Случай из практики. Цветок пустыни

— Странный какой-то джаннай... — пробормотал упитанный маг. — Не припоминаю, чтобы в каких-то легендах упоминались крылья... Обычно духи принимают человекоподобный облик.

— Обычно, — подняла палец Фергия, — но не обязательно. Не знаю, где Маддариш нашел именно этого, но он не желает выглядеть похожим на презренного человечишку, как он выражается.

— А если эти огни — просто обман? Их может наколдовать любой из наших учеников, — заметил бронзоволицый маг.

— Тогда считай, что джаннай тут вовсе ни при чем, а это я сама настолько могущественна, что подняла галеры со дна и даже не запыхалась, — логично ответила Фергия. — Какой вариант тебе больше нравится, шодан?

Он поджал губы и промолчал.

— Ну а раз мы ударили по рукам... — Фергия протянула ладонь Руммалю, и тот неохотно коснулся ее сморщенными узловатыми пальцами, — то...

Старик неожиданно вздрогнул и застыл. Взгляд его быстрых черных глаз сделался совершенно пустым, а нижняя губа отвисла.

— Руммаль-шодан, что с тобой? — встревоженно спросил упитанный маг.

В ответ старик как-то странно булькнул горлом — на тонкой морщинистой шее дернулся кадык, — и проговорил без всякого выражения:

— Кровь отступника встретится с кровью крылатых. Кровь отступника откроет путь. Кровь крылатого закроет врата...

— Что это значит? — старательно удивилась Фергия, а сама бросила на меня торжествующий взгляд: наверняка тоже думала о пророчестве!

Раз его повторяет и дед Уммаля, причем в тех же обстоятельствах, что и внук — при встрече со мной и Фергией одновременно, — то... Впрочем, это мы обсудим позже, не при всех же!

— Не знаю, шади, — упитанный маг осторожно тронул Руммаля за плечо, тот вздрогнул и огляделся.

— Что застыли? — недовольно спросил он и перевел взгляд на Фергию. — А ты, чужеземка... Уговор есть уговор. Мы вернемся на закате и будем ждать. И если ты не выполнишь обещания или твой джаннай натворит бед, тебе придется ответить по всей строгости закона великого Адмара!

— Так я не местная, а в Арастене другие законы, — не смогла она удержаться. — Меня, случись что, должна судить Коллегия магов.

— Мы обойдемся своими силами, — пообещал Руммаль и недобро улыбнулся. — А теперь отойди с дороги. Солнце уже высоко, и всем нам давно пора быть во дворце...

Он прошествовал мимо нас, опираясь на руку ученика, остальные маги потянулись следом.

— Шодан, — негромко обратилась Фергия к бронзоволицему, — о чем все-таки говорил Руммаль-шодан? Что это за кровь такая? Это ваша адмарская пословица, какой-то ритуал для скрепления сделки? Он сказал что-то о вратах, а вон они... — она кивнула на скалы. — А может, он меня проклял? Хотя я вроде бы ничего такого не ощущаю. Во всяком случае, пока.

— Не имею представления, — ответил тот, покосился на удаляющегося Руммаля и, тоже понизив голос, добавил: — Величайший из магов рашудана уже стар, и, пускай силен по-прежнему, но...

— О, ну конечно... Имеешь в виду, в таком возрасте в голове случаются всякие... хм-м-м... завихрения? — она выразительно покрутила пальцем у виска.

— Это твои слова, не мои.

— Но раньше с ним такого не приключалось?

— Не припоминаю, — подумав, ответил маг и уставился на старшего коллегу совсем иным взглядом, не подобострастным, а, я бы сказал, хищным. — Ты, шади, если передумаешь топить вместилище духа в море...

Он сделал выразительную паузу, покровительственно улыбнулся и удалился, не проронив более ни слова. Впрочем, истолковать его гримасы было несложно: маг явно намекал Фергии, что мог бы стать ее союзником при дворе в обмен на джанная. Два желания — это не так уж мало! Учитывая то, что Руммаль совсем одряхлел и, похоже, сдал, раз несет какую-то околесицу и сам этого не замечает, можно использовать эти желания с большой для себя выгодой, — так думал его более молодой соперник, уверен.

