Летописный замок

Стёпка перевёл дух и посмотрел на Ваньку. Тот пожал плечами и сделал вид, что ничуть не испугался. Но по метнувшемуся Ванькиному взгляду Стёпка понял, что и в его рыжей голове тоже успели покопаться.

Смакла безвольным мешком осел на пол и жалобно попросил:

— Не ходите туды, господа демоны! Отправляйтеся до дому!

— Не гунди, — Ванька был полон решимости немедленно начать осмотр замка, и ничто не могло его остановить. — До дому мы всегда успеем. У меня ещё четыре часа в запасе. Сто Летописных замков осмотреть можно, правда, Стёпыч.

Но Стёпка, ещё пять минут назад полностью одобрявший Ванькину затею, вдруг почему-то ощутил, что ему вовсе не хочется бродить в темноте по этому незнакомому замку. Незнакомому и, между прочим, опасному. Загробный вой кровожадного Бранды непонятным образом вновь зазвучал у него в ушах. Кто знает, какие ещё страшилища прячутся в здешних коридорах и подземельях? Это дома, когда спускаешься, например, в тёмный подвал с перегоревшей лампочкой, можно для храбрости убеждать себя, что вампиров и оборотней не бывает и что все они — просто выдумка. А здеся они бывают, здеся они живут и неустанно рыщут в поисках добычи, жутко завывая и клацая зубами от голода... В общем, чего греха таить, Стёпка испугался. Признаваться в этом даже самому себе было стыдно, но поделать с собой Стёпка ничего не мог. Он не догадывался, что так на него действует специальное невыпускательное заклинание, ощущал неуютную неправильность случившейся с ним перемены, но противостоять ей не мог. Страх был сильнее. Он вцепился мелкими коготками в спину под рубашкой и уже подбирался к беззащитной шее, отчего всё время хотелось оглянуться и посмотреть, не подкрадывается ли сзади кто-нибудь кровожадный, например, какой-нибудь ольховый упырь.

А на Ваньку это заклинание почему-то не действовало. У Ваньки, похоже, был иммунитет. Ванька рвался из комнаты. Он жаждал подвигов и приключений. Он был неудержим. Он, наверное, думал, что все подвиги и приключения в этом мире придуманы специально для него, и он легко и даже играючи победит любого встретившегося ему злодея.

Смакла же вдруг проявил неожиданную прыть. Страх перед неминуемым наказанием заставил его действовать решительно. Одним прыжком подскочив к двери, он загородил её своим не слишком крупным телом:

— Не выпущу я вас отседова, господа демоны! Не выпущу, хоть что со мной сотворяйте, вот так! Хоть режьте меня, хоть ешьте! Всё одно мне пропадать!

Растопырившийся, взъерошенный, испуганный собственной смелостью гоблин выглядел до того забавно, что Стёпка не смог удержаться от улыбки.

Ванька не улыбался. Ванька встал перед Смаклой, упёр руки в бока и уставился на младшего слугу сверху вниз. Гоблин смотрел на него исподлобья, но взгляда героически не отводил.

— Отойди от двери, — ласково сказал Ванька. — По-хорошему пока прошу.

— Не отойду, — Смакла ещё сильнее вжался в дверь.

— Не отойдёшь, значит?

— Нет!

— Брысь, малявка! — гаркнул Ванька.

— Не-е-ет!

— Тогда пеняй на себя, — Ванька сделал страшное лицо. — Считаю до трёх... Ты сам-то считать умеешь?

— Могу! — пискнул Смакла.

— Тогда так. Считаю ровно до трёх, — Ванька выставил три пальца. — А потом я превращаю тебя в... в лысого чебурашку. На всю жизнь! Усёк? Мы, демоны, знаешь ли, шутить не любим, чуть что — сразу по шее, понял! Начинаю отсчёт. Раз!..

Смакла затравленно втянул голову в плечи, зажмурился что было сил, но с места не тронулся.

— Два-а-а... — вкрадчиво протянул Ванька. — Два с четвертью. Два с полови-и-иной. Тр-р-р-р...

И Смакла сдался. Опустив руки и повесив голову, он с убитым видом шагнул в сторону.

— Хороший гоблин, — похвалил Ванька. — Умный и послушный. Была бы у меня конфетка, я бы тебя угостил.

