Третья часть "Книга-2 Проходимцы"

— Никогда ими небыли. Так, болтуны, приспособленцы-карьеристы. Со временем запретившие Октябрьский парад на 7 ноября. В прочем, это будет потом. Нынче же Вам предлагается уникальная возможность прогуляться по городу будущего. Побольше фото-видео документируйте, запаситесь свежими газетами и журналами, чтобы по возвращении в своё время удостовериться, что не оптический обман и не гипноз.

По возвращении в своё время в специальном, особо секретном отделе Штази тщательно проверяли и анализировали фото-видео, аудио материалы. Было не совсем понятно как, ради чего те, кому они верно служили, те, кто создал ГДР и их службу — предали...

На очередной встрече с "предсказателем", который представился как товарищ Пронин, "делегация от Штази" была больше и солиднее, да и сама "экскурсия" продлилась неделю. Посетили Калифорнию, Суматру, Сингапур и Мальту, но говорили об Африканской реке Конго и прилегающих территориях.

* * *

128

Василий Спиридонович Бобров, третий сын мелкопоместного помещика Спиридона Яковлевича Боброва, ныне же Мальтийский витязь, наводчик танка "Казак" (М-3 "Стюарт"), согласно действующего контракта, отпущен домой в кратковременную, 45 суток — побывку.

Уже на "пересылке" всех собрали, прочитали лекцию "О правилах поведения дома" и особо отметили, что за каждого "сагитированного" нового легионера будет выплачиваться премия. Так же всем выдали "бланки контракта для желающих вступить в иностранный легион", в количестве пять штук.

Два дня, в ожидании отправки особо ничем примечательными не запомнились, за исключением посещения склада-магазина "Рукавичка", где в продаже было всё чего душа желает. Душа пожелала многого. Как будто бы ничего особенного "на подарки" и не набирал... станки бритвенные отцу, дядям да братьям. Матери да сестрам — блузки да всевозможные украшения и "разукрашки лицевые" тени там, румяны да губные помады. "Маечек" с изображением Великого Магистра Мальтийского цесаревича Александра, так же "на всех", да полуботинки шнуровые армейские пару пар. Патефон, механическое устройство для проигрывания пластинок, в переносной версии, в виде небольшого чемоданчика, ручки перьевые да карандаши цветные, в общем, всего по чуток и большую сумку-баул.

— Вам, господин легионер...— начал было "продавец".

— Я Мальтийский витязь,— тут же исправил его Вася Бобров,— и впредь, прошу не путать.

— Прощения просим, господин Мальтийский витязь,— учтиво извинился тот, слегка кивнув. — Вам куда товар доставить?

— С собой заберу. Завтра на побывку, домой отправляюсь.

— В таком случаи рекомендую Вам обзавестись велосипедом с лампой для ночной езды, а багаж отправить с нашей почтой-доставкой.

— Зачем мне еще и велосипед?

— Вас-то до губернского города доставят, даже не в саму губернию, а в поле, недалеко от города. Дальше своим ходом. Извозчика нанимай, да прочие неудобства. А так, на велосипеде Вы до дому своего сами быстрее доберётесь.

— От Воронежа до Боброва 100 километров.

(расстояние и скорость, для лучшего восприятия, подаются в метрических единицах измерения)

— Велосипед, если не торопясь, а так, "вразвалочку", за полчаса до 10 километров проезжает, а если торопиться, то и больше. С утра выехать, за день доберётесь. Извозчиком все одно медленнее будет и финансово накладней. Да и в обратную сторону, опять же, удобнее.

В общем, приобрел Вася Бобров велосипед, а сумку-баул — оформил в багаж. Ну как оформил. Написал лист бумаги с адресом: Воронежская губерния, Бобров, Мальтийскому витязю Боброву Василию Спиридоновичу.

Тут же, в "Рукавичке", встретил земляка, лейтенанта-легионера Дмитрия Аристарховича Дьякова, так же отправлявшегося домой на побывку. Разговорились. Вначале выяснили, что оба с Воронежской губернии, потом оказалось, что городок Бобров на реке Битюг их малая Родина.

