"Темное время"

— Хорошо — без особого оптимизма буркнул Вагнер — Всего доброго.

— Стоп-стоп — скомандовал я — Это еще не все. Теперь по нашим с вами взаимным расчетам.

— Каким расчетам? — опешил он — Аванс ваш, а больше мне платить вроде как не за что.

— Да что вы? — рассмеялся я — Короткая у вас память, Петр Францевич. Как было сказано в тот день, когда мы заключили сделку? Если ваш приятель умрет до того, как я примусь за его лечение — вы мне ничего не должны. Он пока еще жив, не так ли? Тем не менее время мной потрачено, вдобавок я побеспокоил очень и очень влиятельного человека своей просьбой. Да, результат прискорбный, но услуга мне оказана, и когда-нибудь мне за нее предъявят счет. Вы сами коммерсант и знаете, что одна из основ любого серьезного бизнеса взаимные услуги и уступки. Иногда они важнее, чем деньги. При этом действовал я в ваших интересах. Еще вопросы есть?

Молчал Вагнер, сопел в трубку.

— Замечательно — продолжил я — Но поскольку я привык вести дела честно, то и цена за мои услуги будет справедливая. Три раза. Я обращусь к вам за помощью три раза, а не пять. Так, на мой взгляд, будет нормально. Вы согласны?

— Да — подтвердил Вагнер — Александр, у меня тоже есть вопрос.

— Можете, только не со всякой ерундой — разрешил я — Вы же хотели про это спросить? Можно ли, если что, позвонить и обратиться с просьбой? Ну, и не забывайте о том, что я — очень дорогое удовольствие. Помните, сколько было в конверте Арвена? Всякий раз я хочу от вас получать аналогичную сумму, как безвозвратный аванс. И это независимо от просьбы, которую я могу и не выполнить. Впрочем, можете класть в конверт больше, я не обижусь.

В принципе, хороший вариант. Зная его жадность, можно предположить, что чаще чем раз в год он появляться не будет. А мне лишний приработок не помешает.

— Значит — день-два? — еще раз уточнил Вагнер — Ох, беда, беда...

На том мы с ним и распрощались.

— Не знала, что я влиятельная особа — покачала головой Виктория — Насмешили. И еще — пройдоха вы, Александр. Даже на отказе умудрились заработать.

— На убийстве — поправил ее я — Называйте вещи своими именами. Сегодня ночью этот человек умрет благодаря нашим стараниям.

— И очень хорошо — моментально изменилось лицо девушки, веселье из него ушло, осталась застарелая ненависть — Жалко, лично этого не увижу.

— Кстати, а не допустили ли мы ошибку? — вдруг озадачился я — Они, часом, эвтаназию к нему не применят? Чтобы не мучался? Тогда все наши труды коту под хвост.

— Нет — заверила меня девушка — Ручаюсь за это. Вера — часть его сути, и, что важно, сути его жены, которая может упросить Вагнера облегчить его страдания. Так что он пройдет свой путь до самого конца.

Вот тоже интересно — Арвен ведь мусульманин, а я на него нашу отечественную нечисть натравлю. Как эти вещи могут сочетаться?

А, может, и запросто. Не исключено, что те же мары появились еще до того, как верования растащили людей в разные стороны. Так что им не помешает то, чего они не знают.

— Ну и замечательно — успокоился я, и поднял руку — Барышня, а можно нам кофе и счет? Вика, вы какой предпочитаете? Я вот латте. Он вкусненький.

Вскоре мы расстались. Девушка отправилась на службу, я же подобной ерундой заморачиваться не стал, и поехал домой.

Там я шуганул Родьку, который призывно махал полиэтиленовым пакетом и демонстративно хлопал дверью холодильника, давая мне понять, что тот пуст, и завалился на кровать, о чем мечтал два дня. Завалился — и не заснул. Весь день спать хотел, в метро в дремоту впал, в лифте чуть челюсть не свернул, зевая — а тут никак.

Как видно — перехотел. И так бывает. Но, может, оно и к лучшему, поскольку еще по дороге я, кажется, сообразил, зачем Виктория напросилась ко мне в гости. Тут дело не в любопытстве и не в недоверии. Тут — другое.

