Улицы разбитых артефактов. Бал скелетов

Правда, последнюю фразу я сразу же предпочла забыть.

Но если я подтвержу слова Фарлея — то тем самым неминуемо обижу Ричарда. И обижу сильно. Как же поступить?

Неполную минуту я сомневалась, глядя то на блондина со словно приклеенной к губам улыбкой, то на напряженного Ричарда.

— Прости, Ричард, — наконец, чуть слышно проговорила я. — Но ты что-то путаешь.

Ричард аж вскинулся от неожиданности. Замер, устремив на меня совершенно дикий неподвижный взгляд.

О, никогда в жизни мне не было настолько стыдно, как сейчас. Но я просто не могла поступить иначе. В конце концов речь идет о моей свободе!

— Фарлей Икстон всегда вел по отношению ко мне с максимально возможной вежливостью, — произнесла я, не осмеливаясь на откровенную ложь и говоря как можно обтекаемо. — Он истинный профессионал своего дела. И не позволяет в работе никаких личных чувств.

Ричард побледнел от моих слов. Подался вперед, неотрывно глядя на меня.

— Прости, — почти беззвучно прошептала я. — Прости, Ричард...

Мое сердце в этот момент разрывалось на тысячу кровоточащих кусочков. Я так не хотела обижать Ричарда! Но не видела иного пути для спасения.

— Я все-таки хотел бы уточнить, — непрошенно влез Огюст. — Итак, Агата Веррий не подозреваемая?

— Нет, — почти не разжимая губ, обронил Фарлей. — Я уже сказал это. Она важный свидетель. — Покосился на меня и добавил: — И, повторяю, как любому важному свидетелю, ей будет предоставлена персональная охрана.

Я изумленно приоткрыла рот.

Охрана? Мне? К тому же персональная? Ох, даже не знаю, как на это реагировать.

— Но вы понимаете, что если Агате Веррий будет предъявлено обвинение, то...

Огюст не успел завершить фразу. Его прервал Фарлей. Он криво ухмыльнулся и сказал:

— Лично я не сомневаюсь в невиновности Агаты Веррий. А вы?

Огюст смутился. Поправил очки на переносице и растерянно покосился на Ричарда.

— Отпустите ее, — глухо проговорил тот. — Агата...

— Агата — свидетель, — непреклонно отрезал Фарлей. — И она под охраной закона.

— То есть?.. — Ричард растерянно обернулся к Огюсту.

— То есть, Агата Веррий не арестована? — вновь спросил тот, словно не понимая, что который раз задает один и тот же вопрос.

— Нет, — спокойно сказал Фарлей.

— И она может уйти?

Фарлей перевел взгляд на меня. Выжидающе изогнул бровь.

В этот миг я осознала, что шутки завершились. Я угодила в беду. Очень серьезную беду. И мне надлежит сделать выбор, иначе моя судьба будет предрешена.

Ставка.

Никогда не любила азартные игры. Но все-таки постараюсь попытаться прикинуть варианты. Фарлей или Ричард. Я могу подыграть адвокату — и, почти наверняка, меня выпустят. Но что дальше? Не сомневаюсь, что уже следующим утром мне будут предъявлены обвинения по всей форме. Очень серьезные обвинения. И кто знает, сумею ли я их опровергнуть и очистить свое имя.

Или же я могу довериться Фарлею.

Я посмотрела на блондина. Тот ответил мне отсутствующей улыбкой.

Ох, сто лет жизни бы отдала за понимание, какие эмоции скрываются за его прозрачными глазами!

Поневоле позавидуешь виеру Норбергу. По крайней мере, он точно знает все резоны окружающих.

— Простите, господин Огюст, — извиняющимся тоном пролепетала я. — Но я верю господину Икстону. Моей жизни угрожает серьезная опасность. И я бы предпочла остаться под охраной.

Ричард не стал дожидаться окончания моей реплики. Он круто развернулся на каблуках сапог и прошествовал к выходу из кабинета. С моим последним словом раздался оглушительный звук. Ричард с такой силой захлопнул за собой дверь, что с потолка посыпалась мельчайшая пыль побелки.

