После жизни

Там оказывается встроенный в стенку шкаф. Дверца отъезжает и Граф роется в нем. Что-то ищет. Через его спину на меня летит футболка огромного размера. Я быстро натягиваю ее. Она мне закрывает ягодицы и стремится к коленкам. Как мини-платье.

— Я умею держать свое слово. Месяц мы будем делить кровать с тобой, просто засыпая друг с другом рядом.

— Так долго?

— А ты куда-то торопишься? Или планируешь задержаться здесь на меньшее количество дней?! — злобно щурится на меня парень.

— Нет.

— Привыкай. Теперь, ты будешь жить здесь. Если повезет, и я пойму в чем были предыдущие ошибки, то ты будешь жить долго, воспитывая детей. А если...

— Я выбираю второе.

— Знаю, — выпрямляется во весь рост Граф. Он подходит ко мне. Я отвожу свой взгляд от него. Мое тело выдает меня — меня бросает в дрожь. — Но также я знаю, что ты ни за что не оставишь свою сестру без опеки.

Несс!

Он знает на что давить. Моя слабая точка.

— Джинсы! — протягивает он мне свою руку.

— Зачем?

— Они старые и грязные. Их лишь в утиль. В пакетах есть одежда.

Я быстрыми движениями стаскиваю с себя требуемый предмет одежды. Колеблясь, все-таки отдаю их в руки Графу. Он тут же швыряет их к лестнице.

— Не прикасайся больше к ним. Завтра выбросишь в мусорку, что стоит рядом у дома.

— Мне можно выйти из дома?

— Выходи. Убежать все равно не удастся, а жить без солнца — смерть. Для любого.

На моих губах появляется слабая улыбка.

— А Несс? — решаюсь спросить я у него.

— Ей и подавно. Она покладистее тебя.

Граф не ждет меня. Он вновь ложиться на кровать. Я тяну края футболки вниз, желая, чтобы она была до самых пят.

Подхожу к кровати. Задерживаюсь лишь на секунду и меня уже тянет рука Графа. Я рушусь на матрац и он прогибается еще сильнее под нашим общим весом.

Наши глаза оказываются друг напротив друга. Они у него красивые. Черный агат, что скрывает в себе яркое пламя.

— Не смотри, — отстраняется он от меня, ложась на свою сторону. — если не хочешь спровоцировать меня нарушить свое обещание. Я откидываюсь на подушку.

Я вытянута как струна. Мои руки по швам. Я боюсь шевельнуться, хотя надо бы накрыть себя покрывалом. Мне прохладно и пальцы ног то и дело поджимаются.

— Ты мерзнешь, почему не укроешься? — спрашивает меня Граф. Но я знаю, что он не смотрит на меня. Он лежит рядом со мной на спине и смотрит в потолок.

— Мне не холодно, — вру я ему.

Он ничего не говорит. Вообще, этот парень не слишком разговорчив.

Граф просто берет край покрывала и натягивает его на нас, укрывая. Теперь мне тепло. Но проблема в том, что я чувствую и его тепло. Слишком хорошо.

— Спи, — без лишних слов говорит мне Граф. Глаз его уже закрыты.

Я боюсь сказать что-то лишнее, поэтому побыстрее стараюсь уснуть. На улице уже вовсю светит луна. Она освещает нас, пробиваясь сквозь стекло окна.

Глава 3

Я всегда спала одна и поэтому не знаю как веду себя во сне. Лишь знаю, что сплю я крепко, пока не высплюсь.

Просыпаюсь. И первое, что я понимаю, так это то, что моя нога и рука закинуты на хладного. Моя голень уперлась как раз в причинное место парня, а рука нежится на голом торсе парня. И ей, видимо, это нравится. Футболка задралась по пояс. Покрывало сползло к ногам.

Боясь даже шевельнуться, я зажмуриваюсь так сильно как могу и поднимаю голову, чтобы взглянуть на Графа. Не знаю, чего ожидать. Поэтому, решаю подготовиться к этому.

— Можешь смотреть, бивать я тебя не собираюсь. Хотя твои "забеги" во сне причинили мне немало страданий, — слышу я его.

Я открываю глаза. Он смотрит на меня, изучая.

— Ты интересная. По крайней мере, мне не будет скучно.

