Коносубарский кантай

И стоило это безобразие целых пять тысяч эрис.

Будь Кронштадт более меркантильной, она уже давно бы обглодала ногти до мяса и лишилась значительной части волос... Но жизнь на базе диктует свои условия и задаёт свои привычки, и толщина кошелька и количество нулей на счетах на них слабо влияют. Или не влияют вообще.

А в целом — жильё вполне уютное, не идущее ни в какое сравнение с той землянкой, в которой она коротала свои первые полгода сознательной жизни.

Арикасэ, оценив расклад, молча бросила вещи на пол, улеглась на них и тут же вырубилась, повергнув в состояние, близкое к шоковому, обеих Дев.

— Ты что-нибудь понимаешь? — поинтересовалась Саша у Черри.

— Не-а, — просто ответила Глубинная, прикипев взглядом к одной из свободных кроватей.

— Значит, так. Нечего ребёнка на полу держать, пусть на кровати спит.

— А кто из нас на полу?

— Никто, — ответила Кронштадт. — Если кое-кто не пинается во сне и одеяло на себя не перетягивает, то — никто.

— А так, разве, можно было?

— Нужно! — коротко отрезала Саша и слегка порозовела, вспомнив, какой разнос учинили аватаре линкора «Марат» за пропаганду идей социализма и превосходства Северного флота альтернативными путями отдельно взятой представительнице Кригсмарине.

Сказано — сделано. Арикасэ переложили на кровать, стянув с неё шорты и перчатки, и укрыли толстым одеялом, а сами, погасив свет, без излишней возни заняли вторую: это габаритному мужику было бы сложно уместиться с девушкой на сём ложе, а вот двум красавицам, не могущим похвастаться гренадёрским телосложением, места хватило с избытком.

— Ночи, — пожелала Саша, отвернувшись к стенке.

— Ага, ночи, — ответила Харизма, прижимаясь горячей спиной к спине канмусу.

А потом к Саше пришла память...

Стремительные горбы тяжёлых волн, ледяные солёные брызги в лицо, полное решимости лицо Гангут, очень злой ввиду того, что любимую трубку погасило близким подрывом вражеской торпеды.

Звонкий злой смех, тонкая, гибкая фигурка, скользящая по вспененному хребту очередной волны, и руки, воздетые к небу, и ставший за долгие бои почти родным голос:

— Не сметь стрелять по Кроштадту! Смахнёмся, суки?!

И огромная дикая стая, настолько плотная и многочисленная, что среди лоснящихся спин практически не видно воды. Примитивов много, нереально много, и на отдалении черноволосая Химэ с горящими безумной синевой глазами.

А память накатывает волнами на берег, оставляет на берегу сознания свои куски.

...Первый выход в море, залп полным весом по юркой наблюдательнице — огня хватает с избытком, так, что от не успевшей уйти на глубину беловолосой остаётся только лужа тёмной крови на воде, да клок опалённых волос...

...Охрана конвоя, и беловолосая фигурка, выметающаяся в фонтане брызг из морских пучин, и разведённые в стороны четыре руки демона в довесок к двум собственным, и усмешка на безупречно красивом, фарфорово-белом лице:

— Ну что, смахнёмся?!..

...Тяжёлая поступь итальянок, первой линией прикрывающей эвакуационные транспортники. Крик Аквиллы, подымающий память тысячелетий, словно призрачные легионы и фаланги печатают шаг по беспокойной воде, и полощут на ветру полотнища:

— Бар-р-ра!

И матерящаяся Принц Ойген, крутящаяся подобно юле, окутанная пороховой гарью, крепко сжимающая кортик как знак неоконченного ещё боя...

И давление ментального фона, сопровождающего Глубинных, и замершая Аквилла, настороженно смотрящая поверх щита на неподвижную стаю Бездны.

И разминающая кулаки белянка, задорно скалящая зубы:

— Ну что, смахнёмся?!..

