Приключения либроманта в С С С Р

Я прекрасно знаю, что в первую очередь в автомобиле важна безопасность. Двигатель, коробка, мосты — это, конечно, тоже не последние вещи в машине, но тормоза и ходовая главнее. Каждый водитель со стажем встречал на своём пути машины, опрокинувшиеся в кювет и разбитые в хлам. Не всегда виновниками аварии являются лихачи и плохие дороги. Бывает, что из-за отказавших тормозов или сломавшегося рулевого наконечника люди гибнут. Вот я и решил для заманухи к приходу Петровича достать из каталога несколько важных, на мой взгляд, запчастей. Ну и для себя кое-что.

В гараже Петрович появился ровно в двенадцать, по "Маяку" как раз в это время звучали "Подмосковные вечера" перед блоком новостей. Надо же, какая пунктуальность. На работу бы так приходили.

— Валера, я тут списочек принёс, — просунул он голову в двери, предварительно постучав по железу.

— Заходи, и дверь прикрой, — отозвался я, вылезая из-под капота, — Показывай, что там написал.

— Да тут всего понемножку, — заюлил Петрович взглядом, протягивая мне двойной лист в клеточку, свёрнутый пополам.

— Хрена се, — обозрел я объём написанного, — Так, жестянку сразу нет. Резина тоже мимо. Не его профиль. Может позже он меня с кем познакомит, тогда посмотрим. Ты иди пока глянь, что у меня есть. Себе брал, но раз уж пошла такая пьянка, то могу ради развития клиентской базы тебе предложить.

Услышав незнакомые слова Петрович икнул, но к верстаку рванул шустро.

— Водяной насос, тормозной цилиндр, шаровые, свечи, провода высоковольтные, — чуть слышно шептал он про себя, перебирая шуршащие пакеты.

Ну да, детали-то мне без коробок достаются. Пришлось озаботиться. Разложил запчасти по мешкам и из могучего отцовского паяльника сделал какое-то подобие машинки, чтобы пакеты заваривать. Коряво выходит, но уж лучше так, чем никак.

— А там у тебя что? — показал Петрович на полку, откуда высовывалась запчасть, которую трудно перепутать с чем-то другим.

— Не видишь что ли, распредвал. Но не проси, он мне самому край как нужен.

На самом деле я его положил, как памятку. Мне всё время казалось, что при вытаскивании запчастей мне зябко становится. Первое время я списывал это на волнение, да и не до ощущений мне было. Зато когда потянул распредвал, то чуть было его обратно не бросил. Стёкла в машине в момент инеем покрылись. Есть над чем задуматься.

— Может отдашь? Через двадцать минут деньги принесу. Могу сейчас половину дать, у меня стольник с собой есть, — вытащил искуситель из внутреннего кармана стопку алых червонцев.

Угу. Борисыч мне говорил, что распредвал на базаре двести пятьдесят стоит, и то, поискать придётся. А этот хмырь двести даёт. Впрочем, что я переживаю. В моём времени это считалось нормальной розничной наценкой.

— Да подожди ты с деньгами. Давай сначала договоримся, что ты обо мне никому не расскажешь. Мне с Уголовным Кодексом знакомиться неохота.

— Валер, да ты что... Я — могила. Ты сам подумай, к чему мне языком трепать. Чтобы мои клиенты к тебе напрямую побежали? — привёл он действительно серьёзный довод.

— А как по пьяни сболтнёшь?

— Завязал я. Печень ни к чёрту. Уже месяц ни капли, — поделился Петрович горем.

Уговорил таки меня чёрт речистый. Продал я распредвал. А потом и то, что на верстаке лежало. Короче, всё, что наколдовано непосильным трудом, бескорыстно обменял на советские дензнаки. Без малого пятьсот рублей вышло. Как по мне, так неплохой дневной доход либроманты имеют.