Он оглянулся на Стёпку:

— Ну что, так пойдём или вооружимся на всякий случай?

Стёпка вздохнул. Страх никуда не делся, выходить из комнаты не хотелось до ужаса.

— Если ты, Ванес, столкнёшься с настоящим чародеем, тебе никакое оружие не поможет.

Ванька презрительно фыркнул:

— Боялся я этих чародеев! Подумаешь, волшебники! Слабоваты они против настоящего демона, тем более экзепутора, можешь мне поверить!

Он наклонился, вытащил из-под стола круглый шлем с забралом, сдул с него несуществующую пыль и напялил его себе на голову. Шлем был ему велик, но смотрелся здорово. Ванька сразу стал похож на средневекового рыцаря, какими их рисуют в учебниках истории. Ему не хватало только меча. Но Ванька и тут не растерялся. На столе лежал длинный кинжал с узким лезвием. Как будто специально для него оставленный. Взметнув его вверх в победном жесте, Ванька хотел крикнуть что-то воинственное, но вдруг застыл на месте, скосил на Стёпку глаза и спросил испуганным шёпотом:

— Что у меня с лицом?

— Ничего, — пожал плечами Стёпка. — Лицо как лицо. А что?

Ванька несколько секунд прислушивался к себе, потом расплылся в довольной улыбке:

— Я подумал, а вдруг этот кинжал тоже какой-нибудь вампирский! Похож я на вампира? — и он страшно оскалился, скосив глаза к носу.

— На дурака ты похож, — сказал Стёпка.

Ванька сокрушённо похлопал себя по карманам:

— Эх, жаль, что я мобильник свой у тебя в комнате оставил! Сейчас бы таких фоток наделал! А то ведь не поверит никто!

Стёпка тоже непроизвольно схватился за карман... Ну, конечно! Его "Nokia" тоже осталась в том, обычном мире. На тумбочке лежит, заряжается. И правда жаль, что она не здесь.

Смакла топтался возле двери, но перечить сердитому демону больше не решался. Судя по его пришибленному виду, он был убеждён, что ближайшее будущее не сулит ему ничего хорошего, и потому покорно готовился к крупным неприятностям.

И неприятности не заставили себя долго ждать. За дверью вновь зазвучали шаги. На этот раз не старческое шарканье, а громкий топот множества ног. Взрослые вооружённые мужчины числом на слух никак не менее пяти уверенно приближались к комнате чародея, гремя кольчугами, щитами, мечами и прочим воинским снаряжением.

Стёпка облизал пересохшие губы. Куда идут эти воины? А вдруг за нами? А вдруг это всезнающие маги приказали схватить незаконно вызванных демонов, скрутить, связать и доставить немедля в главную замковую темницу для допроса?

С Ваньки тоже мигом слетел весь его боевой задор. Перепугался Ванес, руку с кинжалом за спину спрятал и сам боком-боком отступил в тёмный угол. Шлем потешно сполз ему на глаза, и он не решался его поправить, так и стоял — чучело чучелом.

Воины приближались.

— Грызняк, не отставай! — громко рявкнул один из них таким хриплым и сердитым голосом, что в Стёпкином животе что-то почти насовсем оторвалось, и в глазах слегка потемнело. — Прибавь шагу! И без того припозднились!

За нами припозднились, понял Стёпка и скосил глаза на гоблина. Как это ни удивительно, но Смакла не выглядел испуганным. Словно знал, что лично ему сейчас ничто не угрожает.

— Кто это? — тихо спросил Стёпка.

— Да то вурдалаки из замковой стражи. Идут менять караульных на Отпорной башне.

Значит, не за нами, облегчённо выдохнул Стёпка, а потом до него дошло... Вурдалаки?! Хорошенькое дело! Он тут же представил себе отвратительного вида мертвяков с синими лицами, с выкаченными глазами, с кривыми клыками, смердящих полуразложившейся плотью, ненасытных и безжалостных. Представил и поёжился. Да что это за замок такой, в котором вот так запросто летают упыри-кровососы, а на страже стоят жуткие вурдалаки?! Это ведь тогда получается не просто обычный замок, это получается какое-то обиталище тёмных сил, логово злодейское, в котором обычному человеку (ну, пусть даже и демону) делать совсем нечего, если он, конечно, не стремится поскорее умереть в страшных муках, разгрызаемый или разрываемый на части.

