Literatyria 5

— Здравствуйте, товарищ Любимов! — гораздо громче, отрывисто и резко, буквально выпалил вождь и что-то коротко добавил по-грузински.

— Здравствуйте, товарищ Сталин!

То, что Иосиф Виссарионович обратился ко мне особо, сразу выделило меня из общей массы, в которой произошли едва заметные, но говорящие о многом движения. Некоторые из присутствующих невольно отшатнулись, другие наоборот, постарались придвинуться поближе. Характерно, что среди последних, были именно те, кто имел повод гордиться проделанной работой, в том числе Белобородов, Лобов и Смирнов. Шедший следом за вождём Киров тоже выделил меня, но по-своему, заговорщицки подмигнув и улыбнувшись во все 32 зуба.

Митинг шёл своим чередом, сваю, согласно сценарию, забили, а я молился по себя, чтобы очередь выступать до меня не дошла, благо начали с самых "тяжеловесных" товарищей. Прибытие вождя и то, как он на меня отреагировал, полностью заняло мои мысли, выбив из головы подготовленную специально речь. В лучшем случае сейчас я мог что-либо сказать только в стиле Чебурашки. Добавляло адреналина и то, что Иосиф Виссарионович, вопреки всем канонам, после своего выступления отошёл на край трибуны и занял место рядом со мной. С другой стороны от меня, сказав своё слово, встал товарищ Киров, и я оказался зажат между виднейшими деятелями СССР. Зная о том, что значило распределение мест на официальных выступлениях, я представил себе теории будущих историков и "кремленологов", пытающихся разгадать подобный казус, рассматривая газетные фотографии.

— Ви как здэсь оказались, товарыщь Любимов? — незаметно шепнул мне Сталин, когда уже прошла очередь представителей Московского горкома, и выступал Белоногов.

— Работаю, товарищ Сталин. Начальником механического цеха.

— Как это получилось?

— Долгая история...

— Вот завтра ви мнэ её и расскажэтэ. В Крэмле. В восэмнадцать часов вам будэт удобно?

— Нет, товарищ Сталин.

Всё это время мы переговаривались шёпотом, даже не глядя друг на друга, но последние мои слова невольно заставили Сталина повернуться.

— Почэму?

— Мне сына из яслей забирать в это время, а то жена работает допоздна.

Не успел я окончить фразу, как получил болезненный тычок локтем от Кирова, который делал вид, что не слышит разговора, но внимательно за ним следил.

— Когда же ви освободитесь?

— Я в вашем распоряжении, но в течении рабочего дня.

— В тэчении рабочего дня у мэня другие дела уже запланированы. В 21.00 ваша супруга уже сможэт присмотреть за рэбёнком?

— Да, товарищ Сталин.

— Жду вас к этому врэмени.

— Боюсь, товарищ Сталин, мне будет сложно возвратиться домой...

— Развэ ви нэ располагаетэ пэрсональным транспортом?

— Нет, товарищ Сталин. Уже не располагаю.

— Хорошо. Я прышлю за вами машину.

Когда официальные выступления закончились, а высокое начальство выразило желание осмотреть цеха, Киров, улучив момент, выговорил мне.

— Ты что!? У человека такое горе случилось, а ты на больное давишь!

— Да, что я сказал-то такого?

— Ты в каком мире живёшь? Я про газеты и не говорю даже! Хоть слухи собирал бы, что ли!

— Ох, ё! — я, наконец, сообразил, что главным событием ноября, которое все обсуждали и так и сяк, была смерть Надежды Аллилуевой, второй жены Сталина.

— То-то! — только и ответил мне Киров.

Мой, "передовой", механический цех в очереди на осмотр оказался последним, видно, директор завода, бывший главным экскурсоводом, решил подстраховаться и гарантированно оставить о себе под конец исключительно благоприятное впечатление. Однако, всё чуть не пошло прахом с самого начала, так как Сталин, войдя через ворота в моё "хозяйство", с ходу упёрся взглядом именно в станки "времён царя Гороха".

— Это что? Как это понимать!? Для завода по решению совнаркома было закуплено самое передовое оборудование! А это, что за свалка!?

Иосиф Виссарионович, по моему мнению, был несправедлив, цех, даже с виду, выглядел исключительно аккуратно. Белоногов, совершенно не ожидавший такого оборота, растерялся и ему на выручку поспешил нарком Орджоникидзе.

— Товарищ Сталин, закупленные станки, к сожалению, до нас не дошли из-за "технологической блокады". Товарищ Белоногов по своей инициативе укомплектовал цех тем, что было под рукой, — Григорий Константинович грамотно подстраховался, его слова можно было трактовать двояко, но, тем не менее, он дал время Белоногову сориентироваться, хоть и перевёл на него "стрелки". Александр Михайлович же не нашёл ничего лучшего, чем опустить эпицентр внимания ещё ниже, кивнув на меня.

— Это инициатива начальника моторного цеха, товарища Любимова.

Ход оказался верным, так как настроение вождя переменилось. Сердитое выражение лица стало заинтересованным.

— И чем же объяснит товарищ Любимов свою инициативу?

