— Сколько? — Вага спустил Габа с высот стратегического мышления к суровой прозе жизни.
Толстые губы его собеседника расплылись в усмешке, открывая крупные желтые зубы.
— "Хок", "Аргус" и твой флагман, Вага. Хочешь, я поведу его?
Наоми насторожилась. Небрежный тон Габа не вязался со скрытым смыслом его слов. Тут что-то серьезное. А, понятно! И Вага давно все понял, но кажется невозмутимым. Если Габ поведет флагман, то фактически это будет означать отставку Ваги. Возможно, он и останется с видимостью власти. Но будет царствовать, не управляя. И у Габа, похоже, есть серьезная поддержка среди командиров, раз он осмелился предложить такое...
— Мы решим это позже, — Вага оставлял Габа в состоянии неопределенности. — Скажи мне, что делал Арни в Норденке?
— Чего? — Теперь Габ был сбит с толку, этого Вага и добивался, выставляя претендента на свой высокий пост человеком мало-осведомленным и не умным, раз не соображает простых вещей.
Отозвался Боло Канопос, толстый, рыжебородый, с веселыми ямочками на пухлых щеках.
— Отвечу тебе, гориллообразный брат мой. В строжайшем, подчеркиваю, секрете на верфи Норденка спущен на воду новый корабль Арни. После окончательной оплаты у Арни в карманах ветер свищет. Говорю это, как казначей, до недавнего времени всей нашей лавочки.
— Тем луш-ше! — Габ прожевал кусок и громко глотнул.
— Один кораблик ничего не решает, а денежки тю-тю... Люди у Арни скоро разбегутся и мы...
— Кораблик может быть неплохо вооружен. Скажу тебе, Габ, как лучшему другу, одну забавную новость. Это судно строилось давно, в большой тайне. Денег не хватило, проект заморозили. Пока не появился идиот Арни и не отдал последнюю рубаху... — Боло Канопос выдержал эффектную паузу.
— За корабль со стальным корпусом...
— Он, вероятно, тяжел и неповоротлив, — промолвил Вага как бы в задумчивости, но угадывалось, что он всерьез заинтересован. И тут Боло поставил эффектную точку:
— Если б не приводился в движение паровой машиной!
Наступила тревожная тишина. До сих пор молча и неторопливо смаковавший еду, коммодор Джено поднял худое, длинноносое лицо. Когда он хмурился, большая родинка над правой бровью придавала его лицу еще более мрачное выражение. "Меченый".
— Ты полагаешь это серьезной угрозой, Боло?
— Не знаю.
Боло с ненавистью посмотрел на собственное брюхо, мешавшее ему с достоинством встать из-за стола. Наконец, кряхтя, он выпрямился. Наоми показалось забавным, что у рослого Ваги приближенные, кроме Арни и, разве еще Джено, не могут похвастаться статью.
— Арни горячий молодой человек и с большими странностями. Но далеко не дурак. Он храбр, знает свое дело. Вдобавок, умеет хорошо говорить. И его любят. Не сомневаюсь, захоти он сделать глупость, много нашлось бы желающих поправить его, без злобы, добрым советом. В отличие от некоторых, Арни умеет слушать. Делайте выводы. Я бы разузнал подробности и только потом принимал решение.
— Хорошо, Боло. Займись, — Вага поставил точку в разговоре. А Габ с хрустом вгрызся в очередной бифштекс, словно потеряв интерес ко всему, кроме еды.
На ночь Наоми не захотела отпустить Пини от себя и Пини постелила им на полу, приговаривая, что любовью надо заниматься на жестком. В этот раз Наоми была в любви зла и ненасытна. Когда же, в конце концов, измученные, они лежали навзничь, глядя в темное звездное небо за окнами, Пини спросила:
— Ты чего такая смурная стала? Дуешься на меня? Я больше никогда так не сделаю, клянусь. Все ж забавно, как я тебя перехитрила.
— Потому, что от тебя я подвоха не ждала. Мне теперь умнее быть?
— Нет! Лучше еще раз попрошу прощения. Может встанешь, чтоб я могла перед тобой на колени грохнуться?