Стражники гремели так, словно волокли на себе весь арсенал замка. Грохот, лязг и бряцанье разносились, как представлялось перепуганным мальчишкам, на десять вёрст вокруг.

...В общем, испугались они зря. Вурдалаки тоже прошли мимо. Закрытая дверь чародеевой комнаты их не интересовала, пусть даже из-под неё струился свет. Серафиан нередко засиживался заполночь, и это никого не удивляло. Это было привычно, это было нормально и правильно. И вообще, не по чину стражникам совать нос в дела чародеев, у них иная служба и другие обязанности.

Когда стражники удалились, и затерялся в коридорах производимый ими шум, Ванька ожил, поправил шлем, несколько раз со свистом рассёк воздух кинжалом и посмотрел на Стёпку:

— Ну что, май френд, ты готов?

Он хоть и испугался только что до дрожи в коленях, от своей затеи отказываться не собирался и, похоже, ещё сильнее раззадорился. Решил, наверное, прокрасться вслед за вурдалаками и посмотреть тайком на их кошмарные физиономии.

А Стёпке уже напрочь расхотелось выходить из комнаты чародея. Летописный замок, незнакомый и чужой — даже чуждый — представился ему теперь совсем в ином свете, если можно так сказать про погружённое в ночной мрак здание. Вооружённые вурдалаки с грубыми голосами вряд ли обрадуются, обнаружив на охраняемой территории незнакомых мальчишек-чужестранцев. Хорошо, если просто уши надерут, что тоже, согласитесь, неприятно, ну а если в темницу посадят до утра? А если допрашивать возьмутся? Да и маги-чародеи, скорее всего, тоже не дадут спуску нежданным демонам, вызванным без разрешения всего-навсего каким-то зашуганным младшим слугой. И тогда вся эта история завершится очень даже не весело, пытками какими-нибудь магическими, допросами и малоприятными превращениями в лягушек или в тараканов. Летописный замок жил своей непонятной жизнью, и Стёпка вдруг ясно осознал, что им двоим в этой жизни места нет. Взрослые шутить не любят, и то, что мальчишкам представляется захватывающим приключением, для них — обычная, суровая и, возможно, даже жестокая жизнь. Влезешь в неё без спросу и останешься, как говорится, без носу.

Внутренний голос, нашёптывающий Стёпке все эти очень правильные и разумные мысли, не унимался. Он говорил убедительно, он не уговаривал — он предостерегал. Ему хотелось верить. Очень-очень.

Ванька заметил Стёпкины колебания и нетерпеливо дёрнул плечом:

— Ну, ты идёшь, нет? Чего тянешь?

— Погоди, Ванес...

— Чего годить? Идти пора... Испугался, да? Тоже боисся? Ну так сразу и скажи!

— А ты куда рвёшься? — рассердился Стёпка. Ему не хотелось признаваться в своём внезапном малодушии. — Куда гонишь? Вляпаешься вот в какую-нибудь историю — расхлёбывай потом!

— Ага! — злорадно сказал Ванька. — Сдрейфил! Испугался Стёпочка страшных вурдалаков. Эх ты, а ещё друг!

— А ты только о себе думаешь, — сказал Стёпка досадливо. — На экскурсию ему захотелось! А то, что Смакле потом влетит, тебя совсем не волнует, да?

— Значит, за дело влетит. Нечего было колдовать, раз не умеет.

Стёпка повернулся к Смакле:

— Что с тобой сделают, если узнают о твоём колдовстве?

— Из замка погонят, знамо дело, — гоблин сделал большие глаза. — И отцу отпишут, чтобы отодрал хорошенько. А могут и заклятие наложить. Обернут в болотного выворотня на сто лет без права выкупа... Или в упыря-рыбоеда.

— Слыхал? — сказал Стёпка. — Из-за тебя человек вон как пострадать может, а ты!..

— Ничего с ним не будет, — отмахнулся Ванька. — Он тебе сейчас и не такого со страху наплетёт. А ты и уши развесил. Пусть сваливает отсюда побыстрее, никто и не узнает, что он колдовал.

