Прикладное Праховедение

  Поднимаю другую руку и зачёсываю волосы назад.

  Несколько секунд они держатся, но затем снова лезут на лоб.

  Недовольно цыкаю зубом и подхожу к раковине. Над раковиной кран, на кране — рычаг. Под краном — сенсор, реагирующий на наличие рук под краном и автоматически включающий и выключающий напор воды. Рычаг регулирует температуру воды, горячая влево, а если его опустить вниз — полностью перекроет поток. Поднять вверх — откроет струю на полную, игнорируя сенсор. Демоническое восприятие делает сантехнику простой и понятной, хотя такой кран я раньше не видел.

  Переключаю на холодную и смачиваю ладони.

  Тут же намокает тряпка, которой перевязал порезы. Недовольно сдираю с руки эту дрянь.

  И тут же обеими руками зачёсываю волосы назад, за несколько секунд возвращая голове такую привычную причёску.

  На этот раз — намоченные холодной водой — волосы держатся.

  Ловлю на себе удивлённый взгляд выглядывающей из-за косяка блондинки.

  — Что? — раздражённо спрашиваю у неё.

  — Ваши раны... затягиваются... сами?..

  Перевожу взгляд на расцарапанную руку. Ну да, порезы стали меньше, царапины почти не видны. Прямо на глазах короста одного из порезов чуть вздулась.

  С силой провожу по коже, растираю руку и на пол сыпется пыль из кусочков коросты и омертвевшей кожи, обнажая заметные бледно-розовые свежие шрамы.

  — Не должны? — равнодушно уточняю.

  — У вас ведь...

  Блондинка стушевалась, но я взглядом приказал ей продолжать.

  — У вас ведь не открыта Аура, господин... Такие раны не должны...

  — Царапины! — раздражённо перебил я её.

  И, подвинув плечом служанку, вышел из комнаты.

  Итак, Аура? Первый раз слышу. Медленная регенерация тканей, свойственная человеку, похоже, ускоряется этой самой Аурой? Кроме того, перед этим блондинка говорила про что-то ещё. Проявление?

  Демоническое восприятие объясняет мне Ауру как защиту и оружие, а Проявление как Демоническую Силу, но как-то неуверенно, словно это просто ближайшие аналогии.

  Взгляд натыкается на книжные полки.

  Иду к ним, отмечая что ещё немного увереннее держусь на ногах. Впрочем, меня всё ещё пошатывает, и я опираюсь рукой на спинку кресла, чтобы не упасть. Но не останавливаюсь. Подхожу к крайнему слева книжному шкафу.

  Беглый взгляд на полки вызывает вздох разочарования.

  «Смертоносный ниндзя», «Проклятый Охотник», «Бродяга из Вейла»... Беллетристика.

  В соседнем шкафу уже что-то более ценное. Книги по экономике, по этикету разных стран, монография какого-то советника, при чём «Советника» с большой буквы. И толковый словарь, аж в четырнадцати томах. Занимает свою, отдельную полку.

  Радует, что не всё кругом беллетристика. Этого можно было ожидать от моей внешности, на самом деле.

  Открываю словарь, пролистываю...

  «Аура — это воплощение души живых существ, имеющее различные способы применения. Уровень и применимость Ауры у каждого индивида отличаются и зависят от множества факторов, таких как опыт, подготовка, состояние индивида, генетика...»

  Пробегаю взглядом дальше, и вот оно:

  «Те, кто имеет опыт в обращении с аурой, умеют создавать защитное поле, покрывающее тело, или усиливать свои способности в некоторых пределах. Помимо того, оружия и доспехи могут выступать в качестве проводников ауры, что открывает широкий спектр возможностей как в плане нападения, так и в плане защиты»

  Захлопываю энциклопедию и возвращаю её на полку. Оборачиваюсь на смотрящих на меня девушек. Блондинка чуть склонила голову набок и смотрит абсолютно непонимающим взглядом. Служанка — нейтрально-спокойным взглядом, выражая вежливый интерес. Хорошо выдрессирована.

  — Итак, — спрашиваю я у блондинки, — как мне открыть Ауру?

  Та удивлённо хлопает на меня глазами. Она вообще кто, врач? Или просто бесполезный персонаж для массовки?

  — Зачем вам открывать Ауру, господин Шни? — осторожно спрашивает тем временем служанка.

  Невольно кривлю губы.

  — Зачем мне открывать ауру? — переспрашиваю.

  Подняв руку, я сжал кулак, глядя как отслаивается с оставшихся порезов грубая короста, открывая под собой нежно-розовую молодую кожицу.

  — Аура даёт силу, — пояснил я, сжимая кулак. — Мне нужно больше. Силы.

Глава 2. Сестра

  Подвернувшийся под каблук камень выводит из равновесия, я пытаюсь выровняться, но вторая нога вместо брусчатки попадает на камень бордюра, соскальзывает в клумбу, и я валюсь ничком, в последний момент успев кое-как сгруппироваться и ничего себе не отбить.

  Тяжело выдыхаю и переворачиваюсь на спину.

