Перкалевый ангел 2. Война этажерок

— Будет вам заказ! — сказал, как отрезал, великий князь. — Не пустить такой аэроплан в небо — преступление против всей авиации!

И вот теперь всем собравшимся в одной из аудиторий здания Санкт-Петербургского Института инженеров путей сообщения Императора Александра I предстояло узнать к чему, в конечном итоге, привела имевшая место быть чуть более месяца назад беседа двух людей занимавших в отечественной авиации лидирующие позиции. Каждый в своей области естественно. Так, основная задача съезда в точности до запятой совпала с той, что была озвучена товарищем председателя в иной истории. Отличие же заключалось в том, что ныне эту самую задачу заслушивали не три десятка человек, а три сотни делегатов от 32 воздухоплавательных организаций и обществ, раскиданных по всей России.

"Объединение деятельности аэроклубов, воздухоплавательных кружков и обществ при участии Особого Комитета, который в настоящее время решил изменить свою дальнейшую деятельность и приступить к организации воздушных добровольных дружин, к дальнейшей подготовке летчиков-добровольцев, к оборудованию авиационных станций и маяков и к постройке и снабжению всем необходимым самолетов." — именно данной всеобъемлющей и одновременно витиеватой фразой было открыто главное заседание съезда.

Стоило отметить, что слушали доклад на данную тему в полнейшей тишине. А как могло быть иначе, если читал его лично главнокомандующий ИВВФ Российской империи, являвшийся по совместительству великим князем и шефом Императорского Всероссийского Аэро-Клуба? Да и воды в доводимых до аудитории тезисах практически не наблюдалось. Одним словом, было видно, что, как минимум, главный докладчик прибыл сюда не ради обозначения своего присутствия, а с реальной целью.

Нельзя было сказать, что мысль об обязательных военных сборах для всех получивших бреве, оказалась поддержана единогласно. Кто-то в принципе не думал связывать свою жизнь с армией хоть в какой-либо мере, кто-то являлся слишком занятым человеком, дабы позволить себе отрываться от дел на столь длительный срок, кто-то не мог оставить работу, чтобы не лишиться источника обеспечения своей семьи. Но и тех, кто пожелал получить столь удивительный опыт, набралось не менее сорока человек. И даже три дамы сумели затесаться в этот коллектив.

Едва ли не сразу после свадьбы Михаил оказался под натуральной осадой со стороны своей второй половинки в плане обсуждения вопроса возможности участия женщин пилотов в военных конфликтах. Слишком уж напористой оказалась его Элен, чтобы спустить все на тормозах и в конечном итоге в докладе, что был передан Егором великому князю, отдельная глава отводилась формированию Медицинского авиационного отряда, должности пилотов в котором виделось вполне возможным доверить женщинам, коли они изъявят желание послужить отечеству. Более того, ряд технологий для медицинской крылатой машины уже были отработаны и подготовлены к производству. Так имевшиеся в составе "Аэрофлота" трехместные У-2 после установки нового гаргота и двух крыльевых контейнеров, многократно проверенных в деле контрабандистами, позволяли не только доставить едва ли не на поле боя доктора с ассистентом, но и привезти с собой все потребные материалы и инструменты для развертывания полевого операционного пункта, а также впоследствии вывезти в тыл троих лежачих раненых за одну ходку. К тому же на роль пилотов санитарных У-2 можно было смело брать тех, кто не выказывал желания рисковать своей жизнью на передовой, но при этом был бы готов послужить отечеству. И стоило отметить, что данная тема вызвала одну из наиболее жарких дискуссий за все время проведения съезда, затмив собой даже обсуждение развития военно-морского воздухоплавания.

Конечный же результат можно было смело назвать натуральным триумфом трех друзей. Мало того что оказались приняты и одобрены все тезисы их доклада, так еще для усиления эффективности, и, наверное, в надежде на привитие господам гражданским авиаторам хотя бы минимальных норм воинского устава, в состав формируемых отрядов на все время проведения сборов включались двенадцать армейских летчиков из числа нижних чинов. То есть треть летчиков ИВВФ и РИФ, вышедших из числа солдат. Но, ни Михаила, назначенного на должность командира "Добровольческого авиационного полка Императорского Всероссийского Аэро-Клуба", ни Егора, получившего под свое начало "Первый добровольческий корпусной авиационный отряд", ни Элен Дубову-Дютрие ставшую в силу имеющихся навыков и медицинского образования командиром "Первого добровольческого летучего санитарного авиационного отряда", факт отсутствия среди своих пилотов действующих офицеров ничуть не смутил. Скорее наоборот — позволил вздохнуть с облегчением, поскольку, чего уж греха таить, многие офицеры любили задирать носы при общении с нижними чинами, к числу которых вскоре должны были присоединиться пилоты-охотники. А вчерашние гражданские вряд ли могли спокойно выдержать подобное обращения, что неминуемо приводило бы к множеству конфликтных ситуаций. Потому решение великого князя было принято весьма благосклонно и уже спустя пару дней в Киев и Варшаву потекли очередные караваны забитых под завязку железнодорожных вагонов. Но даже сотни внезапно проявившихся проблем не смогли испортить настроение трем нижегородским авиаторам, ибо они получили ту самую возможность, о которой вели длительные беседы — встретить войну во всеоружии, в нужное время, в нужном месте и на законных основаниях.

