"Леди" Дарк

В общем девочки потихоньку склонялись к моему предложению.

А у меня, тем временем, было чем еще заняться.

Потому я стою с предвкушающей улыбкой перед дверьми в камеру, наряженная в очередной шедевр латексной одежды, похожей одновременно на платье Лолиты, но с элементами медсестры, как то чепчик с крестиком на голове поверх выпрямленных длинных черных волос, или перчатки из очень толстого латекса до подмышек, но при этом с кокетливыми "рукавчиками" на запястьях. Пышная юбка-колокольчик до колен и с четырьмя разрезами, в которых видно складки таких же латексных оборок. Целомудренный маленький овальный вырез, показывающий лишь самый верх налитой груди, дополнительно поддерживаемой тугущим до одури корсетом. Неожиданно изящные туфельки с средней толщины, чуть сужающейся книзу, каблучками и почти незаметной платформой под мысками, украшенными уже ставшими привычными маленькими бантиками. И всё это нежно-бирюзового цвета с белыми контурами. Из оков на мне сегодня только ошейник, браслеты на запястьях под манжетами, но без цепочки и наконец — кольца под коленками, соединенные тремя звеньями цепи. Можно сказать что практически и не скованная, а потому ощущала я себя несколько... обнаженной.

— Как спалось, милая Долли? — ласково провожу затянутой в толстый слой латекса перчатки рукой по щеке очнувшейся Амбридж. В ответ та дернулась в безуспешной попытке отпрянуть. Неблагодарная. Как результат — стукнулась затылком о стену, к которой и была прикована все это время. — Ай-яй-яй... Как не хорошо с твоей стороны, моя девочка, так непочтительно относится к своей госпоже, — сюсюкаю в манере Дамблдора, после чего отвешиваю сочную пощечину, от чего ее голова мотается из стороны в сторону.

Всегда ненавидела эту тварь. Что во время прочтения книжек, что приняв в себя память настоящего Поттера.

Нельзя сказать, что я лучше. Нет — возможно даже намного хуже. Особенно учитывая, что делаю, и что собираюсь сделать. Но, по крайней мере, я не лицемерю.

— Сегодня, дорогая Долли, тебя ждет очень важный день в твоей длинной жизни. Какой, спросишь? Всё очень просто — сегодня ты станешь новой собой. А потому приступим, — и вскинув палочку, начинаю начитывать раз за разом одно и то же заклинание, что со всем тщанием отработала на Флетчере, медленно ведя ею вдоль тела пленницы.

Ответом мне стал дикий, но надежно заглушенный кляпом, крик человека с которого заживо снимают кожу.

Ну так оно почти и было. Только не снимали, а трансфигурировали прямо на ней. Без анестезии.

И медленно, по мере того, как кончик палочки поднимался — плыла и ее плоть сменяя дряблую, в некоторых местах обвисшую, несмотря на предпринятые предварительные меры с моей стороны, кожу, с заметными слоями жира под ней на нечто совершенно иное — на черный, блестящий зеркальной гладью, и приятно скрипящий при малейшем движении, латекс. Живой латекс, между прочим. Он мог зарастать как настоящая кожа. Причем без последствий вроде шрамов или рубцов. Он был в несколько раз плотнее человеческой плоти, а потому поцарапаться еще надо постараться. Были даже нечто отдаленное на поры. Но настолько мелкие, что заметить даже с лупой будет проблематично. Через эти самые поры теперь будет выделяться не пот, а специальная смазка для латекса, чтобы тот оставался таким же глянцевым и блестящим. Да и сам слой "кожи" стал почти сантиметр.

Когда палочка посмотрела ей в лицо — Долли просто потеряла сознание от боли, обвиснув в цепях, а потому заканчивала я в звенящей тишине.

Закончив с первым этапом преображения, занялась следующим. Все-таки для уготованной ей судьбы ее тело еще надо изрядно модифицировать.

