За последним порогом. Академиум

— И что это нам даст?

— Многое. Очень многое. В зоне действия святилища мы даже с Высшими сможем побороться. Практически полный контроль территории и дополнительно власть над духами.

— А духи существуют?

Я с изумлением уставился на Зайку.

— Вот я у тебя сейчас на руке вижу четыре мобилки, в каждой из которых сидит дух — и ты спрашиваешь меня, существуют ли духи?

— Я как-то забыла про мобилки, — смутилась Зайка. — Я привыкла думать, что духи после мёртвых остаются, они на кладбищах встречаются.

— Заблудшие души-то здесь при чём? Вы в школе что, про духов вообще ничего не учили?

— Нет, у нас же была обычная школа, не для одарённых. У нас был обязательный гептиум[6] и ещё дополнительные предметы по выбору. По духам ничего не было.

«Поколение ЕГЭ», — мелькнула мысль. У нас в той жизни, помнится, по духам тоже никаких предметов не было.

— Ну, ничего страшного, я кратко расскажу. Вот как на материальном плане постоянно зарождаются и уничтожаются элементарные частицы, точно такое же бурление вакуума происходит и на духовном плане. Флюктуации энергии постоянно порождают простейших духов, которые тут же развеиваются. Но иногда такой дух успевает получить капельку дополнительной энергии и обретает стабильность. Поначалу это совершенно примитивное образование, что-то вроде вируса, просто стабильный кусочек энергии. Но если он будет и дальше получать энергию, то постепенно разовьётся во что-то более серьёзное. Может выглядеть как человек, и очень убедительно имитирует разум. Очень старые духи могут и до уровня богов подняться, наверное, но про это мало что известно.

— Так они разумные или просто имитируют разум? — заинтересовалась Зайка.

Я задумался.

— Знаешь, вот так, по здравом размышлении, я даже не готов ответить, — признался я. — Мне приходилось встречать полных идиотов, которые настолько хорошо имитировали разум, что общество их признавало умными людьми, а их высказывания цитировали. Даже в случае людей сложно судить, где разум, а где имитация, что уж тут говорить о совершенно чуждых сущностях.

— И как это относится к нам?

— Очень просто. Духам нужна энергия, чтобы расти. Самые примитивные могут пожирать друг друга, но такой способ быстро перестаёт работать. Им становятся необходимы жертвы, причём больше всего энергии они получают от кровавых жертв. Они очень быстро растут, если им посвящают боль и смерть. И чем больше они получают жертв, тем больше хотят, и в конце концов начинают убивать сами. Вот поэтому, кстати, работа с духами запрещена. Есть и другой путь. Духи могут получать переработанную Владеющим Силу. Обычно это не используется — расход сил для Владеющего большой, эффект маленький, и смысла в целом никакого. Официально считается, что на этом все способы исчерпываются, но Стефа как раз и рассказала мне про ещё один способ — дух может получать энергию от родового святилища, и за разрешение жить в зоне действия святилища дух будет служить верой и правдой. Энергии там идёт немного, но это постоянный приток, и духи рядом со святилищем Силы постепенно развиваются естественным образом.

— И что такой дух может делать?

— Например, охранять. На участок никто не сможет зайти незаметно. Ни вор, ни шпион, ни убийца. Нарушителя он задержит, собьёт с пути, может заставить потерять сознание, заблудиться в иллюзиях. Он ничего не сможет сделать с сильным Владеющим, но в этом случае и забор не поможет. Зато тревогу в любом случае поднимет.

— То есть мы сейчас строим святилище?

— Да, нам повезло, что на участке оказался подходящий источник. Нам лучше жить рядом с ним, а тебе лучше подальше — тем, у кого нет сродства с Силой, здесь будет неуютно. А наша стройка очень неудачно расположена — для нас слишком далеко от святилища, а для тебя слишком близко. Хотя тут тебе решать — если хочешь одарённого ребёнка, лучше жить поближе к святилищу. В родах все беременные и дети всегда рядом со святилищем живут. Я понимаю, что с деньгами проблема, мы их тратим быстрее, чем они приходят. Но святилище нужно строить, причём первым делом. Болтать обо всём этом за пределами семьи тоже не надо, кстати.