— Пини, Пини... Я перестала беситься сразу, как выкричалась. Придумала пошутить с тобой, довольно зло, и... получила. Нет во мне обиды.
— Тогда в чем дело?
Наоми промолчала. Голова ее покоилась на плече Пини. Не дождавшись ответа, та продолжила, тихо гладя Наоми внизу живота.
— Забудь. Это был просто маньяк, что шастают за красивыми девчонками. Сам-то маленький, плюгавенький, ничего больше не остается. Но днем, на людях он бы не осмелился... Или расстроилась, когда висельников увидала? Может тебе и мерзавку ту жалко? Так запомни, есть люди, хоть и грешные и есть нелюди.
— Нет, — тихо ответила Наоми, — Дело не в этом. Просто я увидела, какая она молодая и подумала...
— Что?
— Я тоже долго не заживусь.
— Дура! — Пини больно шлепнула ее по бедру, — У тебя в голове каша из всяких ужасов.
— Ладно, — тон Наоми был примирительным, — Я перенервничала за последнее время. Но... Пини...
— Что? — голос ее уже был полусонным.
— Погоди, не спи. Пини... Слушай, если бы я сделала такое, ну... за что по твоим понятиям заслужила смерти... Ты вынесла бы мне приговор?
Пини со вздохом повернулась на бок. Наоми пришлось тоже подвинуться. Она видела смутно белеющее в темноте тело подруги.
— Да. Приговорю, исполню и сама зарежусь. И нас вдвоем оплачут и похоронят. Спи же ты, ради бога!
Пини уже тихо посапывала, а Наоми все не смыкала глаз. Наконец и у нее веки стали слипаться. Сон возник вдалеке маленькой картинкой на темном фоне, которая быстро увеличилась и охватила ее, вобрав в себя. Синяя гладь моря, бледный бездонный купол неба. Волны вблизи имели зеленоватый оттенок. Там, где горизонт едва различимой чертой делил море и небо, быстро двигался низкий силуэт корабля, оставляя за собой шлейф черного дыма.
Картинка внезапно изменилась, без всякого перехода, как это бывает во сне. Наоми теперь стояла на металлической палубе, над ее головой вытянулись, уставившись вдаль, два орудийных ствола. Голый по пояс молодой человек о чем-то спрашивал, и Наоми знала, что ждут ее приказа. "Я же не умею командовать кораблем, ведь я — не Вага Картиг", — ей стало стыдно.
— Курс держать прежний, — малозначащие слова эти позволяли выиграть время, и она обрадовалась.
И все исчезло... Снова рядом спокойно дышала Пини, круглая желтая Обо уже заглядывала в окна... Спать совершенно не хотелось. Наоми тихо встала, накинула халат и вышла. Там, где коридор, ведущий к покоям Ваги, расширялся в закуток для курения, стоял Боло Канопос. По всему было видно, что он еще не ложился. Держа двумя пальцами длинную трубку, он неторопливо выдыхал терпкий дым в раскрытое окно. "Вага не курит. Вот Боло и отлучился. Наверняка, советуются наедине".
Боло повернулся с неожиданной грацией.
— Не спиться? Ищете к кому прыгнуть в постель? В моей хватит места, а?
Шутливо помахал рукой с зажатой в ней трубкой.
— Ладно, ладно! Не надо сразу бежать жаловаться. Это я так. Голову отрежут, знаю.
— Вам отрежут не голову, — Наоми стало смешно, — Голова ваша ему нужна.
Боло захохотал, закашлялся, брюхо его заходило ходуном.
— А он, правда такой страшный, — она не сразу сообразила, что Боло Канопос может ее не понять. Ведь она говорит не о Ваге. Совсем о другом. Но он сразу понял, быть может, оттого, что мысли его давно были заняты этим.
— "Громовержец". У Арни страсть к дешевым эффектам и громким названиям. Но, насколько я знаю, неприятности нам грозят крупные.
— Арни очень импульсивен. Привык действовать быстро, я поняла.
— Да. Теперь он хочет решить дело в свою пользу одним ударом. Отсюда — непомерные траты, ставка на единственную карту.
— Он не прав?
— Его чудо-оружие... корабль, чертежи которого появились неизвестно откуда... Конечно, ему не нужен ветер, плевал он на него. Машина эта — жрет мазут. Вы поняли?
