Не прошло и минуты с тех пор, как Цвейн покинул кабинет, и его место заняла Удина Мемфис. Если Цвейн, несмотря на свою бородку, имел, в общем-то, серую и незапоминающуюся внешность, то Удина меньше всего походила на шпиона. Хрупкая пепельная блондинка с довольно симпатичными чертами лица... И таким количеством пирсинга во всех возможных местах, что ее не пускали в аэропорт без обыска. В общем-то, изначально она и не была шпионом: она была сигма-гибридом, суперсолдатом АТА, созданным на основе сигмафина. Опыт работы с Вэйном и Тайамом не внушал Чезаре особого оптимизма в отношении сигма-гибридов; но она воспринимала его как своего хозяина, и он надеялся, что это даст ему хоть какое-то влияние на ее действия. Кроме того, именно она стала единственным агентом, которого ему удалось протолкнуть в ряды студентов, что тоже было немаловажно.

— Хаюшки, — поздоровалась она с начальником.

— Проходите, синьорита Мемфис, — кивнул Чезаре, — Как проходит внедрение?

— Запросто проходит, — ответила девушка, — Пока даже верхний слой не сковырнули.

Ее легенда включала в себя целых два слоя, причем оба в какой-то степени были близки к истине. По первой версии, ее приняли в ЗШН за... успехи в музыке. Музыкантом она была действительно прекрасным, но разумеется, Нарьяну это не интересовало. Вторым слоем легенды была версия, что она — жертва бесчеловечных экспериментов по созданию суперсолдата. Строго говоря, это было действительно так, хотя то, где и как Чезаре с Марией нашли ее, требовалось скрывать всеми силами. Легенда включала даже объяснение, зачем ей было выдавать себя за простого музыканта: она, дескать, не терпела жалости к себе. Что, в общем-то, вполне соответствовало ее характеру.

— Хорошо, — кивнул Чезаре, — Удалось выяснить что-нибудь интересное?

— Что конкретно тебя интересует? — раздраженным тоном спросила она.

— Начнем с Феликса, — ответил мужчина, — Что скажете о нем?

— Хитрый жук, — с чувством высказалась Удина, — Но после Панау стал косить под грустного кота. Девки ведутся.

— То есть, вы хотите сказать, его поведение изменилось? — уточнил кардинал.

— Ну да. Говорят, дело в том, что случилось с Чанг. После этого он в первых рядах обвиняющих Альву.

Это было косвенным подтверждением подозрений... Но очень косвенным. Не нужно быть чудотворцем, чтобы не одобрять пожирания душ.

— У меня есть предположение, что он владеет неучтенными магическими способностями, — заметил Чезаре, — Что скажете об этом?

— Не имею представления, — развела руками Удина.

— Выясните, — кивнул он, — Это сейчас приоритетная задача. Идеально, если вам удастся спровоцировать его на небольшую демонстрацию.

— Усекла, — кивнула девушка.

— Хорошо. Теперь следующее. Хесус. Верно ли, что он сейчас работает над подрывом авторитета педсостава?

— Не совсем так, — мотнула головой Удина, — На авторитет педсостава ему насрать. Он хочет, чтобы к нему и другим студентам не лезли.

— Детский сад... — прокомментировал Чезаре, — Есть возможность лишить его поддержки студентов?

— Я бы не советовала, — заметила сигма-гибрид, — Элли Хатунен этого только и ждет.

— Элли была одной из его конкурентов в борьбе за власть, — кивнул шпион, — Но сейчас у нее уже нет шансов занять его место?

— Верно. Но вот отколоться — это иной случай. Стоит Хесусу утратить хватку, как "ведьмин круг" поднимет вооруженный мятеж.

— Verpa.

Удина невесело улыбнулась:

— Я не в курсе, кто такая эта верпа, но подозреваю, что да, это она.

