный

Коль Солнцеликая и Духами Хранимая ухитрилась устроить обиду из-за такого, то чего ожидать от горячей и своенравной представительницы рода Пилапи, если ей станет известно о забеременевшей от Сонаваралинги любовнице. Я просто боюсь за бедную Таниу. За себя, кстати, тоже — хрен знает, что там может взбрести в голову взбесившемуся от ревности подростку, наделённому немалой властью. В сложившейся ситуации самое простое — отправить подругу к её родственникам в вэйскую глушь. Но опять же, как это будет воспринято Таниу — поматросил да бросил? Объяснять же беременной, что она перебежала дорогу самой типулу-таками — ещё чего доброго, на нервах что-нибудь с ребёнком случится. В общем, ситуацию я себе создал....

Сектант на глаза мне появляться не стал, а Тагор заявился, как ни в чём не бывало.

-Где вы с Тунаки были? — не очень ласково спросил я его — И почему оставил Шонека с Шивоем на Гоку?

-Не бойся, Сонаваралинга — тузтец усмехнулся, блеснув зубами в полумраке хижины, освещаемой парой тусклых факелов — Этот тенхорабит теперь тебе готов искать нужных мастеров, даже если бы ты его вдруг отпустил безо всякого выкупа.

-С чего это? — вот новость.

-Ты его заинтересовал — ответил "дикий гусь".

-Чем же интересно?

-Он не каждый день видит варварского вождя, который вместо того, чтобы думать о грабеже соседей, озабочен, как говорят тенхорабиты, .... — тут тузтец употребил какой-то незнакомый термин.

-Чем озабочен? — переспрашиваю.

-Пырг-хрыш — по слогам произнёс Тагор.

-Что это значит? — спрашиваю недоумённо.

-Ну, вот ты, Сонаваралинга, хочешь, чтобы люди Пеу землю обрабатывали с помощью цхвитукхов, у всех были бронзовые и железные орудия, и чтобы они научились строить большие корабли, способные плавать по открытому морю. И хочешь, чтобы твой народ научился прочим разным вещам. Вот, когда люди учатся новому и его используют — это и есть тенхорабитский пырг-хрыш.

-Это вохейское слово?

-Нет — Тагор задумался — И в трудах мудрецов прежних времён оно точно не встречается. У каждого учёного мужа есть свои основы, на которых, по их мнению, держится жизнь стран и народов: у одного красота и согласие с миром, у другого истина, у третьего доблесть и почитание предков. Но и слово "пырг-хрыш", и то, что в него вкладывается, использовать стали совсем недавно. Причём принесли его тенхорабиты — откуда-то с запада, наверное, как и саму их веру.

-И что оно у них означает? — какие-то смутные ассоциации крутились в голове насчёт этого "пырг-хырш".

-Как мне сегодня Шонек объяснил, пока мы к берегу шли, главная цель тенхорабитов — распространение знания, но не просто знания, а такого, которое облегчает жизнь людей, делает её сытнее, удобнее, безопаснее. Это угодно их богу — усмехнулся тузтец.

-И, по мнению Шонека, я этим занимаюсь?

-Выходит, что да — согласился бывший наёмник — Этот старик меня и Шущхука всю дорогу до моря расспрашивал про тебя, Сонаваралинга. Вохеец рассказал, как ты руководил строительством канала на востоке вашего острова, для чего тебе пришлось долго добиваться согласия тамошнего правителя на изготовления из части меди вместо боевых топоров орудий для обработки земли. Потом упомянул, что ты сам, без посторонней помощи, придумал, как выплавлять медь.

-Это случайно получилось — немедленно среагировал я — Мне пришлось искать душу Паропе, исторгнутую из тела. Она оказалась запертой в амулете из "сонайского камня". Чтобы её освободить, нужно было разрушить камень. Кто же знал, что именно из такого камня можно получать медь.

