Родители Николая, так же, как и семья Мамедова, уже прошли ковчег, и никаких превращений с ними не произошло. Однако, не только потомки Богомира, оставались людьми, после воздействия ковчега. Примерно пятая часть всех людей, решившаяся стать переселенцем в новый мир, таковыми и остались. Поэтому мне не стоило опасаться, что кроме моих родичей, все остальные будут полу-зверьми.

Пока ехали да болтали, я затронул вопрос о влиянии рода Богомира на власть.

— Богомиры, это и есть власть.

Вот такой гордый и одновременно объясняющий всю суть ответ, я получил от Николая.

Перед тем как въехать на территорию военной базы, которая окружала ковчег, Мамедов, сообщил о нашем прибытии по рации, поэтому нас не остановили на КПП.

— Я не стану въезжать в гараж, и ты сможешь увидеть ковчег во всем его великолепии — сказал Мамедов, а потом добавил — потому что, с той стороны, ты его рассмотреть не сможешь.

— Почему?

— Потому-что, с той стороны он огорожен по всей высоте — ответил Николай.

Про то, как они об этом узнали, если обратного хода из ковчега нет, Николай пояснил. Что, возле ковчега, есть два устройства, которые работают по принципу СМС-сообщения. Только, по одному отсылаешь текст, а по другому принимаешь. Сложность этого процесса заключалась не только в разделении процессов, но и в языке, на котором нужно писать. Это древняя, давно позабытая, рунница. Та самая, на которой некогда писали наши предки, а позже только волхвы. Лично для меня, это не было проблемой. В моей программе обучения, в летнее время, было не только изучения рунницы и ее написания в нужной последовательности, но и знания древнеславянского языка с его сорока девятизначной буквицей. Санскрит то же пытались засунуть в мою голову, но получилось лишь наполовину. Разговор я освоил, а что касается письменности, ничего не вышло. Не то вязь, не то буквы, так и не прижились в моей голове.

Через некоторое время наш 'тигр' остановился, и когда, передо мной, открылась дверь, я потерял дар речи. И пока я 'прохлаждал' горло, с отвисшей челюстью, Мамедов обошел внедорожник, взял меня на руки и я смог рассмотреть все великолепие ковчега, а то, что это именно он, сомнений нет.

Ковчег, это огромная пирамида из света, вот как он выглядит. Свет, из которой состояла пирамида, особый, я такого никогда не видел, он не выходил наружу, не освещал даже маленькой полоски за пределами ковчега. Снег не падал на него, а, словно от ауры, обходил ковчег стороной. То же самое и с ветром, он обходил его, словно невидимое препятствие, мешало ему обтесать грани пирамиды.

Рядом с ковчегом, стояли два столба, из того же света, по форме, точь в точь, как египетские обелиски. Это и были 'СМСники', как назвал их Мамедов.

Я не раз видел пирамиды и столбы по телевизору, но даже не мог подумать, что строители оных, пытались воссоздать ковчег. Может, фараоны надеялись, после смерти, попасть обратно, старый мир своих предков? Но неужели они не понимали, что построить ковчег нереально, хотя бы по причине отсутствия такого строительного материала, как свет. Наверное, понимали и погребение в пирамиде, может быть, было обычной традицией. Не знаю, да и хрен с ними, с этими египтянами, не до них сейчас, вон какая громадина передо мной.

— Двести пятьдесят метров в высоту, столько же в ширину и в длину — пояснил Мамедов, видя, как я задрал голову, силясь рассмотреть верхушку ковчега.

— Кто же смог такое чудо построить — спросил я, не к кому не обращаясь.

— Неизвестно — ответил Николай — это есть, великая тайна.

Пока любовался величием ковчега, Мамедов, со мной на руках, раздавал указания. Не только тем, кто прибыл с нами, но и охране ковчега и делал он это весьма своеобразно. К примеру, он приказал притащить к нему командира базы и не просто так, а за яйца. Конечно, это был простой сленг, но все же, это армия и, какая никакая, а дисциплина, должна быть. Ну да ладно, мне по фигу, как там военные общаются друг с другом, мне бы увидеть, как работает ковчег.

— Сейчас будет проходить группа бойцов, лишившихся здоровья, по разным причинам, вот и посмотришь — ответил мне Мамедов.

