Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

— Свежи еще, — мрачно пошутил Дентри. А что ему оставалось?

Подняться на звонницу не удалось. Деревянные лестницы обрушены.

— Если бы не эти... опухшие, подумал бы, бой был, — проворчал егерь, отступаясь от попытки подняться по обломкам. Чуть ногу о гвоздь не пропорол.

— Ладно, пойдем в дом, а оттуда в донжон. Если кто и уцелел то только там, — предложил равдух.

— Уцелели? — огрызнулся Ватто. — Сомнительно.

— Посмотрим, — настоял на своем Дентри.

К дому подходили с опаской, озираясь и оглядываясь. Семейный склеп Бортэ, не сговариваясь, обошли сторонкой. Издали глянули, цела ажурная решетка и на замке. А не цела бы была, не полезли. И здесь покойников предостаточно.

Ватто приоткрыл дверь, заглянуть в щель. Из сумрака к ним с воем бросился черный ком. Дентри не успел испугаться. Сердце сильно бухнуло и замерло в ожидании. Второй егерь рубанул воющий ком мечом. Тот жалобно взвизгнул и растянулся у ног равдуха.

— Тьфу! Собака! — выдохнул егерь.

— Ты полегче маши, — не очень строго выговорил равдух. Дентри отстранено подумал, за все время так и не узнал его имени.

Протиснулись, постояли, переминаясь с ноги на ногу, привыкая к сумраку вестибюля. Не охота таскаться по темным этажам. Ден-три, словно мысли егерей прочитал, отправил наверх, сам принялся рассматривать грязь на полу. Откуда она здесь? Не из рва же её нанесли на сапогах. Да и обычных следов нет. Тащили что-то. Крупное. Возили туда-сюда. Как и в церкви.

Егеря вернулись быстро. Дентри не удивился бы, окажись, никуда они не ходили. Поднялись по лестнице, постояли и вернулись.

— Живых нет, — кратко доложил Ватто. Челюсть у него мелко подрагивала.

— Бабы одни. Прислуга, — хмуро дополнил второй. — Смотреть тошно.

Дентри приказал зажечь факел и освещать дорогу. По коридору добрались к донжону. На площадке грязи по щиколотку. Вниз по лестнице и того больше. Дентри глянул в темноту спуска, но отложил визит в подземелье на возвращение. Если уж совсем ничего не найдет.

Взошли на этаж. Массивные двери выбиты. Удар чудовищной силы, вывернул петли с куском стены и уронил створины. Дентри присмотрелся к искореженному металлу. Так ударить... Во-первых, какая силища, во-вторых, чем ударили? Не таран же заволокли. Чуть дальше обнаружили тело торквеса в измятом доспехе. Сплошное месиво. На стене кровавый отпечаток, куда его швырнуло.

Второй этаж. Пусто. Ни живых, ни мертвых. У распахнутого окна Дентри задержался. На подоконнике след. Женский. Равдух пе-регнулся, глянул вниз. Черная жижа безмолвно отливала глянцем.

— Сиганул кто? — спросил равдуха егерь.

— Сиганул, — согласился Дентри.

— Сиганешь коли припекло, — добавил словечко Ватто.

Огляделись — и на третий. В зале приемов, не считая обрушенной колонны, никаких разрушений.

— Эдак его, — просипел в испуге егерь.

Дентри глянул, куда тот показывал. В обломок колонны буквально втерт человек.

— Не люди сделали, — зашептал один егерь второму. — Сказывают в болоте, твари всякие раньше водились. Замок стерегли.

"И этого проняло," — вздохнул равдух. — "С перепуга, ересь несет?"

— Вот и охранили, — перебил егеря Дентри. — Хороши заступнички.

Однако и сам равдух чувствовал, правдоподобного объяснения увиденному нет. Даже самого глупого объяснения. Он себя укорил за поспешный осмотр помещений. Ведь, наверняка, проглядел что-то важное. А людей? Надо бы получше рассмотреть. Одни вон раз-дуты, вторые нет. Почему так?

— На четвертый, — позвал Дентри, проходя мимо камина. Совсем не давно он горел, отдавая тепло и свет. — Может и в подвал за-глянем.

Егеря посмотрели на него как на умалишенного.

