| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Мудро. Без проводника я набью тут шишек и посуды.
— Буду благодарен.
— Для начала предлагаю осмотреть дом, который ее императорское величество пожаловало вам за излечение наследницы. Здоровье позволяет вам совершить поездку? — он посмотрел на мой лоб. Вчера я снял швы, но багрово-фиолетовый шрам выглядел жутковато. Обзавелся украшением...
— Не беспокойтесь, Афанасий Петрович! Чувствую себя неплохо.
— Тогда едем! Нас ждут.
Ехать оказалось недалеко — в Охотный Ряд. Там наш автомобиль притормозил у высоких кованых ворот. Шофер нажал на клаксон, и створки их поползли в стороны. "Руссо-балт" вкатился внутрь и замер у крыльца. Мы с Горецким вышли на мощеный булыжником двор — его успели отчистить от снега, и я осмотрелся. А неплохо. Довольно просторный двор, окруженный кирпичной оградой, конюшня, каретный сарай, какие-то хозяйственные постройки. Все сложено из красного кирпича и крыто железом. Дом двухэтажный, с колоннами у входа. Оштукатуренные и окрашенные стены, высокие окна с частыми переплетами.
На ступеньках обнаружились встречающие: двое мужчин и женщина. Все в летах, но не старые. Одеты прилично. Мужчины в сапогах, причем, у одного они с высокими голенищами с заправленными в них штанами, у второго из-под брюк выглядывали узконосые головки. На женщине платье до пола. Одежда здесь показатель социального статуса, и по виду встречавших видно — слуги из хорошего дома.
— Это ваш хозяин, — представил меня Горецкий. — Лейб-хирург государыни-императрицы, коллежский советник Валериан Витольдович Довнар-Подляский.
— Здравствуйте, ваше высокоблагородие! — вразнобой ответили слуги и поклонились.
— Это Никодим, — Горецкий кивнул в сторону высокого, худощавого мужчину с проседью в пышных бакенбардах. Это у него брюки были поверх сапог. — Он камердинер и управляющий хозяйством. Это Ахмет, — лейб-медик указал на полноватого мужчину в белом переднике с раскосыми глазами на круглом лице. — Дворник. Агафья — кухарка. Выезда у вас пока нет, поэтому конюх и кучер отсутствуют. Понадобятся — найдем. А сейчас идемте смотреть дом.
И мы пошли. Заглянули в спальню, кабинет, библиотеку, столовую, кухню, комнаты для прислуги, посетили дровяной и каретный сараи. Последний был пуст — зачем держать выезд, если нет хозяина? Роскошью дом не поражал, но это по местным меркам. В моем мире этот особняк посчитали бы дворцом. Паркетные полы, дубовые панели в коридорах, в кабинете и в библиотеке, штофные обои в остальных комнатах. Мебель сделана по индивидуальному заказу. Сколько стоил бы такой особняк в моем мире, лучше не думать. Меня б за него убили. Центр столицы, до Кремля рукой подать! Как сообщил Горецкий, дом принадлежал придворному генералу, который скончался, не оставив наследников. Выморочное имущество перешло в казну, откуда его и пожаловали попаданцу. И вот зачем такая громадина одному? Да и содержать дорого, жалованья не хватит.
— Не беспокойтесь, Валериан Витольдович! — улыбнулся Горецкий когда я поделился сомнениями. — Лейб-хирургу помимо жалованья полагаются квартирные и прочие выплаты. Государыня знает, что вы не богаты и отдала соответствующее распоряжение министру двора. Я отвезу вас к казначею, который выдаст потребную сумму. Денег хватит. Если, конечно, не тратить их на певичек или актрис.
Он лукаво посмотрел на меня.
— Окститесь, Афанасий Петрович! — отмахнулся я. — Какие певички? Да меня за них закопают!
— Ее императорское высочество не простит, — согласился Горецкий.
Знает? А чему удивляться? Об отношениях цесаревны и новоиспеченного лейб-хирурга не знают разве что крысы в подвалах Кремля. Хотя и за них не поручусь.
— Неплохо бы перекусить, — заметил Горецкий. — Я проголодался. А вы, Валериан Витольдович?
— Слона бы съел! Есть тут неподалеку приличный ресторан?
— Найдем, — заверил Горецкий.
— Я угощаю.
— Позвольте вам этого не позволить. Плачу я. Считаю своим долгом.
— Вы мне ничего не должны.
— Ошибаетесь. За излечение ее императорского высочества пожалован в тайные советники и поместьем в курских землях. Если б не вы, меня бы ждала отставка и забвение. Понимаете?
Я кивнул. Сурово тут у них.
— Долги я привык платить. Обед — мелочь. Вы можете рассчитывать на меня и в других, более важных делах.
Похоже на предложение дружбы. Хотя почему бы и нет? Горецкий, похоже, нормальный человек, добро помнит. Понятно, что со мной ему дружить выгодно. Представители императорской фамилии тоже болеют, хороший врач пригодится. А если учесть, что новоиспеченный лейб-хирург может стать женихом Ольги...