То что я сделала ранее — лишь предварительная подготовка, которая требовала длительного времени. Теперь же можно было провести окончательные модификации, ведь для магии особой разницы нет, а потому решила действовать именно в таком порядке, так как на латексную куклу, в которую превратилась мадам Генеральный Инквизитор всея Хогвартс, смотреть было намного приятней, чем на ее дряблую тушку.

Дряблую потому, что сейчас из-за изменений, которые потребовали для закрепления постоянного эффекта, были задействованы также и внутренние ресурсы ее организма. Проще говоря — мадам скинула порядка тридцати пяти, а то и сорока килограмм. Хотя все так же оставалась полноватой, как на мой вкус. Но это уже было поправимо.

Первым делом часть жира, в особенности с талии и бедер, при помощи целительских чар было перемещено в ее грудь. Пришлось изрядно повозится чтобы та стала сочного четвертого размера, но при этом нисколечко не обвисала. В результате — скоро могла полюбоваться на столь же черные, как и вся ее "плоть" стоящие торчком соски. Все-таки в камере было довольно-таки прохладно.

Продолжив распределять жир добилась от нее достаточно стройной фигуры с округлыми бедрами и попкой. Остальное было потрачено самим организмом на закрепление изменений.

Следующей на модификации была матка. Бесплодие и отсутствие месячных — вот конечный результат. Но при желании, я легко смогу в любой момент заставить ее забеременеть.

Заодно повысила чувствительность ее промежности и ануса. Постоянное возбуждение это про нее.

Были удалены ногти с ног и рук, и теперь казалось что те затянуты в тугие перчатки. Лишняя это морока подстригать их ей. К тому же ее уже ждет обувь, которую она уже никогда не снимет.

Можно было конечно просто нарастить ей "каблуки" со всем причитающимся, но по мне — ощущение вечного плена неснимаемой одежды более красочно. Да и все-таки создавать полноценную химеру из своей рабыни мне неохота — ее тело должно хотя бы условно оставаться человеческим.

Модификация лодыжек была не обязательна, ведь она до конца своей долгой и красочной жизни больше никогда не будет ходить без каблуков. Но потакая своей прихоти, провела и это изменение.

Потому теперь касаться пола всей стопой для нее адски больно. Как и просто выгнуть стопу в таком положении. Только на самих носках, отрывая пятки от пола максимально высоко она перестанет испытывать ощущения, будто ей воткнули раскаленные гвозди в лодыжки.

Чуть изменила строение предплечий и плеч, чтобы ей было удобней держать руки за спиной, нежели спереди. Ей это пригодиться.

Белок глаз, как и радужка, стали черного цвета, а потому казалось что ее глаза это абсолютная чернота.

Перестроила ей мышцы челюстей и она теперь абсолютно неспособна кусаться. Более того — у нее теперь не столько зубы, сколько две зубные пластины — верхняя и нижняя. Рот даже без кляпа она не сможет закрыть до конца. Горло превратилось по своим характеристикам во второе влагалище. Только очень тугое и лишенное даже намека на рвотный рефлекс.

Заодно пришлось слегка перестроить и всю носоглотку чтобы она не задохнулась, окажись в ее рту дилдо длиной хотя бы в двадцать сантиметров.

Долго думала что делать с ушами. В результате сделала их более плотно прижатыми к голове и вытянутыми как у эльфийки из ВарКрафта — длинные и больше похожие на звериные. И такие же блестящие черным латексом. А еще очень чувствительные к касаниям.

Последние на очереди были волосы на голове — остальные были уничтожены в процессе преображения кожи на ее теле. Результат — она обзавелась красивой копной волос до лопаток, что стали очень толстыми, будто каждую из волосин залили в толстый слой латекса. Латекса ярко-розового цвета. Пара взмахов палочкой и волосы практически превратились в однородную массу, сохраняя при этом приданную им форму, замерев изящной волной на ее плечах и пышной челкой почти закрывающей глаза.

— Энервейт! — почти пропела я приводя в сознание пленницу и любуясь своей работой. — С пробуждением, Долли. Хм... А что? Долли тебе очень даже идет, ведь ты теперь просто куколка. Полюбуйся! — взмах палочки и перед распятой на стене женщиной появляется ростовое зеркало. Та в шоке смотрит на свое отражение. Пускай теперь нельзя рассмотреть куда именно смотрят ее глаза из-за однородного цвета, но эмоции я всё еще могу считывать.

