Дело охотника за пузырями

В отличие от транспортных пузырей, дикие пузыри вполне могли удрать, и отклоняли свой полет в сторону, почуяв вонь, исходящую от пузырей охотников. У них отличный нюх, и они уходили с курса охотника задолго до того, как человек мог их увидеть. Наверное, все пузыри просто покинули округу, и не вернутся, пока охотники не заменят полностью такелаж и не сожгут старый.

Этим они и занялись. А я, получив свою награду от Мирхо, вернулся в Столицу.

Эпизод 3. Стерва и подмастервье.

Каково же было мое удивление, когда через две недели охотник вновь объявился на нашем пороге.

— Пузыри не вернулись! — огорошил он меня известием. Урк (так звали пойманного купца) признает свою вину, но не может объяснить, отчего они не возвращаются. Я вам заплатил за то, чтобы они вернулись, я хотел бы получить то, за что платил!

— Ну вообще-то мы сыщики, и ловим преступников, — спокойно ответил Шикаши. — Преступник пойман, и свое дело мы сделали на высшем уровне, а почему не возвращаются пузыри... это уже совсем другой вопрос. Вы заменили вонючие веревки?

— Само собой! Цены на новые тросы взлетели до небес, но куда деваться? Мы даже мыли короба и обливали самих пузырей.

— Ну и как? Результат есть?

— Только то, что наши ездовые пузыри перестали нервничать.

— Ага! Значит, этот отпугивающий запах действительно был, и он пропал?

— Выходит, что так.

— Но пузыри не возвращаются?

— Нет! Мы по-прежнему не можем поймать ни одного, нам не удается даже обнаружить их.

— Все это, конечно, очень странно, — проворчал сыщик. — Но подумайте сами: кому, как не охотникам знать, что случилось с пузырями? Кто лучше вас изучил повадки этих животных? Может, они вообще улетели из ваших мест навсегда и не собираются возвращаться?

— Они такие примитивные, что не способны "собираться". Они летят туда, куда их несет ветром, и способны лишь немного поворачивать в ту сторону, где чуют более вкусную пищу. Или наоборот улетать от того места, где противно пахнет.

— А не могла у них выработаться привычка избегать охотников вообще, не важно, есть запах или нет?

— Нет, такая привычка — это все равно, что дрессировка, а они не дрессируются. Пузыри так же глупы, как улитки или червяки.

— Ну вот видите: цена моим предположениям невысока, поскольку я не знаю их повадок. Повадки преступников — другое дело. А пузыри... извините. Вы, конечно, можете требовать нашей помощи, но от нас вряд ли будет толк. Возможно, стоит обратиться к мудрецам, которые в этом разбираются? Какие-нибудь натуралисты или маги из тех, кто специализируется на животных.

Охотник с надеждой посмотрел на меня, и я поспешил откреститься:

— Я ничего не понимаю в животных, этим занимаются маги земной стихии, а мои стихии — воздух, свет и сны, могли бы уже запомнить... — тут мне пришла в голову одна идея, — хотя я знаю одного человека...

— Да ты, никак, опять про Пупулиса?! — догадался сыщик, — А он спец по зверушкам?

— Я точно не знаю, но он маг земли и такой старый, что должен помнить всех земных магов Столицы, кто хоть чего-то стоит.

Шикаши почесал затылок.

— Можно, конечно, спросить старого лиса, — так все за глаза называли Пупулиса. — Одно только мне не нравится. Не люблю я, когда на меня давят. Что-то наш знакомый пришел, и с порога стал предъявлять претензии: дескать, я платил... а вы не оправдали... Стоит ли нам помогать? За такое непочтительное отношение, я бы предоставил ему самому выкручиваться.

— Шеф, могу я поговорить с вами наедине? — я опасался перечить ему при чужаке, поэтому продолжил разговор, только когда мы вышли в другую комнату. — Шеф, я тут подумал, он говорит, что пузыри очень примитивны, не могут менять свое поведение.

