Пассажиры разума

Ответ пришел очень быстро. Наверное, хоть Ульфиле и двигался лучше меня, некромант первым заметил его и напустил морок. Я не таясь, вышел из леса, чтобы рассмотреть с кем сражается гот, и тут же на меня напал волк-зомби, вызвавший у меня не страх, а омерзение до тошноты. Сколько он провалялся в земле, пока чародей не призвал его? Тело зверя было сплюснутым с боков, будто лежал он до "воскрешения" под прессом, на шкуре кое-где не было волос, а в оскаленной пасти копошились черви. И эта воняющая тушка прыгнула на меня. Должно быть, весил зомби совсем немного. Я был готов пнуть его в полете, но порывом ветра чудовище сдуло в сторону. И тварь, издавая хрипы, цепляясь когтями за землю, безуспешно пыталась остановиться и улетала все дальше от меня как картонный лист на ветру.

Некроманта увидел случайно. Провожая взглядом волка-зомби, обратил внимание на странный дым, так мне показалось вначале, во дворе, за низким плетнем. И я понял, что значило предостережение Ульфиле, о том, что гайстербешверер чарует из тени. Он стоял в клочьях, струящегося из-под земли черного тумана. И чем дольше я на него смотрел, тем лучше видел. Выглядел он молодо и одет был прилично: сапоги, кожаные штаны и куртка, на плечах, плащ.

Зомби-волк сумел остановиться и снова бросился на меня. Понимая, что гот еще долго будет тренироваться, сражаясь с мороком, а некромант может придумать что-нибудь поопаснее, чем мой нынешний противник, я достал пистолет и, перемахнув плетень, метров с двух выстрелил гайстербешвереру в голову. Он упал, а я вдруг почувствовал себя скверно. На вид обычный парень. Теперь не жилец. Пуля хоть и была резиновая, но входное отверстие в голове над правым глазом не позволяло надеяться, что он очухается.

Спрятав ствол, я опустился перед ним на колено с намерением забрать все-таки кольцо обещанное Ульфиле. Мало ли, может, восстанет с его помощью некромант и станет каким-нибудь личем.

Успел стянуть с левой руки красивую, с золотым шитьем перчатку, как услышал над головой вопль гота:

— Штербен, ди креатур!

Какое существо?! Обернулся и увидел Ульфиле с занесенным для удара мечом. Обычно грустные, как у коровы его глаза, сейчас налились кровью. "Все, пиздец!" — подумал, но охотник не ударил. Зря он не надел на голову шлем, похожий на ведро. С хрустом рогатина пробила шею насквозь. Струйки крови из раскрытого рта, потекли по подбородку. Я не стал дожидаться финала и откатился в сторону. Гот упал на колени и, воткнув меч перед собой, все еще силился подняться. Молодая валькирия, ударившая великого воина сзади, вынула копье и Ульфиле, захлебываясь кровью, упал. Меня незнакомка атаковать не стала. Убив охотника, она побрела к лачуге.

Я смотрел вслед поднимающейся по ступенькам в дом девушке, на рыцаря, сучащего в предсмертной агонии ногами, и очень, очень сильно хотел заорать матом, но сдержался. Овладев собой, все-таки снял с некроманта кольцо и надел себе на средний палец. И хоть способности его предыдущего владельца меня не впечатлили, понимание, что теперь мне придется не сладко, мотивировали использовать для выживания все доступное...

Глава 8 Астрид

Женские слезы...

Ох уж эти слезы! С такими мыслями я вошел в дом, чтобы утешить девушку. Она сидела на деревянной лавке и не плакала. Милое лицо... Моя спасительница похожа на блондинку из группы АВВА, в ее голубых глазах я не смог прочесть ничего: она равнодушно смотрела мимо и молчала. Я пробормотал:

— Спасибо...

— За что, за что ты меня благодаришь?!

Ее глаза ожили, но не так, как мне бы хотелось. Они потемнели, зрачки превратились в маленькие точки. Ничего хорошего от этих метаморфоз я не ожидал и поспешил с ответом:

— Ты спасла мне жизнь...

— Глупый! Я отомстила за брата. И тебя убила бы... — она всхлипнула, но смогла сдержать слезы, — Скоро, очень скоро тебя убьют тоже.