Потому я живенько раскочегарил горелку и сварил одно немудреное зелье, которое, как мне кажется, сегодня непременно пригодится. А после еще и в магазин сходил. Не ради Родьки, который всем своим видом показывал, что голодная смерть уже протянула свои костлявые пальцы к его мохнатому горлу. Просто некрасиво выйдет — у нас гостья, а в доме даже сахара нет. Я в последнее время как-то халатно к этому всему относиться стал. Но и когда мне? То Лозовка, то ведьмачьи дела, то вон, убивать кого-то надо. Где времени на все взять?

Кстати — Лозовка. Что-то прораб Валера затих, не звонит, не пишет. Мужички там на моей стройке века вообще работают? Хоть что-то делают? Надо съездить, посмотреть. Может, у меня там долгострой образовался? Не хотелось бы.

Виктория оказалась пунктуальна невероятно. Ровно в одиннадцать вечера брякнул дверной звонок, и я поспешил к двери.

Родька был в курсе того, кого я жду, но никаких эмоций по этому поводу не выказал. То ли приход Виктории не очень его беспокоил, то ли он ее как конкурентку Светке не воспринимал — уж не знаю. Но того недовольства, которое я постоянно замечал в те моменты, когда в наш дом приходила Мезенцева, тут и рядом не имелось.

Кстати — правы мои собратья. Распустил я его. До чего дело дошло — вполне серьезно рассуждаю на тему, кто моему слуге нравится, а кто нет. С другой стороны — с ним таким интереснее сосуществовать. Видел я других слуг, забитые они какие-то, неживые. Особенно те, что ведьмакам-ветеранам служат. А Афоня? Он вообще чуть не спился.

Нет уж, пусть остается такой, какой есть. Хотя ему я ничего подобного сроду не скажу, разумеется.

К тому же он меня не подвел. Чашки стояли на столе, там же имелись печенье, сушки, зефир и даже три глубокие розетки с разными видами варенья.

Что примечательно — ни розеток таких, ни варенья в моем доме сто лет как не водилось. Опять у кого-то из соседей позаимствовал, появилась у него такая привычка. Нет, посуду он, конечно, после вернет, чистую и невредимую. Но в принципе-то это неправильно? Хотя и вкусное варенье, тут не поспоришь. Особенно вишневое славное оказалось.

Но поругать его стоит, ибо — не дело. И куда только Вавила Силыч смотрит?

О! Вавила Силыч! Чуть не забыл! Его же предупредить надо!

Чураться Виктории подъездный не стал, и вылез из-под холодильника почти сразу после того, как я его позвал.

— Исполать тебе, чародейка-матушка — невероятно вежливо поприветствовал он мою гостью, и даже отвесил ей нечто вроде поклона — Сто зим здравствовать, сто лет благоденствовать.

— И вам добрый вечер, суседушка — встала с табуретки та — Пусть в вашем дому всегда будет лад да согласие, хлеба вдоволь да молоко не киснет.

Фольклор. Надо запомнить, может пригодится.

— Вавила Силыч — решил не откладывать неприятный разговор я — Тут такое дело... Опять мне придется кое с кем побеседовать. Ты понял с кем, да? Знаю, что тебе эти встречи в тягость, но — надо.

— Ох — подъездный зацепил ложечкой варенья из розетки — Снова ты за свое. Хоть ты ему скажи, чародейка! Ну глупость же несусветная сюда эту погань приманивать! Ты же понимаешь, какое это зло!

— Понимаю — ответила Виктория — Но это не Александру нужно, а мне, не вините его. Он меня отговаривал, но я его вынудила это сделать.

— Вон как? — опешил Вавила Силыч — Куда мир-от катится! Я же вижу, что ты хоть и молода, а горячего варева хлебнула, потому знаешь, что за этим последовать может? Александр несмышленыш еще, но ты-то...

И он махнул рукой, давая нам понять, что не в силах мириться с нашей людской глупостью. Но своих сбегал, предупредил.

