Позволь нам случиться

— Только в обморок не падай, — буркнул Бергер и за локоть подтащил меня ближе к кожаному дивану. — Хотя это странно натаскивать новых любовников на старых и заставлять шпионить.

— Я не заставляла...

— Я так и понял. Но в конкретном случае, мне будет только на руку "разжиться" информацией по альянсу Кельмера-Разумовского... Стас-са!

Кажется, он передразнил меня, но мне было совсем не смешно.

— Молчишь? Что же ты еще мне не рассказал, Николай?

— Я не... Почти всё.

— Не ври. Ненавижу враньё. Сидеть! Мне было любопытно узнать, что оказывается Разумовский тебя разыскивает. Вот как? Разве вы не разошлись давным-давно? Разве ваши отношения не в прошлом?

— Да, — прошелестела я, чувствуя, что вот-вот упаду от головокружения.

— Тогда. С какого. Хрена. Он. Тебя. Ищет?

Бергер навис надо мной и тут лампочка в голове выключилась...

Я почти тут же пришла в себя, наверное, подсознательное просигналило, что в присутствии Бергера лучше все держать под контролем, а то всё тщательно скрываемое станет явным.

— Вода, — он выглядел взволнованным, протягивая мне стакан с водой.

— Спасибо.

Я медленно пила из стакана, поверх края разглядывая мечущегося Бергера. Сейчас он закатал рукава рубашки, мне хорошо были видны его загорелые, немного волосатые руки, сильные жилистые пальцы, которые он то и дело стискивал в кулак. Без галстука, с расстегнутым воротом рубашки, с поблескивающим медальоном на груди. Тоже волосатой, но в меру. У Стаса голая грудь и смотреть на тело другого мужчины как-то слишком интимно. Словно вторгаться в его личное пространство, касаться его груди, зарываясь пальцами в щекочущие волоски, чувствовать жар его кожи...

— Пришел в себя?

— А?

Вот куда заводят неправильные мысли! Как я могу думать о совершенно постороннем мужчине в таком ключе? Я же знаю, что близость всегда приводит к подчинению и насилию. Неужели мне мало ран от Стаса?

Никогда. Никаких больше отношений, близости и секса. Я хочу прожить свою жизнь без боли. Пусть даже прячась в штанах!

— Ладно, я понял главную проблему.

Я испуганно вскинула на него взгляд. Мой спектакль раскрыт?

— У тебя слишком много свободного времени.

На последнем слове я выдохнула с облегчением.

— Зря радуешься, Коля. Я вдруг подумал, что растрачивать тебя только на ведение хозяйства глупо. Поэтому буду вводить в отдельные проекты, а ты взамен искать и делиться частной информацией.

— Я не смогу!

— До этого у тебя отлично получалось.

— Я правда не смогу. Мне гораздо комфортнее следить именно за хозяйством и даже за вашими привычками. Запоминать ваши вкусы и разные сплетни на приемах. Но бизнес-аналитика и проекты — это совершенно точно не моё. Я запутываюсь в этой информации.

— То есть, весь великосветский мусор ты запоминаешь и фильтруешь оттуда полезные сведения, как например то, что подкинула мне на переговоры, а элементарные данные с фондового рынка проанализировать не можешь?

Я замотала головой, надеясь, что Бергер откажется от бредовой идеи вовлечь меня еще и в рабочие вопросы.

— Странно. Я думал, ты поступил ко мне как раз для повышения квалификации, чтобы я заметил твои навыки, оценил и повысил. Но вот я предлагаю тебе повышение, а ты, поджав хвост, ныряешь в кусты.

Вот черт!

— Я пока не готов. Хочу, но не готов.

— Ты прав, пока мы не разберемся с твоими любовниками, бывшими и настоящими, я не смогу доверять тебе. Еще один вопрос.

Мы с минуту молчали, не отводя взглядов, потом Бергер проговорил:

— Почему ты шарахаешься от прикосновений?

— Я?

Он резко приблизился и протянул руку, а я интуитивно отклонилась, прижавшись к спинке дивана.