"Ее брата убил я, стало быть отомстила она не тому" — подумал, но все же спросил:

— Почему?!

— Ты с Неба упал? В Готланде для таких, как ты или мой брат нет места. Она поднялась и, не обращая больше на меня внимания, вышла во двор.

— Да! Я упал с неба, если хочешь. О вашем Готланде я ровным счетом ничего не знаю! — прокричал ей вслед и прислушался. На что я надеюсь?..

— Чужак, помоги мне!

Она позвала на помощь, и глупо было бы упустить такой шанс. Я вышел на крыльцо и увидел, что девушка ловко снимает "обвес" с Ульфиле.

— Зарой этого пса в лесу и помоги мне похоронить брата.

Я кивнул, соглашаясь, и стрелой понеся через лес, к лошадям. Пока бежал, размышлял об удаче избежать смерти, о рыцаре, решившем меня убить и о сестре некроманта. Как ни крути, а она сейчас действительно может спасти меня во второй раз, если расскажет чего еще можно ожидать от этого мира.

Лошади паслись в овражке и я, внутренне напрягаясь от опасений получить копытом в голову, снял путы. Обошлось. Уже смелее приступил к седловке. Подпруги сильно затягивать не стал, все равно придется расседлывать на выселках. Закончив, подхватил рюкзак и повел лошадей к опушке.

Девушка встретила меня в лесу. Ни слова не говоря, вручила лопату и увела лошадей. Лопата была деревянной. Оценивая этот шедевр от местного производителя сельхозинвентаря, улыбнулся. Конечно, я достал из рюкзака Фискарь и за полчаса вырыл могилку для Ульфиле.

Присев на краешек ямы, закурил. О чем шумит зеленая дубрава, не сбросившая летний свой наряд... Она действительно шумела так, будто в кронах деревьев кто-то сражался с ветром, а внизу трава стояла без движения. Сигаретный дым, струйкой устремлялся ввысь и развеивался сам по себе.

Затушив окурок, я тщательно очистил лопату от грязи и спрятал в рюкзак. Незачем показывать ее девушке. Не хочу больше никаких вопросов. Деревянную, воткнул в кучу земли и побрел к хутору, оставив рюкзак у ямы.

Она удивилась, не рассчитывая увидеть меня так скоро. Вдвоем, мы погрузили тело гота на его лошадь и вместе пошли в лес, к вырытой яме. Девушка поставила кобылу у края могилы и просто спихнула рыцаря со спины лошади.

— Зарой его, — сказала и, вложив мне в руку амулет Ульфиле, ушла.

Тело охотника упало в яму, но на бок. Пока я раздумывал о том, что хорошо бы перевернуть его на спину, "включились" серебряные нити. Я меланхолично наблюдал, как две или три опутывали его, пока не услышал голос кольца: "Опасность, истощение, забвение..." — и увидел какой-то набор мыслеформ: ожившего вдруг Ульфиле и себя, сидящего на краю вырытой ямы. Черт! На мне же кольцо некроманта! Гот уже начал шевелиться. Я очень не хотел увидеть его восставшим из мертвого состояния. "Нет!" — заорал я. Нити, творившие магию, исчезли, а я, действительно почувствовал слабость. Достав шлафрок и тюбетейку, выбросил их в могилу, решив, что ни за что не буду больше подставляться, и быстро зарыл ее.

Амулет гота, полагая, что вреда он мне не принесет, а полезным, может, и окажется хотя бы в качестве маскировки, надел на шею. Читать над могилкой молитву или просто говорить что-нибудь о великом рыцаре копфегере Ульфиле, тоже не стал. Хватит того, что чуть было, не превратил его в зомби. Потрепав холку рыжей, взял ее под уздцы и направился пережить еще похороны некроманта.

На старом огнище, за усадьбой, девушка собирала погребальный костер. Привязав кобылу и бросив рюкзак на пороге дома, я решил помочь ей выложить "колодец" из полутора-двухметровых веток и бревен. Наверное, недавно тут совершался подобный обряд, потому, что материала для костра было в избытке, и хранился он под наспех сколоченным навесом.

Ухватившись за суковатую палку, бывшую, когда-то веткой дуба, я спросил девушку:

— Как тебя зовут?