Я оглядел окрестность. Пригорки, ложбинки, перелески, пара крохотных речек. Болотце тоже нашлось, куда же в наших краях без своего болота. Далеко в стороне еле виднелась наша стройка, сейчас остановленная. Большая дачка, побольше моих тамошних шести соток. Две с лишним квадратные версты — это где-то девять квадратных километров[7], стало быть, девяносто тысяч соток.

— Даже страшно подумать, сколько надо вбить денег, чтобы превратить этот океан бурьяна в место, где хочется жить, — со вздохом заметил я.

— Господин, с деньгами на ближайшее время я вопрос решила, — подала голос Зайка.

— Вот как? — я порядком удивился. — И как ты его решила?

— Вы же знаете, что сейчас Багеровы воюют с Лесиными?

— Слышал мельком, но особо не вникал.

— У Багеровых есть завод, что-то поставляет Вышатичам, а может, и не им. Вроде приборы какие-то. Я с такими деталями не разбиралась, но завод хороший и прибыльный. Единственный крупный пакет акций принадлежит Багеровым, остальные у мелких держателей. Когда Лесины на Багеровых напали, акции резко упали, и мы немного прикупили, процентов шесть. А потом Лесины атаковали сам завод и разрушили какой-то важный цех или что-то такое... подстанцию вроде — я не очень хорошо представляю что это. Завод встал полностью, а акции превратились в мусор. Ну мы там тоже немного слухов подпустили. В общем, теперь у нас пятьдесят два процента акций завода.

— Пятьдесят два процента мусора?

— Акции мусорные, а завод нет. Мы на акции потратили около пятисот тысяч, но по оценке основные фонды завода стоят почти четыре миллиона. Оборудование там на самом деле практически не повреждено, убытки в основном от прекращения производства. То есть мы собираем сейчас собрание акционеров, принимаем решение о ликвидации, распродаём фонды, и за наши пятьсот тысяч имеем два миллиона.

Зайка прямо светилась гордостью. Не хочется ей портить триумф, но придётся.

— А Багеровы-то как к этому отнесутся? Для ликвидации нужно семьдесят пять процентов голосов.

— По нашим прикидкам, у Багеровых в районе двадцати процентов акций. Мелкие владельцы сейчас в панике и будут счастливы получить за свои акции нормальную цену. Мы уверены, что они нас поддержат.

— Знакомый способ. А скажи мне — ты сама всё это придумала или тебе кто-то подсказал идею?

— Даже и не вспомню сейчас, мы все над этим работали, — она выглядела озадаченно. — Что-то не так?

— Всё не так, — со вздохом сказал я. — С точки зрения финансов, операция блестящая, хотя, к примеру, у простолюдина этот фокус не получился бы. У него не вышло бы провести собрание акционеров, с пулей-то во лбу как-то неудобно собрания проводить. Мы такое теоретически могли бы провернуть, но мы обязаны учитывать политику. Вот смотри: как наша семья выглядит в глазах других семей? Ведём дела честно, но в случае чего отвечаем быстро и жёстко. Ну, во всяком случае, я стремлюсь создать именно такой образ. А как мы будем выглядеть, если провернём эту операцию? Во-первых, как стервятники. Во-вторых, это будет выглядеть, как будто мы испугались нападения Лесиных и срочно первым попавшимся способом избавились от актива. То есть как раз прямо противоположным образом.

Зайка выглядела полностью уничтоженной.