Глава 2. Ударим автопробегом по...

Как самый мощный флот не был способен в одиночку принести полную и безоговорочную победу своей стране, так и самые лучшие самолеты не обладали возможностью захватывать территорию противника. И те, и другие, всегда и во все времена, выступали лишь в качестве сил поддержки сухопутных войск писавших историю мира в многочисленных сражениях. Именно миллионы солдат и офицеров приносили победу и славу отечеству на своих штыках, непременно расплачиваясь, как за успехи, так и за поражения, собственными жизнями. Но если вытянуть на своих плечах подготовку и снабжение сотен тысяч пехотинцев, кавалеристов, саперов и артиллеристов, пришедшим из далекого будущего друзьям не представлялось возможным, то дать первый реальный толчок к зарождению нового рода войск удалось, пусть и напряжением всех имеющихся сил.

Не смотря на то, что первый бронеавтомобиль был испытан русской армией еще в 1906 году, данный новый вид вооружения не получил должного внимания и последующего развития. К сожалению, в данной ситуации воедино сложилось разом множество факторов позволивших задвинуть проект под сукно. Тут, и общее несовершенство автомобилей, и слабая броневая защита, и неудовлетворительная проходимость, и закостенелость генералитета, и немалая цена броневика в 30000 рублей, и трагическая гибель штаб-ротмистра князя Михаила Александровича Накашидзе при подрыве эсерами-максималистами дома председателя совета министров. В тот роковой день князь записался на прием к Столыпину с целью продвижения в полицейское управление отвергаемого военными бронеавтомобиля. Как-никак именно Петр Аркадьевич прежде занимал должность Министра внутренних дел и потому обладал колоссальными связями в своем бывшем ведомстве. Но если сам Столыпин во время взрыва не получил ни царапины, то двум дюжинам находившихся на первом этаже здания людей уже ничто не могло помочь. Слишком сильным оказался взрыв, уничтоживший едва ли не половину здания.

Продвигаемый князем бронеавтомобиль ненадолго пережил своего куратора. Будучи все же выкупленным армией, он, сперва, получил новую броню взамен слишком хрупкой французской, но уже осенью 1908 года, по окончании очередных не сильно удачных испытаний подтвердивших посредственные характеристики машины, был полностью разукомплектован, а шасси передано для переделки в легковой автомобиль. Потому к моменту создания первого броневика на мощностях завода "Мотор" в России, не считая инкассаторские машины, бронированный транспорт был представлен всего одной единицей производства "Бенц и Ко", что применялась на стройке восточной части Амурской железной дороги для доставки инженеров и особо ценных грузов. Даже окончание войны с Японией еще в 1905 году, не смогло сильно облегчить ситуацию с нападением хунхузов на строительные партии, вот руководство и озаботилось хоть какой-то защитой. Да и то, полноценным автомобилем детище немецких инженеров пробыло всего несколько месяцев, будучи переделанным на железнодорожный ход уже весной 1913 года, став, по сути, первой бронированной мотодрезиной.

Как можно было догадаться, и тот, и другой, экземпляры оказались недоступны для изучения группой инженеров выделенных для претворения в жизнь нового проекта, потому приходилось действовать методом проб и ошибок. Хорошо еще, что заказчик в лице владельцев завода с самого начала дал исчерпывающее описание того, что он в конечном итоге желал бы получить. Дело оставалось за малым — произвести все теоретические расчеты и впоследствии молиться, чтобы конечный результат не сильно расходился с теорией.

Казалось бы, "Мотор" — один из лидеров отечественного мото-, авиа— и автостроения, обязан был обладать достаточным количеством всех потребных ресурсов для претворения в жизнь проекта бронированного автомобиля. В недрах этого инновационного для Российской империи предприятия как раз весьма активно шли работы по созданию вездеходов и грузовых автомобилей, когда от троицы нижегородских авиаторов поступило предложение попытать счастья в изготовлении первого действительно российского броневика. Но в погоне за упрощением конструкции и удешевлением своих детищ не были учтены будущие потребности армии в бронированной технике. Да, конечный результат работы конструкторского отдела завода и нанятых со стороны специалистов вышел на славу. Получившиеся в конечном итоге автомобили, не смотря на все свои недостатки, оказались востребованы армией, что не могло не радовать. Десятки, если не сотни, автомобилестроительных заводов со всего мира мечтали бы оказаться на месте "Мотора". Вот только даже самый крепкий и мощный из представленных комиссии автомобилей собственного производства не обладал достаточной для примерки брони грузоподъемностью. Нет, остановись создатели исключительно на легком пулеметном вооружении и 4,5мм броне, способной сдержать винтовочную пулю с четырехсот шагов, шасси их вездехода можно было попытаться одеть в "латы". Однако задача изначально ставилась более чем серьезная — создать артиллерийский блиндированный автомобиль повышенной проходимости. Потому взоры конструкторов и оказались направлены на продукцию одного из их главных смежников, являвшегося по совместительству основным конкурентом, первое близкое знакомство с продукцией которого состоялось в 1911 году.

