— Надо же, — сказал Дмитрий. — Ну ты молодец. Знаешь, я тебе сразу не говорил — иначе бы эксперимента не вышло — но мы для себя уже установили такую градацию. Если претендент возвращается и сообщает, что таблички не нашёл или не смог достать, мы его не берём. Если сумел обнаружить, что ключи к гайкам не подходят — берём на сделку, с испытательным сроком. А принёс табличку ты первый. А вторая где, кстати?

— На место поставил.

Дмитрий развёл руками.

— Выходит, нужно тебя сразу на ставку зачислять. Зарплата у нас, правда...

Вот тут я его перебил:

— Погоди. Пошли к тебе, поговорим.

Меня уже изрядное время беспокоил один очень неприятный вопрос. До сих пор, когда я приходил устраиваться на работу, у меня везде первым делом требовали документы и прогоняли их через компьютер; дальше... Дальше, собственно, и разговора-то, как правило, не было. Здесь как-то так вышло, что вначале возник разговор. И я мучительно решал для себя, когда, в какой момент всё это дойдёт до той точки, через которую нельзя будет переступить, не сказав Дмитрию о моём прошлом. Я страстно хотел оттянуть это событие — и в то же время понимал, что чем дальше, тем труднее мне будет начать.

Почему-то я был уверен, что, если просто суну этому симпатичному мне человеку паспорт, ни в какую базу данных он проверять меня не полезет. И вполне может быть, что все обойдётся, и он никогда так и не узнает то, что я от него скрыл. А может выйти некрасивая ситуация. Но не в том даже дело. Не мог я так — и всё. Вдвойне — именно потому, что эти ребята мне нравились.

Допускаю, если бы речь пошла о разовых заказах, о сдельной работе, о том же испытательном сроке — я сумел бы промолчать. Не трепался же я Петру. Оправдался бы перед собой — пусть узнают чуть позже, когда убедятся, что я надёжен, когда увидят, как я работаю...

Но отвечать неискренностью на доверие я не умел.

Однако решить — одно, начать говорить — другое, и пока я натужно подбирал слова, Дмитрий сказал:

— Посиди, раз уж такое дело, я схожу таблички переставлю. Болты посчитаю заодно.

Вернулся он очень быстро — или это мне так показалось. Отстегнув страховку, уселся в кресло, положил табличку перед собой.

— Надо же. Даже шайбы все на месте, — вздохнул. — Лучше я тебе сразу скажу, Данил. Много платить мы не можем. Ты для нас ценный кадр, но... Кредов девяносто — на данный момент наш потолок. Так что если у тебя запросы выше — ну что ж, тогда извини.

Я как-то очень легко выговорил:

— Дмитрий, я не об оплате. У меня судимость была. Я только недавно досрочно освободился.

— Вот так-так, — протянул он и откинулся в кресле, скрестив руки на груди. — Сюрприз. А я все думаю, почему это такой парень, как ты, рояли тягает. И серьёзная судимость?

— Серьёзная.

— Ну уж рассказывай, раз начал. За что влип?

— Казино ограбил.

— Угу. В карты, что ли, мухлевал?

Я разозлился.

— Слушай, у тебя компьютер на столе. Пробей по базе данных, там статья указана. Вооружённое ограбление, "в особо крупном размере". Десять лет строгого. Заменены на пять — рудников. Отбыл два с гаком в штрафбате. Освобождён подчистую, досрочно, по решению военной комиссии. Ещё вопросы?

— Погоди, не тарахти. — Дмитрий поднял руки. — Погоди. "Вооружённое", "в особо крупном"? А ты знаешь, я верю. — он прищурился. — Вот сейчас — верю. Мелочиться ты бы не стал.

Покусал губу и после паузы спросил:

— Крепко припёрло тогда, да?

Я кивнул:

— Было.

— Где, говоришь, отбывал?

— В штрафбате.

— Это что?

— Это Варвур. — помолчав, я добавил: — Нейродрайв.

— Так ты летун. Не берут из-за судимости?

— В лётное — из-за судимости. В нейродрайв — возрастной ценз.