— Ясно... — Чезаре задумчиво кивнул, — В таком случае, вопрос власти студсовета пока отложим. Теперь главное, из-за чего я вас позвал. Я не стал расспрашивать об этом при Марии, потому что такие обсуждения могут быть для нее неприятны... В общем, расскажите мне подробно о том, что на практике означает статус хозяина сигмафина для обеих сторон. Похоже, что вы знаете об этом больше, чем кто-либо еще в ЗШН.

— Ну, не совсем, — казалось, девушка слегка растерялась, — Я все же гибрид.

— Тем не менее, вы единственная здесь, от кого я об этом слышал. Итак?..

На какое-то время сигма-гибрид задумалась. Когда она полностью сосредотачивалась на том или ином вопросе, наглость и агрессивность из ее облика куда-то пропадали, — из чего кардинал делал вывод, что это во многом напускное.

— Может человек жить без цели в жизни? — спросила она наконец.

— Может, — уверенно ответил Чезаре, — Но очень хреново.

— Помножь это на десять. Сигмафины созданы с определёнными целями, но при этом ставить перед собой цели им... как играть по сотому разу в старую ГТА. То есть, в теории можно беситься там вечно, но по факту — что-то в голову развлекухи не лезет.

Шпион медленно кивнул.

— И цели хозяина выступают альтернативой?

— Не цели, — покачала она головой, — Хозяин, сам по себе.

— То есть? — переспросил итальянец.

Удина раздраженно огляделась, будто ища в кабинете подсказку.

— Ты смотрел, не знаю, "Историю игрушек"?

— Как-то не довелось, — усмехнулся Чезаре, — Но кажется, примерно я понимаю. Сигмафин стремится быть нужным, правильно?

— Именно! Быть нужным, полезным и ценимым. Просто лежать на полке недостаточно.

— Ясно... — как-то сумрачно ответил он, — У меня будет к вам просьба, синьорита Мемфис. Не приказ, а именно просьба... Не говорите Марии ни об этом разговоре, ни о том, что вы рассказали мне только что.

— Я, конечно, могу и не рассказывать, — хмыкнула сигма-гибрид, — Но уверяю тебя, она и сама чувствует свою потребность в хозяине. Без хозяина холодно и одиноко, и это чувство сложно спутать с чем-то другим.

— Не сомневаюсь в этом, — голос шпиона стал еще мрачнее, — Однако я не хочу, чтобы она начинала сомневаться, продиктовано ли ее отношение ко мне любовью, или же дело всего лишь в потребности к хозяину.

Какое-то время Удина смотрела на него. Этот взгляд был куда более серьезен, чем ее обычное поведение. На какие-то секунды она позволила себе снять маску.

— Ты не хочешь, чтобы она сомневалась? — спросила девушка, — Или же ты не хочешь сомневаться сам?

От необходимости отвечать Чезаре спас сигнал от "сойки".

Феликс Столл резко подобрался и быстрым шагом направился к телепортам.

Когда экран отодвинулся в сторону, Рю увидел над собой ехидное лицо Жанин. Если честно, по части ехидного лица она очень сильно уступала преподавателям (кроме разве что Рей). Может быть, именно поэтому он воспринял это без раздражения. А может быть...

— Ну как? — осведомилась она, — Понравилось?

— Твоя программа изображает очень культурную и приятную в общении даму, — дипломатично ответил юноша, однако тут же смазал эффект, — Но ведь это все — всего лишь иллюзия. На самом деле это просто программа.

Против его ожиданий, Жанин не разозлилась.

— Да, — кивнула она, — Это всего лишь имитатор. И его главная задача — помочь тебе найти оригинал. Знаешь, в Средние Века знать порой женилась на основании портрета? Ну, там, как Генрих VIII с Анной Клевской? Тут та же картина. Только показывает не внешность, а характер.

— Портрет всегда показывает не настоящего человека, — возразил японец, — А только лишь душу художника.

— Если художнику вздумалось повыпендриваться, то да, — фыркнула девушка, — Тогда он может написать и в абстракционистской, и в даже в кубистской манере. Но если он делом занимается, то его портрет все же будет похож на оригинал.

— И кто же оригинал этой девушки? — предпочел сменить тему Рю.