— Не согласен с оценкой цеха, как "свалки", это несправедливо и некорректно, — уже начало моего "выступления" ещё больше заинтриговало всех присутствующих. Ещё бы, выговорить САМОМУ! — На данный момент цех может проводить ремонт машин и механизмов любых судов, которыми располагает речфлот, как это и было предусмотрено по первоначальному проекту. Кое-что мы и самостоятельно можем изготовить, как вы сегодня видели. Ожидание арестованных где-то "за бугром" станков однозначно привело бы к срыву сроков строительства МССЗ, поэтому я был вынужден просить знакомых мне руководителей предприятий поделиться устаревшим и неиспользуемым оборудованием. Причём морально устаревшие станки составляют, только около половины всего парка, остальные — новейшие, но выпавшие из технологического процесса. Нам же подойдут любые, так как работы мы будем производить самые разнообразные.

— Интересно выходит, товарищ Орджоникидзе, — повернулся Сталин к наркому. — У вас в хозяйстве, что, завалялись без дела станки, которыми можно укомплектовать целые заводы?

— Товарищ Сталин, это действительно моё упущение, — ответил Григорий Константинович, зло на меня зыркнув, — но после того, как товарищ Белоногов обратился в наркомат, с просьбой о помощи неиспользуемым на других заводах парком станков и вскрылось наличие таких станков, нами была организована работа по этому направлению. В настоящее время ведётся инвентаризация и учёт, от их результатов будет зависеть, куда будет направлен резерв.

— Это хорошо, товарищ Орджоникидзе, что вы самостоятельно оперативно устраняете допущенные ошибки. Держите меня, пожалуйста, в курсе по этому вопросу...'.

Сталин вновь протянул руку и убедился в наличии текста на открытой странице, после чего спросил меня о том, не желаю ли я в таком случае занять место его постоянного советчика, раз столь быстро нахожу ответы на неудобные вопросы.

Я начал было быстро и косноязычно озвучивать первые попавшиеся аргументы о том, что я недостаточно квалифицированный специалист, для занятия такой ответственной должности. Потом я уже и сам запутался и пытался найти хоть какой-нибудь выход, логическое объяснение попытке отказаться от столь сомнительной ответственности, но растерянно смолк, глядя на улыбающегося вождя. Иосиф Виссарионович повернулся к своему сыну и произнес:

— Вот видишь, какой у тебя страшный отец. Даже советы ему давать боятся...

Потом он засмеялся и я понял, что это видимо была шутка.

Но это был далеко еще не конец. Напоследок сын получил от отца наказ не оставлять такого советчика без внимания, чтобы он не нашел менее страшный объект для своих советов.

— Или может быть попросить Лаврентия посмотреть за этим советчиком?

Я был счастлив, когда Василий Иосифович, взглянув на меня, ответил, что присмотреть он сможет и сам. Только в автомобиле я понял, что ощущали герои анекдотов про Мюллера и Штирлица, когда один говорил: — Пронесло..., — а второй отвечал — Чтоб тебя самого так пронесло!!!

После нашего возвращения на рабочее место стало ясно, что намек на Лаврентия Павловича шуткой не был. По крайней мере, наш новый кабинет уже не находился в штабе ВВС и никем иным просто не мог быть сотрудник, обживавший стол неподалеку от нас. Даже первая его фраза, слишком уж напоминала расхожий штамп о сотрудниках КГБ

— Меня зовут Иван, мне приказали с вами дружить.

Ах, простите, это как раз штамп и есть. Лезть в друзья к Василию Иосифовичу с такой наглостью?

Его и вправду звали Ивановым Иваном. И дружить предполагалось со мной, поскольку его назначили заместителем начальника группы, а капитан Сталин, соответственно становился начальником нашей скромной группы, и соответственно вместо дружбы будет заниматься с нами обоими некоторыми девиантными формами отклонений.

Что за группа? Простите, пожалуйста, но за неимением у Вас допуска по соответствующей форме я не смогу озвучить Вам даже краткого ее наименования, как и адреса того здания, в котором теперь находился наш кабинет. Только скажу, что Иван порекомендовал поставить штампик 'для служебного пользования' на обложке 'моей прелести' и хранить ее рекомендовал в несгораемом ящике, который был теперь около каждого стола. А вы что думаете, что сейф нам специально поставили для этой книги?

Нет! Литературы нам хватало и кроме нее. Как пояснил Ваня, из-за того, что мы оказались посвящены в маленькую тайну хронопутешественников, на нас была возложена работа по обработке материалов, предоставленных нам благодарными потомками и выдаче рекомендаций. Кроме нас в кабинете уже обживались два танкиста, артиллерист, и даже один моряк. Пехотинца почему-то пообещали прислать завтра.

Выслушивая поучения по правилам учета и пользования литературой для служебного пользования, я невольно посмеивался от того, что грифом собирались заклеймить фантастическую литературу. Эх, всегда подводила меня моя веселость. Вот и сейчас, перелистывая учебник сержанта инженерных войск, я машинально напевал песенку про 'Ночной дозор' Лукьяненко. А что, тоже годная альтернативка. Помните, там был момент, когда вампир рассказывает про то, сколько вампиров и оборотней были в Великую Отечественную войну награждены званием Героя Советского союза. Этот цикл, так вообще к разряду ОГВ, наверное, надо относить. И будем мы искать оборотней! Ха-ха-ха!