В общем, оба багаж отправили "доставкой", Дьяков так же приобрёл велосипед и домой, в Бобров, они прибыли вместе, а дальше каждый к себе, предварительно договорившись о встрече.

Дома явлению "блудного сына" на побывку, обрадовались. В "тесном семейном кругу", родственники прибыли не только ближние, но и небольшое количество дальних. Радовались подаркам, рассматривали фотоальбом и попутно отмечали, два дня отмечали.

— А это что за ящик железный за твоей спиной? — Интересовались многие, рассматривая фото, где Вася Бабров был запечатлён со своим "боевым другом".

— Эт не "ящик железный", а бронированный кавалерийский танк "Казак" (М-3 "Стюарт") на котором я и гоняю супостата.

— И не страшно то тебе?

— Чего бояться? За бронёй я непробиваемой.

— Это значить он как паровоз, только без рельса и бронированный?

— Ну, как-то так.

— Ага. А скажи-ка, где у этого твоего "Казака" бронированного топка, куда дрова, аль уголь кидаете?

— Какая топка, какие дрова с углём? На солярке он, дизельный.

Восприняв неизвестное до селя слово "дизельный", как непристойное...

— Ругаться не по-русски — признак дурного тона,— тут же обиделся "интересующийся" родственник.

— Так не ругаюсь я. Топливо это такое, жидкость горящая, горючим зовётся. Её в бак заливаешь и поехали.

— Горящая жидкость, горючее? Это что, на подобии водки?

— Что-то вроде.

— Это же, сколько он этого горючего, в смысле водки употребляет?

— Много, очень много.

Может и забылся бы столь невинный разговор меж родственниками, да только вскорости вся мужская родственная составляющая были абсолютно уверены, что танк Васькин на водке ездит и употребляет он её немеренно.

— Ежели бы я столько выпил, то мне и оружия никакого ненадобно, сам бы всех врагов голыми руками удавил бы,— с совершенно серьёзным лицом, ничуть не сомневаясь в сказанном, говорил дядя Никодим и в данном высказывании его дружно поддерживали остальные родственники.

— А кресты, да медали у тебя по каким заслугам? — Захмелевшим голосом интересовался отец.

— Это — крест, за освобождение Мальты,— тыкая в награду пальцем, объяснял Василий. — А этот крест за взятие Карса. Крепость такая турецкая была.

— Что, всю разрушили?

— Нет, осталось чуток. Теперь она наша, гарнизон крепостной там из казаков.

— Ага, значить землицей Россия-матушка приросла. Это хорошо.

— А вот эта медаль,— уже ни на кого не обращая внимания, продолжал "Мальтийский витязь",— за Эрзерумское побоище, которое мы туркам учинили, а вот эта вот, последняя — за освобождение Трапезунда от нехристей бусурманской.

— Эка оно как. Одни значить за освобождение, другие за взятие. И отчего так-то?

— Ежели город какой, или местность ранее врагами захваченная и народ там нас за вызволителей почитает — значить "за освобождение", а если крепость, где враг в великом множестве, а мы его "на штык" взяли, тогда "за взятие" награда будет.

— А вот говорил ты, что двое Вас домой в Бобров прибыли. Второй-то, кто?

— Так лейтенант-легионер Дмитрий Аристархович Дьяков.

— Лейтенант-легионер,— тут же протяжно за сыном повторил отец.

— Ну да. По российско-армейскому прапорщик.

Но отец, Спиридон Яковлевич, его уже не слышал, мысли его были...:

— Не сын ли это столоначальника городской управы Аристарха Фомича Дьякова?

— Может и сын. Не говорили мы об этом. Знаю только, что с Азовской слободы, дом у них там. Отчего интересуешься?

— Так у Дьякова все писаря городской управы в подчинении. Они за недоимку, ох как лютуют, а так глядишь, послабление какое будет.

