S-T-I-K-S Псих

— Бункер, глянь, чего там, не пойму, — я показал пальцем вперёд, оторвавшись от прицела.

— Где? — он присел рядом, поднимая бинокль.

— В бинокль не увидишь, так смотри, — уточнил я, незаметно вынимая стилет.

— Ничего не вижу... — успел произнести он, прежде чем замолк навеки. Стилет вошёл ему в глаз, кончик его, пробив кость, вышел из затылка. Первый пошёл.

Беглый обыск дал две обоймы к Стечкину, складной нож, который я выбросил, гранату Ф-1, два спорана, завёрнутые в марлю. Фляга с живцом оказалась почти пустой.

От дальнейших поисков меня отвлёк шум мотора. По дороге двигался джип, похожий на мой, но куда более легко бронированный, зато с пулемётом на крыше. За пулемётом торчал скучающий мужик в камуфляже непонятной расцветки. Нападения явно не ждут.

Когда колёса джипа достигли нужного места, прогремел взрыв. Фугас действительно был слабым, но его хватило, чтобы повредить колесо. Возможно, неисправность эту, они смогли бы устранить за полчаса и поехать дальше, вот только чинить будет уже некому. Костыль и Жёлтый открыли шквальный огонь из двух автоматов, а ответить им было некому. Пулемётчика я застрелил почти сразу после взрыва.

Дверь машины с пришитым к ней стальным листом сорвало взрывом, это сработал подствольник Костыля. Подозреваю, живых в машине уже нет. Так же думали и мои "компаньоны", которые в ближайшем будущем станут мёртвыми компаньонами. Костыль, подбежав к машине, выволок за воротник неподвижное тело и бросил на землю. Что-то сказал Жёлтому, а тот полез в карманы. Собственно, так, с руками в карманах, он и умер. Пуля вошла чётко в переносицу. Мне всё больше нравилась моя винтовка.

Костыль оказался опытным бойцом, при выстреле он сразу кувырком ушёл вбок и спрятался за машиной. Но не весь. Внизу торчала половина ступни. Лови подачу.

Несмотря на расстояние, я услышал его вой. Костыль вывалился из-за машины и начал отползать, держа в руке пистолет. Следующая пуля угодила ему в плечо, причём так, что раздробила сустав. Жить он будет, пока, но уже не боец. Пистолет упал на траву.

Как бы то ни было, а подходил я с противоположной стороны. Так безопаснее. Сначала откинул подальше пистолет Костыля, тот, хоть и почти в обмороке, но гадость сделать может. Его я оставлю на потом. Сейчас меня занимал другой. Мужик лет сорока, седой и с усами. Одет по-военному, но сам похож скорее на профессора. Его туловище было прострелено в нескольких местах, но он был ещё жив. Глаза открылись и смотрели на меня. Я наклонился и спросил:

— Ну, дядя, чего сказать имеешь?

— Ты... убил их...

— Допустим, но твоим другом от этого не стал. Но ты говори, вдруг, что полезное вспомнишь.

— Здесь... — он протянул мне кейс, который, как оказалось, был прикован к его запястью наручниками, ящик был небольшой, примерно десять на двадцать, но с кодовым замком, — флешка, на ней информация, стаб "Новый мир", институт, профессор Шварц, он знает, передай.

— Ничего не обещаю, дядя, но буду рядом — передам.

— Код — три восьмёрки.

На этом глаза мужика закрылись и, судя по учащённому дыханию, он уже отбывал в иной мир. А у меня остался ещё один источник информации, который лежал в двух шагах от меня, старательно притворяясь мёртвым. Я подошёл и наступил ногой на простреленную, а точнее, напрочь отстреленную ступню. Его вопль не заставил себя ждать.

— Я слушаю.

— Чего тебе, надо?! Забирай всё, дай спека, у Жёлтого в подкладке. Сдохну ведь.

— Открою тебе тайну. Сдохнешь ты в любом случае, а спек — это наркотик оранжевый? Увы, боюсь он может помешать нашей плодотворной беседе. Итак, я слушаю.

— Чего? — прохрипел он.

