Ключи ушедшего бога

Рабочий кабинет с мирно жужжащим компьютером и стопа папок вырвала у меня из груди ностальгический всхлип: 'Цивилизация!' Молодой брюнет с бадейкой кофе — аромат защекотал нос — обернулся на шум. Зеленые глаза задумчиво блеснули, голова чуть склонилась влево, потом мужчина усмехнулся краешком рта и протянул мне черную бадейку с забавным рыжим котом на боку. Я машинально приняла угощение, ноздри хищно зашевелились от чумового аромата дорогущего кофе. Рот наполнился слюной, я сглотнула. А брюнет по-доброму улыбнулся, видя мой восторг, и сказал почти то же самое, что говорил Кирту рыжий весельчак:

— Угощайся, Рэну привет!

— Спасибо! — растроганно поблагодарила я и, не выпуская горячей кружки из пальцев, отступила назад. Вскинула взгляд в надежде продолжить беседу с милашкой-брюнетом и уперлась взглядом в золотистый камень стены. Окошко исчезло. С сожалением вздохнула. Перемещение в комфортные объятия цивилизации и знатока дивного напитка отменялось!

Я отхлебнула черный, несладкий кофе, отменно прочищающий мозг, и уверенно предположила:

— Кажется, нас приняли то ли за приятелей, то ли за жрецов Ольрэна. Рэн... Ольрэн... Готова спорить, это его имечко так по-свойски обкорнали.

— Пожалуй, — согласился Керт.

— Что дали? — нос любопытного Кирта дернулся от запаха из кружки.

— Кофе, напиток популярный в моем мире, хорошо бодрит, только горький.

Братья на слово верить не стали, кружка пошла по рукам, мужчины продегустировали и закономерно искривили физиономии от непривычного вкуса экзотики.

— Да, такая гадость точно голову прочищает, — согласился Керт, возвращая мне подаренную бадейку.

— Зато теперь мы легко сконцентрируемся на цели, — подбодрила я компаньонов, делая еще глоток для стимуляции нервных клеток.

Парочка телохранителей согласно скривилась и задумчиво покивала. Не то чтобы им думать было непривычно, скорее привычно было следовать за кем-то и корректировать движения охраняемого объекта, чем лезть вперед.

Еще, до меня, как до жирафа анекдот, через искажающую призму восприятия Ким дошло то, о чем следовало подумать в первую очередь: я неверно оценила возраст спутников. Керт и Кирт на деле были лишь чуть старше соплюшки Кимеи, по сути, парни лет двадцати с малым хвостиком. Да, тренированные, натасканные, как псы на добычу, мускулистые и заросшие темным волосом — что визуально накидывало им десятку к сроку, прожитому на Фальмире, — но по сути еще очень молодые. Потому полагаться на действия и суждения щитовиков не стоило. Во всяком случае, полагаться во всем и больше, чем на память самой погибшей служанки принцессы. Если, конечно, речь не шла о тех вещах, которым парней учили в Сером Щите.

Вообще удивительно легко мне дались первые часы попаданства из мира технического в эту мрачноватую фэнтезятину. Почему мрачноватую? Потому что, если обратиться к читательскому опыту, в веселой истории главный герой не приходит в себя на алтаре с горой свежих трупов по соседству! Или я ничего не понимаю в юморе, или это очень специфический юмор божественного и смертоносного свойства, непостижимый скудным бухгалтерским умом!

Словом, я вроде как адаптировалась, сама того не заметив. Сначала была сильно занята освоением управления телом, боролась с головной болью, потом сразу погрузилась в технические сложности скоростной штопки, следом озадачилась вопросами пропитания, затем поиском выхода из сложных обстоятельств жизни и ущелья.

Где-то на периферии хоровода мыслей я подспудно все ждала отходняка, шока, трясучки и приступов тоски по дому. Не дождалась. Во-первых, паниковать было банально некогда. Во-вторых, думаю, давнее знакомство со Смертью сдвинуло мне мозг набекрень в достаточной степени, чтобы все то, к чему привыкли люди на родной Земле, уже давно стало казаться лишь фрагментом одной большой головоломки. Потому перемещение на другой ее кусочек никак особенно на меня не повлияло. Другой мир, а пятна те же, миссии облегчения работы Последнего Гостя, как его тут именуют, никто не снимал.