— Я об этом.

— Простите.

— Что именно? У тебя фобия, или ты сомневаешься в моей чистоплотности?

— Вашей... что?

— Я всегда мою руки, чтобы ты знал. Еще я изучил твою медицинскую карту. Ни гепатита, ни ВИЧ, ни сифилиса — ты не боишься заразить. Тогда что?

Я затравлено смотрела на него, продолжая вжиматься в спинку дивана. Последняя тема, которую хотела бы поднимать — это насилие. Да, снова всплывет имя Стаса, снова возникнет ряд неудобных вопросов, а во мне опять поднимется боль и страх, так старательно втоптанные на самое дно.

— Ладно, оставим. Я сам не люблю лишних поползновений. Что там с любовницей?

— Пять. Будут к пяти, — прошептала я, чувствуя, как дерёт пересохшее горло. — Чая хотите?

Бергер стоял спиной ко мне, засветленный силуэт на фоне окна. Я не видела его лица, не понимала эмоций, зато чувствовала повисшее в кабинете напряжение.

— Да, давай. Принеси сюда, и можешь быть свободен.

* * *

Не знаю, почему меня задели его слова о доверии. Ничего подобного я не желала, но подсознательно ждала. Ведь когда человек пускает тебя в свою жизнь, в свой дом, на свою кухню, логично, что он доверяет тебе. А из слов Бергера выходило, что жить бок о бок еще не повод доверять. Для него деловое партнерство интимнее, чем бытовое.

Это открытие искушало покопаться внутри себя. С одной стороны, он явно передергивал понятия, ведь впустить другого человека в дом, в свою жизнь все равно, что стать уязвимым. Мне ли не знать? Я пять лет терпела мужа, подстраивалась, перестраивалась, но так и не смогла заслужить доверие. А выстроить границы, отгородиться от него при совместной жизни просто невозможно. Моя личная жизнь растворилась в его, перестала принадлежать мне.

Ни подруг, ни хобби, ни шагу из дома без сопровождения. Только светские приемы, встречи, выезды. И бесконечная тоска в четырех стенах. Мне кажется, я слишком часто посещала спа-салоны и бутики, временно сбегая из своей темницы. Пусть под конвоем, но все же.

А ведь раньше, в детдоме, мы вместе с друзьями мечтали о путешествиях, что объездим весь мир, будем всегда вместе, поддерживать друг друга. Но вот прошло пять лет, а рядом остался только Колька, и если бы не он...

Я покосилась на пищащие часы. Кажется, кто-то вызывал меня к выходу. Ну конечно! Время выбирать любовницу.

Все же у Бергера странное понятие интимного, иначе он никогда не позвал бы меня на отбор.

Я провела пятерых холёных девиц в гостиную, каждой вручила по фужеру с шампанским, как предписывал регламент отбора, и оставила их одних. Тоже по регламенту. Минут пятнадцать они будут предоставлены сами себе, а мы с Бергером будем изучать их через скрытые камеры.

Даже не задавалась вопросом "зачем", зная от мужа про всякие психологические приемчики, которые помогают быстрее раскрыть незнакомого человека. Так что Бергер вправе проводить эксперименты над теми, кого потом собирается уложить в постель.

Я передернула плечами, усаживаясь напротив и ожидая, когда шеф сделает свой выбор.

— Что думаешь? — вдруг раздался голос, заставляя меня вынырнуть из раздумий, куда поселить его любовницу, инструкций на этот счет я не нашла.

— Я? О чем?

— О девушках.

— Эм, я не знал, что мне нужно подготовить на девушек презентацию, — я растерялась. Что мне делать? Идти к ним и брать интервью? И что спрашивать?

— Ты не понял, — усмехнулся Бергер. — Подойди сюда и выскажи мнение. Как мужчина.

Я?

Встав за плечом шефа, я глупо уставилась на экран ноутбука. Увидела гостиную в хорошем разрешении, передвигающихся и разговаривающих девушек. Те ничего такого не делали, чтобы зацепиться за поведение и прокомментировать. Поэтому я молчала.

