Неудачная реинкарнация-2

А славно было идти в колонне! Сказали вперед — и топаешь вперед до самого привала! В самостоятельном поиске, оказывается, надо было думать. И принимать решения. Третий планировщик тоскливо огляделся и указал на самый высокий холм — чтоб оглядеться более основательно. И не ошибся. В сумерках далеко в степи светились многочисленные огни. Они нашли мятежников — а кому еще там быть? То, что в степи люди живут, они сразу отвергли. Им же мятежники нужны? Значит, это мятежники.

А что делать-то будем? — полюбопытствовал один из самовольщиков. — Их же считать сказали. А я вот, к примеру, скоро свою руку в темноте не увижу...

Третий планировщик с ужасом понял, что же им придется совершить. А придется им, как настоящим разведчикам, проникнуть в расположение противника — и пробыть там день, потому что ночью, как правильно указали, даже руки свои пересчитать нет возможности! Офицер оглядел самовольщиков, от которых теперь зависела его жизнь, и враз утратил и заносчивость офицерскую, и презрение к нижестоящим.

Значит, так, робя! — хрипло признался он. — Не сносить нам головы! Стоять горой друг за друга и не щелкать клювом, как бакланы — вот таков первый приказ! Он же и последний. А сейчас сядем-ка, робя, да подумаем, как рейд провести и с головами вернуться! А то, если нас словят — кишки на копья намотают! Командиры, идиоты последние, зачем-то приказали всех степняков порезать. Совсем заветы позабыли, а нам ответ за них держать, ежели словят. Потому — действуем так, чтоб не словили! И...это, среди нас дураков, надеюсь, нет? А раз нет, то по гражданским не стрелять. Мирные — вне войны! А то найдут нас потом с саблей в горле. И так уже зряшно кровь пролили, как бы от нее отмыться...

Они очень хорошо подумали. И в целом, на взгляд третьего планировщика, придумали неплохо. Найти самые высокие холмы. Рассредоточиться по ним. Пользоваться гномьей оптикой и передавать семафором в условные часы друг другу знаки. И так навести экспедиционный корпус на цель.

А степняки заметят и словят? — с дрожью в голосе спросил самовольщик.

Да ты спрячься, баклан! — посоветовали ему хором.

А как? Трава низенькая, кустов нет вовсе...

В землю заройся, как жирик! — рявкнул третий планировщик. — И высовывайся лишь в условный час! Все заройтесь, мёрд-а-мэр! И желайте мне удачи небывалой, робя, каждую минутку... ничто иное мне не требуется так, как удача...

Самовольщики сочувственно повздыхали. В расположение мятежников за сведениями предстояло идти именно офицеру. Только у него было достаточно знаний, чтоб оценить вооружение, численность и боеспособность войск.

Встали, проверили, чтоб ничего не брякало — и пошли на огни, изредка оставляя во тьме попарно бойцов. Решили, что по одному — это чересчур страшно. А третьему планировщику предстояло идти как раз одному. Один оказался в их компании офицер...

И все же это оказались люди, живущие в степи! Проще говоря, степняки. Много степняков! Третий планировщик, уже совершенно не таясь, брел по стану и соображал, а где же ему мятежников найти. Хоть у местных дорогу спрашивай... В сомнении он поглядел на местных. Рожи у них были какие-то подозрительные. Пьяные были рожи. И глазки бегающие, трусливые. Такие точно не положат, как предыдущие, полсотни морпехов у безымянной речки. И он решился задать прямой вопрос. И скоро пожалел об этом. Собралось все племя, или как их там, — и все давали советы, как найти мятежников!

Ай, Ит-Тырк! — наконец переорал всех какой-то увечный старец. — Ты не к мятежникам, ты от мятежников дорогу хорошо знаешь! И вой-вой-вой умеешь громко кричать, совсем как йоха в брачную ночь! Так что Ит-Тырка не слушай, меня слушай, шпион! Вдоль реки иди, там всех найдешь! И Туолам, и Гончары там же, а потом уж и мятежники!

Почему так сразу и шпион? — пробормотал третий планировщик, чувствуя, как останавливается сердце от ужаса.