Жанин ехидно прищурилась и сделала драматическую паузу. Какое-то время она молча наблюдала за реакцией юноши... Но тот держался с невозмутимостью истинного самурая. По крайней мере, он на это надеялся.

— Елена фон Рейлис. Совпадение 89%.

Рю внимательно посмотрел на нее, а потом чуть склонил голову набок. Мельком подумав, что этот жест он определенно подхватил от Полли...

— Я достаточно долго общался с Рейко-сенсей, чтобы не вестись на такие шутки. Даже сказанные с серьезным видом.

— Это как раз не шутки, — мотнула головой девушка, — У вас с Еленой очень много общего.

— Например? — фыркнул зеленоволосый.

— Например, ваш напускной трагизм, — безжалостно припечатала Жанин, — Вы оба плывете по течению и сами себя за это ненавидите. Вы оба страдаете из-за своего прошлого и этим отравляете себе будущее. Наконец, вы оба морально застряли в прошлом.

— Лучше застрять в прошлом, чем быть частью ВАШЕГО будущего, — резко возразил юноша.

— Я бы поспорила, — хмыкнула она, — Но не буду. Важно не то, хорошо это или плохо. Важно то, что это вас объединяет. И вы сможете действительно сойтись... Если ты станешь чуть больше похож на Герхарда.

Сравнения с Герхардом, террористом-весенником и старшим братом Елены, уже начинали его подбешивать. Во многом потому что как правило, они оказывались в пользу Герхарда. Но Рю жив, а Герхард мертв, — значит, не таким уж совершенным он был.

— Если, если... Неважно, что было бы, если бы я был другим. Я такой, каков я есть. Такой, каков я есть, солдат никому не нужной войны, пленник и орудие Нарьяны, — не может быть с королевой.

— Ага, то есть тебя только это смущает! — радостно улыбнулась Жанин, — Боишься, что окажешься недостойным, и только? Брось. Эти все "я такой, каков я есть" — это все лишь отговорки. Любой человек может измениться, если действительно того захочет. Не под внешним прессингом, а ради чего-то... Или кого-то. Знаешь, ведь женщина — пожалуй, главный мотив, чтобы мужчина мог стать лучше.

Рю посмотрел куда-то мимо нее.

— Бред, — высказался он.

— Попытаешься — поймешь, что не бред. Попробуй, для начала, скажем... Спасти ее из какой-нибудь передряги.

Зеленоволосый лишь фыркнул:

— Мышки плакали, кололись, но спасали Елену — боевого амагуса?

— А почему бы и нет? — пожала плечами девушка, — Знаешь, открою тебе один секрет. По статистике, 71% зарегистрированных обладателей мощных боевых способностей — девушки или женщины. Это касается и боевых амагусов, и магов, и демонов... Да даже на парочки в нашей школе взгляни: Соня сильнее Тадеуша, Мария сильнее Финеллы, Алиса сильнее Хесуса. Это значит, что роль мужчины как защитника семьи постепенно уходит в прошлое.

Она снова улыбнулась, но как-то невесело.

— Так вот, многие из нас по ней скучают. Не каждая рискнет признаться в этом самой себе: идеи равноправия и прочего требуют, чтобы о "слабых женщинах и сильных мужчинах" вспоминали пореже. Но зачастую как раз самые сильные больше всего хотят побыть слабыми.

"Мне ведь тоже хочется побыть слабой женщиной"

Как наяву он услышал лукавый голос Мелиссы. Почувствовал ее объятие — тогда, в их единственную ночь. Это было приятно, и это было невыносимо.

— Дерьмо! — воскликнул Рю.

Его виски пронзила острая боль, но он принял ее как благословение. Как избавление от воспоминаний о том, что уже никогда не вернется.

— Что с тобой? — Жанин несомненно умела отличать настоящую боль от наигранной.

— Ничего! — он выпалил это резче, чем следовало бы, — От меня тут еще что-нибудь нужно?

— Да нет, — пожала плечами она, — Потом можно будет провести коррекционные проверки и посмотреть на "твои" шаблоны поведения... Но это все терпит. Сейчас мне нужно проанализировать результаты. А ты зайди к Рейко или Вульф: не нравится мне что-то твое состояние.

