"Проклятый"

Он не стал дожидаться ответа и, развернув коня, легонько сжал его бока коленями, понукая идти вперед. В спину донеслись отборные ругательства, смысл которых сводился к тому, что Всевышний дал в капитаны "Танцующему" беспросветного идиота, у которого черви съели последние мозги. Кейн даже присвистнул, услышав пару особо образных оборотов, делавших честь воображению Ская. Даже старый кок, вырезавший стрелу из его плеча, не умел так заворачивать, а уж тот знал толк в брани. Кейн даже не успел додумать эту мысль, как Скай снова поравнялся с ним и поехал рядом, как ни в чем не бывало.

— Я неясно выразился? — закипая, поинтересовался Кейн, и Скай равнодушно пожал плечами.

— Очень даже ясно, капитан. В Хоквуд, так в Хоквуд. Хотя это и не самый лучший городишко.

— Я еду один! — почти прорычал Кейн и двинулся на Ская, заставляя того придержать лошадь. Пистолет, вынутый из седла Морела, оказался у него в руке. На лице Ская не дрогнул ни единый мускул.

— Нет, капитан. Или мы оба возвращаемся на "Танцующий", или оба едем в Хоквуд. Других вариантов нет.

— А если я пристрелю тебя прямо здесь? — поинтересовался Кейн, сам не веря в собственные слова. Скай пожал плечами.

— Стреляй и увидим.

Кейн мысленно чертыхнулся, помедлил немного и неохотно убрал пистолет обратно в седельную кобуру.

— Зачем тебе это? — спросил он почти беспомощно. Скай посмотрел на него, как на душевнобольного.

— Как я объясню отсутствие остальных? — резонно поинтересовался он.

— Скажешь, что я их убил, а тебе удалось сбежать, — предложил Кейн, и Скай недовольно фыркнул.

— И прослыть трусом? Ни за что!

— Можешь рассказать правду и прослыть предателем, — снова закипая, рявкнул Кейн. — Почему ты вообще это сделал? Почему не выполнил приказ Морела?

Глаза Ская сузились до щелочек.

— Я нанимался на корабль не к Морелу, — с напускным спокойствием, за которым таилось ледяное бешенство, ответил он. — И не он отдает мне приказы.

— Значит, все дело в верности? — недоверчиво усмехнулся Кейн. Скай вдруг улыбнулся прежней развязной улыбкой.

— Верность для дураков. Я просто взвешивал шансы. Ты безрассуден, но умен. Морел был дурак дураком, не видевшим дальше своего носа. Ты всегда честно выплачивал мне мою долю, хотя и терпеть меня не можешь. Не отрицай, я вижу. Морел же потакал прихоти и заводил любимчиков. С тобой у меня куда больше шансов на обеспеченное будущее. Я практичен.

— Этого не отнять, — согласился Кейн, пристально разглядывая его волевое, спокойное лицо. Скай уже все для себя решил, и заставить его изменить намерения могла только смерть. — Ты не знаешь, с чем связываешься, — предпринял он последнюю попытку вразумить упрямца. — Там, в храме, за мной пришел дьявол. Я сбежал, но, как видишь, он идет за мной по пятам. Я проклят, и я попаду в ад. Не стоит идти со мной по одному пути.

— За нами по пятам тащатся только две дворняги, да и те давно отстали, — возразил ему Скай и дернул поводья, понуждая лошадь идти вперед. — Но если тебе нравится так думать, то пусть будет и дьявол, и проклятие, и ад. Все веселее, чем загибаться от скуки в этом самом Хоквуде. Что это за название-то такое? Надеюсь, там есть выпивка и шлюхи. И если Всевышний смилостивится, это будут хорошие выпивки и шлюхи!

Кейн несколько мгновений пялился в его удалявшуюся спину, а потом подстегнул коня, осознав, что так Скай и вовсе отправится в город один.

"Что ж, — подумал он, стараясь не вслушиваться в громкие разглагольствования про трактиры и шлюх, — может он решит остаться в Хоквуде? Или я смогу от него улизнуть. А пока, и вправду, удобнее добираться вместе. Время покажет..."

Успокоенный этой мыслью, Кейн пустил коня рысью, благодаря Творца за полную луну, сиявшую над головой. Путь перед ними лежал как на ладони, только его конец все так же был скрыт во мраке. Но Кейн уже не боялся темноты.

