Титановые звезды маршала Каманина

В Конгрессе обеспокоились. Практика показала, что от аналогичной по функционалу "Луны-9" до пилотируемой высадки у русских прошло 8 лет. Демократы увидели повод еще раз пнуть стремительно идущего к импичменту Никсона. Требовали немедленно возобновить полеты "Сатурнов" и лететь на Марс. Однако, услышав от директора НАСА оценки стоимости миссии, призадумались. Шаттл обещал радикально снизить стоимость вывода, решили дожидаться его.

Станцию "Салют-3" запустили в марте 74-го. Выводили ее уже "Атлантом", так что масса станции превысила 30 тонн. Челомей хотел "Атлант-5" и 68 тонн — однако все тяжелые носители были заняты в лунной программе. Помимо пары "полуандрогинных" — с лепестками, но без возможности активного режима — стыковочных узлов, на станции был мультиспектральный УФ-телескоп, печи для зонной плавки, оранжерея, экспериментальная установка по регенерации воды — для отработки длительных миссий, двигательная установка с возможностью дозаправки, различные тренажеры... А, да — три пеналообразные каюты для экипажа, что оказалось очень важным. В апреле к станции стартовала первая экспедиция — Романенко, Гречко и дублерша еще Терешковой — Ирина Соловьева. В июле (установленный на "Скайлэбе" рекорд был перекрыт) их сменили Соколов, Кизим и еще одна почти потерявшая надежду слетать дублерша — Валентина Пономаренко. Экипаж принял первый грузовик-автомат "Прогресс" — к ПАО "Союза" с полной заливкой крепился длинный цилиндрический грузовой модуль с системой стыковки. В баки станции перекачали две тоны топлива, из грузового отсека перетаскали две с половиной тонны груза. В третьем экипаже женщин не было — зато был врач. Шли на полугодовой полет. Однако на втором месяце полета Жолобову стало плохо. Срочно запустили дежурный корабль-спасатель. Жолобова сменили, полет продолжался. В результате решили держать в готовности к спасательному полету не один, а два корабля.

В ноябре к станции пристыковался еще один модуль. Короткий, всего 14 тонн весом. То есть при выведении "Протоном" масса его составляла почти двадцать тонн — но доставивший его к станции ПАО "Союза" отделился, обнажив кормовой стыковочный узел, и сгорел в плотных слоях атмосферы. Из научного оборудования на новом модуле был только многодиапазонный фотоаппарат от "Фольксайгенебетриб Цейсс", зато в широкой части модуля были еще две каюты и вторая версия полузамкнутой системы жизнеобеспечения. Кроме того, в наличии был развитой комплекс связи, явно избыточный по мощности для околоземной орбиты, а под ЭВТИ прятался толстый слой полиэтилена — защита от нейтронов, щедро рассылаемых Солнцем в годы повышенной активности.

Станция отработала до 77 года. Рекорд пребывания на орбите составил 195 суток.

75 год так же был богат на события. Во-первых, состоялась первая пилотируемая экспедиция (третья в советской программе) на обратную сторону Луны. Связь с Землей поддерживали через ретранслятор в точке Лагранжа. При возвращении не запустился основной двигатель взлетного модуля. Взлетели на резервном, состыковались. Затем, используя взлетную ступень в качестве шлюза, вышли в открытый космос, разрезали теплоизоляцию и засняли у виновника все, что смогли заснять. Исаев проставился коньяком.

В июне по полной программе окучили Венеру — долетевшие до нее в октябре станции отработали программу обе и полностью, передав изображения с поверхности. Тачдаун!

В июле состоялось "самое дорогое в истории рукопожатие" — полет "Союз-Аполлон". Американцы, помимо корабля, вывели "Сатурном-1Б" переходник с андрогинным стыковочным узлом советского образца, но изготовленным в США. Переходник служил также шлюзовой камерой — состав атмосферы в обоих кораблях был разным. Самым символическим моментом была частичная ротация экипажей — Слейтон сел в Казахстане в СА "Союза", Лазарев — в океане рядом с Гаваями в капсуле "Аполлона". Оба прошли через специально созданную таможню — Слейтон — в кунге ЗИЛа, Лазарев — на палубе авианосца. Под телекамерами, ясное дело.