— Астрид, — ответила она.

— Я, Дмитрий, — назвался, рассчитывая на продолжение разговора. Не выразив никаких эмоций, Астрид работала молча. Иногда, видя, что ей тяжело, по собственной инициативе я подхватывал бревно, удивляясь, как вообще девушке пришло в голову за него ухватиться. Предложил ей сходить в лес собрать и принести хворост. Кивнув, она ушла.

Закончив работу, я снова закурил, поглядывая на деревню. Ее жители наверняка заметят пламя от погребального костра. Увидев Астрид с охапкой сухих веток, выбросил окурок и поспешил на помощь.

Когда "колодец" наполнился хворостом, мы принесли тело ее брата и уложили сверху на дрова. Я высказал Астрид свои опасения по поводу жителей деревни, она ответила, что деревенские боятся и ни за что не придут сюда по своей воле.

Небо над головой было серым, а у горизонта от заката — красным как кровь. На фоне этого неба догорал костер, который еще недавно полыхал алым пламенем и чадил клубами черного дыма. Сколько костров еще будет на моем пути? А когда моя жизнь закончится, кто проводит меня в последний путь? Я проникся моментом и опустился на колени возле Астрид. Она открыла глаза и, перестав шептать какие-то молитвы, взяла меня за руку.

— Пойдем в дом...

— Прости, мне жаль.

— Пожалей себя. Вильт уже в обители богов, а я не первый раз расстаюсь с близким человеком.

Мы поднялись с колен и Астрид, не выпуская моей руки, пошла к усадьбе. Я, понятное дело, за ней. Подул резкий ветер. Он низко гнал рваные клочья облаков, несколько тяжелых капель уже упало на сухую землю.

Поднявшись на порог, Астрид отпустила меня, и нарочито обойдя брошенный у входа рюкзак, прошла в дом. Я закурил, любуясь буйством природы, листьями, что кружились вокруг, столбами пыли, в мгновение ока опадавшими под срывающимся дождем. В небе сверкнула молния, вдалеке прогремел гром. Забросив окурок за плетень, поднял рюкзак, а когда косые струи забарабанили по земле, вошел под крышу лачуги.

Астрид зажгла курилку и "колдовала" у большой печи, в точности такой, как в старых мазаных хатах в селах. Лучина едва горела и дымила — курила, значит. Именно поэтому горящую щепку и называли курилкой.

Порывшись в рюкзаке, я достал парафиновую свечу. Большую и зеленую. Уже не помню, зачем ее туда бросил. Хоть и потерлась она от странствий, и цвет ее утратил блеск, да и слегка погнулась моя свечка, зажигал ее не без радости, намереваясь удивить Астрид. И это мне удалось: девушка подошла, и хоть что-то за весь день промелькнуло в ее глазах. Пусть любопытство, мне все равно.

Используя момент, я выставил на низкий столик бутылку с водкой и тушенку. Астрид принесла горшок с кашей и поставила рядом с моим добром. Каша пахла дымом.

— Хозяйка, руки мыть? — решил я пошутить.

— Пойдем в угол, — ответила Астрид.

По этому поводу возникла ассоциация из детства, но улыбку я предпочел скрыть, отвернувшись. В углу лачуги действительно стояла деревянная кадушка с водой, таз и кувшин. Прихватив мыло, я с благодарностью воспользовался услужливостью Астрид. Потом слил и ей. Она долго вспенивала на руках мыло. Перед тем как подставить ладошки под струю воды, сказала:

— Этот зайфе — превосходен!

А я уже думал, что больше готских слов не услышу. Вернувшись к столу, откупорил водку и плеснул грамм по сто в деревянные кружки.

— Пей быстро, станет хорошо, — предупредил Астрид и, мысленно помянув умерших Ульфиле и Вельта, дернул.

Астрид выпила тоже. Не выдержала, зачерпнув ложкой из горшка каши, закусила.

"Вот умница! Теперь и поговорить можно", — подумал тогда я.

Глава 9 Обитель богов

— С неба упал, говоришь? — облизав ложку, спросила Астрид.