Что дальше? Да, щитовики не Темные Властелины, не Гэндальфы и не супергерои, но спину должны прикрыть. С другой стороны и я не хоббит, ножки гладкие, темных артефактов за пазухой для ритуального купания в лаве не таскаю. Будь, что будет! Пока идем, выживаем и пытаемся обустроиться.

'Итак, куда нам там надо? Вроде сговорились: относительно спокойное местечко без фанатиков, где в цене будут наши денежки, и где мы не вызовем чрезмерного любопытства'. Проговаривая вслух желаемый результат, как мантру, мы чапали вперед, изредка я отхлебывала из быстро пустеющей кружки удивительно ароматный кофе и мысленно благодарила щедрого зеленоглазого мужчину. Пусть у него всегда будет столько кофе, сколько ему надо!

Первый блин следующего касания у Керта вышел комом. Луна светила местная, память Ким сразу признала, вот только сияло ночное светило над бесконечной водной гладью, мелкие соленые брызги долетали в золотой коридор, оседая на губах. Ни плота, ни корабля, ни земли на горизонте в окне не появилось. Кидаться и плыть? А в какой стороне берег и сколько до него? Может самый ближайший путь километр вниз? Птиц на горизонте-то не видать. С сожалением забраковав живописную марину, щитовик отошел от стены.

Я допила остатки кофе и передала кружку на сохранение запасливому Кирту. Пока тот прятал посудину, Керт решил испытать счастье еще разок и решительно впечатал пятерню в левую сторону коридора.

На сей раз никакой большой воды не появилось. Кисея тумана лукаво скрывала время — утро или вечер, но не скрывала силуэты деревьев за 'окном' и шелеста листьев. Ближайшее растение легонько качнуло веткой с забавными серо-зелеными листочками-сердечками, мелкими, как рябиновые. Сталица! Такие деревца повсеместно росли в лесах Фальмира. Протяжным не то стоном, не то уханьем разразилась птица, ей ответила другая, слева послышалось очередное 'куру-у-у-ру'.

— Место незнакомо, но мир наш, сталицей все поросло. И слышно, как куркуруша кричит. Выходим? — поставил вопрос на голосование Керт, глядя, как постепенно разрастается окно. По мере того, как мы в него вглядывались, небольшой овал трансформировался в дверь.

— Пока в нас чего похуже кинжала не бросили, выходим! Вперед, лапуля! — согласился Кирт и, подхватив меня под локоток, фактически поволок за собой. Керт вцепился в другую руку.

Золотой свет коридора померк, пахнуло еще не развеявшейся утренней прохладой. Так бывает в лесных низинах даже летом, пока солнышко не проснется по-настоящему и не вжварит вовсю, доказывая свою власть над миром.

Мужчины замерли статуями по колено в траве, прислушиваясь, принюхиваясь и зыркая по сторонам. Я, зажатая двумя лапищами так, что не дернуться, ни вздохнуть, уж съязвить хотела насчет 'Чего стоим, кого ждем, трамвай тут не ходит!', когда Керт тихо выругался и буркнул:

— Отходим с поляны очень осторожно. Кирт, лучше возьми Кит на руки.

— Учуял что? — уточнил тот, подхватывая меня.

— Перезвон. Вся поляна им заросла.

— Уй-о-о, кобылу мне в жены, — прочувствованно ругнулся щитовик, перехватывая меня половчее. Я замерла в руках щитовика чутким сусликом.

Что такое перезвон Кимея знала. Так звались очень и очень симпатичные цветочки. С виду милые желтые колокольчики, внутри маленькая коробочка, как у мака, только очень хрупкая и без семян, с мельчайшей пыльцой. Чуть заденешь такую, и все: любой скунс тебе, счастливчику, обзавидуется. Ни на один постоялый двор не пустят, сколько ни сули. Пока двое суток благоухать будешь, спи хоть под кустом, если впечатленные ароматом звери из леса рогатинами не вытурят. Прикасаться-то всяко побрезгуют!