Неожиданно для меня Дмитрий просто и очень естественно сказал:

— Круто тебе пришлось.

Без всяких ложных ноток — как констатировал факт.

Я даже не нашёлся, что ответить.

А он уже задумался, забарабанил по столу.

— Погоди-погоди. Казино? Около трёх лет назад, да? Я же помню! Такое громкое дело было! По видео показывали! Парень леталку угнал, и все менты Аресы за ним чуть не полдня гонялись, взять не могли! Вояки только и повязали! Точно! Круче всякого боевика — а потом репортаж из суда был, и мы удивлялись, что пацан совсем!

Дмитрий запнулся и покраснел. Проговорил уже серьёзно:

— Извини. Так это ты был? Извини, правда, просто вдруг вспомнилось — и вот... — он развёл руками.

Я фыркнул — совсем в стиле Даши.

— Ты ещё скажи, что я с тех пор подрос.

Дмитрий хмыкнул — и рассмеялся.

— М-да... Нет, правда, извини. Слушай, а ведь тогда, кажется, сообщали, что парень из Норы? Журналисты, я помню, обтрёпывали эту тему. А ты...

— Не похож? Ну и слава богу. Нет, я отсюда вообще-то. Но в Норе жил некоторое время. Недолго. Вышло так.

— М-да... — снова протянул Дмитрий.

Вот вроде уже и трепались по-свойски, а молчание получилось неловким. Я ощутил эту неловкость и поторопился сказать:

— Я пойду, наверное. Ты подумай. Я тебе номер комма оставлю — позвонишь, если...

— Погоди! — отозвался он резко. — Погоди, — и добавил решительно, будто рубя концы: — Я тебя беру.

— С испытательным сроком?

— Кой хрен мне этот срок, — ответил технический директор фирмы "Интеркон". — Если ты меня подведёшь, я тебя без всяких сроков уволю.

И улыбнулся.

Помещение, которое в фирме все почему-то называли "цехом", располагалось в подвале того же здания и на цех совсем не походило. Скорей — на небольшой склад с элементами полукустарной мастерской.

В этой мастерской под руководством пожилого техника, мастера и по совместительству кладовщика Андреича я весь день постигал науку сборки-разборки, установки и механической отладки разнообразных антенн.

Начал свою лекцию Андреич с требования:

— Ну-ка быстренько посчитай мне, какую скорость приобретёт к моменту падения болтик, уроненный тобой, скажем, с тридцатого этажа.

Я добросовестно заскрипел мозгами.

— Ну, чего молчишь? — брюзгливо поинтересовался мастер. — Школьный курс забыл?

— Не знаю, как сопротивление воздуха считать.

— Ишь! — Андреич недовольно поджал губы. — Сопротивление... Умный сильно? Я тебе без всякого сопротивления скажу! Быстро полетит! Голову случайному прохожему запросто прошьёт! И тогда — что?

— Что?

— И тогда ты — за решёткой! — радостно сообщил мне этот добрый человек. — А значит — что?

— Что? — переспросил я устало. — Я не должен ронять болтики?

— Э-э, парень, — Андреич откровенно захихикал. — Если бы мы только на это рассчитывали, давно бы все небо в клеточку наблюдали. Нет. Сие означает, что, прежде чем любую работу начинать, ты обязан включить магнитную ловушку. Вот это я в тебя буду вбивать до автоматизма, пока не запомнишь лучше, чем то, что надо чистить зубы по утрам. Прежде всего — ловушку! Это основы! Дисциплина! И пока я не буду убеждён, что это вошло в твою плоть и кровь, я тебя на монтаж не выпущу! Даже не мечтай!

— А вот интересно. Тест этот, за табличками я лазил... Вроде, никакой ловушки...

— Болт потерял? — сразу растеряв пафос и съехав с лица, настороженно и серьёзно спросил мастер.

— Нет, я...

Он взялся за сердце.

— Ё-моё... Неужели ключ? Из полиции не приезжали ещё?

— Ничего не потерял, — разозлился я. — Но странно. Рискованно ведь.