— Да...ну и?

— Если так, то в конечном счете причина должна быть не в пузырях, а в людях. Логично?

— Не совсем строгое рассуждение, но это самое вероятное из следствий. — В ауре Шикаши отразилось сомнение и даже что-то вроде опасения. Я решил усилить свою мысль:

— Если причина в людях, то, кто бы ни были эти люди (или один человек), они вредят жителям нескольких городов. То есть, это либо злоумышленники, преступники, либо псих, либо какое-то недоразумение. Но если есть шанс, что это преступник, то получится, что мы проиграли это дело.

При слове "проиграли" аура Шикаши забурлила целым букетом эмоций. Самолюбивый сыщик очень не любил проигрывать. С другой стороны, он с таким пиететом относился к логическим доказательствам, что не мог не признать мою правоту, даже если выводы ему ну очень не нравились. Я уже достаточно хорошо его узнал, чтобы предсказать: между неприятным и нелогичным он всегда выберет неприятное. Главная трудность состояла в том, чтобы найти достаточно строгое рассуждение, ведь он был большой мастак находить ошибки и натяжки в доказательствах. Я почти видел, как поскрипывали его извилины (фигурально выражаясь, конечно, я улавливал лишь сильное напряжение ауры). Все-таки и великий сыщик был подвластен эмоциям: хотя он и уважал строгие доказательства, но с особым тщанием искал в них ошибки, если выводы ему не нравились. Если бы выводы были приятны, я уверен, он бы так долго не раздумывал.

— Ну хорошо, — сказал он. — Над этим делом работал фактически только ты один, но мы компаньоны. И твой проигрыш — это и мой проигрыш тоже, хотя бы как наставника. И если там в самом деле могут оказаться еще преступники, мы будем выглядеть глупо. Даже если причина и не в этом... тогда хочется быть уверенным, что это так! Ладно, действуй. Но я все-таки заставлю Мирхо оплатить тебе текущие расходы, чтобы не зарывался.

Мы с охотником отправились в Школу Магии. Совсем недавно, я посещал ее каждый день, но даже теперь бывал там часто. Все-таки Школа — не только учебный центр, но и научный, и торговый и даже военный. Это становится особенно очевидно, когда подходишь к ее стенам, не уступающим по высоте городским. А если учесть количество заклинаний, внедренных в кладку, то городская стена по сравнению с этой — просто непомерно протяженный заборчик. Школа — как крепость в крепости, третье и последнее кольцо обороны (первое — пригороды). Да, на Столицу никто не нападал вот уже неведомо сколько лет. Но не столько из-за миллионов жителей, сколько из-за Школы. Поэтому старинное название "Школа Магии" все больше выходило из употребления. Многие называли это место коротко и грозно: Цитадель. Когда-то тут в самом деле была только специализированная школа для детей с магическими способностями. Но это было очень давно.

У врат стояли стражники с повязками всех цветов. Маги, разумеется, причем, не слабенькие. Меня пропустили молча, они помнили всех студентов в лицо. А к охотнику отнеслись недоверчиво: навесили маленький охранный браслет на ногу, который снимут только на выходе.

Факультет земли представлял собой кусок облагороженного леса. Кто-то из земных магов предпочитал жить в дуплах огромных деревьев, другие же — в подземных жилищах. Старейшина Пупулис в буквальном смысле слова был старейшим по возрасту среди магов Школы (и среди жителей Столицы, скорее всего, тоже). Пупулис предпочитал дупло. Мы застали волшебника в обычном состоянии: он дремал. Зеленая повязка сползла на нос, а храп напоминал довольное похрюкивание будюга. Мирхо оробел, но я развеял его опасения:

— Да он всегда спит, так что можно будить, это в порядке вещей.

Охотник все-таки предоставил эту честь мне.

— Зверушки, говорите? Пузыри? Как же, слышал, слышал, презабавные существа, — ответил старейшина, когда мы изложили ему суть дела. — Я кое-что понимаю в животных, но все же это не моя специализация. Но я знаю кое-кого. Если вы готовы заплатить этому человеку, думаю, она согласится поехать с вами в Инапатру.

