— Нет. Все очень просто — спасательный плот, вместимостью на тридцать человек. Спустим яхту на воду, тележку разберем, накачаем плот и поместим конструкцию на этот плот. Я все уже продумал. Потом возьмем на буксир и потащим за собой. Даже если будем тормозить яхтой и плот догонит нас в корму, то не повредит яхте.

— Ну ты и жук! — Засмеялся брат.

— Что с квартирами Слава?— Сменил я тему.

— Нормально, свою квартиру и бабулину уже продали, деньги перевели на счет благотворительного фонда 'Подари жизнь'. Мы за этот срок не сможем их потратить, так как деньги еще с продажи компании имеются. А лишнего груза взять много не сможем, так Гоша? — теперь уже я ему кивал.

— Сколько мы еще можем реально взять груза?

— На яхту еще килограмм двести, максимум двести пятьдесят, но это предел. И еще в плот килограммов пятьдесят — семьдесят. Это все.

-Так мальчики, — к нам подошла Маша, — завтра Гоша мы перебираемся к тебе и готовимся к переходу. Проверьте еще раз, все ли мы взяли? Ты кстати Гоша одеждой озаботился?

— Ясен перец сестренка. Но я только на себя брал.

Маша кивнула — Молодец! Так наши баулы с одеждой и обувью переложили. Ну вроде все.

Проводив Славу с Машей, я позвонил Хлысту и договорился встретиться. Встретились с ним через два часа на том же месте, где он передавал мне арбалеты. Пересев в машину к Хлысту, я, молча распаковал принесенный мною сверток — укутанную в ткань немецкую штурмовую винтовку. Хлыст вопросительно посмотрел на меня.

— Саша, — ответил я на его немой вопрос, — нужно сделать апгрейт, заменить ложе на что-то более современное из полимеров с планкой Пикатини и оптику к ней. Простой, но мощный оптический прицел, без всякой электроники и ночной прицел. Сможешь?

Хлыст помолчал некоторое время, потом спросил:

— Уверен, что нужен такой апрейд? Ведь винтарь тогда потеряет свою оригинальность?

— Да хрен с ней с оригинальностью. Главное функциональность. Ну так как, берешься? За деньгами дело не встанет.

— Ладно, сколько времени даешь, учти нужно еще найти подходящий под нее девайс?

— Три, максимум четыре дня. Если в эти сроки не уложишься, лучше скажи сразу, тогда пусть останется все как есть.

Хлыст помолчал еще некоторое время, о чем то раздумывая, потом вышел из машины и с кем-то созвонился. Разговаривал минуты три. После чего вернулся назад.

— Ладно, есть один вариант, но там бабки сразу просят.

— Не вопрос, — ответил я и, передавая вновь упакованную винтовку Хлысту, сообщил, — Саня, учитывай, документов на нее нет. Так что будь осторожен.

Хлыст усмехнулся и, развернув ткань упаковки, вытащил из винтовки затвор.

— На держи, без него она не может являться огнестрельным оружием.

Я передал Хлысту требуемые деньги, захватил с собой на всякий случай определенную сумму. Сказал, что по окончанию отдам еще столько же.

На следующий день, после обеда приехали Славка с Машей и бабулей. Привезли еще несколько баулов и тюков с вещами. Первым из машины выскочил Ганс. Поприветствовал меня гавкнув, потом подбежал к Боне, лежавшему словно сфинкс на крыльце, ткнулся ему в нос своим носом. Боня заворчал и вяло махнул хвостом, типа привет. Последним из машины появился Бегемот.

— Не понял? — посмотрел я удивленно на Машу. — Вы его решили тоже взять с собой?

— Это не мы решили, — ответила смущенно невестка, — это он сам так решил.

— Понимаешь Гоша какое дело, — влез в разговор Славка, — в такое время раньше его днем с огнем не сыщешь, приходил домой раз в три-четыре дня, напьется молока отоспится и опять сваливал. А тут, перед тем как пришли покупатели на дом, он как появился, так ни куда и не уходил.

