— Глазастая, — хмыкнув, Ленивец задумчиво забарабанил по колену пальцами. — По первым двум пунктам вопросов нет. Можешь хоть месяц здесь жить, столоваться и спать в гостевом доме. Не возьму с тебя ни грамма. В кабак захочешь или еще чего, сама плати. Остальное... ты не обурела, Дохлая? А по пятидесятому... Ну, и где я его тебе возьму?
— У тебя на въезде метрах в трехстах, рядом с дорогой секрет. С "противотанком". Там и возьмешь. — Неопределенно отмахнулась сигаретой наемница. — Знаю, что дефицит. Я тебе взамен пулемет подарю. Мне эта бандура ни к чему. Тяжелая больно, а тебе пригодится. Можешь продать, можешь на вышку поставить или еще куда. Если уж совсем прижмет, можно еще под триста восьмой калибр[18] попробовать переделать. Его всяко найти проще будет.
— Пулемет отдашь?... — Брови старосты удивленно поползли вверх. — Ты уверена?..
— Не знаю, что ты подумал, Ленивец, но ты неправ. — Криво усмехнувшись, девушка снова с хрустом каблуком придавила тарелку. — Но для ясности поясню еще раз. Никакого прощенья. Он тяжелый. До города мне его тащить не с руки. А ты мне за него заплатишь... Сполна заплатишь..
— Не пойдет. — Покачал головой староста. — Всё, что ты просишь... Ну нет у нас сейчас столько, не сезон, да и из-за батарей производство встало. Опять же легионеры аж три раза приезжали. Хоть, и боевики-дуболомы, а производство приходилось останавливать... Два месяца вместо маржи сплошные расходы. — Староста раздраженно поддел носком ботинка ближайший гроссбух. — Девятки тоже больше не дам. Дам сотню пятидесятого. Полтора десятка "медшотов" и десять "аддиктола". Ну, сама посуди, куда тебе больше? На тачке повезешь? Серебра... грамм шестьсот наскребу. Остальное... пущу клич, пусть народ скидывается. Сами меня на подлянку подбили, пусть сами и расплачиваются. Так что килограмма полтора наберу, и еще, с меня подарок в качестве компенсации за кидалово, так сказать. Ты погоди, — поднял руку, прерывая начавшую было протестовать наемницу староста. — Не пожалеешь. Я сейчас сейф открою. Только не стреляй, ладно? — Медленно, стараясь не делать резких движений, Ленивец опустился на корточки. Смел в сторону осколки, разгреб бумаги и откинул в сторону неприметный лючок в полу. Смешно отклячив костлявый старческий зад, нырнул в открывшуюся полость, повозился несколько минут и, кряхтя, вытащил оттуда промасленный сверток. Пихнул к ногам наемницы.
Поколебавшись, Ллойс нагнулась, развернула ткань. Хмыкнула. Подняла глаза на старика.
— Все, что мне помимо протезов с войны осталось. — Пояснил Ленивец, чуть улыбнувшись. — "Арматех" — слыхала? Нет? Откуда тебе... Хорошая фирма была. С умом люди, с понятием. Мне сразу твое ружье приглянулось. Надежная машинка и мощная. Я его в обмен заберу, если не возражаешь. И не думай ничего, тот, что тебе даю, много повеселее будет. Укороченный боевой штурмовой карабин с тактическим прикладом и стабилизирующей рукоятью. Сделан для боя в помещениях и городской застройке. С врагом в тяжелой броне и легкими боевыми дронами. Калибр — твой любимый. Магазин съемный, штатный на двадцать патронов. Можешь поставить более емкий, если, конечно, найдешь. В прикладе еще два. Больше, извини, нет. Ложе из полимеров, не смотри, что как пластмасса дешевая выглядит. Оно внутри полое, с компенсатором отдачи, значит. Так что отдача, как у пистолета... почти. Ствол тридцать миллиметров. Точность... достаточная. Ты, ведь, не снайпер? Не морщись, — старик проследил полный сомнения взгляд осматривающей оружие наемницы. — Знаю, что легкий. Три кило всего. Не треснет коробка, хоть, кувалдой бей. Видишь вмятину? Ага, вон ту — чуть заметную. Это я в то место пулю из двадцатки поймал. Там что-то хитрое намешано. Крепче любой стали. Система заряжания, сама видишь, потеряла магазин, можешь "кормить" с затвора, как винтовку. А так — полуавтомат.