— И что, они будут превращаться, не бог весть в кого?

— Почему, не бог весть в кого, они уже в курсе, в каком статусе им придется доживать свой век — увидев непонимание, с моей стороны, он добавил — их жены и дети уже там — он кивнул в сторону светящегося чуда.

Спокойность и обыденность Мамедова, с которой он говорил про перевоплощения людей в полу-животных, поражала. Ведь это безвозвратно, все 'абздэц', существо, некогда звавшееся человек, больше таковым не будет никогда. А его дети и дети его детей, они будут 'нелюдями'. Да только от понимания этого, можно свихнуться. Но еще больший сюрприз меня ждал, когда, на автобусе, прибыли те, кто должен был проходить через ковчег.

Эти мужчины, разного возраста, не все могли самостоятельно передвигаться. У кого-то не было руки, кто-то, как Николай, передвигался с помощью костылей, а кого-то и выносили. Но, все как один, были довольные и с шутками и смехом направлялись к ковчегу. Оказавшись в зоне, где снег и ветер не имели силы, они принялись раздеваться. Первым, в ковчег, отправился тот, кого военные принесли на носилках, укрытым одеялом, он уже был раздет. Военные просто опустили носилки и скинули его с них прямо в свет.

'А-А-А' — раздался душераздирающий крик.

— Так должно быть? — спросил я у Мамедова.

— Ну, так и ребенок кричит, когда появляется на свет, считай, что это то же самое.

Сначала человек лежал неподвижно и только кричал, да так, что кровь стыла в жилах, потом начал двигаться и по мере того как он вставал, крик переходил в смех. А вот когда он уже смог полностью встать, началась трансформация.

Мы с Мамедовым находились в паре десятков метров, от бывшего лежачего, так что, я хорошо видел все, что происходило с ним.

Он вдруг снова стал орать, и из его кожи стали лезть волосы, пальцы на руках стали сращиваться, указательный со средним и безымянный с мизинцем. Ноги стали изгибаться и, в районе бедер, становиться шире. Пятка поднялась и образовала сустав, а из носка сделалось самое натуральное копыто. Одновременно с этим, уши переместились чуть выше и стали треугольными. Лицо вытянулось и превратилось в морду, из уголков пасти вылезли не то клыки, не то маленькие бивни. Нос превратился в пятак, а то, что поначалу казалось мне волосами, стало щетинной и покрыло почти все тело, за исключением небольшого участка на животе и внутренней части рук.

— Кабан, едрена вошь, — вырвалось у меня — самый настоящий.

Однако это был не совсем кабан, все же, у него были руки и торс, больше человеческие, нежели нижняя часть. А вот голова, это золотая середина и не кабан и не человек. К тому же, это существо было прямоходящим и после трансформации, начало, вроде бы, даже танцевать.

— Хр, чехро стохрите, впхерет к нохрвой жихрни — произнес полу-кабан и радостно поманил своих товарищей рукой, которые уже были голыми.

И те последовали его примеру и ломанулись в объятия света. А дальше пошло поехало. Пернатые, с перьями вместо волос по всему телу, со сросшимися носом и верхней губой, затвердевшими и превратившимися в клюв, с когтистыми лапами вместо ног. Пара 'бычков' с рогами и, как у кабана, тремя пальцами на руках, вместо пятерни, теми же окороками и кучерявыми чубчиками. Рептилии, одна с приплюснутой головой, парочка как у игуаны. Один из семейства кошачьих, довольно резво изгибался и прыгал после трансформации. Несколько осталось людьми, и остальные тыкали в них пальцем и, шутя, говорили, что те неудачники. Люди в ответ смеялись и отвечали тем, что когда приспичит по нужде, им не придется отыскивать в зарослях свое достоинство. Еще один вид или подвид, не знаю как правильно, отличался от всех, как от людей, так и от полу-животных, тем, что у него, ниже пояса, было четыре конечности. Это был полуконь или, как рассказывали мифы древней Греции, кентавр.