— От чародеев этакого не утаишь! — выкрикнул гоблин.

— А как же ты своё неизвестно откуда взявшееся богатство собирался скрывать? И хутор шибко большой на Княжьем тракте?

— Исполненные желания даже отец-заклинатель возвернуть не смогёт. Ему после хоть об стену расшибись, а у меня бы уже... — Смакла досадливо махнул рукой, вспомнив, что с выполнением желаний вышла крупная промашка, и не договорил.

— Надоели вы мне все! — Ванька взялся за дверную ручку, помедлил, шумно шмыгнул носом. — Я думал, что ты, Стёпыч, мне друг, а с тобой, оказывается, каши не сваришь и в разведку не пойдёшь. Всё, я иду один. Сидите здесь и не кашляйте.

— Не ходи, Ванес. Не надо.

— "Надо, Федя, надо", — процитировал Ванька фразу из известного кинофильма. — В последний раз, между прочим, спрашиваю: ты идёшь или нет?

Остановить Ваньку было невозможно. Стёпка это точно знал. Шебутной и проказливый Ванес и в обычной-то жизни был неуправляем. А порой в него словно бес вселялся и тогда он готов был поступать даже во вред себе. Лишь бы на своём настоять. Однажды, ещё в первом классе, он чуть не спалил Стёпкину квартиру. Он пришёл в гости, взял на кухне спичечный коробок и принялся жечь спички. Сначала было весело, и Стёпка тоже не отставал, но потом, спохватившись, он сказал, что пора заканчивать. Ванька упёрся, разозлился, стал швырять горящие спички на пол, на ковёр... Стёпка кричал, чтобы он уходил, а Ванька дико хохотал в ответ и чиркал одну спичку за другой. Хорошо, что мама вовремя вернулась и остановила разбушевавшегося поджигателя. После того случая Стёпке два года не разрешали приглашать Ваньку в гости.

— Я не пойду, — твёрдо сказал Стёпка, надеясь, что его отказ заставит Ваньку передумать.

Но Ванька уже, что называется, закусил удила.

— Ну и кукуйте тут вдвоём, — сказал он с таким презрением, что Стёпке от стыда осталось только сразу провалиться сквозь пол и никогда не показываться на глаза ни одному порядочному человеку. — Я с такими трусами не хочу даже разговаривать.

И он решительно потянул дверь на себя... Дверь не поддалась. Подумав, что она открывается наружу, он толкнул её плечом. Дверь даже не дрогнула. Тогда Ванька с остервенением стал дёргать бронзовую ручку. Дверь стояла как скала, прочно и нерушимо.

Стёпка засмеялся. Неприятная ситуация разрешилась сама собой. Зря только спорили.

Взбешенный Ванька пнул дверь и оглянулся на Смаклу:

— Как тут у вас двери открываются?

Смакла пожал плечами как можно равнодушнее, но его выдали метнувшиеся глаза. Ванька подскочил к столу. Смакла попытался захлопнуть книгу. Отшвырнув его в сторону, Ванька склонился над страницей, придерживая сползающий на глаза шлем:

— "Неотворяемые дверные чары". Ах ты, малявка! Дверь заколдовал! А я-то дёргаю... Думаешь, ты тут самый хитрый, да? Как бы не так! Найдутся и похитрее. Ну-ка, живо расколдовывай, пока я не разозлился по-настоящему! — и для пущей убедительности он показал гоблину кинжал. — Считаю до трёх! Раз...

Смакла тоскливо вздохнул, посмотрел на Стёпку, понял, что помощи от того ждать не приходится, и пробормотал что-то вполголоса. Дверь тихонько охнула, скрипнула и приотворилась.

Ванька рванулся на выход.

— Ванес, не ходи! — крикнул Стёпка.

— Отвали! — огрызнулся Ванька. Он был уже там, в таинственных переходах, запутанных галереях и мрачных залах. Распахнув дверь, он оглянулся и сверкнул глазами. Он был неподражаем, он был почти велик. Но шлем опять сполз ему на глаза.

— Вернусь часа через два. А если меня сожрут вурдалаки, виноват будешь ты, так и знай!

— Смотри, сам кого-нибудь не сожри, — не остался в долгу Стёпка.