Эксперимент

-Конечно, — согласилась я, — мне будет нужна помощь.

А сама подумала, что то, о чем предупреждал полковник, реально сбывается. Но этот мальчик двадцати с хвостиком лет не вызывает во мне ничего, кроме умиления. Я развернулась и зашла в комнату, подзывая за собой Пола.

Тяжелый день закончился... Кое-как помывшись в небольшом количестве воды, которую я нашла в комнате, устроившись на жесткой узкой кровати, я, наконец, успокоилась. Пришло время поразмыслить. Давно, еще в молодости, я взяла себе за привычку перед сном подытоживать все, что произошло за день. Разложить по полочкам, проанализировать и обдумать свои впечатления за день. Пол сопел на коврике возле входной двери. А я все не могла уснуть. В памяти всплывало грубоватое лицо полковника. Что со мной такое? Пришло время? Пробили внутренние гормональные часы?

Я не никогда не недооценивала такую составляющую жизни, как физическое притяжение между мужчиной и женщиной. Секс — великая движущая сила. И я, как врач, прекрасно понимала и признавала действие феромонов, запахов, полового влечения. Значит, в лице полковника Каледа я нашла себе подходящего для размножения самца? Того, с кем у меня получится лучшее потомство? Меня передернуло. Может, показалось?.. Я была взволнована, устала после долгого дня, суматохи, новых лиц вокруг. Не мудрено и ошибиться.

* * *

Утром меня разбудил гонг. Я глянула на часы — семь. Значит, подъем здесь ранний. Умылась, оделась, вывела Пола на улицу. Джон уже ошивался рядом с входом.

-Я покажу вам столовую, мисс Фрайди, — произнес он, после приветствия.

По пути он рассказал, что основная часть поселенцев живет семьями, и они питаются сами, готовя еду. А для одиноких гражданских и военных есть столовая. Полковник четко следит, чтобы все отрабатывали и еду и проживание. Никто не сидит без дела. Фермеры собирают и заготавливают урожай, плотники строят рядом еще один барак, женщины шьют, готовят, убирают, на военных охрана периметра, вышек и объезд территорий... Электричество, пояснил Джон, включается каждый день на два часа, утром с восьми до десяти и вечером с восьми до десяти. За это время можно включать стиральные машины, послушать музыку, потанцевать, посмотреть фильм в общем зале...

-У нас здесь очень хорошо, мисс Фрайди, — хвалился Джон, — вам понравится.

-Конечно, — с улыбкой согласилась я.

Когда мы вошли в столовую, там уже сидело около двух сотен народу. Я увидела длинные грубо сбитые столы с лавками, и раздаточную линию с подносами. Меню было вывешено на двери. Бобы, чечевичная каша с мясной подливкой, кукуруза, салат из свежих овощей, ягодный морс. На меня уставились десятки любопытных глаз. В столовой были в основном мужчины, но я заметила и женщин в толпе. Я быстро набрала еды на поднос и уже было пошла вслед за Джоном к столу, как в дверях появилась знакомая внушительная фигура.

-Минутку внимания, — раздался зычный голос полковника, — я хочу вам представить нового жителя базы, — он сделал мне пас рукой, подзывая к себе. Я, вздохнув, поплелась к входу.

-Прошу любить и жаловать, наш врач, Виктория Фрайди, — полковник обхватил мои плечи и развернул меня лицом к столам, сам оставшись за спиной, — Виктория работала в госпитале в Чарлстоне, преподавала в медицинском институте, является выдающимся врачом, доктором медицинских наук... — я заскрежетала зубами от бессилия. Его послушать, так к ним спустился мессия и всех тут же вылечит одним моментом, даже без лекарств.

Полковник продолжал, неосознанно положив широкую ладонь мне на талию: "Я советую всем, у кого есть проблемы с сердцем... Да, Том, это тебя касается, — полковник кивнул на бледного худого мужчину, сидящего во главе стола справа, — записываться на прием к специалисту..."