Уже поднявшись, Дентри понял, искать следы стоит именно в подвале. Оттуда вся грязь. А чем дальше от подвала, тем её меньше!

В спальне они обнаружили тело фрайхи, лежавшее поперек широкой кровати. Неприкрытое одеждой оно выглядело безобразно. Отвратительно. Равдух вспомнил, как в прошлом году ловили в Грязных Порогах еретиков из приезжих. Богине своей поклонялись. Идолу каменному. Идол точно так выглядел. Огромное обвислое брюхо, отвислые бесформенные груди, отвислые щеки, нос... Тьфу!

Равдух подошел к телу фрайхи поближе. Никаких явных следов удушения или ран.

"Перевернуть бы её", — подумал он без особого желания к действию.

Коснулся тела пальцем. Под тонкой кожей заходила синеватая жидкость. Нет, не получится.

Чуть дальше второе тело. Человек в ужасе забился в угол. Ногами так сучил, ковер сбил в гармошку. По виду, на лобке скромная поросль и на груди нет волос, принадлежит юнцу.

Дентри присел на корточки. Присмотрелся.

— Штору с окна сдерни, — попросил он одного из егерей.

— Чего?

— Штору сдерни, говорю, — рыкнул равдух.

Егерь от усердия штору сдернул вместе с гардиной.

На левой руке юнца отчетливо видны две ранки. Как будто ткнули чем.

— Ну-ка глянь, — подозвал он второго.

Тот глянул. Прикинул в уме.

— От этого не умирают.

— Однако помер, — Дентри надавил пальцем возле проколов. Здесь плоть тверже дерева.

— На укус похоже.

— Похоже? Вы егеря, вот и скажите, кто их так покусал.

Оба промолчали. По незнанию ли или от греха подальше от его расспросов.

— Стилетом может, — выдвинул новую идею Ватто.

Дентри прикинул расстояние между ранками. Пять дактилей*.

— А вот еще на ноге, — показал ему второй.

Выше колена точно такие же две ранки, только расстояние меньше. Три с половиной.

"И какие выводы?" — спросил себя Дентри, хотя и так сознавал. Пока никаких.

Все что они выходили в донжоне еще несколько распухших тел. Равдух вышел на площадку четвертого этажа. Гонг сорван с рамы. Диск погнут, цепи его удерживающие порваны. Словно неведомая сила долбанула в него, гонг сорвался и далеко отлетел. Еще немного и упал в болото.

Дентри походил по площадке, осматривая с высоты двор, стены, топь. Мешал дождь, мешал ветер, мешали собственные сбивчивые мысли. Где же ответ? В какую сторону посмотреть, в какую щель заглянуть, под какой камень подлезть?

Уже спустившись на второй этаж, Дентри внезапно остановился. Мысль была столь бредовой, что он даже в нее не поверил. Но потом все-таки уговорил себя проверить её. Чтобы не выглядеть в глазах егерей дураком, решил пойти один.

— Я сейчас, — предупредил он сопровождавших.

Равдух быстро вернулся в зал приемов. Оглядел зал, обежал вокруг колонн. Где-то здесь ему попалась на глаза одна вещь! И только вперившись взглядом в череп стоящий на камине понял — вот и ответ! В разинутой пасти сверкнули два клыка. Подойдя поближе, Дентри поднес руку, явственней представить, какой получится укус от живого обладателя черепа.

Постояв мгновение, равдух стремительно развернувшись, пошел прочь.

— Все, — коротко бросил он. Егеря и раньше едва поспевал за ними, а теперь и вовсе бежали следом.

Спустились по лестнице, проскочили мимо спуска в подвал. На выходе, в вестибюле, второй егерь чуть приотстал.

— Плачет кто-то, — завертел он головой, вслушиваясь в звуки. — Баба вроде.

— Показалось, — потянул его Ватто.

— Наверху, — опять расслышал егерь.

— Вы же ходили? — разозлился Дентри на задержку.

— Тогда тихо было. Может, гляну? — попросился егерь.

Дентри понял, что боится. Вдруг действительно кто-то остался в живых. И этот кто-то свидетель! Ненужный ему свидетель траге-дии в замке.

— Раньше надо было глядеть, — строго выговорил равдух егерю.

— Ветер это, — заверил Ватто товарища.