С лейтенантом-легионером Дмитрием Аристарховичем Дьяковым удалось свидится через неделю. По провинциальному городку Боброву вышагивали двое подтянутых, до синевы выбритых военных в черных очках с золочёной оправой и кепи. Необычная форма и награды придавали особый шик и блеск, маня взгляды прохожих. Все это непременно обращало на себя всеобщее внимание, хотя, если бы кто-то из неискушённых обывателей повнимательней присмотрелся, заметил бы слегка "помятые" лица, а принухавшись, непременно сделал бы вывод, что никакие черные очки не в состоянии скрыть запаха перегара напитков, кои сии достойные господа, в огромном количестве употребляли в последнее время.

— За неделю я выпил водки больше, чем за всё время службы. Сил моих больше нет данное зелье созерцать, не то чтобы употреблять внутрь даже при хорошей закуске. — Жаловался лейтенант-легионер Дмитрий Дьяков.

— Вижу. На твоём лице, прям лица нет. — Пошутил Василий и более серьёзно добавил. — У меня схожие взгляды. Ладно бы было, ежели все сродственники в один день явились, а так тянутся — каждый день по одному-два и никому ведь не откажешь, сразу обида.

— Вот-вот.

— Я, что еще поинтересоваться хотел. Остались ли у тебя еще контрактные бланки. Мои-то, уже на второй день закончились.

— Нет. Ни одного. Отец писарю специальное задание на изготовление дал.

— И как?

— Изготовили, заполнили. По прибытию на службу сдам в штаб, а уж они пускай дальше решают.

— Думаешь — примут?

— Полной уверенности нет, но шансы завсегда имеются. У нас слушок перед моей "побывкой" гулял, что второй иностранный легион набирать будут.

— А нам об этом и не ведомо.

— Так Вы, витязи Мальтийские, только на усиление и пребываете. Мы же, легионеры завсегда первыми везде.

— И где новый легион дислоцироваться будет?

— В Африке, на реке Конго. Туда мой второй батальон с Суматры, аккурат перебрасывают. Поговаривают, что мы будем основой для нового подразделения.

— Как там?

— Не знаю. Я уже на побывку собрался, когда приказ на перевод батальона пришёл.

— Понятно. Контрактные бланки...

— Дам. Один. Остальные пишите от руки.

Время, отпущенное на побывку, все 45-ть суток, пролетело на одном дыхании. Мальтийский витязь Вася Бобров и лейтенант-легионер Дмитрий Дьяков сдружились, в чём им сильно помогали велосипеды, а также внезапно, во множестве появившиеся общие друзья и знакомые.

Хорошо, что их еще на пересылке проинструктировали и деньги сразу были поделены на "отпускные", и "для дела", а так все были-бы определены к расходованию.

Гуляли-отдыхали. Оба, поскольку оказались весьма завидными на весь Бобров женихами, несколько раз чуть не женились, но чудом выкрутились, оба же оставив родителям деньги, "для определения в дело", отправились в часть. Прибыв на "пересылку", тут же в канцелярию сдали заполненные "бланки контрактников", после чего были направлены к постоянному месту службы. Вася Бобров на Мальту к танку, лейтенант-легионер Дмитрий Дьяков в Конго.

* * *

129

Конго (охотники), иногда баконго (народ охотник) самоназвание одной из народностей в центральной Африке, входящего в этническую группу банту. В дальнейшем, так стали называть одну из крупнейших рек в Африке и страну.

Местные племена, под общим названием банту, хотя чуть ли ни каждая группа, при, в основном общем языке, имела свое самоназвание: конго, вили, теке, йомбе, заир... уже занималась мотыжным земледелием выращивая сорго, бобовые, ямс. Жизненный уклад, на момент появления первых европейцев, португальских моряков, быт баконго, был первобытнообщинным, с первыми задатками рабовладения.

В общем, португальцы начали вывозить из прибрежных районов Конго рабов, для своей латиноамериканской колонии Бразилии.