Ее глаза блестели, лицо и шея покрылись румянцем. Поначалу я боялся, что она уснет, но баба оказалась со стержнем: хряпнув сто грамм, закусила и попросила еще. Я налил, не много, где-то полтинник, предупредив, что больше пить этот напиток, не стоит. Она кивнула, выпила и снова закусила. А теперь решила выяснить кто я и откуда.

— Можно сказать и так, — после такого ответа, поймал ее взгляд и понял, что отвечать нужно по существу: ясно, с толком и расстановкой, как учил в армии прапорщик Кушнир. Забавным он был. Все анекдоты вроде того, что носки нужно носить по уставу — зеленые или синие. При этом зеленый оказывался на правой ноге, а синий почему-то на левой, про него.

Дамочка подшофе легко может и горшком по голове огреть. Уже и кулачки сжала. Улыбаясь, пояснил, — Там, где мой дом, о Готланде никто даже не слышал. А оказался я тут, когда зит— законник, на нем был надет шлафрок, приказал мне взять это кольцо.

Развернув кисть ладонью к себе, я показал Астрид кольцо.

— Что ты знаешь о законниках?

— Ничего, моя прекрасная собеседница. Только то, что они носят красный шлафрок, делающий их заметными, и смешную шапку.

— Странный ты. Кольцо брата нацепил! За гайстербешверером, который еще и зит, станет охотиться не только Великий магистр Ульрих из Збычева. Орден Матери имеет власть и в Лиме и в Фрестии, — она задумалась. — Бежать тебе нужно в Кары. Там продают и покупают все, что оставили Готланду боги.

Я хотел знать, что за орден такой, о котором она упоминала, о кольцах хотел расспросить подробности: кто их сделал и как работают? С другой стороны, пусть говорит, что считает нужным. Спросить всегда успею.

— Спасибо тебе. Я уйду. Но почему вы с братом не ушли в Кары?

— Дорога туда полна опасностей. Вильту кольцо досталось от отца. Он носил его совсем недолго, и еще не обучился всему, что умел наш родитель. Да и вряд ли он смог бы стать настоящим гайстербешверером. Ему курицу зарубить было трудно, а кольцо дает силу тому, кто часто убивает. И не носить его уже Вильт не мог. Он жаловался мне, что без кольца чувствует боль в голове и слышит странные звуки. Нет, мы не могли уехать...

Эй! Только не плачь, милая! Увидев в ее глазах слезы, я понял, что столь важная для меня беседа может окончиться. Плеснув ей в чашку немного водки, попросил:

— Астрид, расскажи мне о Готланде. Все, что знаешь. Пожалуйста!

Она не стала пить, но взяла чашку в руки и посмотрела на меня с недоверием. Наверное, ей трудно было поверить в то, что я действительно "упал с неба". Моя одежда, тушенка и водка, глупость, наконец, подтверждаемая каждым действием или вопросом все же склонили ее к ответу.

— Готланд — обитель богов. Они жили тут когда-то, а готы, слейвы, эльфы и другие зайн, то есть — существа вроде гномов им прислуживали. Они жили тут. Но, как и ты, когда-то упали с Неба.

Кого-то боги привели сюда, наверное, так же, как умирающий маг тебя. Тот, кто отдал свое кольцо. Других зайн боги создали в Лайборе. Еще это место называли — Лабораториум — затерянный в лесах Готланда город.

Лойте или как говорите вы, слейвы — люди, долго воевали с готами, а почему, я не знаю. Говорят, что у слэйвов были свои боги, а у готов свои. И они, боги тоже сражались между собой.

Астрид говорила, пока свеча не погасла. Она прилегла и тут же уснула. Я слышал, как девушка сопит и решил лечь тоже. Подсветив себе зажигалкой, завалился на лавку, сколоченную под окном. Слушая оглушительную трель сверчка и свист, издаваемый воздухом, проходящим сквозь щели, размышлял о том, что услышал от сестры некроманта.

Казалось, проще выхода нет, выбросить кольца и все! Не станет ни зита, ни гайстербешверера. Вот только и до меня были такие! Они все, как я понял, сошли с ума. Если мыслить штампами, сойти с ума — демонстрировать окружающим выраженную неадекватность поведения, в этом я и так почти сумасшедший. А вот, что аборигенов сводило с ума, выяснять экспериментальным путем мне не хотелось.