Оттягивать разговор с бывшими пленными не имело смысла. У меня в распоряжении не менее часа пока вернется разведка. Вот и надо использовать их по максиму — познакомиться и пообщаться с новыми членами отряда. Собрав вокруг себя бывших пленных, представился, попросил представить летчиков и пехотинца. И главное если есть предъявить документы, подтверждающие их личности.

Документов ни у кого не оказалось. Вот только у Сереги морда была довольная, как у кота обожравшегося хозяйской сметаной. Видно где— то припрятал.

Оба летчика были младшими лейтенантами. Петр и Михаил. Молодые еще совсем пацаны. Недавно из училища. Раньше они мне казались старше. Повзрослевшими их сделали ранения и выпавшая воинская доля. Грязные, в местами порванном обмундировании, потные, осунувшиеся, но с блестящими от радости глазами они стояли передо мной. Они были земляками с одного училища, одного курса и одного полка. За несколько недель до начала войны они прибыли из училища в Бобруйск. Были зачислены в состав 3 эскадрильи 24-го Краснознаменного скоростного бомбардировочного авиационного полка 13-й бомбардировочной авиационной дивизии. Летали на СБ бис 2. 22 и 23 июня в составе полка летали бомбить скопления войск и артиллерийские позиции в районе Бяла-Подляски, Коссова и Сувалок. Потери были большие. Во второй половине 23 июня экипажам была поставлена задача на нанесение бомбардировочного удара по скоплению немецких войск в районе Бреста. Бомбардировщики шли без истребительного прикрытия. На подходе к цели были атакованы истребителями немцев. Отбивались, как могли, но не повезло. Петр был ранен в голову. Их машины были подбиты и загорелись, экипажам удалось дотянуть до пущи и выпрыгнуть с парашютом. Тогда и получили ожоги рук. Экипажи разнесло в стороны. После приземления некоторое время скитались по лесу пытаясь собраться вместе. Но нашли только друг друга. Продолжив поиски несколько раз натыкались на немцев. Так и блуждали, пока не встретились с группой наших раненых, скрывавшихся от немцев в лесу. Старшим над ними был военфельдшер, оказавший летчикам первую медицинскую помощь. На шестнадцать человек раненых у них было две винтовки и четырнадцать патронов. Два дня ждали подмоги, медикаментов и продовольствия осталось мало. 26 июня было принято решение выйти на хутора за продовольствием. Из ходячих были летчики с бортстрелком и еще два красноармейца. Они и пошли. Один из красноармейцев оказался местным и выступил в качестве проводника. На подходе к хутору попали в засаду. Оказать сопротивления не успели, в ходе драке были скручены и избиты. У пленных отобрали оружие и документы, после чего доставили на хутор и заперли в сарай. Пленных никто не допрашивал. Просто держали под охраной в сарае. Сегодня утром всех командиров собрали в колонну и отправили в Брест. Бортстрелок и красноармейцы остались на хуторе.

Лейтенант — пехотинец представился Игорем Буданцевым. Был он из Москвы. Учился в педагогическом институте. Осенью прошлого года был направлен на краткосрочные курсы в военное училище. По окончанию курсов, был направлен в 62 УР. Войну вместе с тремя бойцами своего взвода, встретил у Западного Буга. Оборону держал в недостроенном пулеметном ДОТе. Из оружия у них был станковый пулемет и несколько винтовок. Патронов, продовольствия и воды было мало, экономили. Личное оружие Игорю выдать не успели. Связи с соседними ДОТами и командованием не было. Пехотного прикрытия тоже не имели. Держались до вечера. Ночью удалось связаться с соседями. От них узнали, что есть приказ командования УРа отступать, так как немцы уже в нашем глубоком тылу. Решили выходить к нашим вместе. Собралось восемь человек. Через поля в пущу удалось пробраться без боя. По всем дорогам двигались колонны немцев. Никто не знал куда идти. Поэтому двигались ночами общим направлением на восток. Питались, чем придется. Ночевали в оврагах или рощах. С местными не связывались, несколько раз видели, как они сдавали проходящим немецким частям наших пленных. Несколько дней назад рано утром в районе Каменца на их группу напали немцы. Игорю от них удалось скрыться, так как он спал в стороне от всех. Что случилось с остальными, не знает. Оставшись один, решил идти дальше. Вчера вечером попал к немцам в плен. После обыска немцы привели его на хутор и засунули к пленным в сарай. А утром присоединили к остальным командирам.

