Полковник Мертвецов и его друзья

Начали, как и положено, с обломков 'Хорнетов'. Снимали на совесть. Было видно, что это именно 'Хорнеты' (куски плоскостей характерной формы говорили сами за себя; для совсем уж бестолковых зрителей подмонтировали пару обычных фотографий этих машин — смотрите, они это, они, только сильно попорченные). Съёмки велись сразу на всех местах падения, так, чтобы было видно: это четыре разных самолёта, а не один, снятый с нескольких ракурсов. В общем, как ни крути, но эти русские сволочи не врут. Правда сбили.

Потом принялись показывать российские самолёты и лётчиков.

Их явно инструктировали, и опять же, неплохо. Мертвецова показывали так, чтоб он казался чуть старше своих лет. Эффект вышел интересный полковник, с одной стороны, смотрелся этаким хитрым русским дедушкой из сказок, а с другой, было видно, что никакой он не дедушка — настоящий боевой лётчик, время над такими вообще не властно.

Капитан Гремилин был просто героем дня. И интервью дал хорошо. Было почти что незаметно, что для него это первое интервью в жизни. Никаких улыбок а-ля Гагарин, мы тут всё-таки на войне. Но и излишней суровости не было. Некоторые телевизионщики и блогеры пытались его расспросить непосредственно о ходе боя. Разумеется, ничего конкретного он рассказывать не стал, но просто замечательно отшучивался. Конечно, на него работала и общая атмосфера — 'Мы победили — ура!'.

Парадные строи прошли, на площадь вступила техника.

МиГ-29 и по телевидению, и в интернете светился довольно часто, так что ничего нового тут особо и не покажешь. Но коммандер тут же подметил один интересный штрих. Истребители, разумеется, надо было показать при оружии, с ракетами. Так вот, кто-то (да Мертвецов, конечно, кто ещё) успел распорядиться, чтобы на них подвесили полный комплект Р-60. И только их. Все эти картинки и видео будет рассматривать не только широкая публика, но и профессионалы. И диванные, и вполне настоящие. Немного брожения умов нам никогда не помешает.

Показали даже 'Новгород Великий', он как раз выруливал на взлет, чтобы отправиться домой. Чем конкретно он занимался, говорить, опять же, не стали (да широкая аудитория и не поняла бы). Но сказали, что в бою он сыграл одну из ключевых ролей. Ещё добавили, что эта машина, как видите, может не только выступать на парадах и сниматься в кино.

Говорить, что самолёты А-50 не имеют аналогов в мире не стали. Опять же, умно.

Но настоящий гвоздь программы был впереди. И тут оказался потрясен даже сам Санберн. Такое предвидеть было невозможно.

В общем, все четверо пилотов 'Фокон' остались в живых и даже не слишком пострадали. Их нашли всего через несколько часов после боя и они почли за лучшее не сопротивляться. Иванову пришел удивительный козырь и он разыграл его по полной программе.

Выглядели канадцы не очень. Да чего уж там 'не очень' — просто жалко. Катапультирование само по себе процесс весьма стрессовый и часто травмирующий. Да плюс ещё и внезапный, полный, стремительный разгром. Это всегда оглушает. И в довершение всего — плен. Тоже очень быстрый. Никакого тебе долгого выживания, когда в ход идёт твой аварийный запас воли и стойкости: я здорово влип, но обязательно выберусь. Если приземляешься чуть ли не прямо на дула вражеских автоматов, воля становится не нужна — всё, приехали, можно не стискивать зубы и вообще не трепыхаться.

Канадцев называли только по именам. Вопросов им задавали довольно много, но довольно общего плана. Коммандер отметил общую нотку: что привело вас, представителей вселенского зла, в нашу страну и заставило сотрудничать с международными преступниками? Неужели деньги? Вы готовы на всё ради денег?

Пилотам 'Фокон' приходилось уныло соглашаться, что ради денег они запросто продадут родную мать. Тут сказывался не только шок, но и общая неопытность по части интервью. Журналюг на них напустили действительно злобных и хитрых.