— Ха! — сказал Андреич, неудержимо расплываясь в улыбке. — Купил тебя? Не сикай. Там у Димки стационарка стоит. Он её сам из кабинета включает. А что, проняло? Небось, уже кандалы на себя примерил? Ну-ну. Это полезно. Дисциплинирует.

Нет, мастер ничего не знал о моей судимости. Просто такая у него была манера обучать.

Весёлый, в общем, мужик попался.

Ничего сложного в этом деле действительно не оказалось, и уже назавтра я приступил к работе.

Работали мы в паре — техник по оборудованию и я. Техника звали Артур. Перед первым выездом он смерил меня оценивающим взглядом и сразу расставил точки над "i":

— Значит, так. Со страховками я тебе по-первости помогаю. Подсказываю, проверяю и тэ дэ. Лезть на стену меня даже не проси. Я классный специалист, но со стенами — это не ко мне, понял? Так что спрашивай по связи, если нужно, а не вникнешь — потащишь блок назад, усёк?

Я молча кивнул. Что тут было не усечь?

Справился я без проблем. Но закон подлости — наверное, самый исправно срабатывающий из законов мироздания — не мог не напакостить мне и тут. Вышло так, что свою первую антенну я устанавливал для конторы, в которой совсем недавно — не больше недели назад — побывал в поисках работы.

Дама, оседлавшая мягкое вертящееся кресло в кабинете, меня, конечно, узнала. В моем присутствии промолчала. Но пока я валандался на стене, видимо, наболтала что-то Артуру — всю обратную дорогу я ловил на себе его косые, брошенные украдкой взгляды.

Со вторым заказом возникли какие-то вопросы. Вроде бы, клиент в последний момент решил поменять один из блоков на более дорогой, а того в наличии сразу не оказалось, зато оказался ещё чуть дороже и ещё лучше; пока Артур с Андреичем утрясали все это по комму с начальством, а начальство, видимо, с клиентом, я вышел на улицу. Без какой-то особой цели — просто подышать воздухом. Солнышко светило по-весеннему... Возвращаясь, услышал обрывок фразы, сказанной Артуром:

— Да я теперь спиной к нему боюсь повернуться!

Может быть, я слишком мнителен. Но мне показалось — не нужно долго гадать, чтобы понять, к кому относилась фраза.

День я доработал нормально. Вернувшись с последнего на сегодня выезда, поднялся в офис.

Даша стрельнула в меня глазами, не поворачивая головы...

Дмитрию я сказал с порога:

— Возможно, ты совершил ошибку. У тебя будут из-за меня проблемы.

— Возможно, — ответил он просто.

Я плюхнулся в кресло, не дожидаясь приглашения. Не потому даже, что устал чертовски — хотя устал, конечно, целый день по стенам лазить. Безразлично стало всё. Очень уж хорошо я представлял, что сейчас услышу.

Жалко... Могло ведь выйти иначе. А вчера вечером мы с мамой только отпраздновали моё устройство на работу.

— Я так легко своих решений не меняю, — произнес Дмитрий. — Иначе грош была бы мне цена. Я их принимаю трудно, зато и не меняю легко.

Мне показалось поначалу, что я ослышался.

— Мужики — это ерунда, — сказал директор. — У Артурчика язык без костей, специалист он классный, но и сплетник отменный; ну да эти потреплются, узнают тебя получше да и думать забудут. Хуже другое — мне клиентка звонила. Закатила истерику — дескать, я к ней в офис уголовников посылаю, а нет бы мне пораскинуть умом — зачем эти самые уголовники по офисам ходят и что хотят там высмотреть?

Дмитрий бросил на меня быстрый взгляд, добавил:

— Это я тебе говорю как есть. Без скидок.

— Был я уже у неё в офисе. Неделю назад, работу искал. Ушёл несолоно хлебавши, — я хмыкнул. — Да, там действительно есть, что украсть. Два компьютера и шикарное кресло.

— Что, такое примечательное?

— А?

— Я о кресле. Действительно достойное внимания?

Я посмотрел на него недоверчиво. В уголках глаз технического директора лучились морщинки непрорезавшейся улыбки.