Но этот кентавр, ну очень-очень отличался от книжных и киношных персонажей. Голова похожа формой на продолговатую дыню, рот низко посаженный, носа почти не было, а так, широко расставленные ноздри. Уши, стопроцентно лошадиные и находятся примерно там же, где и у коня. Глаза человеческие, но посажены широко, так что обзор у него приличный. Руки такие же, как и у остальных копытных, трехпалые. Грива идет от макушки и до поясницы. Ноги или правильнее сказать вся нижняя часть тела, вот где самое интересное. Четыре копыта, как у всех коней. Но... То место, на которое у обычной лошади крепится седло, его, как такового, не было. Потому-что, задние конечности, довольно короткие, отчего, продолжение спины и зад, шли вниз под сильным углом. Не знаю, как кентавр будет бегать, с таким телосложением, но верхом, на нем, точно не поездишь.

Что меня удивило во всем этом зоопарке, так это то, что никто из бывших людей не переживал, по поводу своего внешнего вида. Они смеялись и шутили друг над другом, как будто все в порядке, вроде как, так и должно быть.

— Давай — дал команду Мамедов, военному, стоящему возле одного из обелисков.

Тот сделал какие-то манипуляции руками по столбу, и весь зоопарк исчез в одно мгновение, а из вершины пирамиды, в небо, ударил луч света. Словно унося с этой планеты их обитателей, в глубины космоса.

— Ого — изумился я — даже страшно как то, не знаю как остальным, а мне не хочется менять свое обличие.

— Не ссы, тебе такое не грозит, даже захоти ты стать на постоянку полу-зверем.

Николай чуть ли не пританцовывал от нетерпения.

— Ну что, готов? — спросил Мамедов.

— А разве к этому можно приготовиться?

Мамедов усмехнулся и, сменив выражение лица на гневное, принялся орать на окружающих, чтобы они очистили территорию от своего присутствия. Это касалось всех, в том числе и бойцов самого Мамедова. А когда, эти же бойцы стали всех, мягко говоря, торопить, то человек, возле обелиска, решил что его это не касается, он же, вроде как, связной. После чего, с ним случилось то же, что и со вторым пилотом, поза 'зю' и бегом туда, куда сказано.

— Первым пойдешь? — спросил Мамедов Николая, когда кроме нас троих, возле ковчега, никого не осталось.

— Хренушки, чтобы ты меня отправил, и я не увидел, как проходит через ковчег прямой потомок Богомира? Вот вам — правой рукой Николай сделал фигу и показал ее нам поочередно.

Это вызвало смех с нашей стороны, что несколько успокоило меня, но все равно, волнение было и немаленькое. Все же, не каждый день узнаешь столько новостей о себе и проходишь в другие миры через портал.

— Как только пройду ковчег, расскажу Степке, как его сынок дули старшим крутит, посмотрим, как ты тогда запоешь — пригрозил Мамедов, поднося меня к пирамиде из света.

— Ха — не испугался Николай — да когда это случится — и он махнул рукой.

— А ты что, не пойдешь с нами? — спросил я склонившегося надо мной Мамедова, который снимал с меня одежду.

— Видел два контейнера в самолете, — я ответил кивком — еще семь таких же осталось переправить сюда и на этом моя миссия на земле закончится.

— А что в них?

— Ящики из золота и серебра, а в них архивы Богомиров.

Вот жулики, а говорили, что ничего, кроме живой материи через ковчег переправить нельзя. Ну, как говорится, 'голь на выдумки сильна'.

— Я сейчас не пойду с тобой, но мы обязательно увидимся в новом мире и еще не раз будем бить супостата плечом к плечу, так что, не скучай — на прощание сказал мой наставник.

Ну что же, нет, так нет, не впервой мне одному идти в 'лес'. Да и один я не буду, отец то уже там и Николай, вроде как, со мной будет. Мамедов же сказал, что мне с ним работать. Кстати, а что это за работа.

— Нести благо людям — ответил генерал и буквально бросил меня голого в объятия света.

Как только мое тело пересекло границу ковчега, какая то неведомая сила подхватила и, с бешеной скоростью, понесла меня вглубь этого светящегося 'монстра'. Когда тело остановилось, я осмотрелся, получалось, что я висел в воздухе, посередине, этого, так сказать, строения. Через мгновения свет внутри ковчега стал, как бы, отступать от меня в стороны. Сперва он отступил к стенам, затем он стал скапливаться в углах ковчега. Тем самым, как бы закрываясь, от внешнего мира. И когда в нем полностью стемнело, и я уже не смог видеть то, что происходило за его пределами, из углов пирамиды, в меня ударили молнии.