— Что думаешь вот об этой?

— Мне кажется она красивая. Высокая, стройная. На ней отлично сидит платье.

— А эта?

Я перевела взгляд на следующую девушку:

— Тоже красивая. Стройная, высокая и у нее отличные волосы.

— Серьезно? А что по той?

— Эм, высокая и стройная. Очень миловидная...

— Да ну? То есть ты тоже заметил?

— Что именно?

Бергер уже не глядел в монитор, а насмешливо рассматривал мое лицо.

— Что они похожи друг на друга как куклы с конвейера!

— Да? — Я удивленно перевела взгляд на экран, чтобы еще раз взглянуть на девушек из модельного агентства. — Нет же, они разные!

— Ты только что сказал — высокие, стройные, красивые. Тут не за что зацепиться.

Я сжала зубы, понимая, что он нарочно придирается ко мне.

— Они точно соответствуют оставленным рекомендациям и вашему вкусу, — процедила я, а он задумчиво молчал, слишком пристально рассматривая мое лицо.

— А что, если мои вкусы изменились?..

— Вам ни одна из них не нравится? — решила уточнить я, прикидывая, дать ему время определиться со вкусами или уже сейчас уточнить параметры для нового отбора.

— Нет, не нравится, но не зря же они приехали сюда, так? Зачем страдать в одиночестве, когда можно покутить в присутствии кукол. Ты со мной?

— Я?! Не думаю...

— Почему? — он сдвинул брови, и явно готовил обвинительную фразу про мои гомосексуальные наклонности.

— Я просто пообещал хозяйке модельного агентства не притрагиваться к девочкам. Они только для вас.

— Отлично, я не жадный — делюсь.

Перед глазами тут же нарисовалась картинка распутной ночи с пятью девушками в постели и Бергером посередине. И я где-то с краю, надеющаяся пережить весь этот разврат.

— Я пас.

— Уверен?

— Точно. Уверен. Да. Я не готов.

Я видела, что мой ответ ему не понравился, наверно, шеф решил ускоренным курсом возвести меня в ранг настоящего мужчины. Но упорство и принципы — тоже мужские качества, разве нет?

— Хорошо. Сегодня на ночь выберу из того, что есть, но завтра устрой новый кастинг и чтобы выбор был шире. Не ориентируйся на мои старые вкусы.

Он тяжело вздохнул и вышел из кабинета к девушкам, словно одолжение мне сделал. А я переместилась на его кресло и наблюдала в монитор. Мне было любопытно, как Бергер ведет себя с девушками. С мужчинами он крайне груб и невоспитан, но ведь считается выгодной партией. Почему?

* * *

Ночью снились кошмары...

Я ворочалась, пытаясь перебить сновидение, но стоило закрыть глаза, как кошмар снова возвращался.

Мне снилась гостиная, где вместе с девочками почему то была и я, в одном из коктейльных платьев, подходящих случаю. А случай самый невозможный из всех — я на отборе любовниц Бергера. Я и Бергер? Это точно должен быть абсурдный смешной сон, однако я держала фужер с шампанским и громко смеялась глупым шуткам, только исключительно, чтобы он заметил меня, чтобы выделил, чтобы взял за руку и отвел в кабинет.

Мне нравилось наблюдать, как он с намёком улыбается мне, поддерживая незначительный разговор с другой девушкой, но при этом не спускает с меня глаз. Каждое мое движение замечается им, он прислушивается к каждому моему слову, к каждому смеху. И меня несёт от его внимания.

Я всегда на приемах старалась не выделяться, быть серой незаметной, неинтересной мышью, потому что любое внимание со стороны сразу каралось Стасом. Сколько ночей после приемов я провела, забившись в угол ванной комнаты, чтобы отойти от побоев и надругательства. Сколько раз я прорабатывала в уме планы мести, но... В результате кое-как решилась на побег, но даже убежать далеко не смогла.

Бергер. Алексей... Защитит ли он, если вдруг Стас найдет меня?