— Да. Все время крутился около нас, даже Славочке позволял себя погладить. Когда Слава подписал договор купли-продажи, я поцеловала своего кису в нос, поплакала, сказала: 'Бегемотик, ты теперь свободен и сюда приходить не нужно', знаешь как он на меня посмотрел? Будто осуждает меня за это. — Глаза у Маши увлажнились, еще немного и она готова была заплакать.

— Ага, конечно осудил, — засмеялся брат, — там не осуждение было, а прямой тебе вопрос — а где теперь я харчеваться буду! Прикинь Гоша, кошак, как только мы стали собирать вещи, забрался в машину и не вылазил оттуда, пока мы не приехали к тебе. Мистика какая-то. Уж что что, а такого я от Бегемота не ожидал. Чувствует скотинка наверное что-то...

— Не чувствуют они, а знают. — Сказала баба Настя, покачав головой. — Животные знают гораздо больше, чем мы, вот только сказать не могут или люди просто их не понимают.

— А Кром улетел. — Печально сказала Маша. — Я даже с ним не попрощалась.

— Не печалься внучка. Мне кажется, ты его еще увидишь. — Анастасия Николаевна погладила Машу по голове, словно маленькую девочку и поцеловала в лоб.

Вечером, когда все привезенное было помещено в яхту, а Маша с бабушкой занялись приготовлением ужина, мы с братом сели на ступеньки крыльца.

— Знаешь Славян, что я еще нашел в сундуке деда?

— Что?

— Помнишь, мы под руководством деда делали доспехи на себя? Ну, это еще до твоей армии было?

— Что реально? А я как-то забыл о них... А ведь точно. Доспехи тогда крутые получились. Когда мы первый и последний раз на тусовку реконструкторов приехали в Новгород, там народ в ауте был. Еще предлагали неплохие деньги. Особенно за твой персидский полный доспех.

— Так вообще-то и за твой не хило давали.

Брат кивнул:

— Целый год угробили на изготовление этих доспехов. Знаешь, я тогда наверное впервые с удовольствием работал в кузне. Сначала я хотел доспех как у рыцарей. Но дед меня убедил, что русские доспехи были не хуже и даже лучше в чем-то. Мне тогда сделали бехтерец, как дед сказал поздний вариант, которые изготавливались в 16-17 веках. А тебе персидский тяжелый.

— Из нержавейки, с отделкой по краям латунью, с травлением, а-ля 'принц Персии'. — Засмеялся я. — Плюс персидский шлем тюрбанного типа. Еще там лежала моя сабля, помнишь, которую отковал дед. Булат.

— Это которая толи турецкий ятаган, толи персидский шамшур?

— Угу... своего рода гибрид, а если учесть эфес, то и палаш.

Этот клинок ковал сам дед, по одному ему известным соображениям. Клинок, от гарды и до середины был почти прямой имевший едва заметный изгиб как бы внутрь, а в верхней части имел чуть больший изгиб в обратную сторону как верхняя часть ятагана. Заканчивался клинок утолщением. Острие имело заточку как с одной стороны, так и с другой, что позволяло нанести рану противнику обратным движением клинка. Эфес был закрытым, в виде лепестков, идущих от гарды до навершия, полностью защищая кисть руки. Это было немного странное оружие. Позже уже покопавшись в нете и пообщавшись с фанатами средневекового оружия, узнал, что такие клинки ни кому не известны. Однако тогда я об этом не знал и с восторгом смотрел на клинок. Дед же только усмехался. Он же научил меня работать с таким оружием. Тогда же дед сказал мне, что этот клинок оставляет страшные и плохо заживающие раны. На мой вопрос что это за клинок, дед сказал, что какая разница, главное это дать ему имя. Клинку я дал имя 'Змей'. Славка так же заинтересовался странным клинком, но довольно быстро охладел к нему. Брату же больше нравилось ударно-дробящее оружие, поэтому под присмотром деда он сделал себе сначала боевой молот на полутораметровой рукояти, потом шестопер и на последок 'утреннюю звезду' — металлический шипастый шар, крепившийся к рукояти металлической цепью.