— И есть ещё один важный момент, — продолжал я. — Такая операция обязательно вызовет вопросы к нам у Дворянского Совета. Я думаю, дело непременно дойдёт до Суда Чести, который эту чудесную схему отменит, и мы останемся с акциями и с репутацией трусливых и жадных ублюдков. Дворянский Совет за всеми дворянами следит очень внимательно. Когда ты развлекалась с биржевыми спекуляциями, они запрашивали объяснений, и я им ответил, что ты делаешь это в образовательных целях с незначительными суммами. Их это устроило, но в этом случае такое объяснение не пройдёт, тут деньги совсем другие. Вообще, я тут сам просмотрел — я думал, что твои курсы этикета и прочего включают в себя и дворянский кодекс, а оказывается, они учили тебя только вилку держать.

— Вилку держать я и так умела, — с обидой сказала Зайка.

— Не обижайся, это просто фигура речи. В общем, будешь учить наизусть все уложения о дворянстве. Их очень опасно не знать, дворян за нарушение кодекса наказывают довольно сурово.

— И что теперь делать? — она была готова заплакать.

— Ладно, не переживай, пока что катастрофы не случилось, — успокоил её я. — Деньги большие, но для нас не критические. Подумаем, разберёмся. Проблема с деньгами есть, но мы это как-нибудь переживём. Мне другое интересно — а не подсказал ли тебе эту замечательную идею кто-то из твоих сотрудников, и не работает ли он на кого-то другого?

Зайка начала мучительно вспоминать.

— Не мучь себя, — сказал я, — если вспомнишь потом, то хорошо. Давай лучше так сделаем: ты там в своей команде скажи, что раздумываешь над вариантом помочь Багеровым восстановить завод, а потом продать акции обычным порядком. Посмотри кто будет агитировать за ликвидацию. Но сама никаких подозрений не высказывай, тем более это вообще ни о чём не говорит. Просто человека незаметно проверим, на случай, если он действительно подсадной. Нам, параноикам, нельзя расслабляться, вдруг и в самом деле кругом враги. А ты пока и дальше прикупай потихоньку остатки акций — раз уж ввязались, то нет смысла останавливаться.

* * *

Боевую практику мы все ждали со страхом, который постепенно переходил в самую настоящую панику. Когда я поделился со Стефой своими опасениями, она засмеялась и объяснила: «Глупости это, Кеннер, не бери в голову. Вас просто запугивают, чтобы вы отнеслись к этому серьёзно. На боевой практике не так уж часто умирают — там всегда дежурит целитель, который обычно успевает вытащить студента». Меня это не успокоило.

Этот день настал. Мы робко топтались в дуэльном зале Д-1, ожидая преподавателя. Наконец, дверь открылась и в зал вошёл суровый мужик, сразу напомнивший мне Данислава. В руках он держал боевой шест с окованными железом концами. Он посмотрел на нас и ухмыльнулся:

— Что, котятки, трясётесь? — произнёс мужик издевательским тоном.

Иван возмущённо выпрямился, выпятив грудь. Напрасно он это сделал — похоже, он таким образом вызвался на роль наглядного пособия, и сейчас нам что-нибудь на нём продемонстрируют. Я не ошибся — быстрым движением мужик ткнул концом шеста Ивана под дых. Ваня немедленно скрючился.

— Почему не поставил защиту? — презрительно спросил мужик, который явно и был нашим преподавателем. — Вам дают конструкты для того, чтобы вы пользовались ими в бою. Если вы не умеете использовать конструкт вовремя, это всё равно, что вы его не знаете. Вот сейчас один бестолковый студент нам это очень наглядно показал.

Он обвёл нас внимательным взглядом, на мгновение задержавшись на мне. Я понял, что буду следующим и напрягся.

— Меня зовут Генрих Менски. Обращайтесь ко мне «наставник». Я Владеющий пятого ранга и буду преподавать у вас боевые искусства. К выпуску каждый из вас научится драться, причём драться хладнокровно и беспощадно. Кто не научится — будет страдать до тех пор, пока не научится. Кто так и не сможет научиться — умрёт. Так что учитесь хорошо, котятки. Теперь ты! — он ткнул концом шеста в меня, и я немедленно построил заготовленный конструкт.