— Что ж, — сказала Фергия, когда маги удалились на порядочное расстояние, — до заката не так уж много времени, а нужно еще подготовиться... Джаннай существо волшебное, логика у него нечеловеческая, и именно поэтому ему нужно в деталях объяснить, как нужно действовать. Не то с него станется взять и выбросить галеры на пристань! А я обещала Шанналю-шодану не учинять никаких разрушений в порту.

— Да уж, будь любезна, прикажи своему слуге не крушить ничего вокруг, — мрачно ответил тот.

— Тогда позволь взглянуть поближе на то место, где лежат затонувшие корабли, — попросила она. — Можешь дать мне лодку, сама доберусь. Хочу получше рассмотреть, как они там раскорячились... И еще скажи, куда их нужно вытащить и как расположить. Джаннай может поднять галеры аккуратно, как человек достает из корыта игрушечные кораблики, только возьмет да водрузит вон на ту скалу, и как потом их оттуда снимать?

Шанналь оценил высоту скалы — это был левый Столп Врат, — и явственно содрогнулся.

— Идем под крышу, шади, — сказал он. — Увидишь карту получше твоей. То есть, я хочу сказать, твоя хороша, только ведь ты сама признала — глубины проставлены неточно, не все рифы обозначены... А потом прикажу подать лодку, сам покажу тебе и место затопления, и отмель, на которую лучше всего вынести эти несчастные галеры.

У Даллаля, клянусь, усы чуть дыбом не встали от негодования! Увы, у него не было ни малейшего повода напроситься с Фергией... как и у меня.

Она тоже заметила возмущение славного вояки, потому что улыбнулась и сказала:

— Когда я закончу с этим делом, Даллаль-шодан, почему бы тебе не навестить меня в оазисе? Увидишь воочию волшебный сад, а еще я обещала поговорить с тобой о людях, лишившихся от страха рассудка. Это весьма интересно! А главное, некоторых можно вылечить, представляешь? Или, что намного лучше, научить человека защищать свой разум, чтобы при встрече с чем-то невероятным или ужасным, или невероятно ужасным он сумел сохранить самообладание. Не сомневаюсь, это пригодится воинам, верно я говорю?

— Ты права, Фергия-шади, — приободрился он и посмотрел на Шанналя с превосходством. — Те, о ком я упоминал, испугались всего лишь при виде мархайской атаки — враги шли длинной цепью, а надо сказать, что в бой они одеваются как можно ярче, раскрашивают лица, чтобы походить на злых духов, надевают странные головные уборы... Своих коней и верблюдов тоже разрисовывают и обвешивают бубенцами, лентами, перьями и всевозможными амулетами, даже черепами врагов... А уж их боевые кличи! Даже опытные воины порой цепенеют от неожиданности, что уж говорить о юнцах?

— Какая благодатная тема для беседы! — воскликнула Фергия. — Только продолжим ее в другое время и в другом месте, Даллаль-шодан. Тебя ведь, наверно, ждут дела?

Прощались они еще долго... Я имею в виду, отправить Даллаля выполнять его непосредственные обязанности как начальника городской стражи — а забот на улицах наверняка хватало! — удалось не с первой попытки. По-моему, даже Шанналь выдохнул с облегчением, когда тот отправился восвояси...

— Приступим же наконец к делу! — воскликнул он и Фергия яростно закивала:

— Понимаю, что в Адмаре иные нравы, шодан, но порой так хочется забыть о вежливости и начать действовать поскорее!

— О да, — с чувством произнес Шанналь и посмотрел на меня. — Вейриш-шодан, а тебя не ждут дома?

— Вейриш-шодан поплывет с нами, — не дала мне Фергия и рта раскрыть. — Он, представь себе, не первый год пишет книгу об удивительных событиях в Адмаре. Не то чтобы последние десять лет были богаты такими событиями, вот Вейриш-шодан и хватается за любую возможность пополнить свое сочинение... А что может быть поразительнее этой бури? Нашей безумной затеи? И тем более настоящего джанная?