Глава вторая. Скай.

Часть первая.

Трактиры и шлюхи в Хоквуде оказались отменные. У Ская тут же масляно загорелись глаза, и Кейн остро пожалел, что не сумел смыться на привале. У Ская обнаружилось поистине звериное чутье, и он уверенно пресекал любые попытки отделаться от него по пути. Откуда взялась столь непоколебимая решимость, Кейн не имел ни малейшего понятия, поэтому к своему спутнику присматривался с настороженной подозрительностью, не испытывая ни капли доверия. Пока, однако, проблем не возникало. Скай был в меру общителен, в меру ненавязчив, в меру язвителен и даже в меру нагл. Его идеальное в целом поведение портило только одно: Кейн предпочел бы путешествовать один.

Ничем особенным Хоквуд похвастаться не мог, Скай заметил верно — это был не самый лучший городишко. От запустения его спасал только ценный корабельный лес, росший в округе в изобилии, да пушной зверь, за шкурами которого съезжались из самых отдаленных мест. Именно торговцами и оказался забит небольшой постоялый двор, приглянувшийся Кейну.

Денег, снятых Скаем с мертвецов, с лихвой хватило бы на несколько недель постоя, но Кейн не намеревался задерживаться здесь так надолго. Ему требовалась всего лишь передышка, чтобы собраться с мыслями и отыскать свой путь, и подспудно он надеялся, что щедрое провидение не поскупится на подсказку. Если две дороги оказались закрыты, значит, его предназначение лежит на третьей. Знать бы только, откуда она берет начало.

Кусок не шел в горло. Кейна одолевали дурные мысли, и даже кувшин вина, заказанный Скаем, не развеял подавленного настроения, а скорее даже усугубил его. Кейн молча ковырялся в переваренном жарком и искоса поглядывал на остальных постояльцев, сгрудившихся за большим столом.

— Принеси еще выпить, милая! — громко крикнул Скай, хватая проходившую мимо девушку под колено, и под раздавшиеся смешки он провел рукой выше, задирая ей юбку до самого бедра. Та взвизгнула, звонко ударила его по руке, вызвав новый приступ хохота, и, бросив на Скай уничижительный взгляд, отправилась на кухню. Тот, посмеиваясь, залпом осушил свою кружку и отставил ее в сторону.

— Отвяжись от девки, — негромко, но жестко предупредил Кейн, которого уже изрядно достали манеры Ская. — Видишь, не хочет, чего лезешь?

— Кто не хочет? — удивился Скай, а потом расхохотался в голос. — Эта-то? Да она мне с утра глазки строит. Просто вот та деревенщина, — он кивнул в сторону мрачного как туча трактирщика, который то и дело оглядывался в их сторону, — ее муженек. Постылый, как водится. Вот девка и кочевряжится. А вечером сама придет, как пить дать.

Кейн устало потер глаза и потянулся, разминая затекшие мышцы. На душе стало еще муторнее, чем было минуту назад, и он, с грохотом отодвинув скамью, поднялся на ноги.

— Прогуляюсь, — ни на кого не глядя, сказал он и, не дожидаясь ответа Ская, вышел на улицу.

Трактир располагался недалеко от рыночной площади, и, поразмыслив, Кейн решил отправиться именно туда. Не то чтобы его интересовали меха, зерно или скот, которыми здесь торговали, зато поживиться у приезжих информацией можно было без труда. На рынках обычно собирался говорливый народ.

Кейн бесцельно проталкивался сквозь толпу, прислушиваясь к разговорам, и вскоре ноги вынесли его прямо в центр площади, где был установлен высокий помост с шестом посередине.

— Завтра! — сообщил ему здоровенный детина, возившийся с шестом, и по-свойски подмигнул, словно знакомому.

— Что завтра-то? — полюбопытствовал Кейн, подходя ближе. Мужик выпрямился, осмотрел Кейна с ног до головы и хмыкнул.

— Из каких же ты мест, приятель, что не в курсе новостей? Ведьму жечь будут. Поймали, наконец, стерву. Пять душ загубила, тварь проклятая, а уж какой мор на скот навела... Еле одолели с помощью батюшки.