Я виновато опустила голову. Он не простит меня. Это совершенно точно. Лично я бы на его месте не простила такого предательства.

— Вот, значит, как. — Господин Огюст вновь поправил свои очки. Укоризненно посмотрел на меня, подхватил со стола свой портфель — и был таков.

В отличие от Ричарда, адвокат не стал от злости хлопать дверью. Он ушел на редкость тихо. Собственно, как и пришел.

Как только мы остались наедине, Фарлей посмотрел на меня.

Я виновато свесила голову. Казалось бы, я поступила правильно. Но почему у меня тогда так паршиво на душе?

Неслышно ступая, Фарлей подошел ближе. Опять опустился на корточки около меня.

Я не смотрела на него. Если честно, я готова была расплакаться. Мне было так стыдно перед Ричардом!

Фарлей на удивление ласково провел тыльной стороной ладони по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы назад. Затем прикоснулся к моему подбородку, и я обреченно подняла голову. Уставилась в его непроницаемые светлые глаза.

Сдается, меня ждет очередной раунд допроса.

Но следующий поступок Фарлея удивил меня до невозможности. Он нагнулся и поцеловал меня.

Не слабо, едва касаясь губами, как обычно. А крепко и страстно. Его руки скользнули по моей спине, требовательно сжали плечи.

И внезапно я осознала, что отвечаю ему. Да, что скрывать очевидное, я не любила все эти проявления нежности. Я считала их на редкость бестолковыми и даже противными.

Но не в случае Фарлея. Я сама не понимала, почему так реагирую на его прикосновения. Но они были мне... приятны.

Поцелуй все длился и длился. Наконец, Фарлей первым и с видимым усилием отвлекся от моих губ.

— Это я на всякий случай, — с иронией шепнул он. — Ты была так убедительна, что я решил тебе напомнить...

— Не сыпь мне соль на рану, — попросила я. — Ричард...

— Не хочу ничего о нем слышать. — Фарлей требовательно прижал указательный палец к моим губам, заставляя замолчать. — И уж тем более не сейчас.

Я думала, что он опять меня поцелует. Но Фарлей встал. Склонил голову набок, глядя на меня сверху вниз.

— Да расскажу я тебе все, — пробурчала я. — Только не говори, что вся эта сцена была лишь для того, чтобы разговорить меня.

— О нет, — с сарказмом отозвался Фарлей. — Поверь, Агата, если бы я знал, что поцелуй так благотворно повлияет на тебя — то начал бы целовать тебя сразу с порога.

Я решила не уточнять, что это значит. И вообще, мне было почему-то очень неловко. Как будто я сделала что-то постыдное.

Хотя да, сделала. Я лгала Ричарду в глаза. И мне так больно вспоминать это!

— Граф Грегор Ириер, — негромко напомнил мне Фарлей. — О чем ты хотела с ним побеседовать?

Я набрала полную грудь воздуха, словно перед прыжком в ледяную воду. И начала говорить. Обо всем. О видении, посланном мне виером Норбергом Клингом. О моей благодетельнице, которая вытащила меня с улицы и приютила. О том, как давно и как страстно я желала найти ее обидчика. О том, как бежала за Грегором, мечтая повалить его и долго месить кулаками. И о моменте, когда взглянула в его остекленевшие навеки глаза.

— Но я не убивала его, — завершила я свой рассказ. — Честное слово! Да, я хотела избить его. Жестоко избить, как он избил Амию. Навсегда посадить в инвалидное кресло. Но не убивать. Веришь мне?

И робко посмотрела на Фарлея.

Тот молчал, по своему обыкновению покусывая нижнюю губу. Я уже знала, что это означает у него высшую степень задумчивости.

Наверное, прошло не меньше минуты, а возможно — и двух. Я не торопила Фарлея с ответом, вновь принявшись разглядывать свои руки. Ох, как же неловко! Вот всегда знала, что мне лучше не ходить на балы. Кто бы знал, что я угожу в такую неприятность.