Впрочем, двое пилотов — Жан-Луи Коте и Робер Монжо особого интереса не вызвали. Тем более, что Монжо действительно травмировался: сломал себе голень, неудачно приземлившись на каменную осыпь. Так что особо над ним не издевались, и даже наоборот: в деталях показали, как вокруг него суетится целая бригада врачей.

А вот с командиром, Максансом Гроденом, получилось заметно интересней. Ну, разумеется, главарь, бандит, родную мать за деньги, но уже не просто как бандит, а как главарь бандитов. Но дальше вышло забавно. Этот Гроден, оказывается, вел блог. Блог нейтральный, почти что ни слова о работе. Но он много писал о своих родственниках, и в частности о своем дедушке. А дедушка-то был натуральным французом, а не канадцем. И во Вторую Мировую служил где? — в дивизии 'Шарлемань'. Во французской дивизии СС. Между прочим, оборонявшей в Берлине, в самые последние дни войны не что-нибудь, а саму рейхсканцелярию. От советских войск.

Гроден почти ничего не писал о войне и совсем ничего — о нацизме и СС. Только про дедушку. Но пройти мимо такого факта родословной, конечно, было абсолютно немыслимо. А потому интервью с командиром перебивались кадрами не только с боевыми самолётами и горящими домами, но и старой кинохроникой с эсэсовцами.

После эсэсовцев опять на секунду показали Монжо и русских врачей. Мы — не они.

А потом приключился настоящий праздник. На сцену вышел Тибо Корриво, правая рука командира воздушной банды, которого эти крылатые мерзавцы называют 'лейтенантом'.

Случившееся дальше Санберн назвал бы словом 'овершот'. Есть такой термин в маневренном воздушном бою. Овершот — это когда ты заходишь противнику в хвост, и вдруг, не рассчитав энергии и скорости, проскакиваешь мимо него вперёд, после чего красиво вписываешься в прицел своей несостоявшейся жертвы. Причины такой ошибки могут быть разные, но в любом случае, почти готовая победа превращается в поражение за секунды.

Корриво знал о причинах случившегося куда больше, чем его командир. Молчать ему особой необходимости уже не было. А потому он мог бы этак спокойно, веско и убедительно заявить, что операция была рассекречена с самого начала, что их сдала компания 'Лариве-Тома', а в бою активно участвовали наемники Дипломатических Сил Турции, а именно группа 'Паладинс'... После такого ивановская пиар-акция могла рухнуть до нулевого уровня, а то и ушла бы в минус.

Но этого не произошло. Внезапно Корриво понесло, да с такой силой, что переводчик за ним еле успевал.

Начал канадец с того, что вовсе не считает себя наемником. А кем? Рыцарем западной цивилизации. Далее он пошел по всем пунктам, не пропуская ни одного. Сказал и об отсталости России, способной только копировать всё западное, хоть в технологиях, хоть в культуре. И о том, что Россия всегда была для Запада угрозой. Этого ему показалось мало, и он перешёл на русских — жадных, завистливых, тупых, злобных, ленивых и много ещё каких.

И вот тут он действительно сказал, что не верит, будто его сбили русские. Они на такое не способны. Сбили его, конечно же, опытные наемники, нанятые Москвой за рубежом.

Всерьёз эту заявку не принял уже вообще никто. Опытные наёмники? А чего сразу не марсиане? Но на всякий пожарный, в этот момент интервью на секундочку перебили повтором кадров с Гремилиным, Мертвецовым и МиГами. Славные ребята, которые очищают небо от всякой международной швали типа этого наёмника, русофоба, ну и нациста для полного комплекта.

Потом опять принялись показывать Корриво. Что было хорошо заметно — никакого давления на него явно не оказывали. Он говорил всё быстрее, жестикулировал, повышал голос. Западная цивилизация перед лицом катастрофы, и лишь немногие...