Все дружно заулыбались — шпион, мол, и не отказывайся! А толстый трусоватый степняк, вроде бы упомянутый Ит-Тырк, даже проводить вызвался. Так вот запросто сел на ишачка да и затрусил рядом. Как понял третий планировщик, чтобы не слушать нескончаемых насмешек.

Почему сразу шпион? — осмелился спросить третий планировщик у провожатого.

Степняк задумчиво оглядел его заплывшими глазками. Особенное внимание уделил оружию. Третий планировщик как-то сразу осознал, что морской тесак в сапожных ножнах действительно не сочетается с малахаем. Но Ит-Тырк отметил иное.

Степняки пешком не ходят. Большая она, степь. Разве пешком куда дойдешь?

Разумно, — признал третий планировщик.

— Э, робя... тебя Ит-Тырк зовут, верно?

Это, Ит-Тырк, а продай ишачка? Я денег дам!

Степняк заинтересовался. В результате третий планировщик лишился всех денег, тесака вместе с ножнами и фляжки со спиртом. Зато поехал дальше один и на ишаке, как настоящий степняк. Ишак не возражал, степняк тоже.

Все равно не мой ишак, джабека Бурша ишак-то! — сказал степняк. — Но ракчу я ему не отдам. Ишак-то Бурша, а ракча — моя! И в кочевье даже не пойду, здесь выпью...

Третий планировщик воодушевился. Воодушевился настолько, что когда из-за холма к нему внезапно выехал полицейский парный патруль, не умер от страха на месте, а даже сумел выдавить, что он степняк. Степняк Ит-Тырк. Полицейский задумчиво огладил вислые усы. Переглянулся с долговязым напарником.

Ит-Тырк? А что трезвый? — спросил полицейский. — Асиа, что ли, вернулась?

Третий планировщик онемел. Проклятые полицейские! Уже и в степи всю пьянь по именам знают! Профессионалы! И офицер поклялся себе, что если выкрутится живым из этой авантюры, никогда не станет связываться с профессионалами! Ну, или пока сам не заделается профессионалом.

Он еще смог пролепетать, что да, вернулась Асиа. Полицейские снова переглянулись.

Тебе куда надо-то, шпион? — беззлобно спросил вислоусый. — Если к мятежникам, так поехали с нами. Мы все равно с объезда возвращаемся, проводим. Э?

И что делать? Не соглашаться, что ли? Он еще жить хотел. Ну что ж, поехали вместе. Полицейские даже оружие отбирать не стали, так что вполне дружески поехали.

А почему сразу шпион? — спросил он неловко.

Полицейские заулыбались и оглядели его. Он вдруг осознал, что не видел у степняков пружинных стрелометов за поясом. Но полицейские отметили иное.

Когда Асиа в стойбище, Ит-Тырки по степи не бродят! — сказал полицейский. — Она для каждого работу найдет!

Старейшины не работают! — припомнил долговязый.

А старейшины от Асиа в шатре прячутся, вроде как думают о важном...

Около повозок, выстроенных огромным кругом, их остановили. Бойцы в форме полицейского спецназа критически оглядели якобы степняка.

Совсем шпион обнаглел! — заметил старший патруля. — Средь бела дня прется! Да еще ишака у Ит-Тырков увел!

Почему — у Ит-Тырков? — только и спросил несчастный шпион.

Потому что Туолам тебе за ишака бошку бы сразу открутили, вот почему...

У следующего лагеря их снова остановили. Бойцы в странной коричнево-желтой униформе с веселым изумлением разглядывали лже-степняка.

А говорили, у Первой приморской разведки нет, — сказал странно одетый боец. — Как же нет, когда вот она! Да наглая какая разведка! Вырядился чучелом и едет прямо в расположение Ласточек! А подумал ли ты своей глупой башкой, что Ласточки — девки избалованные? Что они тебя в таком рванье даже близко к шатру не подпустят?

Он с нами! — заступился за шпиона вислоусый полицейский.

А все равно не подпустят! Вас, может, еще и да, а его точно нет! Хотя и вас вряд ли...