* * *

Зайти в фойе, идти в сторону входа в большой зал. На буфет не обращать внимания и пройти мимо до конца. Зайти и по коридору направо третья дверь по левую сторону под номером сто шесть. Найти Андрея Миронова. То есть его копию. Это и будет Сашка Круглов, ну или спросить у музыкантов где он. Камеры в ДК не тащить. Целый квест отец выдал по поиску своего приятеля, играющего в местном ВИА на ритм-гитаре. Хотя, куда уж понятнее, это же не лабиринт Минотавра, а стандартное ДК, каких много по всей стране. Музыкантов я нашёл без труда и уже по коридору шёл, ориентируясь на звук, а не вглядываясь в таблички с номерами дверей. Ещё из-за дверей выслушал кусок инструменталки, справедливо предположив, что во время исполнения стучать не то, чтобы неприлично, но ещё и бесполезно.

Там один ударник чего стоит. Лупит, во всю ивановскую, а остальные пробуют услышать себя, добавив звук на усилителях. Короче, громко они играют. Не могу сказать, чтобы хорошо, но тут и непонятно всё. Из-за обитых дерматином дверей музыка в кашу сливается.

Дождавшись, когда какофония затихнет, я громко постучал в двери.

— А, Джон, заходи, — встретил меня Александр, открывая дверь, — Сейчас, ещё один прогон проигрыша пройдём, и на перекур. Посиди пока.

Отсчёт ударника, и парни врезали...

Не знаю, что это за проигрыш такой и к какой он песне, но как по мне, так это чистое непотребство. Ритм у ударника плывёт, гитара у Сани не строит, басист половину нот не выигрывает, смазывая их и не дожимая струны. Особенно умилила меня партия электрооргана. Здоровенная двурядная Вермона "давила клопа". Клавишник просто по целому такту держал аккорды на обеих клавиатурах, и считал на этом свою миссию выполненной. Про соло-гитару даже говорить не буду. Отчего-то у всех сложилось мнение, что фузз кроме самого себя ничего больше не требует, и играть с его помощью проще простого. Как бы не так. Когда я пишу гитарные партии для "тяжеляка", то у меня тот же дисторшн или овердрайв всегда работают в комбинации с двумя — тремя эффектами, как минимум. И играть приходится, как можно чище и чётче. А тут...

Постарался отключить слух, насколько это возможно, и начал осматривать инструменты. По меньшей мере странный набор. Полуакустический бас, в симпатично раскрашенном расходящимися полосами корпусе и надписью ORFEUS на головке грифа, JOLANA Star VII у Саши, видимо клон Стратокастера, изготовленный в одной из соцстран, и Eterna de Luxe II у соло — гитариста. Этакая здоровенная чёрная дура, с кучей ручек и переключателей, и огромной головкой грифа. Может мне кажется, но мензура у неё удлинённая, а гриф толстоват даже на вид. Крайне скромная новенькая ударная установка "Tacton" в весёленьком темно — красном пластике, с отвратительно звучащим железом.

Повеселили усилители. Честно говоря, я сначала было подумал, что рядом со мной стоит аппарат для электромагнитной терапии. Оказалось, нет. Это был басовый усилитель "BEAG", напрочь убивший меня своим минимализмом. А уж как я веселился, разглядывая усилитель, в который был включён электроорган, и не передать. Начнём с того, что у него на передней панели было маленькое окошечко, никогда не угадаете, с чем. С цветомузыкой! Угу, этакая цветомузыкальная установка, размером с пачку дамских сигарет, озаряющая сцену сиянием нескольких лампочек от фонарика.

— Видал, какой у нас аппарат, — с гордостью похлопал Саня по БИГу, когда они закончили прогон и засобирались на выход, — Батя мой через Москву выбил. Не у каждой филармонии такой увидишь.

Если бы я и хотел что ответить, то точно бы не смог. Слова просто застряли в горле.

— Нет, ну как мы дали, а, но всё равно что-то не то, — возбуждённо махал руками Саня, когда мы вышли в коридор и пошли в курилку, устроенную у окна на пожарном выходе.

— Гитару попробуй настроить, — буркнул я, всё ещё впечатлённый увиденной аппаратурой.

Мда-а, великая страна, осваивающая космос, а ни инструментов, ни усилителей приличных нет. Мне, привыкшему работать с киловаттами звука, и больно и досадно смотреть на венгерский супердефицит, понимая его ущербность и немощность.