...Сжимающееся кольцо Детей Глубины, и их только двое на плаву, и полминуты назад искалеченная Архангельск, зажимающая ладонью разодранное горло Мурманска, вместе с ней, обессилев, ушла под воду. И сбивчивое дыхание Кузи, и обречённость во взгляде — подмога не успеет, отступать некуда. И пустые БК, и нет возможности перепризвать снасти, восстановить заполненность погребов, реанимировать отдавших свои жизни на боевом посту фей.

И за миг до того, как Кузя подрывает собственный реактор, стая замирает, подавленная весёлым смехом:

— Ну что, смахнёмся?!..

События, лица, голоса сменяют друг друга, непрерывной чередой поднимаются из тёмных глубин памяти, выстраивают заново мозаику бытия, разрушенную последней смертью, но в каждом из них есть она — и её персональная беловолосая заноза в заднице. И меняется только одно: отношение к Глубинной. От глухой ненависти в самом начале до едва ли не дружеской симпатии в конце, от яростных схваток один на один до почти что олимпийского уровня соревновательности. Всегда, где бы ни была Саша, эта оранжевоглазая Дева Бездны всегда находилась рядом.

И в последнюю смерть — сил ведь было достаточно, чтобы одолеть диких, — и совсем неожиданно пришедшая на помощь Харизма. А вместе с ней и другие Дочери Глубины...

Что же за оружие использовали люди, что тряхнуло всю планету? Термояд или водородную бомбу? Вряд ли. Шарик только один, а человечество только-только думает, как бы шагнуть по Луне, и потому деваться им некуда. Скорее всего, что-то узкоспециализированное, навроде «святой бомбы» из древней игрушки, что-то, заточенное на уничтожение Глубинных и Дев Флота, как неявно, но крепко взаимосвязанных. Снаряд святого тотального экзорцизма или ещё что-нибудь...

Ведь Дух Корабля и сочетанный Дух Экипажа — это всё равно духи. По классификации церковников — нечисть, давно и надёжно вписанная в реестр врагов человеческих.

...И вновь воспоминания о последнем бое.

И искорёженные тела низкоуровневых особей, и рассыпающаяся прахом дикая Химэ, и волны яростного, незримого света, пронизывающие с одинаковой лёгкостью и воды, и твердь, и воздух, и Дев Флота и Дочерей Бездны...

И хрипящая Харизма, спиной закрывающая от неведомого излучения бьющуюся в судорогах Кронштадт...

И пустота там, где всегда сияли Маяки Духа и где клубилась Тьма Гнёзд...

И холодные алтари, безжизненные, пустые...

И навсегда закрытые приёмники саркофагов Машин Возвращения...

...Саша чувствовала, знала — захотели бы Девы, и смогли бы вернуться. С болью и надёжно забытыми сложностями, но — смогли бы. Без Машин Возвращения, без Маяков Духа, как тогда, когда в материальном мире впервые соприкоснулись душа девочки и Дух Корабля...

Но не было тяги, но было понимание: они уже никому не нужны.

Значит, бой окончен.

Значит, хвосты подчищены.

Значит, и возвращаться смысла нет.

Глубоко вздохнув, Саша открыла глаза.

Ночь за окном, только под неверным светом лампадки на столе собрались феечки и играют в карты, используя вместо стола толстую линзу часов Александры. Плотно к ней прижавшись, обняв поперёк живота, спит Харизма — странная Глубинная, защищавшая её до последнего, вечный соперник, верный друг.

И от ощущения её тёплого дыхания в плечо на душе так хорошо и легко, что всё прошлое кажется обыкновенным кошмарным сном.

Словно почувствовав настроение Кронштадта, Черри заулыбалась, ткнулась носом в плечо Девы, и довольно засопела.

Глубинная. Рядом. Даже руку протягивать не надо, и без того всем телом ощущает её тепло, мягкость кожи и жар дыхания. Глубинная. Враг. Противник. Защитник. Друг.