— Царский подарок, — хмыкнула Ллойс. — По рукам. Но по аддиктолу не уступлю. Пятьдесят доз. Не меньше.
— О как. — Староста еще раз смерил взглядом наемницу. На секунду Ллойс показалось, что в глазах старика мелькнуло что-то вроде сочувствия. — Ну, тогда забирай барахло и вали в общинный дом. Остальное вечером будет.
— Слушай, старче, а что за кличка такая — Ленивец? — Уже на пороге спросила наемница.
— Это у собак клички, а у людей — имена и фамилии. — Хмуро буркнул собирающий с пола гроссбухи старик. — Моше Ааронович Ленвиц. Только народ у нас глухой и тупой. Даром, что правильной крови. Сразу мне фамилию переиначили. А потом прилипло.
— Ну да. — Согласно тряхнула ирокезом наемница. — Прозвище — дело такое. Пристанет, так просто не отдерешь. Дюжину пятидесятых дашь сверху? Обнову пристрелять? И что за правильная кровь?
— Дам, дам... как такой не дать. Знал бы я, что за зверя нанимаю... — Раздраженно махнул рукой староста, с тоской оглядывая разгромленный кабинет. — И это. С "Харона", если рецидив то, чтобы слезть пятьдесят доз может не хватить, восемь десятков у Рабе возьмешь. Скажешь, что Ленивец сказал желтые не давать, только со звездой. Он поймет... Эх... ты пустила меня по миру..
— Щедро... — Довольно фыркнула девушка.
— Да ты тоже... Умеешь, ведь, человека в грязь лицом ткнуть. — Нервно дернул щекой Ленивец. — Вали уже, пока я жалеть не начал. И ты, это... Извини, что ли...
* * *
Сколько себя помнила Ллойс, всегда любила воду. Любила плавать в озере, пока в нем можно было плавать. Могла сидеть в горячей ванне или стоять под душем часами. Пока они, ванны и души еще были. Потом жизнь резко поменялась, и горячая вода, а иногда даже вода во фляге стали роскошью, но привычка осталась. Вот и сейчас наемница заворожено наблюдала за струйкой воды, медленно наполняющей большую металлическую емкость, исходящей паром. Здоровенная, не меньше двух метров в длину, эмалированная ванна, хоть, и была внутри относительно чистой, снаружи была покрыта копотью, будто плавильный котел. Может, ее использовали как огромную кастрюлю или бак для кипячения белья. Какая разница, главное, что покрытое эмалью чудовище было достаточно просторным, чтобы вытянуться в нем во весь рост. Кто-то заботливый оставил в ней даже выскобленный до блеска деревянный подголовник. Половина запеченной в диком меду курицы и сковородка жаренного на сале картофеля наполняла желудок приятной тяжестью. Вторая половина несчастной птицы, уже порядком остывшая ждала ее на столике гостевой комнаты, рядом с запотевшим графином свежего томатного сока. Наемница блаженно прикрыла глаза. Жизнь казалась почти прекрасной. Неожиданно раздался стук.
— Ну и кто смерти ищет?! В интиме не нуждаюсь! Благодарности и народных мстителей принимаю завтра после полудня! — Страдальчески скривившись и мысленно отругав себя за то, что позволила себе расслабиться, Ллойс подтянула поближе портупею с карабином и откинулась на высокий бортик.
— Это я. Райк.
— Черт. Черт! Черт! Вали отсюда, Райк! Занято! Баста! — Медленно скрестив пальцы на левой руке, наемница, покопавшись в одежде, выудила очередную сигарету, сделала глубокую затяжку, сосредоточенно представляя, как настырный подросток разворачивается и уходит восвояси. Как ей рассказывали, в таких ситуациях очень хорошо помогают мысленные визуализации. Вселенная слышит и дает тебе желаемое. Особенно, если это такая мелочь, как... Черт!
— Я по делу!
Не помогло, наемница сплюнула от досады. Проследила, как плевок впитывается в выстиранную, выглаженную и сложенную аккуратной стопкой одежду. Закрыла глаза и принялась считать до десяти. Удалось только до шести.