— Нормально у меня всё гитарой, — недовольно отозвался Александр, — Каждую струну по органу перед репой настроил.

— Значит по грифу не строит, — пожал я плечами, — Кобылку покрути и пружины проверь. У тебя уже на пятом ладу аккорд враздрай слышен.

— Покурим, проверю, — кивнул Саня, — Ты чего пришёл-то?

— Я же тебе камеры обещал. Вот и заехал по пути. Заберёшь?

— Конечно. Сразу ко мне в машину и перекинем. Слушай, а пойдём гитару посмотрим, пока парни курят, — притушил Сашка добрую половину недокуренной сигареты.

Вот же беспокойный.

Гитара, конечно же не строила. Сильно не строила. Пришлось спускать струны и сдвигать кобылку. Найденной где-то отвёрткой я подкрутил регулировочные винты на ней, окончательно выровняв строй. Настроив, пробежался по грифу, проверяя ещё раз всё аккордами и флажолетами. Ну вот, хотя бы так. Я не гитарный мастер, но элементарщину делать умею.

— Держи, — протянул я настроенный инструмент Сане, и замешкался, увидев его выпученные глаза.

— Валер, а ты где так играть научился?

— В смысле? — постарался я сделать невинное лицо, в темпе придумывая ответ.

— Ну, вот это... Сейчас. Ты как это... — пытался Александр что-то показать обеими руками.

— Да откуда я знаю. Что-то у артистов подсмотрел, что-то по телевизору увидел, а потом сам попытался изобразить. Не сразу, но кое-что стало получаться со временем, — отмахнулся я, помогая Сане просунуть провод под ремень, — Ты вот ещё что. Бой не только сверху играй, а попробуй вниз — вверх, и сразу струны приглушай на обратном ходу.

— Так? — попробовал Саня следовать моему объяснению.

— Да нет же, — я взял в руки гитару соло-гитариста, и присев на колонку, показал предлагаемый мной вариант. Сначала медленно, а потом, как нужно.

— Хм, здорово. Покажешь ещё что-нибудь? — попробовал Александр поиграть так же, и у него пусть не сразу, но вскоре вышло вполне прилично.

-Чёс, разве что. Играется простенько, а звучит хардово, — отвлёкся я, ощупывая гриф только что взятой гитары, — Слушай, а что это за полено?

— Итерна? Да ладно тебе. Самая крутая гитара. Славич её на Глине за пятихатку взял. А что такое хардово?

— Как-то она не очень. Звук на перегрузе вообще не читаем, — попробовал я пару простых рифов с фуззом, — Хардово, это москвичи так хард — рок называют. Что-то вроде такого.

Я показал квинтовый риф, в несколько тактов. Ничего сложного, играется на зажатом аккорде, а звучит тяжело.

— А-а, вот тут кто развлекается, а мы-то гадаем, откуда музыка, — возникли в дверях участники ВИА, как бы не в полном составе, — Ты на соло умеешь?

— На всём понемногу, — ответил я, аккуратно укладывая инструмент обратно.

— Сбацай ещё что-нибудь? — попросил меня клавишник.

— На этой гитаре не смогу, — покачал я головой.

— Гитара плохая? — насмешливо спросил меня соло — гитарист, видимо, тот самый Славич, отдавший за неё большие деньги.

— У тебя струны на двенадцатом ладу чуть ли не на сантиметр отходят, — покривил я душой. Нет там сантиметра, миллиметров шесть — семь, не больше, но и это явный перебор. Раза в два струны выше стоят, чем нужно.

— И что? — уставился на свою гитару её владелец.

— Да я сам удивляюсь, как ты на ней ещё играть умудряешься. Я вот точно не смогу. Разве что по нотке тыкать, так кому это интересно. Ладно, пойду я. Саш, ключ от машины прихвати, камеры выгружу, — напомнил я другу цель своего приезда.

— Э-э, постой. Тебя как зовут? — ухватил меня клавишник за рукав рубашки.