— Хм... — начальник порта посмотрел на меня с подозрением, но смолчал.

Ну спасибо, Фергия, удружила! Теперь новость о том, что я еще и сочинитель, разойдется по всему Адмару, и что прикажете делать? В самом деле браться за перо? У меня легкий слог, я обучен всему, что полагается знать образованному человеку, но писать-то о чем? Не припоминаю ничего такого невероятного в последние годы, это она верно сказала... К тому же я провел их, будто во сне!

Но что, если рассказать удивительную историю Мадри-Маддариша и влюбленной джаннаи? Грустную повесть о племяннике торговца Оталя, обманутом корыстным чародеем?

Тут я вспомнил, что меня покуда никто не просил предъявить рукопись, и успокоился. Иные писатели, я слышал, годами вынашивают замысел, прежде чем излить его на бумагу, так что на любые вопросы я всегда могу сказать, что у меня есть лишь черновые заметки, а за написание труда всей своей жизни я сяду ближе к старости. Мне еще и понарасскажут всяких небылиц, вдруг пригодится?

В крайнем случае, можно привлечь поэта Чайку и старого Хаксюта. У первого хорошо подвешен язык и полным-полно историй в запасе, пускай и не таких вот... масштабных, а второй грамотен, начитан и умеет выражать мысли на письме. И вряд ли удивится кое-чему: сам ведь попробовал запретные искусства, чудом уцелел...

Задумавшись об этом, я как-то упустил момент, в который Шанналь с Фергией перестали рассматривать карты — волшебная, исправленная согласно лоцманским, перекочевала на стену, — и слугу отправили за лодкой.

Мы вышли следом, и я глубоко вдохнул соленый морской ветер — в обители Шанналя было душно. Подумал: нужно непременно спросить Аю, можно ли мне сегодня в небо, не маячит ли за спиной проклятая тень... или тень проклятия, как лучше назвать?

— Вейриш, не засыпайте на ходу, — Фергия похлопала меня по плечу и, пользуясь тем, что Шанналь отвлекся, отдавая помощникам распоряжения на время своего отсутствия, наклонилась поближе и шепнула: — Смотрите внимательно, вам туда нырять. И не с лодки, с берега. Со стороны моря.

— Почему это?

— Потому что на дело я пойду одна, то есть с джаннаем. А он должен будет торжественно подняться из глубин, когда я прикажу, ну и корабли вытащить. Так что на них и глядите — как удобнее подцепить и всё в этом роде. Я помогу, чем смогу, но... — она развела руками, — на такие силовые упражнения меня вряд ли хватит. А если вы будете возиться слишком долго, эффект от нашей операции будет совсем не тот.

— Может, все-таки попросим Лалиру помочь? — тоскливо спросил я.

— Нет уж. Вы это придумали, вам и галеры таскать. Разминка вам не повредит, — Фергия бесцеремонно потыкала меня пальцем в живот, и я невольно его втянул. Наверно, если Данналя так ткнуть — палец сломаешь! Хотя бы потому, что под кафтаном на нем кольчуга, и это в такую-то жару... — Вы порядочно обленились, Вейриш, и сами это знаете. Разве таким должен быть дра...

— Да тише вы! — прошипел я.

— Шанналь не услышит, забыли? Словом, смотрите в оба. А я подумаю, откуда вам лучше начинать заплыв.

— А пламя на крыльях? На кой вы его придумали?

— Иначе вас на фоне темной воды поди различи, а так в глубине будут таинственно светиться цветные огни.

— Цветные-то почему?

— А как мне иначе понять, где у вас правое крыло, где левое, а где хребет? — вздохнула Фергия, явно сетуя на мою непонятливость. — Так вот решу помочь и из лучших побуждений уроню на вас мачту. Вряд ли вам это сильно повредит, но всё равно приятного мало, верно?

Я вынужден был согласиться.

— Идемте, Шанналь зовет, — взглянула она мне через плечо. — Некогда мешкать. Перед ночной работой нужно подкрепиться и отдохнуть, как вы на это смотрите?