— Кстати Слав, в сарае я так же нашел и твой молот с шестопером и 'утренней звездой'. Все было заботливо смазано и укутано в отрез ткани.

Славка посмотрев на меня удивленно, воскликнул:

— Где? Ты чего молчал заморыш?

— Иди, там сразу у входа в сарай, — махнул я ему рукой, улыбаясь. Славка вскочив, убежал в сарай и через некоторое время вытащил оттуда свои игрушки. Развязав стягивающие сверток вязки, он с довольным видом взял в руки свой молот. Крутанул его и нанес удар по прислоненному к забору листу старого ржавого железа. Лист отозвался жалобным скрежетом и в нем образовалась рваная дыра. Потом Славка покрутил шестопером и наконец взял в руки 'утреннюю звезду'. Этой он особенно любил махать, раскручивая ее до состояния, когда шар с цепью сливались в один сплошной круг. Да, братец был у меня здоров как буйвол. Перестав крутить 'утреннюю звезду' Слава неожиданно спросил:

Гоша, а твой щит цел? — Щит у меня был, так же делал его под присмотром деда из дубовых досок, круглый, окантованный по краю латунью с острым металлическим умбоном. А вот брат себе щит делать не захотел, сказав, что с его молотом он ему не нужен.

— Цел, а что?

— А давай проверим, насколько он крепок к поцелую моей звездочки?

— Да пошел ты. Достаточно того, что в свое время один щит ты мне расколотил. — В ответ Славка довольно засмеялся.

— Ой, люди добрые, посмотрите на этих великовозрастных балбесов, все никак в детство наиграться не могут. — Неожиданно раздалось за моей спиной.

На пороге стояла Маша, осуждающе смотря на нас с братом.

— Славочка, лада мое, а если ты этим шариком для боулинга себе по буйной головушке зарядишь, что я тогда с тобой убогим делать буду? — Ласково проговорила она.

— Это не шарик для боулинга, там шары больше. И ничего я себе не заряжу. Я что косорукий? И вообще женщина, что ты вообще понимаешь в мужских делах?

— Даже так?

— Да ладно Маш, — вступился я за Славку, — он же шутит, да и с этой 'звездочкой' он обращаться умеет, как жонглер, его дед в свое время так надрессировал, что будь здоров.

— Да знаю я Гоша, что он шутит, — Маша улыбаясь посмотрела на меня, потом перевела взгляд на мужа, — попробовал бы он не шутить. Ну ладно мальчики, убирайте свои железяки, пойдемте ужинать.

Четыре дня прошли в заботах, все проверяли и перепроверяли. Что-то докупали, так по предложению Маши закупили так называемые КИПы — контрольно-измерительные приборы, которые я при сборах совсем упустил из вида. Пара штук рулеток, одна на три метра и одна на пять метров у меня были. Но Маша настояла на том, что необходимо купить еще металлический метр, использовать его в качестве эталона. Под этот метр в городе нам сделали герметичный футляр. Помимо этого, приобрели гирьки разного веса и пару емкостей для измерения объема жидкостей с измерительной шкалой. К ним же купили самые простые весы, в виде коромысла с чашечками, подвешенными на цепочках по краям плеч коромысла. Причем эти весы были изготовлены еще в начале 20 века и взвешивать на них, можно было вес до трех килограмм. Нашел их Славка в одном антикварном магазинчике, торговавшим разными раритетами, в том числе и старинными самоварами, которым электричество было не нужно и топились они щепой и сосновыми шишками. Славка кроме весов купил и один из таких самоваров на пять литров. Правда потом, он почти целый день чистил нутро самовара от многолетней накипи. На самоваре были выдавлены пара медалей и надпись: 'городъ Тула Братья Алексей, Иван Баташевы 1901 г.'.