На марсианском направлении сотрудничеством не пахло — "автомат автомату — волк". Американцы запустили два "Викинга", мы — очередную четверку "Марсов". Два стартовали на водородных "Протонах" (один взорвался вместе с РБ), два — на "Атлантах-3". Уцелевший марсоход бодренько ползал по красной равнине на шести брэндовых решетчатых колесах почти две недели, потом застрял. По сравнению с "луноходами" — неважный результат, но, в общем, нормально. Его орбитальный блок кормил Землю фотографиями еще четыре месяца. Два других аппарата отправились к Фобосу, за грунтом. Возвращаемый аппарат одного из них в начале 77-го упал в океан и был подобран вертолетом с БПК "Леонид Брежнев". Второй промазал и до сих пор крутится где-то между орбитами Земли и Марса.

Успех? Успех. Впрочем, как посмотреть. Американцы сколько аппаратов запустили? Два. Сколько долетело? Тоже два. Сколько выполнило свою программу? Опять два. А у нас что? Ну и что, что у нас марсоход. Застрял — и чем он не "Викинг"? А сколько тот викинг проработал, ась? А орбитальный модуль? У нас скончамшись, а у них до сих пор не угомонится. А кстати, сколько у них в среднем спутники на орбите живут? Пя-ать ле-ет?! Ну-ка, ну-ка... А наши сколь? Да вы что, товарищи, страну разорить хотите?!

В общем, электронную отрасль опять залихорадило, Благо в системе КОКОМ зияла дыра размером приблизительно с Францию. Ну и много-много маленьких дырочек там, где прогуливались двадцать вторые и пятьдесят третьи секретари советских посольств в капстранах.

А в ноябре опять оторвались на Луне. Сначала на окололунную орбиту "паровозом" вытащили станцию — копию модуля, пристегнутого к "Салюту-3", только еще с двигательной установкой. Потом водородным "Атлантом-3" отправили грузовик с топливом и мелочами, не влезшими в основной пуск (пришлось потратиться на дополнительную радиационную защиту — активное солнце!) Третьим пуском, тоже на "23В", к "Салюту-4" отправили сразу четверых, в том числе одного француза-геолога — дырка в КОКОМ того стоила. Перекидали грузы, перекачали топливо, освободили узел. Приняли четвертый по счету "Север". И пошли вниз, на очередной маяк. Воткнули французский флаг в центре кратера, срочно окрещенного в честь покойного Помпиду. Сидели весь лунный день. Лунная тележка от Ситроена, доставленная "в багаже" "Севера", гоняла не хуже американских, только еще и подпитывалась от солнечных батарей.

Подряд на доставку маяков луноходиками тоже достался французам. Благо "Нормандия" (тщательно доработанный французским напильником "Союз" с водородным, французским же, разгонником) позволяла класть на поверхность Луны трехсоткилограммовые аппаратики за вполне приемлемую цену. Поневоле пришлось научиться считать деньги — французы хотя и тоже любили престиж, тратиться сверх меры не привыкли.

Грузовики к "Салюту-4" приходилось отправлять регулярно, в основном — ради топлива. Хотя на Луне атмосфера и отсутствует — неоднородности гравитационного поля снижали высоту орбиты не хуже. Глушко предложил отправлять совсем уж голые танкеры — ПАО "Союза" со стыковочным узлом. Для вывода хватало "Н-21" с водородом на 2 ступени и разгоннике. Долетала тонна с небольшим топлива, которой хватало на полгода.

Бабакин предложил "спасательный мотоцикл" — увеличенная "КТ" должна была лететь на "паровозе" в качестве довеска к спасательному "Союзу" и спускать на поверхность открытую платформу, способную в случае чего поднять троих человек на орбиту, где их подбирал тот же "Союз". Идея была не новой, такой "довесок" предлагался с самого начала — но теперь актуальность такого аппарата возросла.

Поляки на Сталевой Воле будовали скрепер для строительства лунной базы. На татровском шасси. Немцы (восточные, само собой) строили установку для извлечения из реголита кислорода, титана и прочих вкусностей. Финны занимались связью. Румыны и болгары маялись всякой фигней.