— Исключительно положительно, — усмехнулся я. — Мне так и так нужно заехать домой, а то, мало ли... Если что, вам все-таки придется идти на поклон к Лалире.

— О... Само собой, — сообразила Фергия. — Ну, тогда и я с вами поеду. Ваша Фиридиз замечательно готовит, а этот бездельник Ургуш наверняка поленился что-нибудь состряпать. То есть я и всухомятку могу перекусить, но если имеется выбор, зачем делать его в пользу худшего варианта?

Мне выбора не оставили, как я и предполагал... Впрочем, нам ведь еще предстояло обсудить план действий, а этим лучше заниматься на своей территории.

* * *

— Итак, — сказала Фергия, когда мы воздали должное стряпне Фиридиз, — начнем с того, без чего наш план придется перекраивать на ходу. Скажи, Аю, Вейришу сегодня можно подниматься в небо? Вернее, окунаться в море?

— Аю не видит, — отозвалась моя супруга. Она, услышав о нашей затее, только вздохнула и приказала подавать на стол.

— Не видишь опасности?

— Аю совсем ничего не видит, — был ответ.

Я опешил. Как так? Ашшу всегда различают хоть что-то, пусть даже самое ближайшее будущее!

— Не понимаю, — произнесла Фергия и принялась ожесточенно тереть переносицу указательным пальцем. Скоро у нее там мозоль образуется, будет смотреться, как нарисованное пятнышко у махаани. — Как это — совсем ничего? Или ты имеешь в виду — ничего, связанного с Вейришем?

Аю кивнула. Выражение лица у нее было, мягко говоря, нерадостным.

— Кто-то всё испортил, — сказала она наконец. — Будущее, оно... словно нарисовано на песке. Ветер всё время меняет барханы, и рисунок меняется тоже. Но это правильно, так и должно быть. А теперь песок пустой, голый. Старые рисунки смыло дождем, а новых еще нет. Аю не знает, когда появятся. Аю ничего не может сказать...

Она прислонилась лбом к моему плечу, и я крепко обнял ее. Наверно, для видящей утратить способность прозревать хотя бы на день вперед, все равно, что для меня — внезапно ослепнуть.

— Смыло, говоришь... — задумчиво произнесла Фергия, не отвлекаясь, впрочем, от еды. — Уж не этой ли странной бурей?

— Аю не знает.

— Но выглядит логично. Что скажете, Вейриш?

— А что я могу сказать? Перепугался насмерть, когда увидел тучу, заперся в доме и не высовывался, пока не показалось солнце, — мрачно ответил я.

— Она так походила на ваше видение?

— Да. Более чем.

— Но вы сказали, вас тянуло вылететь в эту грозу, — напомнила Фергия.

— Я же не поддался искушению. Пока не выжил из ума, знаете ли. Постойте, — сообразил я, — не хотите же вы сказать, что кто-то охотится за мной посредством этих вот туч? И он вдобавок знает, что у меня есть Аю, которая не выпустит меня в опасное время, а потому колдовской дождь смыл все... не знаю, как назвать... Дорожки, ведущие в будущее?

— Это ваши слова, не мои, — ответила Фергия адмарским присловьем.

— Но кому и зачем я понадобился?

— Понятия не имею. Но мы это выясним рано или поздно, потому что первая часть пророчества уже сбылась, — напомнила она. — Кровь отступника встретилась с кровью крылатого. Вот понять бы еще, почему именно вы и я? Я — вроде бы потомок сестры-близнеца Ирдаля-отступника, но вы... Нет, определенно, нужно покопаться в вашей родословной! Может, этот Ирдаль имел дело с каким-то из ваших предков?

— Всё возможно... Но и правда: почему ему не подошли ваша матушка и дядя Гарреш? Или она и я?

— Потому этому пророчеству настала пора исполниться, — произнесла вдруг Аю и отстранилась, а в ответ на мой недоуменный взгляд пояснила: — Никто не может управлять пророчествами. Их произносят, а потом они растут и зреют...