Он качнул головой в сторону, указывая на невысокого жилистого священника, стоявшего в шагах в десяти от них. Тот заканчивал чертить на земле сложный витиеватый узор, огибавший помост и прерывавшийся на узкий проход. Рядом с ним стояло кадило, из которого в небо поднимался густой сизый дымок. Кейна пробрало ознобом.

— Точно ведьма? — глядя на батюшку, спросил он, и мужик уверенно закивал в ответ.

— Зуб даю — ведьма. Да на нее только глянешь — и все поймешь. Да и приметы все сходятся: кот в доме черный, травы всякие на кухне, глаза дерзкие, нрав непокорный. Ведьма как есть.

Кейн с огромным трудом заставил себя проглотить ругательство. Он с силой сжал кулаки, а потом, сделав глубокий вдох, повернулся к мастеровому.

— И где же она? — как можно спокойнее спросил он, стараясь выглядеть как обычный любопытствующий зевака и ничем не выдать истинных чувств. Мужик пожал плечами.

— Да не говорят. Может, в тюрьме, может в подвалах. Кто ж ее знает. Специально молчат, чтобы до срока не запалили. Тут на нее многие злы. Мужа у одной приворожила, сказывают. Я сам не видел, но люди знают. А чего, невтерпеж? Так завтра сам все увидишь. Тут на это дело много народа съехалось. Приходи к полудню.

Кейн тряхнул головой и выдавил из себя вялую усмешку.

— Приду, — тихо, с едва ощутимой угрозой, произнес он и снова посмотрел на трудившегося батюшку. — Раз уж такая грозная ведьма, что и глаза у нее дерзкие и нрав непокладистый, то обязательно приду. Без меня не начинайте.

— А ты шутник, — развеселился мужик и от души хлопнул его по плечу. Кейн стерпел, улыбнулся одними уголками губ и, плотнее накинув капюшон плаща на лицо, побрел дальше, внимательно осматривая площадь. Пересуды и сплетни его больше не интересовали.

В трактир он вернулся затемно, зато все ближайшие к базару улочки выучил как родной дом. Он прекрасно понимал, что завтра все они будут запружены толпой, собравшейся поглазеть на казнь, поэтому путь отступления выбирал особенно придирчиво, учитывая грядущее столпотворение. Идея вызревала медленно, но к вечеру более-менее успела оформиться в нечто внятное. Оставалось только одно — отделаться от Ская, которого он не собирался посвящать в свои планы.

Дверь в их комнату оказалась приоткрыта. Из образовавшейся щели доносились вздохи, влажные всхлипы и ритмичный скрип кровати, на которой сплетались два полуодетых тела. Рубашка Ская сползла с одного плеча, обнажив налитые, перекатывавшиеся под кожей мускулы и выцветшую от времени татуировку Гильдии — точно такую же, как и та, что красовалась на его собственном плече. Его бока крепко обхватывали белоснежные бедра, вздрагивавшие при каждом толчке. Проржавевшие пружины жалобно постанывали в такт, грозя развалиться, но увлеченные процессом любовники не замечали досадных мелочей. Кейн осторожно притворил за собой дверь, стараясь не шуметь, и потихоньку спустился вниз.

Может улизнуть от Ская прямо сейчас? Поразмыслив, Кейн отверг этот вариант — с настырного южанина станется перевернуть город с ног на голову, а до завтрашнего полудня не стоило привлекать к себе внимания. Его присутствие в трактире успокоит Ская, а уж днем он найдет повод прогуляться в одиночестве. Решено! Кейн, воодушевленный, уселся за стол и знаком попросил себе ужин и вина. Трактирщик, очевидно и не подозревавший, чем занята его жена, моментально принес все требуемое.

— Народу сколько, — вздохнул он, выставляя на стол кружку, бутыль и плошку с раскаленной похлебкой. — А вы, господин, по делу приехали? Или на казнь?

— По делу, — ответил Кейн и щедро плеснул себе вина. — Но на казнь посмотреть не откажусь. Что, много туда собирается?

— Да почитай, что все, — сказал трактирщик и, подумав, смахнул полотенцем крошки с грязного стола. — У меня сегодня постояльцев под завязку, пришлось даже детей потеснить, чтобы места дать. Выручка будет — дай Боже. Жаль только, редко так фартит.