Он что-то еще говорил, а мои мысли уже были далеко. Я чувствовала спиной тепло от стоящего рядом мужчины, обжигающую тяжесть на бедре. Мне показалось или он медленно несколько раз провел большим пальцем по краю спины? Кожа тут же инстинктивно покрылась мурашками.

-Потихоньку идите вперед, — прохрипел он мне возле уха, — медленно.

Я непонимающе попыталась вырваться. Полковник напряг ладонь и чуть качнул меня назад, прижимаясь к моей спине. И вдруг я ЕГО почувствовала. Господи, да полковник возбужден! Я непроизвольно хихикнула, чем вызвала еще один, болезненно впившийся в кожу, захват и шипение сквозь зубы сзади: "Идите".

Он прав, в тонких шортах это будет катастрофа. Я прокашлялась, пряча за кашлем неуемное веселье, и медленно двинулась вперед к раздаточной линии, внутренне ликуя — ни одна я, оказывается, неравнодушна к нашей близости. Но мне проще это скрывать.

* * *

Мы сидели за столом и поглощали завтрак.

-Полковник, разрешите обратиться, — произнес Джон, и дождавшись кивка, продолжил, — позвольте мне помогать мисс Фрайди в обустройстве лаборатории?

-Нет, — категорически, почти грубо бросил полковник и посмотрел на удивленную меня так, словно я была виновата, — ты будешь нужен на вышках.

-Но... — видимо Джон что-то хотел сказать, но полковник его резко оборвал.

-Я уже распорядился, мисс Фрайди будет помогать Том.

Я не принимала участия в разговоре, мне было абсолютно все равно, кто мне будет помогать. И только подойдя к складу реагентов, я поняла, что имел в виду полковник. Тому было за семьдесят.

Еще одно событие неприятно поразило меня. Когда мы выходили из столовой, к полковнику подбежала молодая красивая женщина, по-хозяйски обняла его и поцеловала в губы, промурлыкав: "Прости дорогой, проспала".

Он приобнял ее одной рукой, пробурчав что-то похожее на: "Не при всех, Анна. Я не люблю, когда ты..." Дальше, увы, я ничего не услышала, потому что рванула к ангару так быстро, как только смогла. Оказывается, полковник то у нас не одинок... Тот еще... Кабель.

"Мужчины..." — Мысленно фыркнула я и выбросила произошедшее из головы. У меня в институте была связь с женатым мужчиной. Я была студенткой на четвертом курсе, а он преподавателем биологии. Вот почему я так хорошо знаю этот предмет — на лекции я ходила с большим воодушевлением. Почти год он морочил мне голову, и естественно, ничем этот роман не закончился. Обещанный развод не состоялся. А может, дело было во мне? Не помню, чтобы я хоть раз в жизни пылко влюблялась. На первом месте всегда была наука, учеба, потом работа. Все мои романы были скоротечны и несерьезны и, расставаясь, я переставала думать о партнере почти сразу же, как только он выходил за дверь. Как меня не называли в больнице (естественно за глаза), и лесбиянкой, и фригидной, и ледяной глыбой, но меня это мало волновало... У меня была цель. А чувства... Они могут и подождать.

* * *

На несколько недель я полностью погрузилась в работу. Наконец, я добралась до любимых реактивов и колбочек (их сделал по моему заказу местный стеклодув). Реагентов было не много. Точнее, они были в больших количествах, но в малом разнообразии. Я целыми днями думала, как из трех бочек серной, уксусной и азотной кислот, мешка серы и пары килограмм белого фосфора получить нужные соединения. Не хватало многих компонентов, а главное — не было аппаратуры для очистки примесей. Перегонный куб, который я самостоятельно собрала, не давал стопроцентного этилена, а без него я не могла получить пропилен и глицерин.

Первым препаратом, который я синтезировала, стала салициловая кислота — самое простое и достаточно распространенное соединение. "Еще немного труда, и получится ацетилсалициловая. А это уже великолепное лекарство!" — прыгала я от счастья.