Как только часы отмерили полночь, я сразу же приступил к ритуалу призыва, не желая откладывать неприятное действо в долгий ящик. И на этот раз мара откликнулась почти моментально. Смесь трав догореть не успела, а в коридоре раздались меленькие шажочки, сопровождаемые непонятным жужжанием.

— Твою тетку, забыл! — хлопнул я себя по лбу, и сунул в руку Виктории пузырек с зельем, что я недавно сварил — Пей! Живо!

— Это что? — подозрительно глянула на меня девушка — Зачем?

— Отрава, блин! — рыкнул на нее я — Пей, говорю! Это чтобы она тебя в ментальном плане не скрутила!

Виктория еще раз с сомнением покосилась на меня, выдернула пробку, понюхала жидкость, а после одним глотком опустошила небольшой пузырек.

Глава четвертая

Прикрытая дверь скрипнула, и в кухню вошла мара. Который раз вижу — и все удивляюсь несоответствию формы и содержания. Кругленькая задорная девичья мордашка, нос-пуговка, льняно-светлые кудряшки, голубенькие глазки — прямо Аленка Бабаева с обложки шоколадки. Любой режиссер рекламных роликов детской одежды или сока это солнечное чудо без проб сниматься пригласит.

Вот только жизни этому смельчаку останется потом ровно столько, сколько эта девчушка ему сама отведет.

Кстати — она еще и одежду сменила, сообразно сезону. Пропала шапка с надписью 'New York', ее сменили солнцезащитные очочки в розовой оправе, придерживающие волосы на лбу, сапожки сменили кроссовки с розовыми же шнурочками.

'Жжжжжж' — крутанулся в маленьких пальчиках спиннер.

— Славная штука, ведьмак — сообщила мара, карабкаясь на табурет — Удобная. Время коротать хорошо. Спасибо, что подарил.

— Да не вопрос — отозвался я — Лишь бы тебе в радость.

— А это кто? — мара уставилась на Викторию — Подружка твоя? Зря. В ней хоть сила и есть, но она из людей. Ничего у вас не выйдет. Многие из ваших пробовали, только толку чуть. Либо ты ее погубишь, либо она сама от тебя уйдет. Ваш век длиннее людского, она старухой станет, а тебя даже седина еще не тронет.

— Какие невеселые перспективы — поморщился я — Но это в любом случае наши дела.

— Ваши — с готовностью согласилась мара — Так и есть. И говорить о них нечего. А вот что с нашими делами, с твоими и моими? Клятва прозвучала, время идет, я жду.

— Слово ведьмака нерушимо — с достоинством произнес я — Для того и позвал. Я готов отдать тебе человека.

— На потерзать? — сразу же уточнила мара — Или...?

— Или — твердо сказал я — И тело, и душу. Хотя тело тебе, конечно, без надобности, но тоже можешь забрать.

— Ты же понимаешь, ведьмак, что лишаешь этого человека посмертия? — уточнила мара — Одно дело пить ночные страхи того, на кого ты меня навел, и совсем другое то, что сейчас предложено.

Вот ведь зараза какая. Все верно просчитала, поняла, чего ради сюда Виктория пришла, и теперь на нее давит, чтобы вызвать эмоции, за которые можно уцепиться. Мара — она как клещ, ей главное впиться, а дальше дело техники. Причем она знает, что мне прекрасно известны все нюансы таких сделок. Нет там никакой разницы, что так дело грязное, что эдак. И будь я человеком, за подобные штуки пришлось бы, наверное, отвечать где-то там, за жизненным пределом. Потом, когда помру. А, может, и раньше. Та же мара после припрется во сне и начнет стращать, показывая последствия договора с ней, чтобы до кучи твою душу тоже к рукам прибрать. Ну, или что там у нее на самом деле? Щупальца, ложноножки...

Только вот с ведьмака взятки гладки, я это в книге еще когда прочел. Обычная сделка двух обитателей Ночи. Один делает, второй платит. Вот и все. Главное — условия сделки соблюдать, потому как Покон есть Покон. Слово дадено, слово сполнено.

Виктория встала с табурета, хотела что-то сказать — и не смогла. Она еще пару раз открыла и закрыла рот — тот же результат.