Последнюю фразу он произнес с нескрываемым сожалением, и Кейну вино моментально встало поперек горла. Он закашлялся, отплевываясь, и его сильно, но участливо, стукнули по спине.

— И мне того же, — потребовал Скай, усаживаясь рядом и бесцеремонно пододвигая к себе вино. — Ну, чего ждешь? Шевелись, давай!

Трактирщик опрометью бросился на кухню, по пути столкнувшись с раскрасневшейся женой, которая украдкой пыталась пригладить встрепанные волосы. Он что-то резко крикнул ей впопыхах, очевидно ругая за отсутствие, и та, вспыхнув еще сильнее, поспешила следом за мужем. Скай проводил ее долгим взглядом, а потом повернулся к молча жующему Кейну.

— И как местные красоты? — весело поинтересовался он. Кейн равнодушно пожал плечами. — А ты зря не зашел. Я бы уступил тебе место.

— А ты не жадный, — насмешливо заметил Кейн, отбирая у него бутыль. — Особенно до чужого добра. Так и норовишь сперва прикарманить, а потом раздать.

— За это меня и любят, — самодовольно похвастался тот, ничуть не задетый насмешкой. — Где носят черти этого бездельника с моим ужином? Я голоден как волк.

— Ему, видимо, рога свежие мешают, — предположил Кейн, и Скай расплылся в самодовольной улыбке. — Не вижу причин для гордости.

— Не будь скучным, капитан, — отмахнулся от него Скай, хорошее настроение которого, казалось, было ничем не испортить. Кейн зябко повел плечами от неприятного ощущения устремленного в спину взгляда. Он обернулся через плечо, но сидевшие позади двое торговцев были заняты разговором и не обращали на него никакого внимания. Почудилось? Все может быть.

— Не называй меня капитаном, — он снова повернулся к Скаю и налил себе еще вина, пытаясь заглушить смутную тревогу. — Мы не на корабле, и я тебе не хозяин.

— И как же мне тебя звать, капитан? — прищурившись, поинтересовался тот, и Кейн сглотнул скользкий ком, вставший в горле.

— Кейн, — сказал он наконец, когда справился со спазмом. — Зови меня просто Кейн. Этого достаточно.

— Мне все равно, — пожал плечами тот и издал радостный возглас, завидев спешившего к ним трактирщика. — О, а вот и ужин! Спасибо тебе, Господи, за добрую еду, крепкое вино и доступных женщин! Молю тебя только об одном — отпускай мне этих благ почаще и побольше. Аминь.

Сбежать от Ская утром не составило никакого труда — тот беспробудно дрых, заложив руки за голову, и явно не собирался просыпаться. Кейн бесшумно собрал свои вещи и осторожно выбрался из комнаты, плотно закрыв за собой дверь и настрого запретив трактирщику будить "отдыхающего друга". Теперь оставалось всего ничего — обдурить многолюдную толпу, справиться с десятком стражников и смыться из города со спасенной девицей на руках. В то, что обвиненная в смертном грехе девушка действительно была ведьмой, Кейн не верил ни единого мгновения.

Он расстарался на славу. Примеченные еще вчера пустые телеги, сваленные в дальнем конце площади, полил маслом, а к ним протянул трут, свернув его затейливой змейкой, чтобы с одной стороны горел он долго, а с другой — не бросался в глаза. Кейн все рассчитал. Он незаметно запалил трут и аккуратно, стараясь не привлекать внимания, начал протискиваться сквозь толпу, пробираясь к помосту, на котором уже стояли батюшка и палач. Кейн заозирался по сторонам, молясь, чтобы процессия не опоздала, но тут со стороны главной улицы послышались крики и шум, и на площадь, сопровождаемая улюлюкавшими зеваками, вкатилась деревянная телега. Разглядеть сидевшую в ней девушку не удавалось, она низко склонила голову, прячась за длинными, спутанными волосами, и Кейн удвоил свои усилия. Миг — и он уже стоял прямо у помоста, напряженно вглядываясь в хрупкую тонкую фигурку, скрючившуюся на деревянных досках. Грудь словно сдавило стальным обручем. Кейн машинально положил ладонь на рукоять меча и крепко стиснул пальцами холодный металл. Сердце лихорадочно отсчитывало капавшие мгновения — одно, два, три, десять, а разум пытался за ним успеть, вбирая в себя крохи информации.