И даже это оказалось ещё не всё. На какое-то мгновение у Корриво наступило нечто вроде просветления и он высказался в том смысле, что не считает русских ублюдками совсем уж поголовно. Есть и хорошие русские. Живут они в Архангельской Республике и способны возродить мирную и процветающую Россию. Поскольку приняли западные духовные и культурные ценности.

Он действительно вот такими словами это и сказал. Видимо, размышлял об этом и раньше и старался сформулировать поточнее. Прозвучало в точности как строчка из какого-то пропагандистского текста, который кто-то удачно вбил ему в голову.

Такого подарка Иванов и его друзья и ожидать не могли.

Но после этого разум оставил Корриво окончательно. Он вновь разошелся и добавил, что поддерживает архангельцев всем сердцем. А ещё он на стороне каждого, кто им помогает. И гордится тем, что в этой операции сотрудничал с компанией 'Лариве-Тома'.

И опять же, было видно, что это он не по-написанному, а от души. Разве что без пены на губах.

В имя нанимателя — 'Лариве-Тома' — телевизионщики вцепились моментально и мертвой хваткой. Вновь пошла перебивка. Очень коротко рассказали про всякие грязные делишки этой компании (но это ещё ладно, у кого таких нет). Дальше последовал сильный ход: показали кимберлитовую трубку 'Ломоносов', сообщили, что это крупнейшее месторождение алмазов в Европе и заметили, что вот эта трубка на русской земле и есть западная ценность. Культурная и духовная, поскольку на Западе алмазы, золото и, разумеется, нефть — это и есть их дух и их культура.

А дальше пошла финальная фраза. Точнее, две. Сначала неожиданно спокойным тоном Корриво сказал: я ещё вернусь.

Пожалуй, только Санберн и понял, что вот эта фраза обращена лично к нему. Мимо этой заявки телевизионщики тоже пройти не могли и вновь показали кадры с ещё дымящимися обломками самолётов. Вполне понятный месседж: давай-давай, уже ждём.

А была ещё и вторая фраза. Корриво посмотрел прямо в камеру и сказал, что честь — она в верности.

И Санберн опять-таки понял, к кому на этот раз обращался Корриво и о какой верности шла речь. Скайларк тоже поняла. Несколько секунд лицо её было окаменевшим, ничего не выражающим.

И тут приключилась невероятная, немыслимая издёвка судьбы. Оказалось, что фраза 'Моя честь — верность' — это девиз той самой злополучной дивизии 'Шарлемань'. Санберн был уверен, что Корриво об этом и понятия не имел. Просто совпало. Но тут уже все сложилось воедино: в Россию вновь вторглись нацисты, направляемые западным капиталом.В честь такого дела опять показали несколько секунд кинохроники: горящие обломки немецких самолётов со свастикой на килях.

Но там были ещё и блогеры, так? Коммандер быстро пробежался по некоторым очень популярным блогам, а заодно посмотрел комментарии на паре-тройке новостных сайтов.

Блогеры были в шоке. Даже те, кто очень не любил президента Раскатова и его окружение. Некоторые отметили: то, что показали по телевидению — это ещё цветочки; канадцы там такого наговорили, что просто страшно.

Комментарии? Натуральный рев толпы, готовой убивать. Убить всех канадцев. Убить всех архангельцев. Убить всех наемников. Рефрен: а наши-то молодцы и президент тоже, а уж военные! Как завершающий штрих шли комментарии канадцев, извинявшихся перед русскими за то, что встречаются в Канаде (и особенно, в Квебеке) и вот такие моральные уроды.

А ведь я тебе даже дорогу не перешёл, думал Санберн. Она от тебя просто ушла. Потому что ты придурок и позёр. И озлоблен на весь мир, уже даже в таком возрасте. Ты получил данные по своим каналам, что мы тоже отправляемся на Кольский полуостров. Что надо было делать дальше? Да бежать к командиру на полном форсаже: расстановка сил очень серьезно меняется. Почему ты не побежал?

