Я заметил, что пилот и я сидели в бронированных сиденьях, что напомнило мне о том факте, что я сейчас в зоне боевых действий. Под сиденьями и в спинках сидений были пластины из карбида вольфрама, а также были выдвигающиеся щиты, которые обеспечивали частичную броневую защиту правой стороны пилота и левой стороны второго пилота. Также для защиты от пуль, выпущенных в вертолет спереди, пристегивались броневые нагрудники. Конечно, все это оставляло в качестве возможных целей вашу голову, руки и ноги, но это было намного лучше, чем ничего. Помимо брони, защищающей пилота и наблюдателя, этот снаряженный для боевых действий OH-6A также имел бронирование деталей двигателя, таких как систему подачи топлива и компрессорную установку.

Я был удивлен коротким промежутком времени, которое потребовалось пилоту, что бы поднять маленький OH-6 в воздух. Руки пилота проносились через предполетные проверки и процедуры запуска двигателя. Мы запустились, доложили на башню о взлете и были в воздухе, прежде, чем я бы добрался до того, что бы положить палец на кнопку зажигания стартера.

Это был всего лишь 20-ти минутный полет до Бьенхоа, который был большой авиабазой ВВС в Сайгоне, расположенной рядом с аэропортом Таншоннят, через который я прибыл в страну всего шесть дней назад. База Бьенхоа была огромной. Вы могли бы, наверное, увидеть там одновременно все типы самолетов, которые США использовали в то время во Вьетнаме.

Мы приземлились в месте под названием "Отель Альфа", открытой большой зоне с забором из сетки вокруг нее. Наш заход был на большую площадку с черным покрытием внутри забора, а затем коротким зависанием над одним из доступных посадочных мест.

Мы сдали наше оружие охране у ворот и пошли через дорогу к военторгу (Post Exchange в оригинале — прим. перев. ). Позже, в поездках в военторг в Сайгоне мы избегали сдачи оружия, пряча его под одеждой и сообщая охраннику у ворот, что мы его не несем. Или бы мы сдали его охране, но "запаска" была бы надежно спрятана. Командование считало Сайгон безопасным и не хотело, что бы солдаты бродили с оружием и без присмотра взрослых, но мы всегда чувствовали себя более комфортно, имея при себе личное оружие.

Мы вернулись в роту примерно в 18.30, и я зарегистрировал свой первый полет в стране. Один балл за три часа налета вторым пилотом. Не то, что бы переброска десанта в горячей посадочной зоне на "слике", но вполне приятная поездка на разведывательной птичке OH-6!

Мой первый завтрак в роте "Дельта" закончился тем, что не было никакого завтрака вообще. Вместо этого, когда я зашел в столовую, начался настоящий ад. В тишине того раннего утра, раздался грохот взрыва в направлении района хижины старших стрелков аэромобильного стрелкового взвода. Я застыл.

Было еще очень темно, 5.30 утра, в первое утро после моего назначения в подразделение. Хотя офицеры ужинали в клубе, все шли в столовую роты на завтрак и обед. Я только что подошел к ротному помещению со стороны своей хижины и был рядом с канцелярией.

Это прозвучало, как если бы взрыв был не далее сорока или пятидесяти футов. Затем я услышал вопли и крики боли, красноречиво сообщающие даже этому свежему новичку в стране, что кто-то серьезно пострадал. Моим первым инстинктивным действием было пригнувшись заскочить в канцелярию, вытащить свой .45-й и дослать патрон в патронник.

Мгновение спустя, мужчина забежал за угол здания и внезапно появился в темноте прямо передо мной. Он выглядел вьетнамцем — возможно, вражеским сапером, который проник на базу и бросил гранату, которую я только что слышал.

Мой .45-й был наведен на него. Стреляй, сказал я себе и мой палец выбрал спуск. Но в ту долю секунды, я заметил, что он был одет в потрепанные американские камуфлированные штаны и ботинки — лоснящиеся ботинки. Никаких черных пижам и сандалий!