— Неплохая реакция, — ухмыльнулся Менски. — Возможно, из тебя будет толк. Как зовут?

— Кеннер Арди, наставник.

— Вот как? — он поднял бровь. — Слышал я про тебя, Арди.

— Врут много, — неопределённо отозвался я.

— Ну-ну, — хмыкнул он. — А вот представь-ка такую ситуацию: ты Владеющий, находишься в зоне боёв. Поворачиваешь за угол, и в двух саженях от себя обнаруживаешь противника с винтовкой. На тебе амулет, который выдержит десяток пуль. Твои действия?

— Начну стрелять, — пожал я плечами. — Кто первый начнёт стрелять, у того шансов больше. При прочих равных.

— Ты же Владеющий, откуда у тебя оружие? — удивился Менски.

— Я, может, и Владеющий, но не идиот, чтобы гулять в зоне боевых действий без оружия.

— Очень правильная позиция, — ухмыльнулся Генрих. — Но всё же предположим, что у тебя оружия нет.

— Отскочу назад за угол, а там уже буду по обстановке решать.

— У тебя же амулет от пуль. Зачем тебе прятаться? Почему просто не использовать конструкт?

— Я не думаю, что мне удастся построить конструкт, если при этом по мне будут стрелять в упор.

— Верно рассуждаешь и правильно себя оцениваешь, — с довольным видом кивнул Генрих. — Доводилось бывать в бою?

— Во время стажировки в вольном отряде, — ответил я.

— Ты вольник, что ли? — удивился Менски.

— Мы с женой рядовые, окончили школу Лазовича по специальности семь три, «Глубинная разведка и диверсии».

— Ну, значит с вами мне будет проще. Так вот, говорю для всех: Арди ответил совершенно правильно — обычный человек не в состоянии сделать что-то в такой ситуации. Моя задача вас этому научить. Вы будете спокойно и без ошибок строить конструкты везде — под огнём, в рукопашной схватке, падая с десятого этажа, захлёбываясь в воде. Именно способность применять Силу в любой обстановке делает Владеющего боевиком.

Продолжая говорить, он ткнул шестом Дарину. Та сложилась пополам.

— И кому я всё это рассказываю? — риторически вопросил Менски, другим концом тыкая Смеляну, которая, захрипев, тоже сложилась вдвое. — Вы должны научиться ставить защиту автоматически в любой ситуации, а до тех пор вас ждёт много боли. Для начала будем использовать просто болезненные удары... — с этими словами он ловко стукнул Ленку по ноге, заставив её охнуть, — а потом перейдём к более серьёзным методам. Ну и будем учиться владеть оружием, конечно. Так, хватит пока, разгибайтесь и стройтесь. Сейчас мы пойдём побегаем. Я знаю, что вы дохлые, но мне надо знать насколько.

— Ничего, скоро привыкнете, — продолжил он с довольным видом, — боевая практика у вас будет два дня в неделю, общаться со мной вам придётся много. Кстати, если вы ещё не поняли — я садист.

Менски довольно захохотал. В глазах студентов застыл ужас.

* * *

Я оглядел присутствующих. Станислав Лазович и Антон Кельмин сидели с ничего не выражающими лицами. Сразу видно военных — когда надо будет, командование даст приказ, а до тех пор чего дёргаться? Зайка нервничала — ну это как раз понятно, именно с её подачи мы и оказались в таком положении. Есения Жданова, которая курировала наши юридические вопросы и занималась официальными контактами, перелистывала свои записи. Ирина Стоцкая задумчиво смотрела в окно. С недавних пор она возглавила нашу аналитическую службу и постепенно подгребала под себя внешнюю разведку. Я ей не препятствовал — пока справляется, почему бы и нет? Она же эту разведку и организовывает. Тем более, другой кандидатуры у меня всё равно нет. В соседнем со мной кресле Ленка со скучающим видом орудовала пилочкой для ногтей — последнее время она увлеклась отыгрыванием роли светской кисы.