Стоило отметить, что это самое знакомство с Руссо-Балтом С24/30 преподнесло немало удивительных открытий. Вроде бы, с первого взгляда, ничего не предвещало беды. Да, у машины руль располагался справа, как и у многих ныне существующих моделей, что было связано, как с конструктивными особенностями двигателей, так и безопасностью движения и обслуживания автомобиля. Количеству "самобеглых повозок" колесящих по дорогам мира было еще далеко до того момента, когда обгоны станут неприемлемым атрибутом движения, потому возможности водителю видеть встречную полосу отводилось мало внимания. Ныне считалось, что куда важнее для него было не пропустить момент, когда под колеса движущегося экипажа кинется с тротуара безответственный пешеход, намеревающийся перейти улицу там, где ему удобно, или не въехать в извозчичью коляску, "оператор кобылы" которой резко брал старт, коли пассажиру требовалось прокатиться с ветерком. В общем, сидеть справа было хоть и непривычно, но никак не смертельно. А вот с педалями и рычагами конструкторы намудрили.

С первого взгляда, все выглядело благопристойно и вполне привычно. Три педали, два рычага — переключения скоростей и стояночного тормоза, разве что располагались последние снаружи, вне корпуса, и дополняли картину пара рычажков на рулевой колонке. Как говорится, ничто не предвещало беды. Вот только на дворе стояло время, когда конструкторы создавали механизмы — кто во что горазд. Чего только стоил самый многочисленный автомобиль мира — Форд Т, для управления которым в тех же САСШ требовалось получать специальные водительские права. Не стал исключением, в силу своих конструктивных особенностей, и приглянувшийся авиаторам флагман отечественного автопрома.

Первое, что вызвало удивление — ни одна из трех педалей не регулировала подачу топлива в цилиндры. Более того, такого понятия, как "педаль газа", вообще не существовало в природе. Только "акселератор"! И никак иначе! Но представитель завода все же понял потенциальных покупателей и указал рукой на один из рычажков, что примыкал к рулевой колонке. Именно его положение влияло на скорость хода автомобиля. Причем данный рычажок вовсе не требовалось удерживать постоянно. Нет, его устанавливали на конкретный угол и, зачастую, более не трогали до конца поездки, чему немало способствовало то, как следовало переключать передачи. Лишь действительно опытные водители, что научились очень тонко чувствовать машину, могли в широком диапазоне играться скоростью в пути. Неспроста же заработная плата наемного шофера находилась в районе 50 рублей, что вдвое превосходило месячные доходы среднестатистического рабочего в городах центральной России, за исключением разве что столицы и Москвы. Но там и шофера менее чем за сто рублей в месяц нанять не представлялось возможным. Вторым же фактором, влияющим на управление скоростью движения, являлись коробка переключения передач и сцепление. Так, если в конструкции коробки наиболее дорогих моделей мировых производителей уже начали появляться синхронизаторы, то тут водителю приходилось буквально ловить следующую передачу, отчего у неопытных шоферов машина завсегда дергалась, сопровождая свой прыжок скрежетом шестеренок. Не способствовало мягкому переключению скоростей и сцепление. Точнее, конструкция такового. Не смотря на общемировое признание и повсеместное использование, конусное сцепление обладало целым списком врожденных недостатков, главным из которых, наверное, являлся излишне большой вес не только всей конструкции, но и непосредственно самого конуса, где крепилась полоса специально обработанной кожи, выполняющая роль фрикционного материала при соприкосновении конуса с маховиком двигателя. Будучи отведенным от маховика, конус, из-за своей большой массы, продолжал вращаться со слишком большой скоростью, которая соответственно продолжала передаваться на вал коробки. Одним словом, прежде чем начать чувствовать себя за рулем этого автомобиля спокойно и непринужденно, следовало много тренироваться.

Что же касалось педалей, то две из них являлись вполне привычными — одна сцепления, а вторая тормоза. Третья же одновременно действовала на обе системы и применялась при необходимости полностью остановить автомобиль. С учетом всего этого каламбура, новость о потребности постоянной регулировки угла опережения зажигания еще одним рычажком и необходимости обязательной подкачки топлива ручным насосом перед заводом автомобиля, уже не вызывали той оторопи, что непременно должна была появиться на лицах людей XXI века, зачастую привыкших лишь проворачивать ключ в замке зажигания, да ненадолго выдвигать на себя ручку подсоса на машинах с карбюраторными двигателями сохранившихся со времен СССР.