Я отпустил спуск и мужчина, проковыляв ко мне, упал прямо мне на руки. Он был обнажен по пояс и небольшие, кровоточащие отметки были по всей верхней части тела, где он, очевидно, был поражен осколками. Он не был мертв, но глаза его были закрыты и он был явно в шоке и испытывал сильную боль. Он был вьетнамцем, точно, теперь я мог разглядеть его лицо вблизи. Но почему на нем были наши штаны и ботинки?

Когда я пытался затащить его в канцелярию и прислонить к стене, Боб Харрис подбежал из своей хижины, сразу за углом, его CAR-15 был наготове.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил он.

— Я не знаю, но там только что прогремел взрыв — я указал в сторону района хижин АМСВ.

Харрис наклонился ближе к лицу мужчины

— Ты в порядке, Той? Что случилось?

— Черт возьми! Так это наш парень?

— Да, это один из моих скаутов Кита Карсона.

— Слава Богу! — простонал я — Я сейчас почти влепил ему пулю из .45 между глаз. Что ты хочешь, что бы я сейчас сделал?

— Оставайся здесь, а я пройдусь и посмотрю, что случилось — рявкнул Харрис, исчезая за углом.

Несколько минут спустя, я узнал, что шесть наших людей пострадали от того, что считалось шальным снарядом, который враг закинул в окрестности хижины старших стрелков аэромобильного стрелкового взвода. Он приземлился между хижинами, где люди утром брились и умывались. Той был одним из них, а когда в него попал осколок вражеского снаряда, он убежал. Прямо в мои объятья.

Едва начался один-единственный день в Фу Лой, а я уже видел свидетельства моего первого вражеского огня и едва не застрелил одного из ценных скаутов Кита Карсона командира взвода АМС, — бывших вьетконговцев, которые стали незаменимыми членами наших боевых подразделений и были всегда в дефиците.

В течении следующих четырех дней Уэйн Макаду, служил моим наставником, показывая мне вещи, которым летная школа не учила — например, как приземлиться с выключенным хвостовым винтом, боевые заходы на авторотацию, трюки полетов в условиях страны — методы, которых еще не были в книгах.

Я налетал более семи часов на командном месте пилота Уэйновского UH-1D, пока он не подготовил меня для контрольного полета в стране. Я не был слишком ржавым, но прошло еще около двух месяцев с тех пор, как я действительно был допущен к управлению "Хьюи".

Вскоре после этого меня проверили и объявили готовым к немедленному исполнению обязанностей в транспортном взводе. Когда это случилось, однако, там еще не было для меня места. Ни через неделю, ни через десять дней, пока парочка парней не вернулась домой. Без постоянной работы в качестве пилота "слика" я мог получить только задание на вертолет управления. Обычной целью этих полетов было транспортировать командира эскадрона и командира роты по базовым лагерям, огневым позициям, ночным оборонительным позициям для совещаний с наземными командирами. Я выполнил, может быть, четыре боевые задачи в вертолете управления, прежде чем появилась для меня возможность летать с АМСВ.

Как бы я ни восхищался работой, проделываемой этими ребятами в аэромобильном стрелковом взводе, мне никогда не нравилось быть для них пилотом "слика". Каждый день, пока я был занят на этом, я видел как рано утром команды поиска и уничтожения и визуальной разведки взлетают, что бы найти и вступить в бой с врагом. Я отчаянно хотел отправиться с ними.

Участью пилота "слика" было ожидание на земле. Ждать, пока разведчик не обнаружит какую-нибудь вражескую активность, которая гарантирует, что "Кобра" передаст, задыхаясь, вызов на базу: "Высылайте АМСВ!". Иногда мы брали АМСВ непосредственно на зону высадки, но иногда приказ состоял в том, что бы просто перебросить аэромобильный стрелковый взвод из Фу Лой на другую базу, ближе к месту действия. После доставки их на новое место мы просто глушили вертолет и ждали, что возможно следующим вызовом их придется переместить в зону действия.