Я хочу откатиться от него. Он останавливает меня, хватаясь за мою ногу под коленом. Я инстинктивно хватаюсь за его руку, когда он прижимает меня к себе.

— Тебе не следует так больше делать.

— Отпусти меня, — прошу я его.

— Ладно, отпущу. Только, перед этим, сделай мне массаж.

— Я не рабыня! — вспыхиваю я. Мне противно.

Он меняется за секунду в лице. Тут же его тело нависает надо мной, прижимая меня к матрацу. Я не успеваю и пикнуть. Его пальцы впиваются мне в плечи. Они горят огнем от них. Я морщусь.

— Нет, ты не рабыня. Хуже! Намного хуже! Инкубатор для рождения детей. И все! Все!!! — выразительно повторяет он мне. От страха я не знаю куда деть свои глаза.

Я быстро киваю, соглашаясь с ним, лишь бы меня отпустили.

Он отпускает, решая, что с меня достаточно.

— Вали отсюда. Приготовь завтрак. Раз ты теперь живешь у меня, отрабатывай.

Граф откатывается от меня и встает с кровати. Он подходит к шкафу, чтобы переодеться. Я еще помню вчерашнее представление и не хочу его повторения. Бегом я мчусь вниз, чтобы переодеться в то, что лежит в пакетах. Волосы рваными лохмами развеваются по сторонам.

В спину я слышу смех.

Несс все еще спокойно посапывает на диване, уткнувшись в спинку носом. Она как ангелок. Я глажу ее по волосам и натягиваю на нее сползший плед. Она куксится во сне и переворачивается на другой бок.

Я больше не задерживаюсь. Иду на кухню.

Там пакеты со вчера. Я вытягиваю из пакета белую майку и узкие джинсы. Они прилипают ко мне как вторая кожа. Майка прямо на меня.

Волосы я свои стягиваю в узел и заправляю выпавшие из него пряди за уши.

Открываю дверцу холодильника, чтобы достать масло, сыр и молоко. Из хлебнице выуживаю тосты. Пачка кофе уже на столе.

Делаю бутерброды. Завариваю кофе, лью себе молока.

— Несс! — кричу я сестре. Та уже чует запах кофе. У ее тарелки лежит еще и яблоко к тостам.

Она прибегает на кухню за секунду до Графа. Он выглядит опрятным. Его лицо посвежело. Видимо, он зашел еще и ванную. Мне бы тоже туда надо.

Он садится рядом со мной.

— Я пью с сахаром, но без молока.

— Я поняла.

Кладу перед ним сахарницу.

Несс уплетает свои тосты и вгрызается в яблоко.

— Вкусно? — обращается к ней Граф. Я замираю. Сестра тоже аккуратно отставляет недоеденное яблоко на тарелку.

— Да. Спасибо, Граф...

— Пожалуйста, — треплет он ее ласково за волосы. На его губах играет улыбка. Несс улыбается ему в ответ. Она вновь принимается за свой завтрак.

— Ты сказала ей? — поворачивается он ко мне.

— Что? — не понимаю о чем он.

— О улице.

— Нет.

— Ванесса, — уже спрашивает он сестру. Она кивает, но еду не отставляет. Ее страх ушел. Мой нет. Но все равно. Пусть так. — ты можешь играть на улице и гулять около него.

Тут приходит черед Несс удивляться. Ее глаза округляются.

— Правда?! — подпрыгивает она на месте, забыв о завтраке. — Виви, правда?!

— Ага, — киваю я ей.

Несс уносится из дома. Дверь едва не слетает с петель, когда она ее открывает, чтобы выйти погулять. В нашей семье мы редко выбираемся из дома. Даже днем. Это опасно. Но сейчас мы в эпицентре этой опасности. Дальше некуда.

Я поднимаюсь из-за стола, чтобы поставить тарелки в раковину и вымыть.

— Я буду поздно.

— Когда? — вырывается у меня.

— Не знаю.

— У меня есть пара вопросов. Я хотела бы задать тебе их.

— Не обещаю, что буду отвечать на них. Но задашь их, когда я вернусь. Тебе что-то нужно?

Я вспоминаю. Вроде бы того, что он вчера принес — мне за глаза.

— Нет, — торопливо мотаю я головой.

— Хорошо. Я пошел.