А потому что ваш коммандер в свете таких новостей мог и отказаться от операции. А ты ну очень хотел со мной встретиться. Тебя даже не особо напугала возможность, что мы с русскими можем накинуться на вас всемером. И это не потому что ты такой храбрый. Ревность может быть страшной штукой, сам знаю. Но допускать, чтобы мозги разжижались вот до такой степени, совершенно недопустимо.

А дальше пошло не только разжижение мозгов, но и твоё самомнение. Ты всерьёз считал, что она спит и видит, как бы к тебе вернуться?

Всерьёз.

Ну вот и получи. Тут что ещё обидно. Может, эти Гроден и Коте — неплохие ребята, но ты всё равно создал им массу проблем. А переломы у Монжо сложные. Возможно, он больше не сможет летать. А вот как раз ты остался жив-здоров.

Свою карьеру, правда, похерил напрочь. Как там говорилось в одном классическом кинофильме? 'До конца дней своих будешь возить на самолёте резиновое собачье дерьмо из Гонконга'? Так вот, я тебе даже этого гарантировать не могу. Таких не то что не любят у нас — таких не любят нигде.

Самое интересное: что из этого получится дальше? Здорово оно забурлило.

Ответ на свой вопрос коммандер получил ближе к вечеру. Это было очень короткое электронное письмо:

'Быстро пакуйте чемоданы. Иванов'.

И одновременно с этим тренькнул сигнал клиентской банковской программы. На счёт 'Паладинс' перечислили деньги. Много. Значительно больше, чем договаривались изначально. И просто невероятно много, если учесть, что за всю командировку 'Паладинс' не сделали ни единого выстрела. Очень редко, но бывает и так. Вот это вам бонус за сверхчистую работу, на радостях. Вот это — за молчание. А вот это — нечто вроде подарка от фирмы, лёгкой рекламы: не забывайте о нас, мы надёжные партнёры и у нас всегда есть деньги, большие деньги. Владик явно любил быть очень честным и очень щедрым.

Что ж, всё ясно. Надо мотать и побыстрее. Иностранных военных специалистов, они же независимые подрядчики, в России разлюбили. Причем буквально за несколько часов. Так что — бежим отдавать распоряжения. Привезенные боеприпасы придется бросить, конечно. Запчасти и кое-какое наземное оборудование тоже. Маршрут понадобится другой, более длинный — подвесные баки, дозаправки, промежуточные посадки. К счастью, для ДСТ это легко организовать. Всё нормально, через несколько часов уже полетим.

И как раз через несколько часов, когда почти всё уже было готово, в Хибины вдруг прилетел Мертвецов. Коммандер видел, как его Ми-8 заходит на посадку, немного встревожился — что ещё там могло случиться? — но все же решил, что ничего серьёзного не будет.

— Рвёте когти? — полковник даже здороваться не стал.

— Как видишь.

— Да уж вижу. Кстати, шустро ваше наземное обслуживание работает. Быстро паковаться умеете, мы так разучились. Но времени вам должно хватить. Как раз. Теперь через Норвегию?

— Сначала через Норвегию. Потом много через что. Я так понимаю, ты не просто так примчался?

— Боялся вас уже не застать. Не поверишь — попрощаться хотел.

Сначала Санберн действительно не поверил. Хотел уже засмеяться, но лицо у полковника было очень серьезным. Тогда коммандер показал рукой на пару стульев, стоявших у уже пустого стола.

Уселись, но Мертвецов всё молчал, видимо, выбирая слова получше. Тогда начал коммандер:

— Как там в Мурманске?

— Дурдом, — ответил полковник флегматично. — Вот сейчас, поближе к вечеру, журналюг вроде поменьше стало, но всё равно много. В город не выйдешь, все хотят с тобой сфотографироваться.

— Капитан-то, поди, вообще автографы раздает?

Мертвецов усмехнулся. Кривая была усмешка. И усталая:

— Капитан сейчас спит. А спит он потому что очень сильно пьяный.