Так что, мы опять ждем. Мы читаем, спим, может быть, забираемся на крышу кабины "Хьюи", что бы позагорать. И ждем.

Глава 3. Разведчик

К середине марта 1969 года, выглядело так, что я буду водить "слики" пожизненно. Не прошло и дня, что бы я не удивлялся, что майор Каммингс забыл перевести меня в разведчики. Но пока я летал на "сликах" и мечтал о разведчиках, я учился. Я получал опыт в стране, который слегка подсушил молоко у меня на губах.

Я знакомился с тактической зоной оперативной ответственности 1-й дивизии (ТЗОО). География Вьетнама в отношении III корпуса (зоны боевых действий C и D) были мне очень знакомы: город Сайгон, Собачья Кость и Остров Вьетконг на юге, до, примерно, Фуок Винь на востоке, камбоджийский Попугайный клюв и Рыболовный крючок на западе, до камбоджийской границе на севере.

И я выучил заходы на "горячие" посадочные зоны, с пулями вражеских АК, рвущими фюзеляж, оставаясь в кильватере, в то время, как ад разверзся вокруг вас. Хотя я отчаянно хотел вырваться с "Хьюи" на OH-6-е, я знал, что никогда не заявлю, будто пилотам "сликов" не хватает упрямой решимости или отчаянной смелости. "Слики" не были ударными вертолетами. Они не имели огневой мощи, что бы иметь дело с врагом, пытающимся сбить вас в небе. Задача заключалась в том, что бы прорваться через вражеский огонь, остаться в строю, приземлиться в этой посадочной зоне достаточно надолго, что бы АМСВ высадились из вертолета (обычно не более трех секунд), а затем убраться оттуда к черту.

На пятнадцати сотнях футов, или выше, где огонь с земли был не опасен, большинство пилотов "Хьюи" поднимали свои сиденья достаточно высоко, что бы иметь хороший обзор. Но по мере того, как их машины попадали в посадочную зону, пилоты нажимали вертикальную регулировку, так что сиденье проваливалось за броневые панели. Когда сиденье опускалось вниз, верх броневых панелей был примерно на уровне глаз — уровень зрачка, так мы его называли. Когда вражеские пули пробивали вертолет, только ваши ноги, частично ваши руки и верх вашей головы был снаружи броневого прикрытия. Спереди ваше тело было защищено броневым нагрудником и кобура .45-го, аккуратно уложенная между ног, защищала ваше мужчинство.

Вдобавок, я узнал, как планировать и вызывать артиллерийские удары по вражеским целям, прежде чем лететь на "Хьюи" в посадочную зону. И, на земле, я также прославился как величайший крысобой хижины N28, из-за некоторых преувеличенных легенд с участием очень большого вьетнамского грызуна.

Но было еще кое-что, чему я так и не научился, пока летал на "сликах". Тому, насколько надо быть терпеливым, когда я видел группы поиска и уничтожения, взлетающих, что бы разведать и нанести урон врагу. Я хотел не просто реагировать на врага. Я хотел быть там, что бы найти врага и всадить ему штык.

В те дни, когда я летал на "Хьюи", Джон Херчерт время от времени заходил и выходил из моей хижины. Херчерт был командиром взвода разведчиков, "Изгоев".

Однажды Херчерт остановился у моей раскладушки, для того, что бы сказать мне, о ранении одного из его пилотов и что во взводе появилась вакансия.

— Мне нужен командир звена — сказал он мне. — Если ты еще хочешь летать разведчиком, то у меня есть для тебя работа.

Мой перевод со "сликов" в разведвзвод состоялся 23 марта 1969 года. Я наконец стал "Изгоем"!

Пилот-инструктор на OH-6, чиф-уоррент 2 класса Билл Хейс, убыл на несколько дней в увольнительную, когда меня перевели, поэтому я начал свою переподготовку на OH-6 с пилотами-разведчиками Биллом Джонсом (Один Восемь) и Джимом Моррисоном (Один Четыре). Мне нужно было многому научиться.