В принципе все было понятно. Рассказанные истории достаточно правдоподобны. Летунам я верил полностью. Тем более что на хуторе есть еще три свидетеля их похождений. А вот с Буданцевым сложнее. Есть в его рассказе Игоря некоторые нестыковки . Например про ночевки в поле и лесу. Где вы видели, чтобы человек после нескольких дней блужданий был бы такой чистый и опрятный? Нигде. Вот и я о том. Грязный он будет весь. Форма помнется и испачкается, руки будут в грязи, как ты не отмывайся все равно где-нибудь да останется. Хотя бы под ногтями. А тут ничего такого... Хоть и не нравится он мне. Но пока рано о чем — то говорить. Предъявить нечего. Посмотрим за ним, а там видно будем.

Расспрашивать Сергея о его скитаниях я не стал. Еще успею, у нас с ним разговор долгий будет.

А пока начнем строить товарищей. Объявил, что я им очень даже верю. Но есть несколько моментов, которые они должны понять и принять во внимание.

— Лично я, кроме лейтенанта Акимова, никого не знаю. Документов подтверждающих ваши личности и воинские звания нет. Тех, кто бы мог здесь подтвердить их рассказы о попадании в плен, поведении на поле боя тоже нет. Поэтому я могу им предложить следующее. До подтверждения их рассказов свидетелями, или подтверждения личностей несколькими командирами им придется повоевать в составе отряда в качестве обычных бойцов, без ношения знаков командирского отличия. Никаких привилегий для вас не будет. Все мои приказы исполнять в соответствии с требованиями Уставов. В случаи неповиновения — расстрел. Цацкаться не с кем не буду.

— Статья 193.3 Уголовного кодекса РСФСР в редакции 1926 г. . Неисполнение военнослужащим законного приказания по службе, если это неисполнение имело место в боевой обстановке, влечет за собой применение меры социальной защиты в виде — лишения свободы на срок не менее трех лет, а если оно повлекло за собой вредные последствия для боевых действий, — высшую меру социальной защиты. С учетом того что для отряда находящегося в тылу врага любое деяние несет вредные последствия то действия командира будут совершенно правильными. — Процитировал и прокомментировал статью Акимов. До этого времени Серега в мои дела не вмешивался. Молча, выполнял все что приказывали. Понимал, что на мне и так куча дел и ответственности висит. Хоть и трудно ему было сдерживать свои эмоции от столь неожиданного освобождения. Но он терпел, не лез ко мне со своими предложениями и высказываниями. Терпеливо ждал, когда я освобожусь и уделю ему время и внимание.

-Товарищ лейтенант. А до какого времени будет идти проверка?

— До подтверждения ваших показаний. Или до выхода к нашим войскам. Еще вопросы есть?

Вопросов не последовало. — Вот и прекрасно. Прошу привести форму одежды, в порядок, сняв кубари. Хранить их вы можете у себя. Сереж винтовку отдай Михаилу, тебе Паршин трофейный автомат отдаст. Вы сможете с винтовкой управиться?

-Вполне. Бинты стрелять не помешают. — Ответил Михаил.

— А вам, Буданцев, чуть позже тоже оружие найдем. — Ответил я на не высказанный лейтенантом вопрос. Хоть и можно было тряхнуть бойцов на излишки, но не лежала у меня душа к лейтенанту. Возможно, я предвзято отношусь к нему. Пусть подождет. Разберемся, тогда и выдадим.

Парни, помогая друг другу, молча, сняли кубики. Паршин отдал летчикам и Акимову снятые с немцев сбруи. Одев их они, приобрели достаточно воинственный и чуть-чуть комический вид. Ну да ладно, позже с обмундирование вопрос решим. Если все будет нормально, то переоденем парней. И на базе и в лагере есть небольшой резерв формы, А пока требовалось оказать им медпомощь.