— Она? То есть, волшебница? — переспросил охотник с настороженными интонациями в голосе.

— Ну да, а что такого? Половина волшебников — женщины. У охотников, возможно это не так, но не надо мерить по себе!

— Простите, — смутился Мирхо. — В самом деле женщины не жалуют профессию охотника за пузырями, я даже и не знаю, почему. В принципе, им никто не запрещает, но желающих не находится.

— Ну хорошо... сейчас я позову ее, она должна быть неподалеку, — с этими словами Пупулис активировал какой-то амулет. Присмотревшись, я понял, что на него наложено заклятие Зова, так что кто-то сейчас наверняка получил сигнал. Занятно. Это должен быть кто-то, с кем старейшина часто имеет дело, иначе нет смысла делать особый амулет.

Ждать долго не пришлось. В комнату вошла девушка моего возраста. Я ее сразу узнал: тот же выпуск.

— Ини?

Ответ меня ввел в легкий ступор:

— Если у вас, Эйо, имя короткое до примитивности, то это не значит, что надо кастрировать чужие имена до вашего размера, — ледяным тоном ответила магичка.

Тьфу ты, вот зануда! Я никогда не общался с ней лично, но она была довольно известной личностью на нашем курсе, и за глаза все ее называли просто "Ини". Самое неприятное, что я не помнил ее полного (довольно замысловатого) имени, и не мог немедленно исправить свою ошибку. А она, похоже, ждала от меня именно этого. В комнате повисло напряженное молчание. Мне показалось, что в глазах Пупулиса мелькают озорные огоньки. К сожалению, я не мог проверить это, прощупав ауру: как все экзаменаторы, он носил защитный амулет, скрывающий эмоции.

Старейшина понял, что из этого молчания развлечения не получится, хмыкнул, привлекая наше внимание, и сказал:

— Вот смотрю я на вас. Два тройных мага, пять стихий на двоих. Эйо — воздух, свет, сны, и Т'Иниариса — вода, воздух, земля. Если бы вы завели ребеночка, то был бы небольшой шанс получить четырехстихийного мага.

— Вот еще! — фыркнула волшебница, — задохлики не в моем вкусе.

Я покраснел. Ну да, я не был атлетически мощным, но "задохлик" — это уж через чур! Обычная для юноши моего возраста худоба... Кстати, она и сама была симпатичной, но не более того: ноги хороши, лицо обычное, а грудь из разряда "это там бюст или оборки топорщатся?"

Старейшина расхохотался.

— Вот так из-за мелочей вроде вкусов срываются великие научные открытия!

— А вы все шутите, — заметила Ини. — Я вообще не понимаю, откуда эта истерия вокруг поисков четырехстихийного мага.

— А ты понимаешь, Эйо? — спросил старейшина, на что я ответил недоуменным жестом, мол, не знаю.

— Эх, молодежь, молодежь! Во все времена студенты почти поголовно прогуливали лекции по истории и легендам магии. И вы прогуливали, иначе бы знали, почему четыре стихии — критическое число. Ну да ладно, может быть, расскажу потом, если захотите. А сейчас не об этом пойдет речь. Т'Иниариса, девочка моя, есть работа по твоей части. Если, конечно, мы договоримся о командировочных, — старик столь многозначительно зыркнул на охотника, что стало ясно: для "своей девочки" он будет торговаться за каждую монету.

И пошло... вот когда я увидел класс! Мирхо оказался достойным противником: своей упертостью и спокойствием он с успехом компенсировал образование, мудрость и подвешенный язык Пупулиса. Когда оно сговорились на цену вдвое больше, чем моя оплата, я понял, сколько денег потерял Шикаши, когда согласился, не торгуясь. Потом я долго прокручивал в голове реплики спорщиков. Не то, чтобы у меня был напряг с деньгами, просто обидно, когда твой труд оценивают вдвое дешевле, чем труд мага, который стоит на ступень ниже.