OH-6 имел свой норов. Он был легким, проворным и чрезвычайно отзывчивым на каждое управляющее воздействие. В то время как "Хьюи" был устойчивым и надежным, подобно верному семейному седану, эта машина, OH-6, была подобна новенькому родстеру от "Моррисон гараж". Она была секси!

Машина была необычно тихой в полете, давая ей дополнительное преимущество, оказаться буквально над потенциальным противником раньше, чем кто-нибудь на земле даже поймет, что вертолет рядом.

По своему дизайну OH-6 был маленьким и тесным. Его максимальный взлетный вес был чуть больше 2160 фунтов. С удлиненным несущим винтом, она была всего 30 футов и 3 с Ў дюйма в длину, а кабина пилотов была лишь 4,5 фута в ширину. Не так много места, для двух сидений пилотов бок о бок, с приборной панелью между ними.

Внутри было место только для трех человек — борттехника на правом сиденье в задней кабине, пилота на правом переднем сиденье и второго пилота-наблюдателя на левом переднем сиденье.

В боевом варианте, банка борттехника в задней части была размещена так, что бы стрелок сидел боком, лицом к отрытой задней двери кабины. Его М60 висел перед ним на резиновом тросе. Не имея как такового привязного ремня, борттехник имел страховочную стропу, которая крепила его к вертолету, но позволяла ему передвигаться по кабине.

Будучи уязвимым для огня снизу и с обоих бортов вертолета, борттехник сидел на брезентовой банке, которая снизу была снабжена бронеплитой. Он также носил бронежилет с двумя бронеплитами, одна из которых защищала его грудь, а другая спину. Бронежилет для летного состава был из изогнутых стекловолоконных оболочек с керамическим наполнителем, и вставляющимися внутрь броневыми панелями. Эта баллистическая защита позволяла противостоять пулям калибра 7,62 из стрелкового оружия (например, вражеским пулям из АК), но ничему серьезному, подобно пулям .50 калибра.

По системе Херчерта, в полете экипаж разведчика состоял из трех человек, каждый член экипажа имел свою зону ответственности. Пилот в основном, вел вертолет. Борттехник, на заднем сиденье прямо за пилотом, был в основном стрелком из бортового пулемета и членом экипажа, отвечающим за швыряние из люка гранат. Различные типы гранат были подвешены на проволоке сзади бронеплиты пилота. Они обычно включали в себя дымовые, нескольких цветов, "Вилли Пит" (белый фосфор), и различные фугасные и осколочные гранаты. Помимо его М60-го, борттехник имел в своем арсенале, уложенные вокруг и под его сиденьем, к примеру, гранатомет М79, дробовик и винтовку М-16. Опытный борттехник также помогал с ведением разведывательной работы по правому борту вертолета пилоту, который должен был делить свою разведывательную задачу между наблюдением по курсу и правому борту, одновременно управляя вертолетом.

Наблюдатель нес ответственность за визуальное наблюдение с левого борта вертолета, между двенадцатью часами по курсу и восьми или половиной восьмого сзади. Привязанный сиденью второго пилота, он не имел хорошего обзора через левое плечо в задней части машины, но имел отличный вид непосредственно влево и влево-вперед. Разведчики летали без дверей, поэтому было непрерывное поле обзора.

Наблюдатель нес оружие, из которого он мог вести огонь по левому борту. Это заменяло миниганы, которые не были установлены на OH-6-х Херчерта. Некоторые "леваки" брали стандартные М60, но это оружие было менее чем удовлетворительным, из-за своего веса и того факта, что оно легко клинило, из-за стрельбы с выбросом гильз, направленным против воздушного потока. Поэтому большинство наблюдателей использовали М-16 или CAR-15. CAR-15 был короче и легче в обращении. И М-16 и CAR-15 успешно противостояли клинам, поскольку имели магазинное питание, магазины примыкались снизу и не подвергались воздействию воздушного потока.