Об особенностях размножения этого милого внешне и ужасного на нюх растения не только люди, а и лесные обитатели превосходно знали и десятой дорогой невинные цветики обходили. А нас вот угораздило. Хотя, чего сетовать? Сами загадали — тихое и безопасное, укромное место. Получили точно в соответствии с заказом. Желающих прогуляться по такой полянке добровольно не сыщешь на всем Фальмире! Повезло, так повезло! Нет, чуть-чуть все-таки и в самом деле повезло. Коробочки еще не достигли той степени зрелости, когда вонючая пыль высыпается сама лишь под воздействием сколько-нибудь сильного порыва ветра.

На цыпочках, стараясь не потревожить ни один желтенький цветочек, Керт и Кирт, как пара воинов ниндзя, выходили с полянки. Мне даже показалось, что они местами воспаряли над травой. Эдак, вонять не захочешь, летать вмиг научишься и без посвящения Вадеру, исключительно в жажде спасения от неминучего смрада.

Мой носильщик к краю поляны стоял ближе, отступать, правда, оглядываясь и пытаясь не уронить меня, ему приходилось очень медленно и осторожно. Но вроде получалось, Керт же, не желая длить томительное ожидание, чреватое потенциально-сильным порывом ветра, двинул другим путем, левее.

Шаг-другой оставался нашему тандему щитовик-попаданка до кромки леса, когда слева послышалось забавное потрескивание, будто закоротило розетку. Кирт совершил прыжок с места вперед и вверх, сделавший честь любому рекордсмену. В полете меня еще умудрились одним броском закинуть на толстую ветку сталицы. Той самой с листочками-сердечками и крепкими гладкими ветвями. Рефлекторно, как кошка, я вцепилась в насест и замерла, лупая глазами.

Рассказывать долго, однако все происходящее заняло от силы четверть минуты. Потрескивание, прыжок Кирта и заброс меня на ветку совпал по времени с представлением, которое разыгрывал в одиночку Керт.

Он тоже попытался сигануть к краю поляны, но то ли навернулся, то ли оскользнулся и уже в падении превратился в здоровенного черного пса. Четыре лапы держат лучше двух. Восстановив равновесие, собака сиганула из царства перезвона к сталице и тоже оказалась на ветке соседнего дерева. Увы, в отличие от искусства прыжка, даром древолазанья черный пес не обладал. Он растерянно заскреб лапами и скатился к корням сталицы уже человекообразным, перепуганным Кертом.

Глава 4. Странные новости

— Это чего сейчас было, лирты? — цепляясь за ветку, хрипловато уточнила я, интересуясь разом смыслом прыжков и метаморфозами Керта.

— Трескучая погибель в траве пряталась, — промямлил щитовик-оборотень, вяло ворочая языком. Он с изумлением разглядывал пятипалые руки с гладкой кожей, минуту назад бывшие лапами, густо поросшими жесткой черной шерстью.

'Ага, значит, на змею напоролись, оттого и запрыгали кузнечиками. Тут не захочешь, Бубкой подпрыгнешь, чтобы избегнуть встречи с одной из самых ядовитых змей Фальмира', — сообразила я, порывшись в памяти Ким.

Трескучей погибелью звалась небольшая, с локоть длиной, зеленовато-бурая змейка, чьи очертания сложно заметить в траве. Если ее потревожить и не отреагировать немедленно на предупредительный треск, то змейка одаривала побеспокоившего ее растяпу порцией смертельного яда.

— Ты собакой был, — запоздало и хрипло поделился наблюдениями с братом Кирт. — Большой, черной, лохматой, точно Альт у Симелии.

— Не как! Он и был внешне Альтом, — запоздало отметила я, мысленно представляя себе падающего с ветки пса. — Ухо! На ухе шерсть выстрижена, где лекарь штопал кобеля после драки на псарне.

— Вы хотите сказать, я был не я, а черный улт принцессы? — привалившись к стволу дерева, потряс головой Керт. — Бред!