Рю кивнул и вышел за дверь. Он шел, не оборачиваясь. Его любимыми занятиями в этой школе были кулинария и игра на флейте. И то, и другое успокаивало его, — во многом поэтому он вообще записался в кулинарный клуб.

Но на носу был Йоль. В Йоль никакие кулинарные или музыкальные таланты не будут иметь значения. Он должен будет делать то, что получалось у него лучше всего, — и что больше всего ненавидел.

Убивать.

Поэтому юноша направился на полигон. Он проводил там большую часть своего свободного времени, пытаясь за короткий срок восстановить те навыки, что утратил в момент смерти тенгу. По возможности он старался приходить туда, когда там никого нет... Но это редко удавалось ему.

На этот раз, однако, ему повезло. Полигон был пуст, и он мог тренироваться, не боясь ни утратить самоконтроль и покалечить кого-нибудь, ни опозориться из-за того, что его навыки не соответствовали ожиданиям.

Полигон ЗШН на первый взгляд напоминал самый обыкновенный школьный спортзал. В высоту он имел метров десять, что позволяло тренироваться там даже летучей махо-седзе Акеми.

Главное же было спрятано от глаз. Все это помещение было, в сущности, одним гигантским сигма-проектором. Это позволяло моделировать любую необходимую обстановку и создавать тренировочных ботов, среди студентов прозванных "Кенни". Тампль, впрочем, их почти не применял. С того момента, как Рейко удалось создать имитацию свойств психообразов — четырех псевдодемонов Легиона, использовавшихся при разрушении Рима. Почти сразу же Рю попробовал зарубить такой психообраз обычной катаной, и с сожалением обнаружил, что куратор был прав, говоря о необходимости использования боевых сигмафинов.

После Панау он носил с собой калибур всегда.

Самурай привычно набрал на терминале указания, и в центре зала появился массивный, толстый демон с красно-бурой кожей и короткими рогами, помеченный почему-то как "Љ2". Этот противник был своего рода золотой серединой между слишком слабым чёртом, скрывавшимся под номером один, и слишком сильным извергом под номером четыре. Третий вовсе был летуном.

Оглядев зал, демон уставился налитыми кровью глазами на Рю. Тот в ответ отошел подальше от терминала и извлек из ножен катану.

Шаг.

Подъем.

Рубка.

Слишком быстро! Рю шагнул навстречу атакующему демону и ударил наискось, но сделал это слишком рано. Волна энергии от клинка заставила противника запнуться, но само лезвие прошло мимо. Так как демон выставил перед собой лапу, чтобы защитить лицо, юноша мог бы рискнуть ударить еще раз, — но остатки его боевой программы подсказали, что задерживаться рядом с более сильным противником может быть опасно.

Юноша отпрыгнул назад, новыми волнами энергии мешая противнику приблизиться. Тот пару секунд наблюдал за процессом, а потом вдруг перехватил лезвие голой рукой.

Рю попытался выдернуть меч, но демон был явно сильнее. Меч прорезал призрачную "плоть", но слишком медленно. Тогда, припомнив уроки Финеллы-сенсея, зеленоволосый заговорил:

— Crux Sancta sit mihi lux, non Draco sit mihi dux...

Он не верил в того грозного небесного ками, которому служил его куратор. Однако, быть может, ками верил в него. По крайней мере, демон инстинктивно отшатнулся. Едва ли молитва ранила его, — скорее ошеломила. И Рю не упустил момент. Прыгнув между двумя областями заполненного пространства, он ударил ногой в левый глаз чудовища, тут же добавив взмах катаной.

Волна энергии и полоса заточенного металла врезались в предплечье монстра. Тот был куда более ловким, чем казалось по его комплекции, — Рю уже знал об этом, но неизменно попадался.

От ответного удара Рю увернулся. Способность прекрасно уворачиваться от ударов была единственным, что осталось от дара Аматерасу, который оказался всего лишь опасной ложью его отца.