  Над головой беспокойно колосятся мясистые стебли тюльпанов, задетые при падении.

  Лёгкие горят огнём, изо рта вырывается хриплое дыхание.

  Цветы ещё не набрали достаточно сока и пока прячутся в бутонах.

  Мышцы, особенно мышцы ног, налиты такой тяжестью, что кажутся мне просто неподъёмными.

  По лицу бегают хаотичные тени от колышущихся стеблей. Безмятежные облака плывут в вышине, похожие на вату, выдранную из плюшевого мишки. Высокие, лёгкие. Кажется, это означает, что дождя не будет сегодня? Или что здесь обычно? Снег? В парке его, разумеется, нигде не видно — садовники хорошо делают свою работу — но я видел снежные шапки на высящихся недалеко горах.

  На лицо падает ещё одна тень, куда более плотная и объёмная. А вслед за тенью в поле зрения показывается слегка обеспокоенное лицо служанки.

  Внимательно оглядев тяжело дышащего меня с головы до ног, она успокаивается, вновь возвращая лицу нейтрально-вежливое выражение.

  — Сегодня вы пробежали заметно больше, чем вчера, господин Шни.

  Непроизвольно кривлюсь в ответ на её слова.

  Опять она напоминает мне о моей слабости, проклятье! Сколько можно уже? Ей это удовольствие доставляет, да?

  «Больше чем вчера» буквально на пару сотен шагов! Из жалкой тысячи!

  Красота момента слита в канаву.

  Прекрасное морозное утро, красочная цветочная клумба и приятная тяжесть после пробежки превращаются в холод, смятые цветы и усталость. Просто одной фразой.

  Какая же раздражающая женщина!

  Со стоном поднимаюсь с земли и просто сажусь. Прямо там, в клумбе, даже не пытаясь подняться. Кости ломит, мышцы едва ворочаются. Тело слабое, медленное, вообще ни к чему не приспособленное. Сгибаю одну ногу и кладу на колено расслабленную руку, просто чтобы как можно выразительнее укоризненно посмотреть на служанку.

  Ноль эмоций. Вежливый интерес, чуть склонённая набок голова, сложенные на передничке руки. В глаза заглядывает. Просто все своим видом сообщает, какая она замечательная горничная и как готова служить своему господину. Прекрасно выдрессирована, что ни говори. Но как же раздражает!

  Снова тяжело вздыхаю.

  И начинаю подниматься на ноги, потому что сидеть на земле в таком слабом теле... ну... такое себе. Заявка на простуду, ха!

  Простуда! У меня!

  Но не исключено. И надо с этим как-то мириться. И предусматривать.

  Горничная подхватывает меня под локоть, помогая выпрямиться и утвердиться на земле.

  Услужливая!

  Обращается со мной как со слабаком!

  Раздражённо вырываюсь из аккуратной хватки и просто игнорируя её присутствие иду в сторону особняка. Пешком. Неспешно.

  «Больше чем вчера», проклятье!

  Это тело слабое, медленное, хрупкое... Это простое, обычное человеческое тело. Даже не моё, тело бедолаги-паренька, которому не суждено было никогда проснуться. А я сам оказался настолько слаб, что могу лишь паразитом поселиться в нём. Сожрать душу и заменить своей. Потому что даже для собственного тела — я слишком слаб.

  Зато «больше чем вчера»!

  Да, тело развивается. Оно молодое, почти детское, у него есть запас по развитию. И за пару месяцев я выберу этот запас и превзойду. Превзойду человеческий предел.

  Но никогда уже не буду тем полудемоном, что был. Не говоря уже о становлении полноценным демоном. Про былое могущество можно забыть. Ямато вышвырнуло меня в другую реальность, в которой даже о демонах не слышали никогда. Здесь есть только жалкое подобие — гримм — какие-то выродившиеся примитивные отродья, слабее и тупее даже самой завалящей эмпузы. Если последняя может не напрягаясь вырезать десяток-другой вооружённых и подготовленных людей, то гримм может запинать даже ребёнок с палкой. Нет, я не утрирую. Реально случается такое, я специально уточнял. Даже видео есть.

  Мои мысли прерывает хлопок закрытой книги.

  «Методы аффинажа праховых смесей для экстракции из твёрдых залежей»... Что?

  Со скамейки под кустом сирени неспешно поднялась девочка. Ненамного старше меня, лет четырнадцать-пятнадцать. Не слишком ли сложные книжки для её возраста?

  Светло-синее платьице с короткой юбочкой, сапожки на высоком каблуке. Голубые глаза. Роскошные, длинные и объёмные белоснежные волосы стянуты в хвост заколкой, стилизованной под небольшую корону.

  — Доброе утро, дорогой брат.

  Брат? Если приглядеться, то не только цвет глаз и волос, но и форма лица у нас одинаковая.

  — Рада, что тебе уже лучше и ты даже выходишь на прогулки. Хорошо, что ты идёшь на поправку.

  — Это ваша старшая сестра, господин Шни, — зашептала на ухо подошедшая со спины служанка. — Её зовут Вайсс Шни и вчера она вернулась в особняк из гастрольной поездки.