— Я по важному делу!! Делу "Железного легиона"!! — Дурным голосом завыл под дверью подросток. — Открой немедленно!!
— Да открыто! — Крикнула в ответ Ллойс и сунув сигарету в зубы, взяла карабин на изготовку. — Это, ведь, гостевой дом, тут нигде даже щеколд днем с огнем не сыщешь, долбоклюй. — Прошипела она чуть тише.
Ввалившийся в душевую скриптор потрясенно застыл. Взгляд подростка сфокусировался на Ллойс, перескочил на направленное на него оружие, вернулся обратно, и поспешно уполз куда-то вбок. Лицо Райка начало наливаться уже порядком надоевшей наемнице краснотой.
— Сисек никогда не видел? Или тебе мои татухи не нравятся? — Убрав руку с цевья, наемница смахнула с ресниц некстати набежавшую влагу.
— Э-э-э... А почему ты голая? — Выдохнул, наконец, Райк.
— Во-первых, дверь закрой. Дует. — Убедившись, что в коридоре больше никого нет, наемница отложила в сторону карабин, и откинулась обратно на бортик ванны, почти по подбородок погрузившись в горячую, покрытую сероватыми клочьями мыльной пены воду. — Во-вторых, отвернись. Не знаю, что написано по этому поводу в вашем кодексе, но в приличном обществе глазеть на обнажённую девушку не принято. В-третьих. Это ванная, душевая, помывочная. Называй, как хочешь. Здесь обычно все голые, поэтому на двери табличка "ЗАНЯТО" и висит. Ты читать умеешь?
— Э-э-э... А-а-а... Почему тогда ты сказала: заходи? — Отвернувшийся к стене подросток ссутулил плечи и принялся перетаптываться с ноги на ногу.
— Ну, ты, ведь, сам орал: "Немедленно", "Дело Железного легиона". Как я могла отказать господину скриптору?... — Вытащив сигарету изо рта, наемница рассеяно стряхнула пепел на дощатый пол. — Скоро, ведь, его дружки придут и он им обязательно наябедничает, что я его обижала, не дала посмотреть, как там у меня всё устроено... Смотрю, ногу тебе уже починили?
— Издеваешься, да? — Еще больше сгорбился скриптор. — Откуда ты так много знаешь о легионе?
— В кабаках сидеть люблю, водку пьянствовать да слушать, что люди болтают. — Фыркнула девушка. — А потом делаю выводы. Ты это хотел узнать так срочно? — Выпустив дым через нос, Ллойс, блаженно выдохнув, погрузилась в воду с головой. — Или попрощаться пришел? — Пробурчала она, вынырнув. — Так знай. Объятий и поцелуев не будет. Всё-е. Можешь валить обратно, только дверь за собой закрой..
— Ты в курсе, что это кустари? Они здесь "медшоты" делают! — Райк, подчеркнуто тщательно избегая взглядом жестяной ванны, оглядел помещение, заметил сиротливо стоящую в углу деревянную скамеечку и, радостно ухнув от усилий, подтянул ее к себе. С кряхтением сел, спиной к наемнице. — Всё еще болит, — пояснил он чуть виновато.
— Тебе, ведь, раз в пять больше стандартной дозы вкололи, не меньше, если уже без палки ходишь, — фыркнула Ллойс и, с сожалением осмотрев окурок, щелчком отправила его в сторону слегка покрытого потеками ржавчины душевого слива. — А ты их хочешь сдать. Ведь, так? И наверняка с предвкушением представляешь, что будет дальше. Как придут сердитые ребята в экзоскелетах с пулеметами и гранатометами. Погладят тебя по головке. Дадут сладкую печенюху с изюмом, а у местных отберут оборудование, порушат теплицы. Врача, что собирал тебя из осколков и приводил в порядок ногу, скорее всего, повесят, как запятнавшего себя грехом работы с запретными технологиями. Всех, кто умеет обращаться с фтороморфом тоже. Ленивца, старика старосту, единственное пожалуй, о чем я жалеть не буду, бахнут в задницу здоровенным шокером, выдернут из него имплантаты и повезут на опыты. Потом заберут половину урожая, почти все оружие и уйдут восвояси. А через пару тройку недель, когда слухи расползутся, сюда прикатят пара рейдерских грузовиков, и все, кому не посчастливилось выжить, станут обычным мясом.