Единственный осколок, оставшийся от прошлого мира.

Глубинная. Обратная сторона монеты. Дева Флота наоборот.

От нахлынувшей волны новых и непривычных чувств Саше хотелось разрыдаться, призвать снасть, разнести вокруг всё и пустить себе в лоб торпеду, прибить Глубинную, обнять её и не отпускать, выкурить прямо в постели пачку сигарет, одну за одной, стряхивая пепел в ночной горшок, напиться вусмерть, нарваться на драку, найти покой в объятиях...

Тихонько всхлипнув, Дева Флота повернулась лицом к Черри и, чуть помедлив, осторожно, чтобы не разбудить, поправила сползшее с её плеч одеяло. Обняла, тихо прижалась — и уснула крепким, наконец-то спокойным сном.

6.

У Саши дёргался глаз.

Нервный тик был довольно силён, но, хотя бы, не на оба глаза.

Причина же была проста: полнейшая абсурдность происходящего.

Ну а как ещё можно воспринимать совершенно непонятную механику работы так называемой «гильдийской карты авантюриста», систему считывания и распределения характеристик, а так же откровенно игровую схему повышения уровня?

А начиналось всё просто и легко. Выспавшись, перекусили в том же трактире, да отправились в гильдию. Луна ещё при ночном визите произвела впечатление человека адекватного и неравнодушного к подопечным, чем очень живо напомнила Александре ещё совсем молодого Стратега, только-только принявшего в подчинение Пятое оперативное соединение СФ ОФ. Жизнь в постоянном цейтноте, регулярные встречи павших в бою Дев Флота в Алтарных залах, неспособность воспринимать их как просто продвинутое оружие, и чрезвычайно развитая эмпатия очень быстро состарили командира, выкрасили волосы в седину, проложили долговечные морщины по лбу и у глаз, но так и не отучили улыбаться и радоваться каждому успеху подчинённых...

В общем, Деве хватило одной только такой косвенной схожести, чтобы понять — вряд ли где-то найдётся второй такой вариант Стратега, а потому и думать нечего: делать взнос и вступать в гильдию. Что канмусу и совершила, попутно одобрительно кивнув реализации очевидной идеи: выбитые ею вчера двери повесили на салунный манер, и теперь они с лёгкостью открывались в обе стороны.

— Добро пожаловать в Гильдию авантюристов, — мило улыбнулась Луна, приняв взносы и сопроводив задумчивым взглядом убежавшую к алхимикам Арикасэ — девчонка хотела как можно быстрее доварить зелье и отнести, наконец-то, лекарство своей команде. — Осталась сущая формальность: получить карточки и определить ваши способности.

— Без проблем, — вернула ответную улыбку Кронштадт. — Где и как?

— Следуйте за мной.

Небольшой закуток за окном регистрационной стойки, вход в который маскировался под обычную нишу. Внутри ничего особо необычного: массивный стол, табурет, да на столешнице какая-то конструкция, чьим базовым элементом являлась внушительная матовая сфера.

Луна положила рядом с устройством чистую карточку и жестом пригласила присаживаться:

— Всё, что нужно, это положить руки на считыватель и подождать некоторое время. После того, как сканирование будет завершено, артефакт заполнит актуальными данными карточку, и, основываясь на его показаниях, можно будет уже подобрать подходящий класс или профессию.

— Черри, а ну положи каку назад! — шикнула Саша, заметив, как Глубинная втихаря скрутила со стены изрядно припылённый факельный держатель и теперь с выражением полнейшего блаженства на лице обнюхивала металлическую конструкцию, явно намереваясь ею откушать, дополнив своеобразным десертом недавний плотный завтрак.

Скорчив расстроенную мордашку, Харизма, лизнув напоследок держатель, под недоумевающим взглядом Луны нехотя вставила его обратно в паз.