По ее бедру с внутренней стороны медленно стекает струйка жидкости. Неодобрительно качаю головой и взмахом палочки полностью ее очищаю от такого непотребства.

Зову Винки и приказываю принести подготовленные вещи. Та почти сразу появляется с тележкой, на которой разложено куча всякого.

— Для начала это, — говорю, беря цилиндр толщиной в сантиметр и длиной в пять. Он изготовлен из серебра и покрыт мельчайшей рунной гравировкой. Кручу его перед глазами Долли. — Это мы поместим сюда, — мурлычу, с силой пару раз ущипнув клитор, а после облизав цилиндр, введя его в ее уретру, тем самым вызвав очередной крик боли у пленницы. Все-таки он излишне большой в диаметре и входит с натугой. Ну ничего — привыкнет. Да и ее кожа теперь более эластична. Хоть и поддается в разы тяжелей растягиванию. — Это чтобы ты больше не оконфузилась. Между прочим очень сложный артефакт. Мне пришлось изрядно повозиться, чтобы правильно его настроить. Но зато он неизвлекаем. В принципе.

Касаюсь того места где был а уретра. теперь там гладкая кожа. С внешней стороны все заросло. За ненадобностью. Любуюсь новой волной ужаса на ее ставшем очень смазливом личике.

— Теперь это, — показываю ей пару крупных шаров, размером с мой кулачок, из того же серебра. У них аналогичная функция. Пускай и заращивать они ничего не будут.

Взмах палочкой и цепи удерживающие ее ноги широко разведенными, начинают ползти под потолок, тем самым вынуждая согнуться пленницу пополам, повиснут теперь не только на руках, но и ногах, и открыть более удобный доступ к ее дырочкам.

Нарочито медленно и без какой-либо смазки ввожу по очереди в ее анус оба шара. Миг активации и могу понаблюдать как она начинает дико извиваться от зашевелившихся в ней артефактов.

Теперь один из шаров пройдет весь путь по ее кишечнику и прикрепится в самом начале, удаляя любые отходы. Второй же будет теперь всегда двигаться в ней по всей длине, очищая и поддерживая в здоровом состоянии ее задний проход. Заодно постоянно стимулируя ее. Правда смазки там никакой на первое время, а потому это будет болезненно. О чем я ее и информирую.

— Пытаясь создать врага, стоит не забывать о том, что он действительно может им стать, — по-доброму глажу ее щеку. — Но продолжим.

Демонстрирую ей длинный гибкий дилдо с кучей маленьких пупырышек, к которому с конца крепится длинный розовый, в тон ее новых волос, пышный хвост. Сжалившись над тихо воющей на одной ноте пленницей, покрываю его тонким слоем лубриканта, а после ввожу одним движением эту прелесть в ее попку. Та захныкала то и дело срываясь на икание. Касаюсь кончиком палочки к выступающему наружу из ее нутра тонкому стержню, к которому и крепится хвост, тем самым активируя чары Вечного Приклеивания.

Следующая на очереди пластина что должна полностью закрыть ее лобок. Она изготовлена из всё того же серебра, но дополнительно покрыта толстым слоем черного латекса с обеих сторон и тонким контуром розового цвета. С внутренней стороны находится короткий, средней толщины, дилдо, но с очень длинными усиками, что по моему желанию могут очень интенсивно извиваться.

Его ввожу без какой-либо смазки — все равно вскоре ее там будет предостаточно. Вновь активирую чары Вечного Приклеивания.

Вообще такие чары наложены на все вещи, что ей предстоит носить. Так сказать — во избежание.

Взмахом палочки заставляю цепи вновь двигаться и опустить ее ноги.

Следующие на очереди соски.