— Лицо Симелии безумный старик присобачил Ким, а душу в тело вообще Ольрэн Ушедший неизвестно откуда впихнул, чтобы лапуля Кит получилась. Что с нами сделано, про то покуда ничего толком мы не ведаем. В том комке плоти все были, кто в пропасть рухнул. И Альт тоже, — начал уныло припоминать Кирт. Кажется, молодого щитовика при этом потряхивало. Одно дело выжить в результате некоего жуткого ритуала, другое — стать после этого действа неизвестно кем. Перспективы после особаченного напарника ужасали. Мне в чем-то повезло, сразу понятно, из каких компонентов собирали, что сварганили и как перемешали. А телохранителям принцессы еще предстоит узнать о себе что-нибудь новенькое и, возможно, не шибко приятное. Хотя в качестве пса Керту удалось выкрутиться в той ситуации, где человек мог навсегда на полянке-вонючке остаться.

— Как узнать, кто мы теперь и что? — обхватив голову руками, простонал Керт в тему моих размышлений.

— Помолиться Ольрэну? — ляпнула я на свою беду и заработала в ответ пару негодующих взглядов истовых последователей Первоотца. Тот являлся покровителем мужчин в целом и воинов в частности. — Нет, так нет, может и впрямь не надо, а то кто из нынешних небожителей услышит про Ушедшего, проблем не оберешься.

Некстати мне вспомнился пещерный кошмар, отпечатавшийся в памяти Кимеи и загадочный возглас безумного старика-жреца: 'Из восьми три слепить, метаморфозам быть!'

Парни тогда без памяти валялись, ничего не слыхали. Но я им прямым текстом этот бред цитировать не буду. Лучше пусть сами великим методом научного тыка проверяют. А то у щитовиков и так шок на шоке сидит и шоком погоняет. Съедут еще ребята с катушек, на кого мне, хрупкой девушке, в этом жестоком мире полагаться останется? Они и так в своих догадках на верном пути. Я лишь чуть-чуть намекну о своих догадках.

— Думаю, насчет 'кто и что' нам все придется познавать на практике. Как с собакой сейчас вышло. Очень понадобилось и — бац! — Керт превратился, — оптимистично объявила я. — Исходя из того, что применение компонентов принцессы и собаки мы видели, остается проверить, есть ли в коллекции другие образы и как распределяли матрицы. Если, скажем, Керт у нас в собаку превращаться стал, значит ли это, что Кирту псом уж точно не быть?

От моих рассуждений вслух щитовиков явственно передернуло. А я задумалась о настоящем и днях минувших. Сейчас все разумные на Фальмире просто люди, но когда-то, если верить слухам, выросшим из законопаченных временем легенд, те, кто входил в мир, являлись представителями всевозможных рас. Мир сам перемешивал кровь до относительно однородного состояния. Почему? Ответ не сохранился, вернее уместился в три слова 'по воле богов'. Впрочем, изредка у кого-то кровь предков вспыхивала поярче, да и только. У парнишки Тимаса точно от эльфов что-то оставалось, уж больно смазлив был паренек, тонок в кости и с любой живностью от малой пичуги до лошади запросто ладил.

Никогда личная горничная ее высочества не мыслила о том, хорошо или плохо вышло, что все пришлые стали людьми, когда крови в одну смешались. Да и никто, наверное, в мире за давностью даже не лет, веков, не задумывался, если вообще о таком знал. Зато и расовых войн, о которых я в книжках фэнтези читала, на Фальмире никогда не случалось.

'Фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь', как поется в шутливой песенке. Никого уже не волнует, удачным фарш получился или не особо, коль делался по принципу сборной солянки из холодильника: куда элитную ветчину могли загнать вместе с третьесортной колбасой из туалетной бумаги и осетриной второй свежести. А что колбаса, ветчина и рыба вместе не сочетаются — так это мелочи. Наверное, если рыбки добавлено чуть-чуть, а тухлой колбаски в котлетку не перепало, могут появиться такие, как Тим.