Слышится топот сапог по полу и через несколько секунд скрип входной двери. Я кидаюсь к окну, что выходить туда же.

Граф спускается по лестнице и идет в сторону ворот, что охраняют весь этот городок. Поселение. Или базу. Я не знаю, как назвать это место. Для меня и Несс — это тюрьма.

Не знаю, чувствует ли он меня или нет. Только, Граф останавливается на секунду и оборачивается назад. Его взгляд устремлен прямо в окно, где стою я. Я дергаюсь и отлетаю к стене, стараясь выровнять свое дыхание. Он видел меня. Точно. И от этого мне становится... стыдно? Хотя должно быть страшно. Видимо, страх вымотал меня и ему на место пришла апатия, что теперь сменяется интересом ко всему новому.

Я привожу свое сердцебиение в норму. Теперь порядок.

Граф разрешил нам выходить из дома. Он считает, что нам с сестрой никогда не выбраться отсюда. Но я могу смотреть, наблюдать и делать выводы. Мой мозг пока еще жив. А значит, я буду думать.

Одеваю свои бутсы на ноги и выхожу из дома.

На улице светит солнце и оно бьет мне по глазам. Я прикрываюсь от него рукой.

Несс тут же. Она бродит около дома. В ее руке что-то есть.

— Что это? — подхожу я к ней.

— А, это. Вот, нашла сзади дома, — протягивает она мне из-за своей спины старенькую лейку. — Там и шланг есть. А еще есть мягкая земля.

— И что? — не могу уловить то, о чем мне хочет сказать Несс.

— Можно разбить здесь клумбу?

Разрешить или нет? Я не знаю, что будет верным ответом. Но так, возясь с клумбой, она не будет сидеть дома и бояться.

— Можно, красавица.

Я разрешаю на свой страх и риск. Если что, то возьму всю ответственность на себя.

— Спасибо, Виви! — хлопает руками сестренка. Радость на ее лице неподдельная. — Ты куда? — замечает она то, что я делаю шаг от дома, а не к нему.

— Прогуляюсь немного. Не отходи от дома. Если кто-то попытается к тебе подойти, то немедленно зайди в дом! Поняла?

Несс внимательно смотрит на меня. Она знает меня и чувствует.

— Отвечай мне, Ванесса!

— Поняла.

Сестра вздыхает и уходит за дом. Надеюсь, с ней все будет хорошо, пока я осматриваюсь. С ней это сделать будет очень проблематично.

* * *

Я иду вдоль домов. Ни один из них, как и тот, в котором живет Граф, ничем не выдает себя. Никак не скажешь, что в них кто-нибудь живет. Я решаю проверить эту догадку.

Выбираю дом, что стоит первым по улице.

Осторожно пробираюсь к окну, что есть сбоку. Берусь руками за карниз и подтягиваюсь, желая увидеть то, что творится внутри. Мне страшно.

Я медленно и осторожно начинаю вглядываться в окно. Там кухня. Как и наша. Эти дома идентичны. Как с конвейера. Как и сами хладные. Они роботы, что выпущены партиями. И то, что у них есть живые организмы — ничего не значит для меня. И для остальных людей тоже.

Никого нет. Я выдыхаю. Оказывается, я задержала дыхание.

Вдруг, по стенам кухни мелькает тень. Я резко пригибаюсь, едва не ударив коленку о разбитый кирпич, что валяется здесь под окном.

Не знаю, что мне делать. Может, показалось или мне уже надо делать ноги?

Звук поднимающийся рамы заставил меня поднять глаза наверх.

На меня смотрит миловидная блондинка лет тридцати с мелко вьющимися кудряшками, что едва касаются ее плеч. На ней нет макияжа, но он ей и не нужен. Маленький, чуть подернутый нос, пухлые губы-бантик, чьи кончики подняты вверх. Брови у нее густые, но идеально очерчены. Они крашенные. Черный смоляной цвет у блондинки не может быть. Глаза ее цвета неба — голубые, слегка подернутые поволокой.

Она улыбается мне. Я смущена.

— Привет. — она протягивает мне руку, перегибаясь через подоконник. — Зайдешь? Я — Лайла.

— Привет, — пожимаю я ее теплую сухую ладонь. Ручка маленькая, а запястье тонкое. — Вивиан.

— Классно. Заходи, дверь открыта.