— Нет.
— Без горючего — это большая консервная банка, — Боло шумно выпустил в ночь ароматный дым.
— Дымлю, как "Громовержец", а?
Он повернулся к ней, хитро сощурился.
— А, может, рискнем? Впрочем, рискую я, но вы уговорите Вагу сохранить мне голову и прочие детали моего бренного тела, ха-ха! Вам-то он простит любой каприз.
— Неужели, Боло, — она впервые назвала его по имени, втайне признав, что ей нравится этот толстый, веселый циник, — неужели вы верите, что я имею такое влияние на Вагу?
— Да. Он, конечно, вслух этого не скажет. Не таков. Но настолько к вам расположен, что не заметил ("Вот оно!") очевидного: вы не та, за кого себя выдаете.
В словах и облике Боло Канопоса не было угрозы. Он просто констатировал факт. И все так же его маслянистые глазки обшаривали ее с ног до головы. Наоми вспомнила, что под тонким халатом она голая. "Шантажист рыжий. Добивается не мытьем, так катаньем".
— Боло... Моя история, конечно, сложнее, чем я ее рассказала. Интересно, как вы это поняли.
Он не успел ответить. Ночь за окном осветилась яркой вспышкой, за которой последовал громовой удар.
<< <
4. СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ
Комната Пини была меньше и скромнее обставлена. Широкое окно открывало вид в сад и на беседку часового. Бубо, кстати, больше не дежурил в ней, и Наоми не встречала его во дворце. С неприятным осадком в душе она вспомнила, что и молодого часового, проспавшего ее побег, тоже что-то нигде не видно.
Одна стена комнаты сплошь являла собой нечто вроде спортивного тренажера. Пини в одной набедренной повязке, крепко схватившись руками за горизонтальный брус, качала пресс, не отрывая взгляда от большого зеркала напротив. Рядом с нею на полу лежали гантели.
— Подкачиваешь фигурку?
— А-га.
— Смотри, не стань такой же могучей, как Бренда.
Пини не отвечала ей больше, сдерживая улыбку, пока не закончила упражнение. Улеглась навзничь на пушистый ковер.
— Уф-ф!... Приходится. Я ж не ты, которой все Богом дано... Пожар в порту потушили. Майл — комендант города землю роет когтями, пока без толку. А бомба была очень мощная, такую с собой в кармане не пронесешь... Не воображай, что я — идиотка. Мужика из себя, как Бренда, не строю.
Все это Пини выдала разом, делая только паузы для восстановления дыхания.
— Сейчас идем к отцу, спросить хочет.
Наоми приготовилась получить очередную головомойку.
Вага был в компании бледного молодого человека с редкой, козлиной бородкой. Наоми вспомнила: "Стэн". Глядел первый адмирал хмуро.
— Вчера вы обе мотались по городу, как две сумасшедшие. Охрана потеряла вас, и только Стэн вел до конца. Объяснись, — он обращался к Пини.
— Нас преследовал какой-то человек...
— Ты говоришь мне это только сейчас? — он замолчал, задохнувшись от гнева. Наоми прикинула: "Считает про себя. До двадцати, по крайней мере..."
— Пини... Суток карцера тебе хватит?
— Хватит, — Пини была подавлена. Стэн помалкивал, глядя в сторону.
— Сажайте обеих, — Наоми решила, что пора ей вмешаться. Я сделала ту же ошибку, не придала значения. Но, если все так важно, могу рассказать, как этот тип выглядел.
Вага кивком разрешил ей продолжать.
— Чуточку ниже меня ростом. Лет сорок-сорок пять. Волосы не длинные, на макушке уже реденькие. Слабый подбородок. Приплюснутый нос, но не от природы такой, а был когда-то сломан, виден шрам. Чтобы украсить свою невзрачную физиономию он носит усы, заботливо лелеет их, видно...
Вага смотрел на нее, не мигая.
— Ладно, выдавил с усилием, — В город не выходить — опасно для вас обеих. Постарайтесь сегодня больше не попадаться мне на глаза. Вон!
О ее вчерашней выходке он не обмолвился ни словом.