Я забывала поесть, а иногда и поспать. Только когда верный Пол начинал скрестись в дверь лаборатории, я смотрела на часы. А ведь еще нужно было принимать и пациентов, а не только заниматься наукой. Пока я лечила настойками и отварами трав. Детей на базе не было. Самому младшему жителю недавно исполнилось восемнадцать, а самым старшим был мой помощник Том. Я втайне поражалась его здоровью. Выжить после вспышек и ничем не заболеть, когда организму уже семьдесят лет — это чудо. Том серьезно отвечал: "Девочка, поработаешь в поле с мое..." Он пришел на базу со своим сыном и невесткой, жена погибла сразу же после первой вспышки, как и обе внучки, трех и пяти лет...

Постепенно я влилась в общий распорядок жизни. Повесила расписание приемов больных, остальное время отдавала своей лаборатории и синтезу препаратов. Конечно, я понимала, что в промышленных масштабах я не смогу создавать лекарства и скорее всего, в основном придется лечить фитотерапией, но не унывала. Плюс мне всегда нравилось экспериментировать.

С жителями у меня установились в своем большинстве дружеские отношения. Самыми частыми гостями были, конечно, обитатели базы с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Нитроглицерин и активаторы плазминогена я хранила для серьезных вещей, таких как инфаркт миокарда или ишемический инсульт. Поддерживающей терапией назначала аспирин и отвары боярышника, мяты и валерьяны.

Пол был прекрасным сторожем. Он сидел возле входной двери в медицинский центр и фильтровал пациентов. После того, как ко мне пару раз заявились не совсем трезвые мужчины с надуманными "расстройствами" и "что— то колит в сердце", я приказала Полу не пускать пьяных. И хоть мой пес был самым добродушным и воспитанным на свете, мужчины этого не знали. Стоило только Полу зарычать, оскалив зубы — бросались наутек.

На свидания времени не оставалось. Пару раз Джон приглашал меня посмотреть фильм или пойти на танцы. Я ссылалась на загруженность и откладывала свидания на потом. Юноша обижался, но все-равно просиживал в моей лаборатории свободные вечера, тихонько разговаривая с Томом или прикармливая Пола. Приносил мне ужин, когда я забывала прийти в столовую, переставлял мебель и выгуливал овчарку.

А однажды с длительной вылазки в соседний городок за припасами Джон привез электрокардиограф. Я была так рада, что сразу же вызвала к себе к восьми утра (когда давали электричество) особо тревожащих меня пациентов и теперь у меня есть все кардиограммы.

* * *

С полковником Каледом установились прохладные настороженные отношения. Мы кивали друг другу, когда (редко) сталкивались в коридоре административного корпуса или в столовой. Обходили друг друга по широкой дуге, не желая прикасаться даже дыханием. Но как бы я не пыталась делать холодный и неприступный вид, я всегда интуитивно знала, где он находится и что делает.

Я рано утром выгуливаю Пола — полковник уже стоит на плацу, отдает приказания военным и раздает поручения. Выхожу в поле собирать травы — он стоит на вышке, рассматривая окрестности в бинокль. В столовой, едва я, отвлёкшись, поднимала голову, сразу же натыкалась на его взгляд с противоположного конца стола. Он так же, как и я, сразу его уводил в сторону, делая вид "случайного". И даже запершись в своей спальне, вечером, после трудного дня, я чувствовала волнующий запах техасской пыли и бензина, постоянно сопровождающий полковника.

Если он и посещал мою лабораторию, то дальше двери не заходил. Цедил сквозь зубы: "Не нужно ли чего?", и "Как идет лечение больных?" Выслушивал такой же дипломатичный ответ от меня и убирался прочь.