— Железный легион никогда не позволит себе подобного. Кодекс гласит, что темные технологии должны быть изъяты и сохранены. Мы очищаем землю. Мы несем порядок и процветание...
— Так ты пришел об этом поговорить? — Тяжело вздохнув, наемница плеснула несколько пригоршней воды себе на лицо. — Думаешь я захочу вступить в вашу дружную компанию? Тогда можешь валить, только пожалуйста, еще раз прошу не забудь закрыть за собой дверь. Не катит, пацан. Мне твои проповеди до одного места. Того, где самые большие татухи.
— Да... то есть, нет. — Уши мальчишки предательски налились багрянцем. — Мне нужно в Хаб. Вернее, в его окрестности. Я хочу тебя нанять.
Ллойс расхохоталась. Вода в ванной заходила волнами и потекла на пол.
— У меня есть, чем заплатить. Вернее, сейчас нет, но будет... Потом.
К хохоту наемницы прибавилось несколько истерических ноток.
— Мне нужно в Хаб. Дело Железного легиона. Священный поход не может быть прерван, пока жив хоть один из группы. Если ты не согласишься, я буду вынужден вызвать сюда старших братьев.
Хохот наемницы оборвался, будто обрубленный невидимым, но очень острым ножом.
— Две ошибки, Райк. — Проведя рукой по мокрой щетке волос, Элеум со вздохом выщелкнула из пачки еще одну сигарету. — Первая. Ты считаешь, что мне не наплевать на этих людей. Это не так. Их староста хотел меня кинуть. Видел тех мужиков, что в ворота заходили? Если бы мы встретили их в лесу, то, скорее всего, уже кормили бы местную живность. Причем наверняка наша смерть не была бы легкой. Твоя — потому что ты легионер. Моя... да просто за то, что я баба. А еще в это впуталась... Может быть, ты посчитал, что я добрая, что я тебя пожалела... Это не так. Ты нужен был мне как страховка, гарантия того, что меня не грохнут прямо у ворот. Я не хорошая и не добрая, Райк. И я ничего не забываю и не прощаю. Я могу понять, почему Ленивец так поступил. Могу войти в положение. Осознать логику. Простить — нет. Он откупился. Но контракт закрыт и новых не будет. Старик, кстати, это тоже понимает. Второе: в гробу я видала твой Легион и его дело. Нет оплаты — нет контракта.
— Каждый, кто слышит призыв должен...
— В задницу такие долги, мальчик. — Рассмеялась девушка. Я здесь проездом. Присягу вам не давала, так что твоя банда может катиться, куда подальше. Бесплатно не работаю. Можешь попробовать, конечно, меня заставить, но у тебя, вряд ли, это получиться. И у дружков твоих, если ты их, всё же, позвал. Или ты меня до самого Хаба под стволом вести будешь?
— Почему ты ненавидишь "Железный легион"? — Руки скриптора нервно одернули форму. Наемница с раздражением поморщилась, заметив, что она вычищена и выглажена так же, как и ее собственная одежда.
— Может, потому, что вы — долбанутые на голову фанатики? — Прищурилась Ллойс. — Или потому, что я была в отряде, защищающем Красное? Какое тебе дело, оруженосец?
— Почему, тогда меня не убила? Только не говори опять про страховку. Один пулемет стоит дороже, чем все твое снаряжение, и уж точно больше, чем ты получила со старосты. — Как-то совсем не по детски усмехнулся подросток.
— Сама не понимаю, — раздраженно отбросив окурок, наемница вылезла из воды, наскоро обтерлась лежащем на краю ванны серым от частых стирок полотенцем и принялась натягивать на себя одежду.
— Это потому, что тебе не наплевать на людей, Нежить. — Голос скриптора стал сухим, отстраненным, холодным. На мгновение наемнице показалось, что с ней говорит другой человек. Кто-то более взрослый, опытный, мудрый... жестокий. — Мне жаль, что ты не слышишь голоса разума. Не слышишь призывающий тебя боевой горн. Человечество должно сплотиться и выжить. Любой ценой. Но я не осуждаю тебя. Это твой выбор. Хотя, мне горько, что легион не получит столь умелого бойца. Ты работаешь за награду, что скажешь про такую? Этой платы будет достаточно? — Легионер принялся расстегивать рубаху.