Ну что ж, третий планировщик мог собой гордиться. Он действительно узнал и численность войск мятежника, и вооружение, и боеспособность... да что говорить, он вообще проехал весь лагерь мятежников насквозь! Правда, наслушался при этом о себе столько, что уши покраснели.

Да ты не обижайся! — посоветовал полицейский. — Сам виноват! Обнаглел до того, что в расположение войск залез! Вот и слушай теперь, чего заслужил...

А как иначе?! — не выдержал шпион. — У меня же приказ и численность узнать, и боеспособность, и вооружение!

А обзорные холмы на что? — удивился полицейский. — Садишься на вершине, берешь хорошую оптику, вот такую, что у тебя за пазухой спрятана, например, и смотришь, чего надо!

Третий планировщик понял, какой он дурак, и только вздохнул.

Только с обзорными холмами у тебя тоже не пролезло бы, — подумав, добавил полицейский. — Туда Ворта своих ребят отправил потренироваться. Скрутили бы на подходе, еще и по мордасам бы надавали сгоряча...

Третий планировщик еще раз понял, какой он дурак. И, похоже, он только что узнал, что потерял разведгруппу...

Бате, император! — предупредил долговязый полицейский напарника.

Бате извинился, забрал у третьего планировщика оружие и отодвинулся.

Самозваный император оказался маленьким офицером в запыленной полицейской форме, верхом на легком скакуне. За его спиной высились на конях два огромных бойца в трехслойной гномьей броне и затемненных сферах. Третий планировщик обзавидовался, несмотря на отчаянность положения. А потом еще и удивился, когда один из бойцов поднял забрало. Он и не слышал никогда, чтоб в "Кулаки императора" брали женщин. Молодых симпатичных женщин...

Все увидел, что надо? — хмуро поинтересовался самозванец.

Третий планировщик осторожно кивнул. А что еще оставалось делать?

Обратил внимание, что мирное население особняком расположено? — продолжил офицер.

Ну да, он обратил... и что?

Ну и проваливай обратно! — заключил самозванец. — И чтоб передал своему командованию: гражданские — вне войны!

Нарушат закон — степь маленькой покажется! Все понял, все передашь?

Третий планировщик вздохнул. И еще раз. Было очень страшно. А говорить-то надо...

Первая приморская заветов не чтет, у нас инструкции вместо них, — все же признался он. — Мы... там... на подходе степной клан вырезали. Уже. Так получилось. Морская пехота в настоящих боях не бывала, растерялись, про законы Аркана и не вспомнили, даже если кто и знал...

Время остановилось.

Ты отпусти меня, император, — неловко сказал шпион. — Война войной, но... дело у меня еще есть. Самозванец молчал.

Вам не дойти до командиров, — сказал третий планировщик тихо. — Внутри корпуса — железная дисциплина, и все друг друга знают.

Бате? — спросил самозванец негромко.

Вменяем, — отозвался полицейский. — Досюда при оружии ехал. Ишака купил, мы видели.

Может быть, я правильно тебя понял, — вздохнув, сказал самозванец. — Удачи тебе, а иного и не требуется...

Выкручивайся сам, как можешь... Гребло! Проводи сквозь посты! Бате, оружие верни разведчику, зачем тебе его стреломет? У нас же станковый арбалет есть...

Все же у мятежников было... интересно. Третий планировщик уже отъезжал, когда на легких конях примчалась группа степняков, и впереди всех — маленькая женщина, красоты необыкновенной.

Император, подошли кланы! — звонко прокричала она.

Братья, начинаем движение! — тут же скомандовал офицер. — Асиа! Уводишь мирных! Люди войны — в заслон! В несокрушимый заслон!

Всё немедленно пришло в движение, и несостоявшийся шпион понял, что цена его разведки невелика. Можно даже сказать, никакая. Ну какое может быть расположение у кочующего войска — или, к примеру, охранение? Все меняется так быстро! И с вооружением не все просто: вон сколько крытых повозок! А что в них, не узнаешь. Пока в бою не засветят этим по лбу...