Я всегда была достаточно дружелюбной и искренней девушкой. У меня было много друзей, единомышленников, я легко входила в контакт и заводила знакомства. Но с полковником вышел изрядный облом. Я чувствовала слабину в себе и боялась не совладать с эмоциями, которые приходили в хаос, стоило мне увидеть его или услышать громкий командирский голос. Да и он сам не стремился идти на контакт. Действительно, зачем? У него же есть уже женщина, и довольно красивая...

На трезвую голову поразмыслив, я решила — не его вина, что мои гены взбунтовались и выбрали этого мужчину. Он жил себе прекрасно до меня, и будет жить дальше. Увы, я не являюсь единственной женщиной на свете. Буду вести себя с ним, как и со всеми — дружелюбно и отстраненно.

* * *

Я проснулась посреди ночи от громкого стука в дверь. Пол тут же разразился хриплым отрывистым лаем. Сначала я дико испугалась. В мозгу еще теснились смутные образы лабиринтов вентиляционных шахт, по которым я бесконечно ползала, скрываясь от бандитов, сердце перепугано колотилось. Я быстро осмотрелась — на улице темно, ни вспышек, ни выстрелов, база спит, только кто— то колотит в дверь. Накинула халат и пошла открывать.

С занесенным для повторного удара кулаком, на пороге стоял полковник Питер Калед. Напряженное лицо, сдвинутые брови.

-Что-то случилось? — Сразу же всполошилась я. Внешний вид полковника не располагал к шуткам.

-Быстро собирайтесь, через пять минут жду в медцентре.

Мужчина развернулся и скрылся в темноте коридора.

Я даже не стала расспрашивать дальше, понимая, что просто так Питер меня не позовет. Кое-как умылась, заплела косу, футболка, шорты — и я готова. Пол увязался за мной. Когда я влетела в небольшую комнату, служащую нам лечебницей, там уже толпилась куча народу. Этот металлический запах я не с чем не спутаю... Пахнет свежей кровью. Я быстро осмотрелась. Полковник, Зак и человек пять солдат. Возле стены, согнувшись пополам и слабо постанывая, лежал Джон, с белым искаженным болью лицом. Его одежда, руки, ноги и даже волосы были в крови.

-Что произошло? — нервно спросила я, приседая на корточки возле Джона.

— Десять минут приехал разведывательный отряд, посланный в Чарлстон, — произнес полковник, — они напоролись на хорошо вооруженную банду. Арон погиб, Джон сильно ранен в живот и в плечо, остальные солдаты получили незначительные ранения.

-Помогите переложить Джона на смотровой стол, и выметайтесь отсюда, — рявкнула я, — Зак перевяжет остальных, я займусь тяжелораненым.

Слава Богу, морфин у меня был. Именно для таких случаев я и берегла стратегические запасы из госпиталя. Когда Джон отключился, я срезала одежду и начала осмотр. Сначала убрать грязь и очистить раны. Перекись водорода, йодный спиртовой раствор. Голова работала, как часы, отбросив прочь неуместные мысли, страхи и переживания. И пусть я уже пять лет не оперировала, после защиты диссертации отдав себя науке, старые навыки не забылись. Бинты, пинцет, щипцы, антисептики, стерильные перчатки, хирургическая маска. Все на месте.

Два огнестрельных ранения. Сквозное плечевое, и живот... Плохо. Пуля прошла через широкий армейский пояс и застряла в боку. Рентгена нет, значит наощупь. Сначала промыла и перевязала плечо. Теперь можно повозиться с животом.

Когда я закончила, расцвет был в полном разгаре. Пришлось удалить часть кишечника, но это небольшая плата за жизнь. Если бы чуть правее... Было бы намного хуже.

Последним делом было подключить капельницы и зафиксировать ремнями пациента, чтобы после того, как очнется, не свалился со стола. Настоящей больничной палаты у нас еще не было. Необходимости не возникало. Теперь придется приспособить под койки кровати в соседней комнате.

Я устало потянулась и, наконец, огляделась по сторонам. Солдаты ушли, за углом на кушетке сидел полковник. Лицо осунулось и заострилось. Красные уставшие глаза уставились на меня с немым вопросом.