| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Я брезгливо отряхнул руки, стараясь не встречаться с ним взглядом, и вышел из камеры, прикрыв дверь.
Прилив сил схлынул тотчас же, как только я покинул блок. Этим людям не требовалась моя помощь. Лучше бы они умерли все.
Я почти дошел до выхода из убежища, а потом развернулся и поплелся обратно, вспомнив, что хотел проведать жителей. Горожан Ивы планировали вывести по подземным туннелям, и сопровождение мрака, заарнов и темных вряд ли их успокоит. Я постоянно забывал о таких обыденных вещах, а светлый магистр обязан воспринимать ситуацию во всех деталях. Конечно же, когда ты настоящий светлый магистр. В нормальной гильдии многие вещи брали на себя сторонники, но мои сторонники... даже Матиас на их фоне казался благополучным светлым.
Матиас оттащил труп в укромный уголок, взломал грудную клетку и с урчанием вгрызался во внутренности.
— Вкусно?
Он с трудом оторвался от трапезы, уставившись на меня совершенно звериным взглядом. Я подумал о том, что действительно держу его впроголодь, и о том, чем будет питаться светлейший Матиас, когда наступит то будущее, о котором я мечтаю.
От жителей я ушел только тогда, когда сам начал валиться с ног. Вряд ли светлый магистр имеет право падать в обморок на глазах тех, кого должен защищать. Это подрывает уверенность. Шеннейр уже вытащил всех магов внутренней службы из камер — растолкал даже бессознательного — и теперь устраивал им допрос. На первый взгляд ничего плохого он с ними не делал, но службисты обрадовались мне так, будто я спасал их вторично. Я даже не удивился, что главная роль в дезинформации противника принадлежала Ринвелю. Ринвелю, как подсказывало мне прошлое, и раньше поручали важные дела. Хороший, способный, старательный убийца.
Почему-то никто иной меня не окружал. Говорят, что мы набираем круг общения себе под стать.
— Мне не нравится, как на людей действует моя магия и действую я.
Кажется, я отвлекал Шеннейра от дел, но он все же отвлекся:
— Они все еще верные граждане своей страны?
— Да, но...
— Если "но" — сожжем. Вас что-то еще беспокоит, светлый магистр?
Я покачал головой, и Шеннейр вернулся к делам, напоследок щедро бросив:
— Обращайтесь.
Вход в убежище располагался в неприметном общественном здании. Снаружи пахло сухой травой, медом, жаркий воздух дрожал над белыми развалинами домов. Я лег на скамейку, положив голову на греющегося на солнце паука. Уцелевшие после прихода северных пауки сползались со всех сторон, устраиваясь у скамейки и на камнях. Пауки — это как меховые восьминогие табуретки. Пауки мягкие и теплые. Ради пауков в этом мире стоит жить.
Над прогретой землей порхали бабочки. На белом небе светило фиолетовое солнце.
И почему у меня ощущение, что главное зло здесь — это я?
* * *
— Благодарю за проделанную работу, Иллерни.
Даже если светлый магистр не использует подарок — даже если бы отказался от него — это неважно. Послание услышано, и рано или поздно Тсо Кэрэа Рейни придет к нему с просьбой. Раз уж Лоэрин выбыл из игры, и Миль оказался так непредусмотрителен, удивительно непредусмотрителен, отказываясь видеть свою выгоду. Даже Шеннейр не помешает. Он кровный враг, насколько Нэттэйдж мог видеть и понимать, а мало кто склонен следовать требованиям кровного врага, даже если они полезны.
Он считает, что нет? Все так считают. Можно верить в превосходство человеческой воли. Нэттэйдж видел много заклинателей, которые верили, и ни одного победившего. Только череду проигравших.
— Ринвель выжил.
— Это прекрасно, Иллерни. Мы рады, что наш товарищ уцелел.
— Он слишком быстро согласился на задание, которое выглядело как смертельное. И выжил. Может ли быть, что он перебежчик?..
— Ринвель попал в немилость нашего магистра, а немилость магистра губительна, Иллерни. И он старается, чтобы заслужить прощение, — по крайней мере, Ринвель так считает, хотелось сказать Нэттэйджу. — Раз он выжил, значит, не заслужил. Мы будем давать ему задания, пока у него не получится.
Нэттэйдж не обладал излишней сентиментальностью в отношении подчиненных, но, высказывая радость, почти не кривил душой. Такие люди, как Ринвель, мечта любого начальника. Старательные, наивные и глупые.
Девушка-ниэтте поставила на стол поднос с кофейником и добавила к стопке докладов еще один. Кофейник был столь изящен, что, пожалуй, когда-то был сделан по заказу одного из мирринийкских благородных родов, и удовольствие от обладания красивой вещью было ничуть не меньше, чем удовольствие представлять, что с благородными родами стало.
Он перелил кофе в чашку, добавил сироп, соль, и отпил маленький глоток, растягивая удовольствие и поглядывая на часы. Сеанс связи с Олвишем — не реже раза в сутки. За Нэттэйджем побережная граница и морские пути, а Олвиш вынужден знать полную картину.
— Так значит, противник приближается к замковой долине. К родовому замку Элкайт...
Где находился замок Элкайт, Нэттэйдж знал доподлинно — его родной замок стоял неподалеку. Воспоминания кольнули болью — первый настоящий дом, пусть и переданный Алином по договору — но начальник внутренней службы не счел нужным уделять им время. Его дом лишился смысла, когда замок Элкайт опустел.
Сначала Олвиш Элкайт привел родовое гнездо в запустение, а сейчас бросает на растерзание врагам... да, об этом обязательно нужно упомянуть. Нэттэйдж с наслаждением потянулся и щелкнул кнопкой, дожидаясь, пока установится связь. Неважно, насколько обвинения правдивы — они всегда бьют в цель. Иногда Нэттэйдж позволял себе подумать о том, что его вражда не имеет корней и оправдания. Но лишь одна мысль доводила до бешенства, до красной пелены перед глазами. Олвиш Элкайт жив, Юлия Элкайт мертва. Не имеет оправданий? О, нет, он имеет на то право!
Экран засветился, вытаскивая из помех образ стоящего перед ним мага. Кружка полетела на пол.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