А что у тебя за дело-то? — полюбопытствовал долговязый полицейский. — Или военная тайна?

Никаких тайн, — сказал офицер-морпех. — Просто... морская пехота, конечно, растерялась, потому что в боях не бывала. Но вот начальник штаба — он приказ мирных рубить отдал очень даже осознанно. И должен за это ответить. Ты видел мертвых детей, Гребло?

Ты не первый десятник, случаем? — спросил полицейский зачем-то.

С чего бы, робя? Штабной, разве не видно?

Удачи тебе, штабной.

Эре — или Черный Аркан?

Боевые фургоны застряли у ручья. Гномы толпились рядом и неуверенно поглядывали на холмы. Их смущение было вполне понятным: возле гор холмы располагались однообразно, то есть вытянулись от гор в степь. А им нужно было двигаться вдоль гор. То есть — с холма на холм. И еще фургоны на себе тащить. После пробежки сверху вниз это действие уже не казалось легко выполнимам.

Сможем! — уверил Бородатый Верблюд. — Мы же не задохлики-эльфы! Наверняка сможем! Только медленно...

Они поднялись на холм. Старый диверсант оглядел из-под руки волнистый пейзаж и крякнул.

Степняк без лошади — не степняк, как говаривали в славные денечки Кыррабалты! — смущенно сказал старый гном. — И ведь правду говорили! Я что-то подзабыл, какие тут расстояния. По ним же только идиот пешком... Не, мы, конечно, все равно сможем! Но с лошадьми получится быстрее! Где, ты говоришь, твои кланы?

У воды, — хмуро отозвался он. — У них же скот.

У воды — это только в долине Ирчи! — понял гном. — Далеко... дойдешь?

Доеду! — пожал плечами он. — Степняки по обзорным холмам наблюдателей выставляют. Вон, видишь, черные точки? Они и есть. Схожу, попрошу коня...

Старый побратим с недоверием покосился на него, но промолчал. В славные денечки Кыррабалты коня у степняка можно было попросить разве что вместе с жизнью хозяина, и вряд ли с тех пор что-то изменилось в лучшую сторону.

Я за лошадьми! — строго сказал он Надие. — А ты жди. Никуда без меня не ходи. И по скалам не лазь!

Эре! — раздраженно отозвалась йоха. — Кто из нас двоих дурачок?

Я, — не стал отпираться он. — Вот и не забывай об этом.

Верблюд, — тихо сказал он побратиму. — Я ухожу. Поберегите йоху. Я тебя прошу.

Забавно! — оценил Верблюд. — Вот так же и Кыррабалта когда-то говорил! А его потом самого... Что йоха?! Она состоит под неусыпной охраной представителей бессмертной расы! О ней заботишься — а себе подумал ли? В степь идешь! А там, как я понял, война?

Эре, ты возвращайся! — беспокойно сказала в спину Надия.

Понятно. Йоха уже забыла, кто из них двоих дурачок и берхь сопливоносый.

Вернусь! — вздохнул он. — Куда я денусь? Я же дурачок...

Наблюдателей, как и положено, было двое: пожилой джайгет, по виду обычный пастух, и совсем юная девойка.

Стройненькая круглолицая нахалка крутнулась перед ним на легконогом скакуне, живо оглядела черными любопытными глазищами.

Деревенский дурачок в степи заблудился! — звонко крикнула она напарнику и обидно рассмеялась.

Я — Имангали! — сказал он. — Мне нужно к Асиа!

Еще скажи — Черный Аркан! — фыркнула степнячка. — Зачем врешь? Вот я — Ясная

Луна! А еще меня зовут Ямочки На

Щечках, и Степной Цветок, и

Неутомимый Ветерок, и Звонкий Смех! И это видно всякому, у кого глаза есть! А ты — берхь сопливоносый! И это тоже видно!

Девочка явно считалась первой красавицей рода и сейчас хвасталась перед незнакомцем, вертелась юлой и горячила коня; возбужденный скакун приплясывал и чуть не отдавил ему ногу.

Отвези меня к Асиа! — терпеливо сказал он.