— Всё. Кто вас нанял, кто наводку дал, что именно в кейсе. Я очень любопытный человек.

— Нанял нас Грек. Он в стабе живёт, на севере стаб такой, названия у него нет, обычно просто Город называют. Он сказал время и место, маршрут будто по минутам знал. В кейсе этом, там жемчуг должен быть, и флешка, так вот, Грек сказал жемчуг себе забрать, это плата наша, а флешку ему, она, сказал он, дороже этого жемчуга.

— Но вы, три идиота, побоялись идти на дело, если вас не подстрахует снайпер? Оригинально. Только со снайпером не угадали, я понимаю, вы меня в расход списали, для того и Бункер с пистолетом там остался, но не расстраивайся, я бы вас в любом случае убил. А знаешь, почему?

— Жемчуг?

— Жемчуг — дело второе, не в нём смысл. Тебе не понять, но я люблю это делать, хобби у меня такое, ещё с того мира.

В глазах Костыля погасла последняя надежда, но я всё-таки не был совсем безжалостным. В куртке Жёлтого действительно нашлось два шприца с оранжевой жидкостью. Оба я бросил ему, а он, схватив единственной рукой и сдёрнув зубами колпачок, воткнул иглу себе в бедро.

А я тем временем бодро собирал трофеи. Получилось даже пулемёт с турели открутить. В несколько ходок, надрываясь, я унёс добро к себе в машину. Среди найденного числилось: один пулемёт ДШК, старый, но почти не пользованный, автоматы Жёлтого и Костыля, шесть гранат Ф-1, пистолеты — два ПМ и один Ярыгин. Три человека, что ехали в машине, имели при себе автоматы странной конструкции, вроде булл-папного калаша, к счастью, под тот же патрон. Патронов взял несколько сотен. Плюс в машине был немалый запас еды и живца. Перед уходом толкнул Костыля:

— Ты как?

Он открыл глаза и, блаженно улыбнувшись, пробормотал:

— Нормально, сейчас перебинтуюсь.

— Ну, давай, бинтуйся, удачи тебе, — ответил я, глядя на бредущих в ста метрах заражённых, тех было десятка три, не особо развитые, но шли бодро.

Оставив Костыля, я отбыл к своей машине. Отъехав подальше, рискнул вскрыть кейс. Код не активировал бомбу, наоборот, сработал как надо. Крышка открылась легко. Какое-то время, я тупо пялился на содержимое ящика. Как я понял из брошюры (хотя дочитывал её, будучи уже изрядно пьяным) стоимость жемчужины в этом мире примерно равна стоимости новой "Бентли" в том. Уже одно это говорило о том, что ребята меня кинуть собирались. Столько никто не платит. Никому. Здесь жемчужин было десять. В специальном футляре, куске пластмассы с углублениями, находились десять красных шариков. А под ними такой же футляр содержал тридцать горошин. Пять рядов по шесть. А сбоку притаилась та самая флешка, которая стоит больше, чем всё это.

Момент первый: я богат. Момент второй: я вляпался в разборки больших дядей и при желании меня можно вычислить. Наверняка найдутся те, кто видел нашу беседу и запомнил, как мы отъезжали от стаба вместе. С другой стороны, понятия "Федеральный розыск" здесь не существовало, брошюра как-то невнятно толковала, что совсем плохих людей заносят в чёрные списки, которые рассылают по стабам, вроде даже какая-то система идентификации имеется, но это как раз маловероятно, потому как ментата на местном хуторе не нашлось.

Я положил в рот жемчужину, проглотил не запивая. Прислушался к ощущениям. Ничего, только тепло внутри стало. Немного подумав, я решил, что прятаться не стану. Наоборот, найду тот стаб, что зовут просто городом, найду упомянутого Грека и потолкую с ним, что получится, не знаю, но потом, естественно, убью. Потом, глядишь, флешку получится в этот "Новый мир" доставить. Не бесплатно, конечно. И всё это без отрыва от основного занятия. А в ближайших планах заехать в стаб, продать честно награбленное и свалить подальше.

Так я и поступил. Оружейник слегка припух от количества стволов. Себе я решил оставить только Стечкин с тремя обоймами. Винтовка и обрез тоже были при мне. Также решил не продавать гранаты, места они мало занимают, а польза большая.