— Расслабься, — сказал он, выпуская улыбку на лицо. — Из-за всяких вздорных дур я работников не увольняю. Я ведь знал, что делал, когда тебя брал. Лучше припомни — много ты контор за последнее время посетил?

— Много.

— Все не вспомнишь, конечно.

— Смеёшься.

— Тогда жить с тобой мы будем так. Каждое утро поднимайся сюда, я скажу Даше, чтобы показывала тебе весь список заказов. Будешь сам выбирать. Бери либо частные — таких немало — либо те адреса, где ты точно уверен, что не был. Ошибёшься — не смертельно. Но лучше не ошибайся слишком часто. Договорились?

— Замётано.

— Кстати, Артурчик признался, что твоей работой доволен. Быстро, чётко, и вопросов мало задаёшь. Так что я, пожалуй, всё же правильный выбор сделал.

Я заметил серьёзно:

— Спасибо.

— Да на здоровье, — пробурчал он с непонятной мне интонацией.

* * *

Мужикам я проставился — прямо в цеху, в конце рабочего дня, когда все вернулись с заказов. Выпить никто не отказался. Правда, поначалу дело шло туго — пить-то они пили, но держались скованно, стандартно-обязательные фразы перемежались затяжными периодами молчания. Где-то после третьей я сказал:

— Мужики. Я ни от кого ничего не скрываю. Работать стараюсь на совесть, а что было в прошлом — то было, никуда от этого не денешься. Хотите что-то спросить — спрашивайте сейчас.

Коллеги переглянулись; прокашлявшись, выступил за всех Андреич.

— Дело твоё молодое, — начал он и грозно обвёл сидящих глазами — не найдётся ли кто жаждущий возразить.

Не найдя таковых, продолжил:

— Всякое по молодости бывает. Говорят, кто прошлое помянёт...

Снова задержался взглядом на каждом из присутствующих. И закончил неожиданно:

— Выпьем за то, чтоб тебе нормально работалось.

Выпили.

Игорь — один из верхолазов, бывший циркач, ушедший из цирка из-за травмы — влез с вопросом:

— А правда, что ты летуном был на Варвуре?

Я кивнул — и увидел заинтересованность на лицах. Заинтересованность, а не настороженность! Им и в самом деле было любопытно. Я понял, что простым подтверждением не отделаюсь.

Не то чтобы я любил об этом рассказывать. Но кое-что... особенно если слегка переставить акценты...

Стронувшись с места, пошёл, покатился, развернулся разговор.

Месяц спустя я уже и не вспоминал, что поначалу у меня были на этой работе какие-то проблемы. Будто вкалывал тут всегда.

В день мы с Артуром делали в среднем заказа по четыре — иногда меньше, если попадались сложные, иногда больше, если нужно было позарез. Несколько раз выезжали вечером на "сверхурочные" — это когда у клиента все горит огнём и требуется сделать непременно сегодня, и он готов платить за срочность. Артурчик ворчал в таких случаях, что ему ломают личную жизнь, но втихаря мурлыкал довольно, как сытый кот — денежки-то за это капали дополнительные. Однажды Димка позвонил мне чуть не в полночь и поинтересовался, как я отнесусь к вылазке в ночное время. Я ответил, что нормально, только подсветка нужна будет для монтажа. "Налобный фонарик устроит?" — "Вполне". — "Встречай машину". За этот суперэкстренный заказ мы с Артуром получили почти по половине месячной зарплаты просто в карман. В общем, жить было можно.

Я продолжал каждое утро подниматься в офис и смотреть у Даши список заказов. Честно говоря, можно было, наверное, этого и не делать — больше ни одного знакомого адреса я там не увидел. Будто невезение, так чётко подкараулившее меня в первый же день работы, смутилось собственной неудачей и решило на какое-то время отстать. Тем не менее, традицию "инспекции списков" я поддерживал тщательно и трепетно. Специально приходил почти на полчаса раньше — чтобы ни у кого не было повода поворчать, что я задерживаю выезд. Трудился над адресами долго и вдумчиво. Под внимательным Дашиным взглядом...