Они живо покинули дом, пересекли замковую площадь. Колодец обошли стороной. Уже на выходе, в воротах, Ватто спросил, сби-вая дыхание.

— От чего все это?

— Что это? — Дентри даже не обернулся.

— Ну, смерти?

— Болезнь, — солгал Дентри.

— Заразная? — испугался Ватто и наступил Дентри на пятку. Тот едва не упал.

— Нет! Теперь надеюсь, нет.

Дентри долго служил равдухом. И еще долго собирался служить, потому как более ничего не умел, и к иному занятию приспособ-лен не был. А в следующем году, ему за выслугу лет полагался докатив. Он очень рассчитывал на эти деньги. Так что между правдой и сотней звонких солидов, он, пусть и поколебавшись, выбрал последние.

4.

— Слышишь, карнах? — Гроу старался говорить тихо. — Знаю, слышишь. Подойди. Не бойся, подойди. Дело есть.

Рют глянул на прижатое к железным прутьям лицо пленника. Зверек и зверек. Только на решетку не кидается! Вчера здесь под над-зором таких зверьков штук двадцать сидело. Сегодня осталось десять. Закон суров к нарушителям правопорядка. Суров и скор. Оста-лись те, кто не завтра-послезавтра отправится в Баглон. Веселей добывать мрамор, чем украшать виселицу напротив ратуши.

— Да, подойди ты, дубина, — позвал Гроу в нетерпении.

Карнах остановился. Скучно нести в подвале службу, но катепан Дуфус нанял его именно на такую. Охранником в тюрьму.

— Денег хочешь заработать? — спросил арестант злясь. Его страж не торопился откликаться на просьбу.

— Кирку принести? Или пилку по металлу? — отозвался Рют лениво. Действительно скучно. Знай, ходи всю службу вдоль камер ту-да-сюда. Час ходишь, два ходишь, так всю ноченьку на ногах и маешься. Тюрьма сама по себе невеселое место. А уж подвал и вовсе могильная тоскливость.

— А ты разбежишься, принесешь.

— Может и принесу, — съязвил Рют. — Если вон факел зассышь.

Арестант зло сверкнул глазами. Ой-ой-ой! Страху нагнал!

— Так хочешь заработать или нет?

— Сколько? — спросил карнах отвлечься. Откуда у этого бродяги деньги? Какие имелись, при аресте, изъяли и поделили.

— Пятерик. Твое месячное жалование, на ровном месте поднимешь? Как тебе? — посулил Гроу.

— Не пойдет, — отвернулся от заключенного Рют. Сумма конечно не маленькая, но с учетом вдвое большего долга саккулярию* Пассу — бзик! Деньги хоть честные, хоть воровские лишними не будут, но осторожность соблюдать требуется. Прознают, со службы вылетишь. А то и вовсе рядом в камере окажешься.

Гроу с досады, не на карнаха, на себя, тряхнул решетку. Говорил Матуш не задерживаться, не лезть, куда не следует! Нет, на дар-мовщинку хотел похарчеваться и гульнуть. Вот теперь баландой и харчуйся! Вместе с местным ворьем.

— Это задаток, — убедительно заверил Гроу. Он присматривался к карнаху два дня, как только попал сюда. Порученное Матушем надо, во что бы то ни стало, выполнить! Иначе и в Баглоне достанет, поквитается.

— Сулишь сладко, — осторожничал Рют. В тюрьме ежели с умом деньгу кроме жалования запросто сшибешь. То словцо кому на во-лю передашь, то писульку отнесешь. За хлопоты всяко в лапу сунут. Не ему, так другому. А зачем другому деньги оставлять? Они и самому потребны. В кости сыграть или с ребятами в капилее посидеть. Опять же день рождение скоро. Пристанут, ставь бочонок яч-менного! Глотки-то у всех, что трубы водосточные. Лей, не захлебнуться. На крайней случай должок у саккулярия* скостить. Рют поморщился. Пасс, хитрая бестия, наверное, уже и проценты на долг накинул.

— Так и дело важное, — признался Гроу. — Для настоящего мужика.

— Пришить кого? — геройски напыжился Рют. — Только скажи!

— Я тебе про дело, а не про мокруху. Справишься и при деньгах будешь и службу получше этой предложат, и не здесь, а в столице.

— Так меня там и ждут. В столице. А где это ты кир карнах пятой декархии задержался?