Пригласив Усольцева, попросил его оказать помощь летчикам. Он перебинтовал и обработал летунам раны на руках. В принципе ничего особо страшного — ожоги. Не особо сильные и подживающие. Дней через пять совсем заживут. Главное что им очень вовремя оказали квалифицированную помощь. Пока делали перевязки, парни сдерживали свои эмоции, но было видно, что больно и очень. Раной на голове Николай заниматься не стал. Оставил для Самойлова, квалификация не та. Петр уверил, что там ничего страшного нет, пуля прошла по касательной, содрав кожу. Сергей от перевязки отказался, сказал, что потом сделает. Вообще, несмотря на ранения, плен, освобождение и сразу же кросс на пару километров по пересеченной местности держались парни достаточно бодро и уверенно. Хотя все это сил им явно не прибавило.

Единственное чем я им сейчас мог помочь так это покормить. Достав из рюкзака и вскрыв ножом пару банок тушенки, я предложил им перекусить. Взятыми на прокат у снайперов ложками парни ели аккуратно и не торопясь, хоть и видно было что голодные.

По полбанки на человека совсем немного, но пока и этого достаточно. А то с голодухи еще, что с животом у них случится, а оно мне надо? Двигаться, как следует, не смогут. Начнут искать укромные места для надобностей, наоставляют следов для немецких поисковиков. Ведь не додумаются же все закопать и замаскировать.

Старшим над "штрафниками" я поставил Паршина. Парень он рассудительный, спокойный, а главное все замечает и понимает. Вот и присмотрит за найденышами. Пока лейтенанты ели я успел его проинструктировать, в том числе и по Буданцеву.

Поговорить с Сергеем нам так и не дали. Разведка вернулась значительно раньше, чем я рассчитывал. Мои посланцы прибыли не одни с ними пришел Егоров и незнакомый мне младший сержант пограничник. По словам Максимова они встретили их на полпути к базе направляющихся на разведку к дороге. После встречи планы изменились, и бойцы двинулись к месту нашего ожидания. Никого на месте не найдя. Оставили остальных там, а сами отправились на наши поиски. Место нашей новой лежки нашли по следам, оставленным на земле. Разрешив Александру привести сюда остальных. Стал расспрашивать Григория о положении дел. Радости Егорова увидевшего знакомые лица не было предела. Да и мне было радостно их видеть живыми и здоровыми.

-Товарищ лейтенант. Мы вас все время ждали. Делали все, как вы написали.

-Молодцы. Как на базе?

— Все хорошо. Наши все живы. Раненых шесть человек, из числа пограничников. Мы их 23-го в лесу нашли. Восемь человек. Старшим у них вот младший сержант Попов Семен Григорьевич. Они с заставы после боя отступили. Ну, мы их к себе и позвали.

-Правильно сделали. Что вокруг творится, знаете?

-А как же. И охрану, и разведку ведем постоянно. На дорогу наблюдателей постоянно высылаем. Немцы кругом. Колонны постоянно идут. Прут и прут все время.

— Мы в журнале наблюдений все отмечаем. Когда, сколько, какие силы и опознавательные знаки на транспорте. Все как учили. — Вмешался в разговор Попов.

— За хутором наблюдение вели?

-А как же. И за ним и за лесоразработками. Даже отметились. Недалеко от хутора нескольких немцев прищучили. Они тут за нами пытались хвостом идти. Видно наши следы нашли. Ну, мы их с ребятами из засады и взяли в ножи и безшумки. Всех пятерых перебили.

— Пленных не взяли? Они бы нам очень пригодились.

-Не до этого было, товарищ лейтенант. Виноваты, конечно, но зло взяло. Они тут как хозяева ходят, а мы скрываться на своей земле должны. Мужики там сильные и ловкие были. С лесом хорошо знакомые. Чуткие, но против нас хлипковаты оказались. Пограничники молодцы засаду отлично приготовили. Семен их из винтовки сначала проредил. Пулеметчика снял, а затем еще одного, самого шустрого. Затем уж ребята с ножами да лопатками на дозор напали. Ну, остальных перебили, когда те от огня прячась, по сторонам попрыгали. Оружие и документы собрали, а трупы в болото поблизости спустили. Убрали за собой, а потом еще круги по лесу накручивали, чтобы следы сбить.

-Молодцы. Немцы потом никого на поиски не посылали?