— И вы на меня рассчитывайте, Афанасий Петрович!
— Благодарю! — он горячо пожал мне руку. — А сейчас — в ресторан?..
Я ожидал, что меня отвезут в "Яр" или "Славянский базар" — почему-то запомнились эти названия, но автомобиль остановился у здания, над входом в который красовалась вывеска "Селект". Странное название.
В гардеробе мы сдали шинели и шапки и прошли в зал ресторана. Горецкий выбрал столик в углу под пальмой в кадке. Любят здесь эти лопухи! Подлетевший официант подал нам кожаные папки с меню. Я раскрыл свою. Так, текст написан от руки красивым, каллиграфическим почерком и растиражирован на гектографе. Есть здесь такой множительный аппарат, в котором термобарабан с порошком заменяет желеобразная масса. На нее кладут написанный специальными чернилами оригинал, а затем по получившейся матрице откатывают копии. Называется это чудо техники по фамилии изобретателя Шапиро "шапирограф". Довольно компактный аппарат, между прочим, по размеру сопоставим с настольными ксероксами.
Чем нас будут кормить? "Консоме Принтаниер" (куриный суп с говяжьими фрикадельками и зеленью), "кокиль из судака" — это рыба, запеченная в форме раковины, "телячьи ножки в соусе тартар", "котлета дэ воляй по Киевски", "турнедо а-ля Крутон" (обжаренные говяжьи медальоны с гренками), "ноазет картофельный во фритюре"... А вот и салат оливье. К слову, дорогой — 60 копеек, консоме стоит вдвое дешевле. Ну, так не из вареной колбасы и консервированного горошка собран...
— Что выбрали, Валериан Витольдович? — поинтересовался Горецкий.
— Не знаю, Афанасий Петрович, не разбираюсь я в московской кухне. Случая не было — в первый раз в местном ресторане.
— Тогда позвольте мне. Консоме, турнедо, ноазет. Из напитков — римский пунш. Он на основе рома, который вы любите, насколько помню. Или хотите водки?
Я покрутил головой.
— На десерт закажем мороженое с гренадином.
Я кивнул. Горецкий продиктовал заказ застывшему у стола официанту, и тот умчался. Я еще раз пробежал взглядом по меню и отложил его в сторону. Вздохнул.
— Что загрустили? — поинтересовался Горецкий.
— Коллег по медсанбату вспомнил. Их так не накормят.
— Вы это заслужили, Валериан Витольдович! — Горецкий положил ладонь на мою руку. — И чин, и дом, и вкусные блюда. По заслугам и честь! Я прав?
Прав-то он прав, но на душе все равно погано...
* * *
— Разрешите, сэр?
— Приходите, Джеймс, присаживайтесь! Виски, сигару?
— Позвольте сначала доложить?
— Слушаю.
— У наследницы российского престола, похоже, появился жених.
— О чем вы? Она смертельно больна!
— Похоже, уже нет.
— Но вы сами уверяли меня, что белокровие неизлечимо. Или с диагнозом ошиблись?
— Нет, сэр. Его подтвердил консилиум из лучших врачей России. Сомневаться в их заключении не приходится. Я говорил по этому поводу с нашими светилами в Лондоне. Они в один голос заверили: никто в мире не сможет излечить белокровие. Но русским это как-то удалось.
— Сведения достоверные?
— Получены от агента в Кремлевском дворце. Он работает на нас не один год, и до сих пор не подводил. Я проверил его сообщение по другим источникам. Перемену в облике наследницы заметили после поездки в Минск осенью прошлого года. Она посвежела лицом, перестала недомогать, вернулась к обычному распорядку дня. Изменилось и настроение. Наследница стала шутить, петь в компании фрейлин. Смертельно больные люди так себя не ведут.
— Кто излечил ее?
— Я могу только предполагать. В декабре прошлого года лейб-медик Горецкий был повышен в чине и получил в подарок поместье. Мария III ими не разбрасывается. Непонятная щедрость.
— Горецкий излечил белокровие? Сумел то, что не по силам нашим светилам?
— Сомневаюсь, что он. Я располагаю сведениями о Горецком. Неплохой врач, но ничего выдающегося, более придворный, чем медик. Полагаю, что он нашел специалиста.
— И кто это?
— Точных сведений нет, но есть основание полагать, что он и есть будущий жених наследницы.
— Как его зовут?
— Валериан Довнар-Подляский.
— Поляк?