Появление русской колонии прозевали и "продавцы", и "покупатели" "живого товара". В один тёплый день они вдруг обнаружили укреплённый городок из множества полукруглых домиков, а в прибрежных водах — патруль на быстроходных металлических судах, который вмиг прервал работорговлю. К вождям всех прибрежных племён, на невиданных и неслыханных железно-рычащих телегах, прибыли представители "городка" Дальнереченска, которые ненавязчиво предложили заключить союзнические договора о протекторате с Российской Империей. Многие соглашались с радостью, кто не с радостью, тех быстро "заменили" на более лояльных и прозорливых.

Нужно уточнить, что немецкие товарищи к перемене места жительства отнеслись очень серьёзно. Кроме специально подготовленных подразделений, они обзавелись и переводчиками. Прошлись по общагам иностранных студентов, объявили, кто владеет языком банту в "конфигурации" баконго и желает немножко заработать... из желающих отобрали два десятка, остальных "поставили в резерв".

Один из местных царьков, даже после демонстрации явного технического превосходства, непременно возжелал остаться самостоятельным. Нет, в начале он, как и все всё подтвердил, пальцы к грамоте приложил и никаких возражений не имел. Потом же, прикрываясь "народными волнениями" начал "бунтовать". На "выяснение" обстоятельств народного недовольства в одном, отдельно взятом племени, были отправлены эмиссары. Поддержку и охрану осуществляло "немецкое" отделение из иностранного легиона. В начале, в селении всё было тихо и спокойно, даже когда шли непростые переговоры с царьком. Когда же договориться не удалось, вождь незаметно дал команду и подвластный ему народ, собравшись в толпу, с криками и шумом, размахивая всевозможными ударно-режущими предметами, двинулся на эмиссарскую охрану. Заметив первые признаки беспорядка, офицер-охранник в сопровождении перепуганного переводчика немного выдвинулся навстречу толпе. Нарисовал мелом черту и объявил, каждый, кто её пересечёт, будет убит. После чего спокойно отошёл к занявшему оборону отделению. Бунтари вплотную приблизились к черте. Воинственно кричали, махали и скакали, но линию не пересекали. Потом появился, по всей вероятности один из руководителей беспорядка. Он грозно накричал на несмелых, те дружно пальцами указывали на белую полоску. Тот еще сильнее возмутился и демонстративно перешагнул линию. Тут же раздался выстрел. "Герой", осмелившийся ослушаться, был убит, толпа в ужасе, невероятно быстро разбежалась в разные стороны, царёк-бунтарь и приспешники, были арестованы.

Немецкие товарищи из "Штази" работать умеют быстро и эффективно.

Кабинет Говорова старшего.

— После того, как немецкие товарищи из ГДР убедились в правдивости предоставленной информации о будущем, тут же начали проводить подготовительные мероприятия. — Иван Иванович Бауманов докладывал о состоянии текущих дел внимательно слушающему Александру Николаевичу.

— В первую очередь ГДРовские ребята пообщались с Хайнцем Кесслером.

— Кто это?

— Министр обороны ГДР в 1985-89 годах. Бывший офицер вермахта. В июле 1941 года добровольно перешёл на сторону СССР. Впоследствии работал в национальном комитете "Свободная Германия". После сдачи ГДР — власти ФРГ его осудили на пять лет тюрьмы.

— Н-да. Натворили делов Миша с Борей. Один всех союзников СССР, в мировом масштабе предал, другой — братские республики пропил, которые в лихую годину, грудью, вместе с русскими Москву защищали, да в Сталинграде насмерть стояли. Что самое интересное, ведь никого из них никак не наказали, а Борис Ельцин, даже в Героях-Освободителях России числится, с индивидуальным Ельцин Центром в Екатеринбурге.

— От кого же он Россию освобождал? Кто ему звание героя присваивал?

— Неприятен мне разговор этот. Душу на изнанку выворачивает. — Помрачнело лицо Говорова старшего, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, внутренне негодуя, помотал головой. — Продолжайте Иван Иванович. Что там, по нашим немецким друзьям.