Я киваю и блондинка исчезает из моего вида. Слышатся ее шаги. Она явно идет к двери и ждет, что туда же направлюсь и я.

Встаю с колен и отряхиваю свои новые джинсы. На них остаются слабые пятна пыли. Ничего. Мне неважно. Но я ошибаюсь.

Как только я вхожу внутрь дома, то чувствую себя хрюшкой, которую пустили во дворец.

Здесь все прибрано и веет уютом.

Над окнами прибиты красивые резные карнизы. С них свисают милые шторы в мелкий синий горох. На столе покрыта огромная кружевная салфетка, а на ее середине стоит ваза с фруктами.

Рядом с телевизором стоит игровая приставка. На ней лежат коробки от игр.

Я разительно отличаюсь от Лайлы, как и ее дом, от моего.

На ней ситцевое легкое платье до колена. Юбка развевается воланом и, кажется, что его хозяйка летит. На запястье у нее болтаются два тонких браслета, связанных между собой. На волосах у Лайлы маленький симпатичный ободок с бантиком на боку.

— Проходи, не стесняйся! — торопит меня она, затаскивая на свою гордость — кухню. — Ты здесь со вчерашнего дня?

— Да. Я и сестра. А ты?

— Уже десять лет.

— Что?! — не верю я своим ушам. Она цветет и пахнет и совсем не выглядит измученной и подавленной. Она выглядит гораздо лучше моей матери, меня и Несс вместе взятых. Что тут творится?

— А почему ты удивляешься? Да. Десять лет. Лак очень хорошо относится ко мне.

Лай?! Так вот, кто живет здесь вместе с Лайлой! Я киваю себе самой под размышления. Лайла уже ставит в это время чайник на плиту и достает из шкафчика миндальное печенье. Я заливаюсь слюной.

Я ела миндальное печенье лишь раз в моей жизни — оно дорогое — на похоронах отца. Тогда, мать разрешила нам с братом сходить и купить его и то, только триста грамм.

Я помню, как мы с Оливером сидели и долго рассматривали эти неровные коржики светлокоричневого теста, вдыхая его божественный аромат. А уже, когда мой рот ощутил вкус печенья, то я забыла все на свете.

И вот теперь, они лежат передо мной в плетеной корзинке, наполненной ими доверху. И я могу есть их сколько в меня влезет. Я потираю руки в предвкушении.

Мы усаживаемся за круглый стол и я складываю на него свои руки.

— А тебе... здесь нравится? — осторожно завожу я с ней разговор. Она оборачивается и одаривает улыбкой:

— Конечно, Вивиан. Здесь здорово. Только, надо... привыкнуть к здешним правилам. И не перечить своему... кхм, мужчине.

— Мужчине? Ты называешь так роботов, что не имеют чувств?! — не понимаю я ее. Она ставит кружки на стол и заливает их кипятком, сыпля от души отменной заварки.

Лайла садится рядом со мной и вздыхает:

— Думаю, тебе будет сложно. Но не бойся, вначале со мной было также. Когда меня привел сюда Лак, то я всего боялась. У меня даже два дня лихорадка была. Металась в жару, как при смерти. Лак думал, что уже не спасет меня. Но тут медицина на порядок выше и качественнее. Тут, вообще, все лучше.

— Да. Только, тут мы — не люди, а инкубаторы. — вспоминаю я слова Графа.

— С чего ты так решила?

— Не решала. Мне так сказали. А скажи, — перевожу в нужное мне русло тему разговора. Лайла внимательно меня слушает. — много еще здесь девушек?

— Не считаю нас с тобой и твоей сестры, то одна — Саная. У нее индийские корни. Но он ничейная.

— Всмысле? — не понимаю я вновь. Чем больше я разузнаю об этом странном мирке, тем легче мне будет выработать план.

— Ее никто не взял к себе из парней. Она живет в одном из бараков. Тебе повезло с сестрой, как и мне. Нас сразу забрали. И еще те, кто работает в главном штабе.

— Штаб?

— Да. Это что-то похожее на наше правительство. Ты не видела же окрестности?

— Нет.

— Как-нибудь прогуляемся вместе, я все покажу. Нравится? — замечает мой интерес к печеньям Лайла. Я же дожевываю уже восьмое. Мой живот набит тестом и урчит от удовольствия.