-Посылали. Еще одну группу. Такие же ловкие. От других солдат отличаются сильно. Десять человек с двумя пулеметами. Они и место боя и своих быстро нашли, но мы их без боя пропустили. Они дальше по нашим следам не пошли. Мы там пару закладок сделали, чтобы посторонние не шлялись. Да после боя по той дороге несколько дней не ходили.

-И правильно сделали. Сами придумали или кто подсказал?

-Сами. Вон Семен и предложил. Немцы на хуторе в обед 23-го появились. Мы как раз из склада часть боеприпасов к себе несли. Когда их увидели. Три гусеничных бронетранспортеров с солдатами и легковой автомобиль с несколькими офицерами и гражданским. Они там, у могилы о чем— то разговаривали. Ходили вокруг, рассматривали, фотографировали. А потом, что — то на хуторе долго искали. Нашли они что искали или нет, не могу сказать. Но когда садились в машину, то у одного из офицеров в руках наполненный чем— то вещмешок был. Легковушка в сопровождении бронетранспортера уехала. А те, кто остался на хуторе стали обустраиваться. Шлагбаум поставили, пулеметчиков у болота и на чердак загнали. А часть, разбившись на группы стали все вокруг прочесывать. Форма, у них странная какая— то вся пятнистая. Во всем остальном вроде такие же, а вот накидки у них пятнистые, заметные. И каски с сетками. Немцы туда для маскировки веточки вставляли. К вечеру еще несколько машин грузовых приехало и наш санитарный автобус. В одной машине наших пленных восемь человек привезли. Все парни с петлицами войск НКВД были. Их, потом на хуторе в сарае держали. Сначала думали их отбить, да Семен удержал. Силы не равные. Нас всего с пограничниками двадцать три человека.

— Правильно сделали, сержант. С вашими силами даже думать об этом не стоило. Только наблюдение и разведка.

-Мы так и делали товарищ лейтенант. Единственный раз отметились только 24-го, когда немцев взяли. А так тихо сидели и разведку вели. — Доложил Семен.

— Вот и я о том. Что тихо сидели и смотрели, что там творится. — Продолжил Егоров. — Немцы на ночь два поста дополнительно у леса выставили. Утром 24 -го приехали немецкие офицеры, несколько пустых грузовиков и на двух наших автобусах кучу гражданских привезли. Чистых таких. В праздничных костюмах, с мамзелями.

-Поляки все. Из местных. — Вставил Попов.— Я видел до войны многих из них. Тут неподалеку все по хуторам живут. Только человек пять откуда — то еще приехали. Двое так вообще с ранениями. И немцы с ними как со своими общались. Эти раненые там все и показывали остальным.

— Ага. Немцы недалеко от могилы всех высадили. Машину санитарную пригнали, а из грузовиков гробы выгрузили. Потом наших пленных в противоипритных костюмах и перчатках из хутора пригнали и заставили могилу раскапывать. А сами все фотографировали и снимали на кинопленку.

-Когда могилу разрыли оттуда трупы стали доставать и на землю раскладывать. Медики немецкие трупы осмотрели, сфотографировали. А потом поляков допустили их осматривать. Тут поляки вой подняли. Узнали кого — то. А немцы в белых халатах их значит успокаивали. Те трупы кого опознали, в гробы сложили и в грузовики сложили. Остальных обратно в могилу сложили, закопали и крест поставили. Немецкий офицер молитву прочитал, а потом приказал пленным накидки снять. А немцам, что охрану пленных вели, дал команду к машинам идти. Поляки как увидели наших так озверели суки. Они лопаты с земли подхватили и на парней набросились. Побили их всех. Порубили и забили. Пацаны даже особо отпор дать не смогли. Не ожидали они, что так получится. Пару поляков только и смогли с ног сбить. Массой их задавили, а бежать было некуда. Хоть охрана в стороне и стояла, но наготове была. Немцы в расправу даже и не вмешивались. В стороне стояли и на камеру все снимали. Когда все закончилось. Тем поляков кому досталось, их медики помощь оказали и, погрузив в автобусы, увезли. С ними и грузовики с гробами уехали. Трупы наших, немцы в лесу побросали. Мы их потом, как положено, похоронили.