Потерев ладони, Саша прикоснулась к устройству. Миг ничего не происходило, а потом внутри сферы начали загораться и хаотично бегать разноцветные огоньки. Через несколько секунд подобие стробоскопа таки соизволило успокоиться, а на окутавшейся зелёным сиянием чистой поверхности карточки сами собой стали появляться письмена, строчка за строчкой, словно это работал невидимый принтер.

— Всё, карточка заполнена, — кивнула Луна и повернулась к Черри. Глубинная, почти что дотянувшаяся вновь до держателя, невинно улыбнулась и, дождавшись приглашающего жеста от Саши, проследовала к аппарату, где история повторилась вновь. Даже спецэффекты почти что не отличались.

Взяв свою карточку в руки, Саша всмотрелась в стройные ряды символов, разнесённых по таблице. Адаптация понимания прошла быстро, буквально секунда, и бессмысленные, непонятные закорючки сложились во вполне удобочитаемый текст.

Имя, возраст, пол, раса — это девушка и так знала, но вот то, каким образом эти данные оказались перенесены аппаратом на пластинку, и откуда они у него взялись, — вызывало у неё полнейшее недоумение.

Далее шли параметры: выносливость, сила, ловкость, скорость, запас неведомой маны, интеллект, даже аморфная удача, и та занимала место в довольно внушительном списке. Слева же расположилась внутренняя таблица, озаглавленная как «Изученные навыки», её строчки могли похвастаться разве что девственной пустотой. Ещё имели место быть врождённые навыки, но, вскользь пробежав их взглядом, ничего нового Александра там не нашла, — ровно те же данные, пусть и иначе сформулированные, можно было найти в пассе.

— Можно?.. — спросила Луна, протянув открытую ладонь к сашиной карточке.

— Можно, — согласилась Кронштадт, передавая вещицу гильдмастеру.

— И ещё раз — добро пожаловать в Гильдию, Александра, — склонила голову Луна и, вчитавшись далее, озадаченно подняла на канмусу глаза: — Впервые слышу о том, чтобы навык был врождённым... Да и о такой способности никогда не слышала — аватара тяжёлого крейсера... Что это, Александра?

Дева Флота пожала плечами:

— Можно просто — Саша. А тяжёлый крейсер — это тяжёлый крейсер. Хорошая броня, мощное оружие, приличная скорость и не самая последняя живучесть. Не линкор, конечно, но недалеко от них ушли.

— Значит, вариация рыцаря, — явно исключительно для себя пояснила Луна. — Танки — это всегда хорошо, танки — это, как правило, залог выживаемости команды.

Вернув карточку Саше, гильдмастер взяла пластинку, протянутую Глубинной.

— Харизма... Красивое имя, авантюрист! Добро пожаловать в гильдию! — и, просмотрев показатели Черри, вновь впала в состояние заинтересованной отрешённости. — А разведкрейсер — это как?

— Разведка, диверсии, шпионаж, по необходимости — поддержка в бою как на ближней, так и на дальней дистанции, — вместо Харизмы ответила Саша.

— Понятно... С таким уровнем удачи, как у тебя, Черри, класс разбойника, рейнджера или ассасина — самое оно.

Девушка, вернув пластинку, сложила руки под грудью:

— Понимаю, что повторяюсь, но — я никогда ранее ни о чём подобном не слышала. Наверно, как и никто другой в королевстве. Вы ведь не местные?

— С Севера, — на голубом глазу выдала Саша, впрочем, ни капли не солгав. Ну а уж к какому миру принадлежит Север — это уже дело десятое, не так ли?

— У нас почти не бывает выходцев оттуда... И как там?

— Холодно, — меланхолично отозвалась Саша. — Порой так холодно, что слюна замерзает в полёте. И постоянный ветер, и льды — много льдов, до самого горизонта и гораздо дальше. Неподготовленному там сложно выжить.