Пара колец. Но их особенность в том, что они надеваются на соски, охватив их вокруг, а после туго сжимаются. Еще пару секунд спустя они просто-таки прорастают металлическими иглами прямо в соски и "пускают корни" вглубь груди на пару сантиметров, но при этом не задевая молочные железы и их каналы. Я все еще не решила стоит ли вызывать у нее постоянную лактацию или нет. Но задел на будущее сделать мне ничего не мешает.

Соединяю кольца на сосках между собой короткой тонкой трубкой, от чего ее груди оказываются плотно прижаты друг к другу, а соски теперь находятся в постоянном напряжении. Снизу, эдакой гирляндой, на цепочке, также соединяющей кольца, висят пять шариков-бубенчиков, что мелодично позвякивают при малейшем движении.

Пару раз дергаю за получившуюся "перекладинку", наблюдая за ее довольно-таки острой реакцией. Чувствую что начинаю возбуждаться больше обычного. Все-таки мои соски до сих пор не проколоты. Надо будет не забыть это исправить... и мысль о том, что у меня самой может быть молоко вдруг пробегает по телу волной дикого желания.

С силой закусив нижнюю губу, сцепляю руки за спиной в замок и одновременно плотно сжимаю бедра и начинаю медленно раскачиваться на пятках сначала вызывая, а после переживая достаточно мощный анальный оргазм, вызванный просто моим обликом и теми возможностями, что я могу применить к себе.

Облизываю чуть ноющую, почти прокушенную, нижнюю губу и с силой сжимаю собственные грудки через слои латекса платья и перчаток.

— Надо не забыть и себе обзавестись похожими украшениями. Правда, Долли? — мурлычу, после чего с силой тяну за "перекладинку", вызывая у нее очередной болезненный стон. — Продолжим!

Очередной за день взмах палочкой и нижняя часть тела Долли обмякает — сейчас она ниже пояса полностью парализованная. Потому я могу легко отстегнуть по очереди ее ножки для того, чтобы сначала натянуть на них такие же черные, как и ее тело, черные чулки с розовой каймой. А после обуть в переделанные балетные ботильйоны. Переделка же состоит в том, что вместо каблука установлена танкетка из очень твердой резины и с толстой прослойкой из более мягкого силикона под "стопой" и маленькой подковкой-копытцем, которое при касании с полом издало звонкий металлический звон.

Полюбовавшись на ее новые украшения, сковываю лодыжки рабыни, как и положено, кандалами с короткой цепочкой, что в ее случае только на пользу. Если научиться соизмерять шаг.

Подобными на мои собственные кандалы-бублики, расположенные под коленками, окончательно стреноживаю ее.

И наконец снимаю паралич. В ответ очередной стон. Полный облегчения и боли одновременно. Пускай каждый элемент "одежды" что я надеваю на нее и зачарован очень добротно на поддержание гигиены, здоровья и еще ряда требований, но вот об снятии боли — ни слова. Придется ей в полной мере ощутить всю прелесть болезненной беспомощности.

О чем же вновь ее и информирую.

Следующим в моих руках оказывается тяжелый во всех смыслах корсет. Его вес почти пять килограмм. И по факту — это стальной лист, подвергнутый сначала трансфигурации, изменившей его форму, а после зачарован, на него я нанесла руны, и под конец — покрыла толстым слоем латекса все той же цветовой гаммы — черный глянец и тонкие розовые линии.

Увидевшая этот "шедевр" Долли в исступлении начала биться затылком о стену. Только вот с тем, во что я превратила ее волосы — это было бессмысленно. Все равно, что стучаться головой о стену с приклеенным к ней мягким, полусдутым мячом.

Когда корсет захлопнулся на пленнице, то той, волей-неволей, пришлось выпрямиться и держать спину ровной. В общем-то у этого "корсета" не было ни шнуровки, ни каких-либо других застежек — чары бесшовно спаяли его на стане Долли, а после подогнали по фигуре и начали... подгонять фигуру под заданные параметры. Артефакт, в который был превращен лист стали, теперь очень жестко сжимал талию, верх таза и низ грудной клетки рабыни, при этом не забывая поддерживать и так задорно стоящую грудь.