— Из окатоличенной белорусской шляхты. Аристократ, предки на польском троне сидели. Но род захирел. Продав полученное от покойных родителей имение, Довнар-Подляский отправился в Германию, где учился медицине в Мюнхене. С началом войны перебрался в Россию. Служил вольноопределяющимся в пехотном полку, затем перебрался в дивизионный лазарет, где получил чин зауряд-врача. Прославился, как хирург и храбрый офицер. При нападении на лазарет германских драгун воодушевил раненых и с их помощью отбил атаку. За этот подвиг удостоен ордена Святого Георгия. Сделал операцию тяжелораненому командующему фронтом, чем спас его от верной смерти, за что награжден орденом Святого Владимира. По неподтвержденным сведениям прооперировал главнокомандующего Русской императорской армией Алексеева, удалив ему простату неизвестным ранее способом. Несмотря на юный возраст — Довнар-Подляскому 24 года, хорошо известен в медицинских кругах. Его статьи о новых методах лечения публиковал русский журнал "Хирургический вестник". Наш "Ланцет" их перепечатал, сопроводив благожелательными комментариями известных британских хирургов. Осенью прошлого года указом русской императрицы был отправлен в отставку начальник Главного санитарного управления русской армии Муравьев. Вместо него назначен академик Вельяминов — авторитетный в России и за ее пределами хирург, тайный советник. Это многих удивило — впервые руководить санитарной службой армии поставлен не строевой офицер. Подобного нет даже в Европе. Вельяминов энергично взялся за дело, в русской армии активно внедряется новая система организации медицинской помощи.
— Все это хорошо, Джеймс, но какое отношение Вельяминов имеет к Довнар-Подляскому?
— Есть основания полагать, что именно тот способствовал его назначению.
— Он настолько влиятелен?
— Источник сообщает, что осенью прошлого года во время визита русской императрицы в Минск она удостоила Довнар-Подляского личной аудиенции. Немыслимая честь для зауряд-врача, даже из аристократов. Но если предположить, что шляхтич излечил наследницу... После этой аудиенции Муравьев был отправлен в отставку и назначен Вельяминов.
— Возможно, совпадение?
— Есть и другие факты. После приема у императрицы Довнар-Подляского повысили в чине и направили начальником медицинского батальона на фронт. Это новые части русской армии, ранее таковых не имелось. Их устройством уже заинтересовались в Британии, хотят изучить опыт. Подробности службы Довнар-Подляского в этой должности не известны. В феврале он был тяжело ранен осколком в голову — попал под немецкую бомбежку. Узнав об этом, наследница немедленно выехала в Минск, куда доставили раненого. Там его прооперировал сам Бурденко — лучший по черепным травмам России. После чего раненого в личном поезде цесаревны перевезли в Москву, где поселили в Кремлевском дворце. Источник сообщает, что наследница лично ухаживала за Довнар-Подляским. Посещала его и императрица. Раненый оправился. Указом Марии III Довнар-Подляский назначен лейб-хирургом царского двора, ему пожалован чин коллежского советника и подарен дом в Москве в Охотном Ряду. Во дворце ожидают, что в ближайшем времени Довнар-Подляского объявят официальным женихом наследницы.
— Католика?
— А что стоит сменить веру?
— Вы правы. Париж стоит мессы, как сказал некогда один французский король. Благодарю, Джеймс! Вы хорошо потрудились.
— Это мой долг, сэр!
— Долг есть у всех, исполняют его по-разному. Я рад, что вы служите под моим началом.
— Благодарю, господин посол!
— Осталось определиться, что делать с полученными сведениями. У нас есть выход на Довнар-Подляского?
— Нет, сэр! Он появился неожиданно.
— Стоит найти подход.
— Сомневаюсь, что выйдет, сэр. Что мы сможем предложить жениху наследницы престола, будущему мужу королевы?
— Надо поискать. Довнар-Подляский — аристократ, а у них всегда найдутся скелеты в шкафу.
— Наводил справки, сэр. Увы. Россия ведет войну, и отыскать тех, кто знал Довнар-Подляского близко, трудно. Многие сменили адреса проживания, других призвали в армию, куда моим людям нет доступа.
— Если нет здесь, стоит поискать в Германии. Он ведь учился там? Поинтересуйтесь у наших немецких друзей.
— Они помогут?
— Не сомневайтесь. Стоит лишь намекнуть, что это важно для них. Германия находится не в лучшем состоянии, еще год войны, и она потерпит поражение. Чтобы избежать его, немцы заглянут в каждую щель, перетрясут белье в любом доме.
— Непременно сделаю, сэр.
— Буду ждать доклада. А теперь виски?
— Благодарю, сэр...
Подробно изложено в романе "Зауряд-врач".
В описываемый период аналогично было и реальной истории. Чину майора соответствовал капитан, который носил чистые погоны с одним просветом. А современному капитану соответствовал чин штабс-капитана — погоны с одним просветом и четырьмя маленькими звездочками.
Российско-грузинский конфликт, начавшийся 08.08.2008.
То есть позавчера.
В реальной истории выходил в России с 1885 года. Позже был переименован в "Русский хирургический архив".
В реальной истории эти инструменты до революции были настолько популярны, что выражение "играть на бехштейнах" означало само понятие игры на фортепиано.
По преданию прожил 969 лет.
Слова Леонида Дербенева.
Автор слов Николай Доризо.
Чин, равный генерал-лейтенанту по Табели о рангах.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