  Девочка нахмурилась. Похоже, она стояла недостаточно далеко, а служанка шептала недостаточно тихо. Быстрым шагом, едва не срываясь на бег, девочка пересекает разделяющее нас расстояние и встаёт едва ли не вплотную ко мне. Внимательно заглядывая в глаза.

  — Витли? — тревожно переспрашивает девочка. — Брат, скажи что-нибудь!

  Брат, хах?

  Получается, теперь у меня есть... сестра?

  — Почему ты молчишь? Почему она говорит тебе, кто я такая? Витли?

  Шумная. Доставучая. Прямо как Данте.

  У меня был уже родственник. Брат-близнец. Он почти убил меня, помнится.

  Раздражённо выдохнув, просто отодвигаю девочку в сторону и прохожу дальше.

  Не нужны мне родственники. Ни братья, ни сёстры.

  — Витли... — тихо произносит мне в след растерявшаяся девочка.

  Это заставляет меня остановиться.

  — Вайолет, — бросаю упрёк, даже не глядя на служанку. — Почему её не предупредили?

  — Прошу прощения, господин Шни, — абсолютно нейтрально отвечает Велюр. — Это...

  — Не имеет значения, — перебиваю служанку, всё также не оборачиваясь. — Старшая сестра. Твоего брата больше нет. Зарта Вайзен диагностировала это как ретроградную амнезию. Никаких воспоминаний, частично утерянные навыки. Витли Шни, которого ты видишь — совершенно другой человек. Младший брат, которого ты знала, больше никогда не вернётся.

  Чуть поворачиваю голову, чтобы просто боковым зрением зацепить девочку.

  Стоит. Хлопает глазами. На лице написано непонимание, даже лёгкая паника. В уголках глаз — капельки слёз.

  Похоже, она любила своего брата...

  — Мне жаль, Вайсс, — бросаю через плечо и просто ухожу.

  Потому что не нужно. Не зачем этой девочке лишний раз видеть того, кого больше нет.

  Через некоторое время она привыкнет к тому, что я не Витли Шни. А я — привыкну к тому, что я больше не Вергилий. Теперь я — лишь осколки. Осколки их обоих, объединённые не больше чем всего лишь одной буквой.

  Да.

  Пожалуй, теперь меня стоит называть просто Ви.

  — Вы поступили с ней очень некрасиво, господин! — укоризненно бубнит мне в спину горничная.

  — Если вам это не нравится — делайте это сами!

  Молчит.

  Потому что ответить нечего. Чего они ожидали от меня? Деликатности? Терпимости? Сопереживания? Сопереживания людям?

  — Завтрак будет через сорок минут, господин Витли!

  А теперь в копилку моего раздражения решили подкинуть и этого старика. Полноватый лысеющий усатый коротышка, буквально моего роста. А я ведь в теле ребёнка!

  С молчаливым вопросом поворачиваюсь к служанке.

  — Полагаю, вы и меня тоже не помните, господин, — произносит коротышка грустно.

  Открывшая было рот Вайолет, так ни слова и не произносит. Бросает взгляд на меня, на коротышку, а затем смотрит только в пол. Руки сложены на передничке. Образцовый предмет мебели.

  — Моё имя Клайн Зибен, господин. Я дворецкий семьи Шни.

  Так вот почему у Вайолет такая реакция. Он старше неё по должности, в его присутствии она не смеет вставлять ехидных комментариев.

  А в моём, значит, можно?

  — Завтрак будет подан в малой столовой правого крыла.

  — В мою комнату, — отбриваю я эту идею.

  — Простите, господин Витли, — грустно смотрит на меня дворецкий. — Я буду настаивать на том, чтобы к завтраку вы спустились в малую столовую. Завтрак в семейном кругу, вместе с вашей старшей сестрой может помочь вам вернуть воспоминания.

  — Это настоятельная рекомендация госпожи Вайзен, — поспешно добавляет дворецкий, видя, что я собрался ему возразить. — Необходимость, господин. Ради вашего же блага.

  Рука непроизвольно тянется к поясу. Левая рука чуть сгибается в локте, приподнимая...

  Верно.

  У меня нет в руках ножен.

  И Ямато у меня больше нет.

  Проклятье! Я даже не могу разрезать этого надоедливого старикашку на куски!

  — Проклятье! — не сдержавшись, рычу вслух.

  Отталкиваю удивлённо распахнувшего глаза дворецкого в сторону.

  — В мою комнату! — бросаю не оборачиваясь. — Меня не волнуют рекомендации!

  — Простите, господин Витли, я всё же настаиваю...

  Оборачиваюсь к дворецкому. А тот стоит, весь из себя сочувствующий, смотрит на меня этак просительно-непреклонно.

  Мимика у него гораздо богаче, чем у Вайолет, действительно.

  Хочется разрубить его на куски, но нечем, Мундус меня побери... да, как тогда, у Мундуса, когда я был лишён Ямато... приходилось пользоваться тем, что найду...