— А ты кем приходишься старейшине Пупулису? — спросил я потом.

— Он мой родной прапрапра... дедушка, — честно говоря, я сбился со счету, пока Ини тараторила эти "пра", но больше трех раз, это точно.

— Надо же, а я и не знал, что у него есть родные.

— Полно. Но когда столько поколений разделяет людей, родство становится чисто формальным фактом, — как-то холодно заметила Ини.

Мирхо на это возразил:

— Да ладно! Торговался он за тебя как за родную дочку!

— Мне лучше знать, — отрезала волшебница таким тоном, что нам сразу расхотелось спорить.

Я вспомнил, что когда-то старейшина обронил: "у меня нет наследников". Значит, эта девчонка наследницей не считается? Занятно... Или Пупулис — жадина, или так проявляются какие-то семейные раздоры.

Компаньонка мне попалась суровая. Зубки она показала сразу же, как только мы начали обсуждать план действий. Т'Иниариса захотела командовать. Я поначалу возмущался. Как это волшебница второй ступени будет командовать магом первой? Но Ини давила на то, что именно ее знание животных должно решить дело. В какой-то момент у меня в голове как будто что-то щелкнуло: я вспомнил наше первое дело и одного мага, который тоже хотел всеми командовать.

— Хорошо. Ты главная, я слушаюсь. Но вся ответственность тогда ложится на тебя. Если мы сорвем дело, то виновата будешь только ты, и никаких претензий ко мне. Идет?

— Идет.

Нет, ну какая наглость? Я же вижу по ауре, что она врет! И она прекрасно знает, что я это вижу. Но при этом излучает победное настроение. Не понимаю я женщин! Значит, как командовать, так только она, а в случае провала отвечать будем оба. И хорошо еще, если оба, может, и всю вину на меня свалит. Ну ладно-ладно...

Шикаши ничего не знал о нашем уговоре. Ини помалкивала, и я тоже. Мне казалось, что если я об этом заговорю, это будет похоже на то, как ябедничают дети. А вдруг Шикаши просто посмеется надо мной, что вот так легко уступил первенство? И буду я выглядеть дурак дураком. Он проводил нас, а сам снова остался в Столице, обещая помогать советами, наблюдая за нами через амулет.

На это раз мы должны были лететь без охотника. Уж не знаю, как бы получилось быстрее, но нам надо было не в родной город Мирхо, а в Инапатру. Ини заявила:

— Продолжим с того места, на котором ты дело провалил. Исправим твою ошибку и допросим этого Урка как следует.

От такой наглости я на минуту лишился дара речи и ответить мог лишь сердитым сопением. Ее идея допросить купца мне казалась лучшим ходом, но разве я провалил дело?! Или провалил? В тягостных раздумьях я стал колдовать... базовая формула группы Левитация, вторичная формула аркана Свеча... Ветер привычно ударил в подошвы и локти, поднимая меня в небеса. На расстоянии вытянутой руки взлетела Ини. Теперь вторичная формула аркана Полет... Встречного потока, как при езде на лошади не было. Наоборот, ветер подталкивал в спину, разгоняя нас все быстрее и быстрее.

— Ну что ты там копаешься? Ты же у нас великий маг, а ползешь как неофит! — язвила волшебница. Наверное, я мог бы ее обогнать, но настроение было препоганое, и я лениво скользил позади, даже не пытаясь вступить в это обычное для магов воздуха состязание.

Инапатра встретила нас оживлением. На главной площади собралась толпа. Кажется, там всегда было людно, но сегодня в особенности. Несколько конных патрулей проскакало под нами. Куда они так торопились? Может, тут война началась? Воображение нарисовало мне картину: отчаявшийся охотник освежевал транспортный пузырь заезжего коллеги, а стражники двух городов использовали этот случай как предлог для очередной свары. Может, за две недели тут народ совсем отчаялся и начались беспорядки?