— Меня терзают смутные сомнения, — загадочно проговорил он, — кто прежний хозяин?

— Увы, его съели монстры, он уже ничего не расскажет.

Продавец вздохнул и начал торг:

— ДШК возьму без разговоров, ленты к нему тоже. Товар ходовой. Автоматы обычные и пистолеты. А вот это чудо техники оставь себе. Понятия не имею, сколько они стоят и как у них с надёжностью. Патроны беру все.

Он быстро посчитал на калькуляторе, пока я знакомился с ценами, написанными карандашом на листке. Вроде так и есть. Вышло двенадцать горошин и пятьдесят споранов, причём у него столько не было, поэтому предложил мне добрать амуницией.

Я, недолго думая, выбрал себе камуфляж неброской серо-жёлтой раскраски, на голову — летний вариант ШПС, ботинки меня пока устраивали, бинокль достался в наследство от покойного Бункера. Нашёл неплохой патронташ, который тут же повесил на ремень. Разгрузку брать не стал, класть в неё особо нечего. Маленький фонарик. На остаток суммы просто взял бензин для машины. Полный бак и две канистры по двадцать литров, канистры при этом стоили дороже самого бензина. В путь.

По рассказам трактирщика, на севере действительно был некий Город, но это ничего не значило, так в Улье половина стабов называется. Дорога, что условно вела на север, была неплохой. Местами асфальт сменялся грунтовкой, но и та была ровной. До заката оставалось ещё час или два, я определённо собирался ночевать в машине, но тут мне улыбнулась удача. На горизонте показались дома. Несколько пятиэтажек, кучно стоящие примерно в пяти километрах от дороги. Что здесь было, ПГТ, или часть большого города, неизвестно. Известно другое, там, как минимум, найдётся кровать, где я переночую, возможно, и относительно свежая еда. Могли там быть и заражённые, ну так то дело привычное, хабар никогда лишним не будет. Я свернул.

К посёлку вела относительно прямая дорожка, колея, накатанная среди поля. Ехать пришлось недолго, уже через пять минут я вылез из машины во дворе и стал осматриваться, сжимая в руках обрез. Никто на меня не напал, хотя звук двигателя был хорошо слышен. Решив, что никого здесь нет, я отправился к первому подъезду, но тут сверху раздался негромкий голос:

— Помогите.

Я поднял голову. Голос принадлежал черноволосой женщине лет сорока с небольшим, она высунула голову из застеклённого балкона на третьем этаже. Иммунная? Или ещё не успела превратиться? Скорее первое, здесь нет заражённых, ушли, значит, перезагрузка прошла не один день назад. Что с ней делать? Традиция Улья говорит однозначно: спасти, окрестить, научить готовить живчик, доставить в безопасное место. Только я, будучи порядочной сволочью, на любые традиции привык плевать с высокой колокольни. Судьба этой дамы теперь находится исключительно в ведении моей левой ноги.

Взяв рюкзак и оружие, я собрался было войти в подъезд, но решил испробовать силу. После гороха и жемчуга должны быть изменения. Просто подпрыгнул вверх и уцепился рукой за перила балкона второго этажа. Некоторое время повисел на одной руке, потом подтянулся и забросил тело. Тут же оттолкнулся от перил и влетел на третий. Глаза женщины от удивления стали квадратными, она молча отступила назад, пропуская меня в квартиру.

Я присмотрелся к ней. Обычная домохозяйка, чуть располневшая, явно с детьми, была. Лет немало, красота изрядно увяла, но ещё ничего. Тут я подумал, что, наверное, не буду в Улье убивать женщин. Во-первых, я их и в прошлой жизни не убивал, неинтересно, во-вторых, демография Улья такова, что лучше её не портить ещё сильнее, в третьих, есть и другие развлечения.

— Вас мне бог послал, — проговорила она, — я думала, что так и умру здесь. Эти... они только сегодня ушли, а я всё равно не решалась выйти.

— Как давно? — спросил я.

— Пятый день уже. Со мной...