-Всё равно, ты сумел получить металл и научить других этому — сказал Тагор — А когда я рассказал Шонеку про то, как ты заставил меня приспосабливать вохейское "народное" письмо для использования людьми Пеу, то старик вообще от удивления встал и не сошёл с места, пока я не рассказал эту историю полностью: вплоть до того, что ты говорил, что главное, для чего нужна письменность твоему народу — это передача и сохранение знаний. Шонек был очень удивлён.

-Мне не следовало говорить про это твое поручение? — озабоченно спросил тузтец, глядя на моё лицо.

-Теперь уже всё равно — отвечаю обречённо — Тем более, никакого распоряжения на этот счёт тебе дано не было. Как получилось, так и получилось.

Интересно, какие мысли зародились у Шонека на мой счёт: он хоть и религиозный фанатик, но далеко не дурак. За кого теперь дедок будет принимать меня. В пророки, или как они у этих сектантов называются, запишет? До сих пор публика легко проглатывала мои отсылки к духам и богам. Но как с подобным у последователей Света и Истины — не приведи Тобу-Нокоре и предки-покровители, ещё запишут в бесноватые, да начнут лечить и демонов изгонять. Но пока вроде бы, если судить по словам "дикого гуся", никаких подозрений на счёт какого-нибудь злокозненного духа, вселившегося в Сонаваралингу, Вестник не высказывал.

-С торговцами тенхорабиты договорились? — вернулся я к более насущному.

-Да — сказал тузтец — Шздудой согласился взять Шивоя на свой корабль, а плату за проезд отдадут их единоверцы в Вохе. Они даже договор на бумаге составили: если за провоз Шивоя дома не заплатят, то Шздудой имеет полное право продать того в рабство — в речи Тагора то и дело проскальзывали чужеземные слова, но я уже даже и не обращал на это никакого внимания, автоматически прямо переводя отсутствующие в языке Пеу понятия с вохейского на русский — Но Шонек очень убедительно говорил, что в Вохе обязательно отдадут тонопу.

-А на какой праздник вы с Тунаки остались — полюбопытствовал я.

-У нас дома, на севере сейчас заканчивается холодное время — начал бывший наёмник — Есть птицы, которые с холодами улетают в теплые края, а с теплом возвращаются обратно. Сегодня во всех странах от Вохе с Кабиршей до Тузта отмечают их возвращение в родные гнёзда. Везде этот праздник известен по вохейскому названию одной птички, распространённой повсеместно. На Пеу я таких не видел. Поэтому не знаю, как сказать по-вашему.

-И как этот праздник отмечают?

-Дети ходят по домам и поют песни, славящие приход тепла и прилёт птиц. Хозяева угощают их чем-нибудь вкусным — Тагор внезапно начал нараспев читать что-то на своём родном языке, содержащем куда меньше шипящих, чем вохейский — Это песня о том, как ярко светит солнце и распускаются цветы на деревьях. И, значит, скоро прилетит птица зишвин (так, по крайней мере, воспринял я на слух) — пояснил тузтец.

Понятно, местный вариант известного мне с детства стишка: "травка зеленеет, солнышко блести, ласточка с весною в сени к нам летит". А что, пусть этот международный праздник весны и радости будет Днём Ласточки.

-А на берегу чем занимались? — трудно представить взрослых мужиков разбойничьей внешности ходящими друг к другу в гости и на полном серьёзе распевающими детские песенки о зеленеющей травке и летящих ласточках.

-Пели гимны, приветствующие солнце, тепло, расцветание природы и возвращение птицы зишвин. Потом крошили специальные лепёшки — чтобы птицы зишвин их потом склевали.

-А здесь-то кто ваши лепёшки клевать будет? — невольно поддел я тузтца.

-Крабы съедят или эти противно кричащие рыболовы — вероятнее всего, "дикий гусь" имел в виду местных чаек, пасшихся огромными толпами на линии прибоя.

-А Тунаки его вера разве разрешает участвовать в празднике Зишвин?