— Какое страшное стало у него лицо! — вырвалось у Наоми, когда они обе стремглав выскочили из покоев Ваги, — Ты что, Пини? Что с тобой?
— Ты сказала "шрам", "перебитый нос"...
— Ну да, я на зрение не жалуюсь, на память тоже.
— Я видела этого человека давно, в детстве — он приезжал в Гнездо на переговоры с отцом. Тогда он был много моложе... Дело кончилось ничем, и все годы он держался от отца подальше, почти не тревожил нас. Это Тойво Тон — хозяин Тира, главарь "чистильщиков".
— Госпожа! — позвала Тонка.
Наоми вошла в ванную, раздеваться не торопилась, задумчиво взглянула на Тонку. Неудачно начатому дню суждено также и продолжаться.
— Ты хотела еще что-то сказать мне, Тонка?
Веки Тонки чуть заметно дрогнули.
— Нет, больше ничего...
Внезапным быстрым движением Наоми вывернула Тонке руку и, обхватив девушку за талию, подтащила к ванне. Вцепилась Тонке в затылок.
— Так-таки ничего?
И окунула на мгновение лицом в теплую воду. Тонка выругалась, замотала головой, с мокрых волос ее текло. Второй раз Наоми держала ее долго, пока не ощутила дрожь гибкого тела. И только тогда рывком подняла ей голову, прекратив пытку. Тонка обмякла в ее руках, судорожно закашлявшись, в глазах ее застыл ужас.
Наоми выволокла ее в комнату, бросила в кресло. Сама примостилась рядом, на ковре и терпеливо повторила вопрос:
— Ты хотела что-то сказать?
И Тонка рассказала. Всхлипывая, зло кривя губы, рассказала, как в то злосчастное утро заглянула к Наоми раньше обычного. Зачем? Да просто так. Ей нравилось бывать в обществе Наоми, и она знала, что та, обыкновенно, встает рано. Помешать ей не опасалась. Спросила бы, вам ничего не нужно, госпожа... Вполне подходящий предлог. Но Наоми не было. Нигде, это Тонка поняла быстро. В комнате ее стояла тишина, постель брошена неубранной. А по дворцу в такую рань никому из наложниц, даже Наоми, разгуливать не позволялось.
Тонка быстро сложила два и два. Наоми нет. На днях она просила одежду удобнее, чем ее туника. Тонка тогда выполнила эту просьбу, радуясь, что доставляет Наоми удовольствие. Теперь она оценила последствия. Наоми сбежала. Кто достал ей одежду станет известно скоро. Независимо от того, поймают Наоми или нет. Последнее — еще хуже. И, тогда, спасая себя, Тонка подняла тревогу, рассказав старшему караула о своих подозрениях.
— Вам, — она всхлипнула, утерлась, — Ничего страшного не сделали.
— А тебе, — мягко упрекнула Наоми, — Если б повинилась, дескать обхитрили тебя, дуру... Или ты порки боишься?
Тонка глубоко вздохнула.
— Нет. Мне тоже ничего... Просто выгнали бы.
Тонка еще не договорила, как Наоми поняла все и поразилась своей слепоте. Вернуться туда, откуда сумела вырваться, чудом ли, благодаря везению или чьей-то доброте. Вновь нищета, полуголодное существование, красная орха, чтобы забыться, скрасить череду неотличимых друг от друга дней. Истощенная, грязная, вконец опустившаяся, помнила бы она, кому обязана крахом всех надежд, кого должна проклинать за свою короткую, бессмысленную жизнь?
Или сумела бы подняться вновь после этого удара. Она, похоже, сильная натура. Из нее, ожесточившейся, выйдет хладнокровная убийца, наподобие Неды Лок. Только более умная и удачливая. Построит свое благополучие на чужих жизнях, которые походя растопчет так же, как готова была сделать это с нею Наоми.
Наоми больно сжала виски пальцами. Молча поднялась, мурашки побежали по затекшим ногам. Тонка в испуге смотрела на нее.
— Я чуть не сломала тебе жизнь. Еще и психанула, что ты меня сдала.
— Вы так окрысились...
— Я жалею об этом. Не держу зла, поверь... А теперь... я хочу купаться.