Над этим смеялся я один. Василий Иосифович напряженно прислушивался к тому, что я напевал.

...И меркнет свет, в углах паук

Плетет узор.

По темным улицам летит

Ночной дозор.

А дальше беда за бедой, как по нотам.

Ворона залетела в турбину самолета,

На теплоцентрали чего-то взорвалось,

А Света виновна во всем оказалась...

Песня — Ночной дозор была знакома Василию Иосифовичу, если уж даже я помнил, как он матерился на навязчивый мотив группы Уматурман. Но здесь, то я не мог услышать этот мотив. И снова я был близок к провалу.

Пришлось поступить в лучших традициях анекдотов про Штирлица. Я напомнил капитану Сталину, что это он пел эту песенку в самолете, пока мы летели из Вязьмы. Тот засомневался. С одной стороны он этого не помнил, с другой стороны мы оба помнили, что одно время группа была настолько популярна, что даже командир смешанного авиаполка из Пушкино полковник Сталин не избежал участи напевать это себе под нос. Все-таки Василий Иосифович по своему характеру был добрым к друзьям. Говорят, что одному своему другу в реальной истории он подарил свой автомобиль, от которого тот был в восторге. Мне хватило того, что он перестал подозревать меня в дурных намерениях и принял мои объяснения.

Впрочем, недостатков он тоже не был лишен. Иначе как назвать то, что вся группа выехала для боевого слаживания на природу. Судя по тому, как организованно проходила постановка задач на оборудование рабочих мест, подобное было привычно для нашего Вани. Мангал для шашлыка, разборные столики, посуда. Предусмотрено было все. Работа нашлась для каждого, но в группе ведь и служили не баре.

Помнится в промежутке я увидел вынырнувшего откуда-то из-за машины довольного Хроноса. Судя по тому, как осторожно он нес свою ношу, там была взрывчатка.

Или стекло!!!

Это я понял уже позднее, когда мы с ним уже выпили за знакомство, 'За Родину', ' За Сталина'. Смысл третьего тоста он понял, но отверг, как несвоевременный. Потом, помнится, я изливал ему свою душу. Он глубокомысленно поддакивал. Потом сказал, что хотя бы во внеслужебной обстановке я могу забыть про его высокое звание Хроноса и называть его Артемидием, потому как еще до моего предыдущего рождения именно так называли жреца девственной богини охоты. Потом был провал в памяти, но по всей видимости мы купались в реке, потому что потом уже сам Хронос между бокалами жаловался мне, как нелегко ему пришлось во время ликвидации тех возмущений, которые мы устроили своим экипажем Су-12 в том мире...

— Да еще начальство вмешивается. Я что не вижу, что капитан Сталин совсем не из того мира. А мне говорят 'Бери капитана, полковник дороже обойдется'. Ну ты же помнишь?

Я помнил, потому что сам же ему говорил, что полковника забросило в этот мир не по теме, но ...

Потом разгорячившийся Артемидий кричал, что я святой, и он снимает передо мной шляпу, потому что:

— ...Прочитал я это "Воскресное утро" и понял, насколько неподъёмную ношу, ты взвалил на себя, пытаясь привести хотя бы к видимости реальной возможности перемалывания почти всего ударного кулака, нацеленного на Союз в июне сорок первого, за заявленные в произведении ОДИН — ДВА МЕСЯЦА. Даже при наличии такого нехилого рояля, как вязьменский феномен.

Ну, спроектировать и поставить на поток самоходку, при наличии воли за эти пару месяцев действительно возможно. Благо прецеденты были. А вот то, что за такой срок смогут осилить производство Т-34-80 без наличия подробных чертежей и технологических карт, уже верится с превеликим трудом. Я молчу про пресловутую командирскую башенку, ибо там проблема была именно в конструкции и материалах самой башни. Не зря же пол войны тридцатьчетвёрка выпускалась с одним здоровым люком для командира и наводчика. Нет, это действительно вполне решаемая задача, но вот цена вопроса в условиях военного времени делает эту овчинку ну совсем не стоящей выделки. А ведь там ещё и новую КПП нужно в производство запустить. И опять, не просто так же всю войну промучились мехводы с четырёхступенчатой.

А уж что за указанные сроки сумеют просто завершить изучение, не говоря уж о подготовке производства реактивных двигателей полученных от потомков...

В лучшем случае — успеют снять чертежи и только нащупать пути к технологии получения соответствующих конструкционных материалов. А уж то, что эти самые двигатели просто не будут работать без соответствующих технических жидкостей, которых ещё даже нет нигде в мире, кроме как в запасах потомков. И как к ним подступиться без мощной нефтехимии, которой в стране тоже ещё нет, тоже вопрос ещё тот. И ведь это только технологические вопросы. Главная проблема РККА на тот период, это слабая управляемость соединений и неготовность командного состава к современной войне. Тут бы за указанные сроки суметь хотя бы избежать полного разгрома в приграничном сражении...