— Никак не зовут. Я обычно сам прихожу,— сходу ответил я и дождался, пока все просмеются, похоже, что этот прикол ни разу не слышали, — А вообще, кому как больше нравится. Можно Валера или Грин, а можно и вовсе Джон, — переглянулся я с Саней, ухмыляясь. Рассказал мне батя их историю про Джона. Краснел при этом, правда, но я от души поржал, как они с Кругловым девчонку лихо на групповушку развели. Батя тогда из себя американца Джона изображал, а в заботливо сохранённой бутылке из под виски у них самогон был налит. С тех пор Саня часто меня молочным братом называет. Мда-а. Теперь уже меня, получается...

— Слушай, Джон, — начал было клавишник, но тут ему пришлось остановиться и подождать, а то нас с Сашкой что-то вдруг на ха-ха пробило резко, — А на клавишах ты тоже играть умеешь?

— Плохонько, — ответил я, вытирая набежавшую слезу. Давно я так не смеялся. Вообще, впервые в этой, новой жизни, ржу по-настоящему.

Подойдя к Вермоне, я потыкал в клавишу, пытаясь подобрать звук поинтереснее. Хаммонд не Хаммонд, но чего-то добился, заодно обнаружив подобие атаки. Демонстративно хрустнул пальцами, зажав их в замок и вывернув руки, и замер на секунду.

Клавиатура на органе неплохая, такая, как я люблю. Это на рояле, с его механикой, я бы не стал ничего играть. А тут почти как у синтезатора клавиши. Лёгкие и с коротким ходом. Для начала взял пару сложных джазовых аккордов, во все десять пальцев. А потом, с форшлагами, скатился джазовой вкуснотищей вниз, пройдясь по всей клавиатуре. Джаз штука такая. Если ты его чувствуешь и можешь исполнить, то и он к тебе лицом поворачивается. По нотам его не сыграешь. Будут просто ноты, а джаза не будет. И тут никакая техника не поможет. Хоть сто двадцать восьмыми играй, но если это не будет вкусно, то джаз — это не твоё.

Покрутил ещё регулировки, подбирая под найденный звук подходящие фрагменты музыки. Что могу сказать. Бедненький инструмент этот электроорган. Где-то в ансамбле ему ещё есть место, а самостоятельно Вермона не слишком жизнеспособна. Надо сильно извернуться, чтобы на нём что-то приличное удалось сыграть.

— Ты где так с клавишами наловчился? — под общее молчание спросил у меня Саня, когда я отошёл от инструмента.

— Школу по аккордеону закончил, — озвучил деталь биографии отца.

— Не говорил же никогда.

— Так ты и не спрашивал, — моментально сообразил я, что музыкальное образование отцом не афишировалось, скорее всего, из-за предмета обучения.

— Так то аккордеон...

— Какая разница. Клавиши-то одинаковые.

— И на басу можешь? — спросил меня басист.

— Так та же гитара. Просто на ней вместе с ударными нужно играть. Тогда кач будет. Вы же основа ритм — секции.

— Кач — это что?

— Драйв, рок, бит, забой, а то и просто звиздец, — помахал я рукой в воздухе, помогая себе с подбором слов, — От вас двоих зависит, будет ваша музыка подбрасывать, или так, шаляй — валяй, как радио слушаешь. Понял?

— Понял, что ничего не понял. Показать можешь?

— Садись, — кивнул я ударнику, — Смотри на мою ногу, показываю бочку.

Взяв бас я синхронно с ударами бочки начал обозначать ноту, добиваясь идеального совпадения ударов. Когда что-то начало получаться, остановился.

— Теперь смотри. По малому барабану отбиваешь четверти, а на мои высокие ноты пойдут синкопы по хету и тарелке. Показываю.

Повторяю уже изученное, а потом слэпом беру две синкопы. Ещё раз. Киваю ударнику, чтобы подключался. Сбивается, но с каждым разом мы всё ближе и ближе к моменту истины. Наконец три раза подряд проходим чисто. Кстати, а БИГ ничего так звучит, мяса в звуке валом. Ему бы гитару поживей.

— Давай теперь ты, — протягиваю я инструмент басисту. Он смотрит на свой бас, как на двухметровую змею.

— А на ударных сможешь? — подначивает меня Санёк.

— Да на них любой нормальный музыкант сыграет, — возвращаю я его подначку.