— Не надо рассказывать, — перебил я, — пошёл вонючий туман, потом местность вокруг изменилась, а люди начали сходить с ума и жрать друг друга. А у тебя болит голова и хочется пить. С каждым днём это усиливается. Что не так?

— Всё так, мои дети, они были в школе, а потом всё это исчезло.

— Школа далеко?

— Да. Отсюда не видно.

— Значит, за детей можно не беспокоиться. Они как обычно вернулись домой, и их встретила мама. Кусок мира скопировали, вот это, — я обвёл рукой окружающее пространство, — копия, а оригинал остался на месте. Что ещё?

— Мой муж, — она с трудом переваривала сказанное, — он тоже... заболел.

— Болезнь эта, увы, неизлечима, где он?

— Я его в кладовке заперла, он не ест ничего, не пьёт.

— Покажи.

Кладовка была подпёрта снаружи большим шкафом, как женщине удалось его так поставить, неизвестно. Я достал стилет и приготовился открыть кладовку.

— Что вы... ты собираешься делать, — в испуге спросила она.

— Упокоить его. Разве не этого он хотел бы, узнав заранее свою участь? Кто из нас хочет посмертного существования в виде голодного зомби? Я не хочу.

Она отошла назад, упёршись спиной в стену, и закрыла лицо руками. А я, легко отодвинув шкаф одной рукой, распахнул дверь кладовки и увидел там тщедушного зомбака, бывшего при жизни таким же тщедушным мужчиной. Силы почти покинули его, он даже не мог урчать и с трудом переставлял ноги. Удар стилета в ухо был актом милосердия. Подхватив почти невесомый труп за ремень, я дотащил его до балкона и без затей сбросил вниз.

— Теперь ты — вдова, — сказал я ей.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, потом я присел на кресло и начал говорить. Пересказал почти всё содержание прочитанной брошюры, при этом упомянув, что сам я не горю желанием её спасать.

— Что же мне делать? — она была готова заплакать.

— Вариантов несколько. Сидеть дома, тогда споровое голодание убьёт тебя нескоро, возможно, досидишь до следующей загрузки и превратишься в овощ. Выйти из дома и пойти искать помощь. Тогда споровое голодание прикончит тебя за пару дней, если раньше не сожрут монстры. Есть третий вариант, убедить меня взять тебя с собой и доставить в безопасное место. Так что?

— Как это сделать?

— Есть масса вариантов, но один меня устраивает больше всего. Я, чтоб ты знала, перед тем, как попасть сюда, много времени провёл в местах, где совсем нет женщин. Догадываешься, чего я хочу?

— Меня?

— Умница, соображаешь. Именно, собираюсь тебя "полюбить силком", если против, изложи в письменной форме.

— Я старая, — попыталась она давить на жалость, сжавшись в комок на кресле.

— А я извращенец. Так что в самый раз.

Тут стало темно. В Улье закаты и рассветы всегда странные. Пришлось потратить время на зажигание свечей. Их нашлось больше десятка, я велел зажигать все. Теперь нужно было решить вечную женскую проблему под названием "голова болит". Но решалось это просто, я дал ей хлебнуть из фляги. Подождав улучшения, я приказал ей:

— Встань.

Она поднялась во весь рост. Живчик словно придал ей бодрости, а с ней пришла решительность.

— Как тебя зовут?

— Наташа.

— А меня — Псих. Будем знакомы. Здесь у всех новые имена, я тебя тоже потом переименую. Раздевайся.

Она была одета в тёплый халат, поверх пижамных штанов и майки. Халат полетел на пол. Следом она спустила вниз штаны. Немного подумав, стянула майку, обнажив тяжёлую, сильно отвисшую грудь с крупными сосками. На ней остались только трусы. Дальше процесс остановился.

— Что же ты? Не скрывай красоту.

Немного помявшись, она стянула трусы, обнажив заросший густыми чёрными волосами лобок. Она стояла передо мной и смотрела в пол. Я встал с места и подошёл к ней, стягивая с себя куртку и майку. Сжал в руках сиськи, больно сдавил соски. Раздался стон. Хоть какая-то реакция. Я развернул её спиной к себе.