-Шонек и плешивый ему ничего не сказали. Сами только ушли обратно, не стали участвовать. Я у них ничего не спрашивал. И у Шущхука тоже.

-Ладно, иди, отдыхай.

Тузтец не заставил себя долго ждать и моментально исчез, оставив меня наедине с полумраком хижины и не очень светлыми мыслями насчёт грядущего сотрудничества с тенхорабитами: вроде бы всё удачно получается, и заинтересовавшийся необычным дикарским вождём Вестник готов помогать не только за страх, но и за совесть; но что-то какие-то нехорошие предчувствия связаны с этой помощью.

Глава третья

В конце которой герою приходится спасать честь Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы.

"Что такое?" — от неожиданности я аж вздрогнул: до того внезапно на пути нашей топающей в сторону Тенука компании вывалился откуда-то из кустов парнишка. Для него, похоже, эта встреча оказалась не менее неожиданной. Пара бойцов направила на оказавшегося на нашем пути копья.

-Сонаваралингатаки! — затараторил парень, точнее даже подросток, заметно приободрившись, едва сообразил, кто перед ним — Беда! Таками в опасности!

-Что?! Подробнее! — приказал я.

Заикаясь и сбиваясь от волнения, парнишка, оказавшийся племянником одного из регоев, бывших сегодня на карауле, выложил, что утром, "как только рассвело", в резиденцию типулу-таками ворвалась группа вооружённых людей. Немногочисленную охрану нападавшие обезоружили — может быть, кого-то и убили, кровь на земле кое-где он видел, но точно не знает. Ему же удалось ускользнуть, воспользовавшись малочисленностью налётчиков, не сумевших перекрыть все выходы и входы.

На мой вопрос, почему побежал к слиянию Большой и Малой Алуме, а не искать бойцов Вахаку, которых, скорее всего командир гоняет на пустыре в южной части столицы, парнишка беспомощно пробормотал, что он сначала растерялся и бежал, куда глаза глядят, а потом решил пройти западной дорогой, чтобы держаться подальше от резиденции правительницы. Да... Герой....

Сухо поблагодарив беглеца, даже не поинтересовавшись его именем, я оценил имеющиеся в моём распоряжении силы: всего три с небольшим десятка воинов, правда вооружённых до зубов, отличных рубак и обученных биться в строю. В открытом столкновении они бы разгромили сотню врагов. Но действовать придётся посреди хижин и хозяйственных построек, где трудно держать плотный строй. Впрочем, вряд ли напавших на резиденцию Солнцеликой и Духами Хранимой слишком много. Так что имеющиеся в наличии "макаки", у которых по любому оружие лучше, чем у неизвестных заговорщиков, должны справиться с "зачисткой". Вопрос только, во что обойдётся победа.

Потому я распорядился: "Груз сложить. Гоку оставь здесь троих бойцов. Все остальные войны — за мной. Тем, кто остался ждать нас здесь: если не подадим весть к вечеру — уходите обратно в Хон". Оставались же кроме троих "макак" Шонек с Сектантом, да несколько шедших с нами жителей побережья, направлявшихся в Тенук по своим делам. Воины оттащили чуть в сторону от тропы груз: связки с медными ножами, топорами и копейными наконечниками, а также немного медных колец на украшения для модниц из окружения типулу-таками. Я, конечно, был не в восторге от такого непроизводительного расходования ценного ресурса — на какие-то дамские штучки (хотя среди папуасов и мужчины не отказывались от новых украшений), и даже пробовал спорить с Тухупу, заправлявшим в медеплавильне. Но пришлось идти на уступки массам. В конечном счёте, и оружие тоже делалось вместо куда более полезных, с точки зрения экономики, мотыг и лопат.