— Я, вне всякого сомнения, верю тебе, — медленно протянул Фарлей в этот момент. — И я очень рад, что ты мне все рассказала. Это... Это многое объясняет.

— Но меня не арестуют? — жалобно спросила я. — Фарлей, да, я хотела избить этого урода. Но я даже помыслить не могла, что...

Фарлей не дал мне договорить. Он опять наклонился и поцеловал меня.

На сей раз прикосновение его губ было почти мимолетно, как будто он просто хотел успокоить меня. Почти сразу Фарлей отстранился и отошел к своему столу.

Я наблюдала за ним со странной смесью надежды и отчаяния. Что же будет дальше? Я понимала, что доставляю Фарлею только проблемы. Но мне так хотелось верить, что он найдет какой-нибудь способ все исправить.

— Агата, — тихо сказал Фарлей, медленно опустившись в кресло, — я буду откровенен. Ты умная девочка. Ты не склонна к истерикам. Поэтому я опишу тебе ситуацию максимально честно.

— Такое начало меня пугает, — измученно пошутила я.

Фарлей не отреагировал на мою остроту. Даже не попытался изобразить улыбку, и мне стало окончательно страшно.

Ох, лучше бы Фарлей язвил по-прежнему. Это как-то привычнее, поэтому не так пугает.

— Я не буду юлить и придумывать сладкие сказки, — проговорил Фарлей. — Опишу ситуацию так, как она видится мне. Норберг Клинг... — На этом имени Фарлей чуть не сорвался на стон. Прикрыл глаза и некоторое время просто молчал, размеренно дыша. Затем посмотрел на меня и продолжил очень спокойно: — Честное слово, я не знаю, о чем думает Норберг Клинг. Но здравый смысл подсказывает мне, что он не будет сильно переживать, если меня выгонят с позором со службы. Да, он заливался перед тобой соловьем, описывая мои достоинства. Но думается, это был лишь способ усыпить твое внимание. История с культом бога-пасынка сильно ударила по его репутации. Действительно сильно. — Вздохнул и завершил: — Агата, я не хочу и не буду винить тебя в произошедшим. Ты тут явно ни при чем. Все сильно осложняется тем, что ты мне... нравишься...

Последнее слово Фарлей буквально выдохнул, как будто сказал нечто в высшей степени непристойное.

Пару минут он молчал, собираясь с мыслями. Его пальцы нервно постукивали по столу.

— И это большая проблема, — наконец, проговорил он. — Очень большая! Будь на твоем месте любой другой человек — я бы не сомневался. Отправил бы подозреваемого за решетку, озвучил бы предварительное обвинение. Благо, улик с избытком. Успокоил бы таким образом общественность, даже если бы не верил в виновность этого человека. Но ты... — Фарлей приглушенно рыкнул. Покачал головой, словно вел сам с собою мысленный спор. Затем негромко добавил: — Агата — ты мое слабое место. И Норберг Клинг наверняка это понимает, иначе не поступил бы настолько подло. Пойми, если я не арестую тебя — то поставлю под удар в первую очередь себя. Все то, что я так долго и так тщательно выстраивал, рухнет. Моя репутация окажется растоптанной и уничтоженной.

Я беззвучно округлила рот. В последних словах Фарлея прозвучала такая горечь, что мне невольно стало не по себе.

— Так арестуй меня, — несмело предложила я.

Фарлей искоса глянул на меня. Вскинул бровь.

— Да, арестуй, — продолжила я, воодушевившись. — Это даст тебе необходимое время. Я не обижусь, честно! Ну, посижу за решеткой сколько надо. Да, не очень приятно, но переживу как-нибудь. Я верю, что в итоге ты найдешь истинного преступника и отдашь его в руки правосудию.

— Отправить тебя за решетку, — медленно повторил Фарлей. Прикрыл глаза, словно всерьез размышлял над этим предложением.

Я грустно понурилась, ожидая его вердикта. Если честно, то не вижу в этом особой проблемы. Да, неприятно, да, хлопотно, но не смертельно. Переживу как-нибудь.