Во сне я верила в это. Именно его потемневший от желания взгляд, двусмысленные движения, случайные касания. Внутри зарождалось желание... близости. Я не знаю, как могло бы это быть с ним, и не хочу доводить ситуацию до интима, но его откровенное внимание мне нравится и я испытываю возбуждение.

В моих движениях и интонации появляется томность и плавность, которая совсем не свойственна. Но я хочу, чтобы он не отвлекался на других, я хочу, чтобы он смотрел только на меня!

И когда мы оказываемся в кабинете, он медленно проводит ладонями от моих плеч по рукам вниз, я дрожу, прислоняюсь к нему спиной и закрываю глаза в предвкушении...

И тут начинается кошмар. Мои запястья оказываются в безжалостных тисках, вместо поцелуя в шею, я получаю болезненный укус и как ядовитый туман, в мои ноздри проникает запах Стаса.

Он нашел меня! Как? Он убьет меня!

Где же Бергер?

Я должна бежать, но от боли и страха, скручиваюсь в узел, сжимаюсь перед неминуемыми издевательствами и... просыпаюсь.

Кошмар. Это просто кошмар, сон, который предостерегает меня от сближения с мужчиной.

Но как подавить в себе тягу к Алексею? Я не буду настолько глупой, чтобы выбрать страсть, вместо безопасности.

Глава 5. Сексуальное влечение

Стоял на веранде и нервно докуривал сигарету. Курю редко, но бывают такие моменты, когда жизненно необходимо затянуться и обмануть себя тем, что сейчас успокоишься, все взвесишь и найдешь решение.

Секс.

Это же так просто, выбираешь понравившуюся тебе красотку, отводишь в спальню, трахаешь и получаешь удовольствие. Вот только сейчас секс был скорее похож на дрочку, чем на качественный трах. Красотка не та? Ведь все дело в том, что сегодня не было выбора. Схватил первую попавшуюся и вгонял в нее до тех пор, пока не выстрелил. Но почему я не чувствую расслабленности и удовлетворения?

Секс не с той партнершей. Николай прокололся.

Мысли о помощнике возникли спонтанно и понеслись неостанавливаемым потоком.

Он отказался от девушки. Отказался от секса, ссылаясь на какую-то пустую отмазку. Любой модельный дом будет только рад оказать мне услугу, даже если она выйдет за рамки приличного. Значит, Николай заигрывает со мной, клянется, что завязал с гейством, но сам этот факт не принял. Прячется от бывшего любовника, скрывает настоящего, словно боится моего осуждения. Но я ему никто, чтобы для меня, в моих глазах стать мужчиной, при этом не силах изменится внутри.

Зубы сжались, так, что я измочалил фильтр недокуренной сигареты. Черт!

Что мне до какого-то мальчишки? Он просто несет на себе необходимый функционал, где-то косячит, где-то хорошо справляется с возложенными на него обязанностями. Со временем, когда изучит все мои привычки и вкусы, будет предугадывать любое желание. Мне только это от него надо.

Только это.

Даже если он так и останется латентным геем.

И словно опровергая мой настрой, ветер принес еле уловимый, но хорошо узнаваемый запах парфюма... Я повернул голову, чтобы увидеть вышедшего на открытую веранду помощника.

Николай заметил меня и дернулся, чтобы скрыться в комнатах.

— Стоять.

Он застыл, напуганный, напряженный... Черт, я до такой степени пугаю его? Сейчас стоит, судорожно закрывая руками грудь, блокируясь от меня.

— Раз уж не спишь — вызови такси для... девушки.

— О-она не останется?

— Нет. Сейчас растолкаю ее, а ты проводи и посади в такси.

— Хорошо...

Я помолчал, прищурившись, чтобы в темноте рассмотреть помощника. Такое ощущение, что при минимуме одежды он выглядит еще более женственным, и этот тонкий голос смущает и запах. И чертова память до мелочей сохранившая воспоминание об обнаженном теле...

Или у меня нездоровое воображение, пытающееся обманут сознание. Нет. Ничто не примирит меня с гендерными извращениями. Какая нахрен любовь к мужику, если смысл секса в деторождении?