Стало ясно, что комми и лягушатники устраиваются на Луне надолго. НАСА срочно пересмотрело проект Шаттла. Теперь предусматривалась возможность крепления вместо орбитера пары SSME и полезной нагрузки в 60-70 тонн — в частности, разгонного блока с лунным орбитальным кораблем или посадочным модулем. Из архивов достали чертежи LM и CSM. Русская схема с раздельным стартом свою эффективность доказала, теперь следовало адаптировать под нее проверенные аппараты. Однако требовалось время и деньги. И с тем, и с другим дело обстояло не очень.

Ну, а самый финиш наступил в 77-м, когда стартовал "Атлант-7". 125 тонн на земной орбите, угу. 55 тонн "чистыми" ушло к Луне, ага. Село 20 тонн, из них 15 — "бочка" первой базы человечества на Луне — эге!

Впрочем, "... было бы огромной ошибкой думать..." ((с) В.И.Ленин), что вся советская космонавтика дружно устремилась на Луну. В 74-м на четыре "лунных" старта "паровоза" пришлись 4 геостационарных, в 75-м — та же картина. Итого над территорией СССР (точнее над экватором на тех же долготах) зависли 5 примерно 10-тонных спутников, два — над Западной Европой, 1 — над США. Плюс несколько аппаратов поменьше. Часть из них была стопудовыми ретрансляторами двойного назначения, часть — развесила громадные "ухи" параболических антенн и внимательно слушала, что творится в мире.

Внезапно выяснилась интереснейшая вещь — советские люди обожали болтать по межгороду и смотреть футбол-хоккей. Поскольку показывать товарища Бре... Устинова сначала по четырем, а затем — аж по шести каналам было бы слишком, один канал отдали под спорт, один сделали образовательным. Туда перебрался Капица-младший, и "дорогая передача" собирала поклонников уже не только по субботам. Творческое объединение "Экран" не справлялось с забиванием сетки. Пришлось привлекать к работе всех мало-мальски способных режиссеров, несмотря на проглядывавший иногда краешком не вполне соцреалистический подход. Внезапно обнаружили незаурядный талант сценаристов Стругацкие. "Страна Багровых Туч" прошла на ура, хотя космонавты-консультанты и посмеивались над бардаком, творившимся в экспедиции Быкова.

Спрос на телевизоры и потребности в телефонных аппаратах и АТС вырос многократно, электронная же промышленность, несмотря на ввод новых мощностей, естественно, не справлялась. Решили пойти по проторенному ВАЗ-ом пути — заказать у французов (и еще у кого-нибудь) пару-тройку заводов полного цикла.

Однако ж возникла существенная проблема. "Чтобы купить что-нибудь ненужное, надо сначала продать что-нибудь ненужное". А продать буржуям что-нибудь более технологически сложное, чем нефть, было затруднительно.

С нефтью тоже не все было ладно. Несмотря на высокие цены вследствие эмбарго 73 года, экспорт СССР лимитировался пропускной мощностью даже не трубопроводов (их было мало), а железных дорог. Кроме того, проект по разработке нефтяных и газовых месторождений Западной Сибири находился на полпути. Трубопроводы можно было построить — но это время, время...

В торгпредства за рубежом поступила команда — максимально увеличить экспорт всего, что только можно продать за твердую валюту. Немного брали трактора, совсем чуть-чуть — машины. Из станков в основном продавались тяжелые прессы и прокатные станы. Брали скорее массой металла.

Оружия продавалось также поменьше, чем могли бы. Богатые покупатели, как правило, были завязаны на западных производителей, а у бедных, что неудивительно, не было денег. Это при Ильиче Втором любому мумбе-юмбе достаточно было переименоваться из Императоров Верхней Мамбы и Нижней Макомбы в генсека, заявить о приверженности социалистическому пути, поцеловаться в губы — и можно было получать тонны стреляющего железа в кредит. Регулярно списываемый. Устинов был из промышленности, причем — военной и знал железякам реальную цену. Однако ж постоянные покупатели были — Ирак, Вьетнам, Ангола — те, у кого были за душой алмазы, нефть или, к примеру, бокситы (их остро не хватало). Или удобное местоположение, как у Кубы.