— А я ведь предупреждала тебя, что терпеть не могу балов, — невольно заметила я. — Лучше бы мы в кафе каком посидели. Или даже у меня. Чай, выгнала бы свою соседку из комнаты на пару часов.

Фарлей вдруг фыркнул, как будто с трудом сдерживал смех. Посмотрел на меня так мягко и ласково, что мне стало не по себе.

— Хорошо, Агата, — прошелестел он. — Договорились. В следующий раз никаких балов. Только ты и я. Но с убийством графа Грегора надо что-то делать. Эту проблему необходимо решить, и решить как можно скорее.

Я высоко подняла брови. Неужели он все-таки отправит меня за решетку? Да, я сама это предложила, но что-то мне как-то не по себе, что он согласился.

— Два дня, — негромко продолжил Фарлей, вряд ли догадываясь, какие мысли блуждают у меня в голове. — Столь громкое дело обязательно будет иметь широчайший резонанс. И через пару дней король призовет меня к ответу. Если мы не найдем к тому моменту преступника, то я объявлю тебя подозреваемой. Но пока у нас есть два дня. И я очень надеюсь, что мы справимся.

— Мы? — вопросительно повторила я.

— Мы, — с улыбкой подтвердил Фарлей. — Нашему ведомству разрешено использовать услуги внештатных консультантов. Если ты желаешь, то я с радостью заключу с тобой договор...

— Бредишь, что ли? — оборвала его я. — Фарлей, при всем моем уважении и прочем — но тут речь идет обо мне и моем будущем!

— Мне же лучше, — беспристрастно заключил Фарлей. — Агата, у нас есть двое суток. И нам надо найти истинного преступника за эти дни! Просто необходимо!

Я перевела дыхание. Устало посмотрела за окно, где давным-давно плескалась лиловая тьма ночи.

Два дня. Скорее, даже меньше. Уже послезавтра к вечеру Фарлей должен будет предоставить хоть какие-то данные о расследовании столь громкого убийства. Или же объявить меня виновной.

— Ты обещал мне охрану, — пробурчала я. — Ты действительно думаешь, что мне что-то или кто-то угрожает? Или это было шуткой?

— О нет, — Фарлей негромко хихикнул. — Никаких шуток. Агата, в ближайшее время я тебя и на шаг от себя не отпущу. Никуда. Ни за что.

— Звучит угрожающе, — заметила я. — А туалет? А ванная? А спать как?

Фарлей улыбнулся шире. И мне стало окончательно нехорошо.

Даже не берусь предположить, в каком бешенстве окажется Ричард, когда узнает про все это.

— Больше не приглашай меня на балы, — обреченно попросила я. — Это просто кошмар какой-то!

Глава четвертая

Я устало дремала за столом, положив на него руки и пристроив на них голову.

Сразу после окончания разговора Фарлей вызвал Орландо. Рыжий дознаватель привычно покраснел при виде меня, должно быть, оценив мой впечатляющий внешний вид. Фарлей приказал ему разыскать все документы по расследованию нападения на Амию Алуон. Сказать, что парень удивился этому поручению — значит, ничего не сказать. Он трогательно округлил глаза и, по всей видимости, из последних сил удерживал себя от желания покрутить указательным пальцем у виска.

И я вполне понимала его чувства. Как же, произошло громкое убийство, а его начальник вдруг вздумал копаться в запыленных делах прошлого.

Хвала небесам, Орландо хватило ума не спорить с Фарлеем. Правда, несчастного молодого следователя ожидало еще одно потрясение. В тот момент, когда он развернулся было выйти из кабинета, я осознала, что больше не могу терпеть шиньон на голове.

Аж кожа на висках ноет от этой тяжести!

После чего подняла руки и со злостью выдернула шпильки.

Волна длинных пушистых накладных волос с тихим шорохом упала на пол. Правда, бедняга Орландо от этой впечатляющей картины аж посерел от ужаса и попятился.

— Так-то лучше, — хмуро проговорила я, с наслаждением взъерошив свою короткую шевелюру. — Не понимаю, как женщины эту дрянь постоянно носят.