Там же, укрытая кустарником, расположилась и штатская часть нашего отряда. А остальные быстро двинулись в сторону резиденции правителей Пеу. Я шёл впереди — слева Гоку, справа Тагор. Мы не бежали: что толку бежать, чтобы потом вымотанными вступить в бой с полным сил врагом. Даже ради спасения Солнцеликой и Духами Хранимой особого смысла спешить, изматывая себя, не было: за прошедшие несколько часов, с нею могли сделать что угодно. Так что оставалось только надеяться, что заговорщикам Рами нужна живая.

Несмотря на дневную жару, на улицах Тенука довольно людно. Но никто ничего конкретного не знает, хотя слухи по столице ходят всякие. В этом мы успели убедиться, пару раз останавливаясь, чтобы попросить воды в попутных хижинах.

Слегка запыхавшиеся, но вполне бодрые, добираемся до площади возле "правительственного" квартала. Здесь натыкаемся на нескольких тенукских регоев. При виде вооружённой толпы, решительно прущей вперёд, воины взялись за оружие, один из них побежал в сторону строений. Оставшиеся, однако, расслабились, узнав меня.

-Что тут творится? — спрашиваю сквозь одышку.

-Сильные мужи Кивани, Тонкурегуй и Лохилуу со своими людьми пришли и попробовали навязать Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганиве свою волю.

-Где они сейчас?

-Там — тенукец показал на строения резиденции — Спасибо Духам, славный регой Вахаку вовремя узнал об этом и быстро примчался со своим отрядом. Нечестивцы схвачены. Сейчас везде выставлена стража.

-Спасибо, Отору, за хорошую новость — вспомнил я имя караульного — Надо поспешить в жилище Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками.

Народ столпился на открытом пространстве возле помоста-навеса для собраний "лучших людей". На том самом месте, где около года назад нашли свою смерть убийцы Баклана. В наличии наша правительница со своей дамской свитой, бойцы Вахаку, а также компания "молодых и достойных мужей, сыновей достойных и храбрых отцов", как принято выражаться туземной "торжественной речью". Золотая молодёжь, короче. Дети местной не до конца сложившейся, но активно формирующейся, аристократии. В том числе и упомянутые охраной внешнего периметра Кивани, Тонкурегуй и Лохилуу.

Причём, что характерно, и Рами со свитой, и орлы Вахаку откровенно веселятся, точнее даже, просто ржут, как никем из туземцев невиданные диковинные звери кони. Несколько человек аж сложились от смеха. А вот кучка заговорщиков почему-то вид имеет весьма понурый. Впрочем, всеобщее веселье верноподданнических элементов не мешало бойцам моего "оленя" взять путчистов-неудачников в кольцо.

Чего народ угорает-то так? Нервные отходняки, что ли, их колотят? Ну, я и спросил о причинах столь бурного веселья. Чем вызвал новую волну хохота. "Золотая молодёжь" же при этом погрустнела ещё больше: кое-кто из них, такое ощущение, едва не плакал. Один из подчинённых Вахаку, плотный дядька со шрамом через всю лысину, попробовал объяснить мне, сквозь бульканье. Но разобрать удалось только: "Меньше крысиной..." Когда все ржут непонятно над чем, начинаешь чувствовать себя дураком. Хотя, безусловно, пальму первенства в этом вопросе я уступал участникам неудачного мятежа.

Наконец, веселье улеглось. Присутствующие продолжали весело скалиться, разглядывая горе-путчистов, те стояли, съежившись под давлением свалившегося на них внимания. Но кое-кто уже обрёл способность почти без смеха прослушать повторение вопроса: "Что тут происходит? Над чем смеётесь?" А некоторые даже попробовали объяснить — что же так развеселило всех присутствующих за исключением отдельных несознательных личностей. Попытка закончилась новым взрывом хохота — на этот раз уже совсем вялого и непродолжительного. Судя по всему, народ просто выдохся.

Наконец, один из регоев, с позволения Вахаку, начал доклад о событиях, разворачивавшихся в резиденции Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками сегодня с утра. Лицо воина представляло сплошное кровавое месиво, но держался он бодрячком. И надо, отдать должное — практически не ржал.