И тут кто-то допер, что лучше всего делать деньги даже не из воздуха, а из вакуума. Во-первых, неплохо пошла оперативная метеоинформация с "Метеоров-МТ". Во-вторых, фотоснимки земной поверхности с 10-метровым разрешением — за исключением, разумеется, территорий СССР и стран-союзников. А в-третьих — стволы ретрансляторов на геостационаре, как оказалось, тоже можно было сдавать в аренду!

Военные были в шоке — а ну как супостат узнает размер и, главное, направление резьбы на нашем хитром болту? Однако же Устинов, жесткий прагматик, продавил идею. Во-первых, секретом "для кого надо" возможности аппаратуры не являлись, во вторых — у потенциального противника аппаратура, как минимум, не хуже, а в-третьих — деньги нужны были позарез.

В общем, на тройку заводов бытовой электроники наскребалось (готовый ширпотреб решили не покупать принципиально). Причем, это в дополнение по "электронно-космической" сделке с Францией. Однако же у определенной части мирового сообщества — а точнее, у США, возникли серьезные возражения. Выходка французов и так серьезно разозлила их, а тут грозил еще один буст советской электронной промышленности. В разозленном напором русских Конгрессе требовали принятия против предателей западного мира самых серьезных санкций. Патриотически настроенные владельцы фаст-фудов в массовом порядке переименовывали "французскую картошку" — "French fries" — в "Картофель Свободы". Кто-то из французских политиков едко потребовал в качестве адекватной компенсации переименовать статую Свободы в Нью-Йорке во "Французскую статую". Французам фактически был выставлен ультиматум — отказаться от сотрудничества с СССР в высокотехнологичных отраслях, иначе — жесткие санкции. Сказать, что французский истеблишмент был обеспокоен — ничего не сказать.

Однако же случилось непредвиденное. Генеральный Секретарь Французской компартии товарищ Жорж Марше (правда, ходили слухи, что настоящая его фамилия была несколько менее благозвучной с точки зрения русского языка) вывел на улицы Парижа, Марселя, Лиона и еще сотни крупных и мелких городов почти двадцать миллионов человек единовременно. Красных флагов была едва треть. Остальное — национальные сине-бело-красные и портреты троих французских космонавтов. Оскорбленная гордость французов — страшная сила — на демонстрации вышли и те, кто, в общем-то, коммунистам не сочувствовал. Президент Жискар д`Эстен, весь кабинет, да и весь французский бизнес крайне обеспокоился — до революции, казалось, было рукой подать. Рассчитывать на армию было опасно — портреты космонавтов висели во всех казармах, а французский геолог, установивший флаг в кратере Помпиду, стал иконой парашютистов — так как сам когда-то служил в этих войсках. Так что многие военные и сами присоединились бы к демонстрации против такого плевка в душу, не будь они на казарменном положении.

Французский посол срочно потребовал аудиенции у Устинова. Его приняли без проволочек. В переводе с дипломатического языка на обычный его слова значили — "что ж вы, падлы, презлым заплатили за предобрейшее?!" Ответ Устинова был спокойным. Послу продемонстрировали свежий номер "Правды" — в передовице подробно описывалась акция национального протеста французского народа и патриотической буржуазии (!), а о роли ФКП упоминалось весьма скромно. Устинов заверил, что Советский Союз не предпримет никаких действий, способствующих нарушениям общественного порядка во Франции. Резон в этом был — сравнение отношений с Финляндией и отношений с Китаем показывало, что социалистический строй — не есть ни необходимое, ни достаточное условие хороших отношений. Кроме того, Франция как она есть была замечательным интерфейсом (правда, русские использовали слово "разъем", но это терминология) в отношениях с прочими капстранами. Русским можно было верить — по слухам, Устинов лично распорядился сдать очередную партию мумбов-юмбов социалистической ориентации в руки разведке Захир-Шаха. По аналогии с Ираном в сороковых, так сказать.