Оно и понятно — зелье немоты именно такой эффект и вызывает. Еще с минут пятнадцать девушка будет точно, как золотая рыбка — дышать может, глазами хлопать тоже, даже кое-какие желания исполнять, но вот в беседу вступить не получится.

И очень хорошо, а то она таких дел наворотить может, что волосы дыбом встанут. Она ведь для чего ко мне напросилась? Чтобы на себя принять ответственность за то, что я сейчас делаю. Чтобы на мне этого долга перед марой и Мировым Разумом не висело. Вот такая она, эта самая Виктория. Хочет быть честной и передо мной, и с самой собой, чем выгодно отличается от своих коллег. Может, еще и поэтому я решил ей помочь.

Только фиг ей, не люблю я подобной жертвенности. Ведь сожрет ее мара, и не подавится. Само собой, ей только в радость еще на одну людскую душу присесть, к ней присосаться и вытянуть, как газировку из стакана через трубочку.

Так что обойдутся, причем обе сразу. Все будет так, как я захочу.

Кстати, я думал о том, чтобы ей на самом деле защитное зелье дать, но не стал. Зачем? Здесь ее мара тронуть не посмеет, она моя гостья, Покон не велит. Ну, а я сам под защитой Мораны. Если она хочет рискнуть и устроить праздник непослушания — флаг ей в руки.

Виктория тем временем поняла, что к чему, зло глянула на меня, уселась обратно на табурет, скрестила руки на груди и опустила глаза в пол.

— Чего это она? — чуть расстроенно уточнила мара, потыкав пальчиком, на котором тускло блеснуло латунное колечко, в сторону девушки — А?

— Да пока тебя ждали, в 'крокодила' играли — пояснил я — Чтобы время убить. Вот она и догадалась наконец, что за слово я загадал, только сказать не может. Немая она. От рождения.

— Не знаю такой игры — мара снова крутанула спиннер, и даже язык чуть высунула, глядя на полоску стремительно вращающихся лопастей — Зело забавно! Так что, ведьмак? Какое твое последнее слово?

Виктория была ей больше неинтересна, это было заметно невооруженным глазом.

— Такое же, как первое — пожал плечами — Я отдам тебе душу одного человека. Она будет твоей, делай с ней то, что захочешь. Но условие — она должна хорошенько помучаться. Так, чтобы ей каждый миг вечностью казался.

После этих слов я вопросительно глянул на Викторию, чтобы уточнить — не передумала ли она. Женщины существа переменчивые, никогда не знаешь, что им в голову придет.

Но нет, ничего не изменилось, только скулы на красивом, точеном лице девушки чуть сильнее обозначились. То ли от эмоций, то ли от злости на меня.

— Хорошо — облизнула губы розовым язычком мара — Давай вещь этого человека, и я пошла. Ночь только началась, не хочу терять времени. Да и светает сейчас рано, а мне Ярилино око не по нраву. И я ему тоже.

Виктория засунула руку в чуть оттопыренный карман своего приталенного пиджачка, достала оттуда свернутый в кругляш галстук, и хотела было передать его маре, но я успел раньше и перехватил его.

Ого, 'Стефано Риччи'. И, похоже, настоящий, в смысле — 'хенд мейд'. Насколько я знаю, они в год всего штук триста галстуков выпускают, потому стоит каждый из них будь здоров сколько. Ну, а уж потом безвестные китайцы к процессу подключаются, только 'родную' вещь с подделкой не перепутаешь никогда.

— Погоди, родная — ласково произнес я — Давай сначала уладим кое-какие формальности.

— Что тут улаживать? — передернула узенькими плечиками мара — Ты даешь мне эту тряпицу, на том и расстанемся.

— Только перед этим кое-что надо произнести — подсказал я — Дескать, твой долг... Ну, ты же в курсе?

— Да-да — недовольно насупилась девчушка — Ведьмак, твой долг полностью погашен, и с сего момента закрыт. Ни ты мне, ни я тебе больше ничем не обязаны.

— Услышано и запомнено — тут же отозвался Вавила Силыч.