— Кого не ждут, с тем и разговаривать не станут. А меня ждут. Сам видишь куда меня угораздило. Сделаешь ты, тебе и деньги и ра-бота. Разумеешь в чем интерес?

— Ладно, не пой! — блеснул воровским наречием Рют. — Давай за суть. Потом посмотрим, стоит ли мараться.

Гроу сильней притиснулся к дверной решетки. Его бы воля... Эх, где она теперь и когда будет, воля та!

— Сходишь в Малую Денежку, в Жужелы.

— Во-во! В аккурат мне фонарщики голову и проломят!

Рют махнул рукой, разговор окончен. Деньги деньгами, а жизнь дороже.

— Ты же не тютя последняя, чтобы тебя кончили, — справедливо возмутился Гроу. — Представитель власти! Кто на карнаха руку по-дымит? Катепан за это половину городских стен фонарщиками украсит. Мало? На каждую вывеску вздернет.

Рют немного успокоился. Правду говорит. Кир Дуфус за смерть подчиненного карал вдесятеро. Уж не припомнить когда на карна-ха или вигла руку подняли. По горячке если только, как в Коромыслах.

— Возьми кого собой спину прикрыть, если уж сильно боишься.

— Дальше давай, — приказал Рют. Будет тут всякая тюремная сволочь рассуждать, чего он боится, а чего нет.

— Спросишь в трактире шена Питюра. Скажешь Гроу прислал, вещицу одну забрать. Я её знакомому человеку на хранение отдал. Он тебя с человеком тем сведет, заберешь вещицу и в Тайгон снесешь.

Карнах призадумался. Жужелы конечно еще та дыра. Слава дурная. Однако и работа вроде не тяжелая.

— А что за вещица? Краденая?

— Нет, — соврал Гроу. — Посыльный я. Велено её доставить к сроку. А тут такой срок дадут, что и самого десять лет не увидят.

— Потом что? — спросил Рют, подходя ближе, но безопасного расстояния не нарушая.

— Согласен или нет. Коли согласен, дальше слушай, а нет, вон крыс гоняй, — Гроу ткнул пальцем в темноту за спину Рюта. Тот не-вольно обернулся. Здоровенный пасюк шмыгнул под половицу. Хвост с локоть! А сам тварюка еле в дыру протиснулся.

— Считай, столковались, подвязался.

— Ты какой веры будешь? — не стал торопиться Гроу. Карнахам, что крысам подвальным, веры сильно давать не следует.

— Кайраканин, — ответил Рют, понимая куда клонит заключенный. Не так-то прост ворюга.

— Лоб божьим знаком осени, — попросил Гроу.

Рют с неохотой приложил четыре пальца левой руки ко лбу.

— Простится нам, — повторил Гроу жест. — Отвезешь вещицу в Тайгон, в Трапезитов кастрон. Найдешь лавку симодария Матуша. Лавка приметная с другими не спутаешь. Он тебе за вещицу за эту денег отвалит в карманы не влезут. Ну и к службе пристроит. Хо-чешь в магистрат виглом. А быстро обернешься. К сроку. То и торквесом. Есть у него при вестархе Грозе близкий человек, поможет.

— А срок-то когда? — спросил Рют. В столице, если мух ртом не ловить, крутится, с голоду не помрешь. Народ там зажиточный и, стало быть, перспектив на доходы больше и добыть их легче. Через полгода найм у катепана истекает и неизвестно возьмут ли на прежнее место. А не ведь могут и не оставить. Портарий Рицимер замолвит словечко начальству. Да и Пасс расстарается. И куда де-нешься? Конечно, у арестованного тоже красиво лишь на словах. За решеткой сидючи много чего пообещает. Но уверенность у Рюта в успехе рискованной затеи только росла. А чего бы ей уменьшаться? Пять солидов — деньги!

— Неделя осталась, — ответил Гроу и в двух словах описал вещицу, и на что следует обратить внимание.

— А не врешь про деньги и про службу?

— А резон? Тебе ведь завтра опять сюда, меня стеречь, — высказал здравую мысль Гроу. Рют прикинул, действительно, за обман он ему устроит сладкую житуху!

— А вдруг я обману? — решил припугнуть Рют заключенного. Вдруг еще что скажет или выдаст себя.