Боль, адская боль, я ощущал только ее. Я кричал и думал, что скоро все кончится, но боль не унималась. Я висел в воздухе по середине ковчега, боль пронзала меня насквозь, я чувствовал ее каждой своей клеточкой, кричал и ничего не мог с этим поделать, я потерял сознание.

Открыв глаза и, опираясь на правую руку, я сел. Ноги, я вижу перед собой обе своих ноги. Я поднял левую руку, которой не было, пошевелил, все в порядке, рука работает.

Господи у меня все на месте, я снова полноценный человек. Так стоп, а человек ли?

Насколько это возможно, я стал осматривать себя, даже в причинных местах и сделал заключение, что все в порядке, я, все еще, человек.

От радости я подпрыгнул и, неожиданно для себя, ощутил, что слишком сильно, а по ногам пронесся холодок. Опустившись на землю, я посмотрел по сторонам, выискивая причину сквозняка.

Ковчег снова стал светлым, но его стены, по-прежнему были закрыты от окружающего мира.

'Видят ли меня Николай с Мамедовым, без понятия, но я их точно не вижу. Нужно идти к краю и попробовать постучать в белую стену, может, достучусь. Стоп! А в какую, из четырех стен, стучать то? А ладно, буду стучать во все по очереди'.

Я, от радости, что стал полноценным человеком, побежал, что есть духу, при этом, энергично махая руками. И снова почувствовал холодок, а после меня словно подбросило вверх. Вставая после падения, я стал вытирать лоб от пота, которого не было.

— А-а-а — заорал я, когда вслед за рукой, из-за спины появилось белое крыло.

— Что за 'нахер' — я крутился вокруг себя, пытаясь увидеть того пернатого, что надо мной пошутил.

Но это не был пернатый и даже не полу-пернатый, крыло, которое меня испугало, было моим и, как и второе, росло из моей спины. Вот откуда взялся холодок, вот почему меня подбрасывало вверх, я стал обращенным.

'Дыши Олег, глубоко дыши, ничего страшного, это всего лишь крылья, тем, кого ты видел, повезло меньше, а у тебя только крылья' — успокаивал я себя, после того как более тщательно осмотрел себя и, как мог, ощупал спину, в районе лопаток, откуда и росли мои крылья.

Получилось не очень, и я решил помедитировать, чтобы успокоить нервы, а после, уже обдумать, что делать дальше и как быть с крыльями. Шутка ли, их размах не меньше пяти-шести метров, такие не скрыть, даже под плащом.

После нескольких минут в позе лотоса, я почувствовал, как начал успокаиваться, мой разум стал очищаться от того страха, кем я теперь стал. Но не только. Я вдруг стал чувствовать ковчег, словно бы он под моей властью и я стал понимать, как открыть стены. Я чувствовал его, как будто он становился частью меня. Вся его энергия, вся его сила, ощущалась каждой клеточкой, я стал его повелителем. Ковчег, дал мне понять, что мои крылья, это не постоянное явление, и я могу их втягивать в свое тело, словно трансформируясь. Так же, с помощью ковчега, я мог видеть все, что происходило за его пределами. Как Николай орет на Мамедова, пытаясь разузнать, что произошло и почему ковчег не работает. Как из большого здания выбежали люди и с испуганным видом тыкали в пирамиду, некоторые из них стали плакать о том, что они 'здесь', а семья уже 'там'. Я видел ковчег и в другом мире, но только изнутри, с внешней стороны, он был обложен камнем, которые лежали прямо на его стенках, так как ничего, кроме золота, серебра и живой ткани, если не считать обмана с архивом, не могло попасть внутрь. Еще я осознал, что ковчег в другом мире, является лишь тенью земного и даже если его закроют, то отсюда его можно снова открыть. Нужна только кровь Богомира. Но проблема в том, что я последний, кто мог это сделать и теперь, если ковчег закроют, открыть его снова, будет некому. И тут я вспомнил, как мой отец, брал у меня кровь, перед тем, как отец Николая, заставил меня уничтожать 'зеленого змея'.