Чем ближе становился момент перехода, тем больше нарастало напряжение. Оно как будто висело в воздухе. Нет, ни Маша ни мой брат ни бабуся ни чем старались это не проявлять. Каждый старался чем-нибудь занять себя. Маша с бабусей постоянно проверяла и перепроверяла багаж — все ли взяли, ничего не забыли? Хотя в этом уже казалось бы и нет необходимости. Славка надраивал свои доспехи и чистил оружие, хотя, что первые, что второе были идеально вылизаны. Постепенно даже разговоры сошли на нет. Мы больше молчали теперь находясь в ожидании. Даже я стал нервничать, хотя сам побывал на той стороне и точно знал, что все это реальность. А каково было моим родным и близким, которые поверили мне и фактически все поставили на этот переход, лишившись даже своего угла? Так как в нашем распоряжении оставался только дом деда.

За день до перехода произошло ЧП, которое очень сильно повлияло на нас всех. Утром, около десяти часов к нам пришел Ваня. Одиннадцатилетний мальчишка. Он жил со своей бабушкой и младшей сестрой на другом конце деревни. Я был знаком и с его бабушкой Людмилой Петровной и с его матерью Натальей, когда она была еще жива. Наталья была младше меня на два года. И я в свое время чуть не стал ее мужем и отцом этого мальчишки.

Мне тогда было 18 лет. Год после окончания школы, я по настоянию отца провел на заводе, работая простым рабочим. И теперь готовился поступать в институт. Что бы я не отвлекался на своих друзей и особенно на девчонок, родители отправили меня к деду, куда я привез целый чемодан учебников. Конечно мне было довольно тоскливо, так как у деда сильно не забалуешь. Он вообще ни когда не церемонился и не миндальничал. И если дед сказал, что нужно сделать то-то и то-то и в такой-то срок, то делать это нужно было обязательно, именно так как он сказал и не на йоту меньше, больше можно, меньше нельзя. А дед мне сразу поставил задачу, чтобы за месяц, я должен буду чуть ли не наизусть знать все привезенные учебники, плюс обязательная работа в кузне и по хозяйству. Вот и представьте себе мое состояние. На улице конец мая, все цветет, девушки переодеваются в легкие платьица, а у тебя бешено играют гормоны, как дрожжи прошенные в отхожее место!

На второй день, после того, как я приехал, около дедовского подворья появилась Наталья. Девка была очень даже симпатичная, плюс одела довольно провокационное платьице, конечно же ни какого лифчика, а грудь у нее уже налилась достаточно, третий или даже четвертый размер и готова была буквально выпрыгнуть наружу. Глядя на нее, я непроизвольно сделал пальцами хватательные движения. В голове даже зашумело. И тут на меня обрушился буквально водопад холодной воды. Резко развернувшись, я увидел стоящего деда с пустыми ведром.

— Ну что охолонился? Слюни вытри и бегом в кузню, там тебя молот дожидается. — Спокойно проговорил дед. В спину мне раздался девичий смех. Гонял меня дед пару дней так, что я моя голова не успевала долететь до подушки, как я уже спал. А вот на третий день мне пришло послабление. Дед поехал по своим делам в райцентр. Он конечно нарезал мне задач. Но одно дело, когда ты под жестким присмотром, а другое дело — когда нет. Рядом с деревней был небольшой пруд, который питался холодными ключами, бившими на дне пруда. Как только дед уехал, я решил немного сачкануть и сбегать искупаться. Наталья оказывается все это время наблюдала за мной и поняв, что я побежал на пруд, довольно усмехнулась и пошла вслед за мной.

На пруду никого не было. Даже деревенских мальчишек. Все верно, все были заняты по хозяйству, здесь чай не город и детей с детства приучали к труду. Скинув футболку и джинсы я сиганул в воду. Искупавшись я стал выходить на берег, когда увидел Наталью сидевшую рядом с моей одеждой. Сидела так, что были видны ее плавки, одна лямка легкого платья была приспущена.

— Здравствуй Игорешенька. Как водичка, теплая?