07'92

Это "нас" не слишком-то воодушевило, но покачал я головой совсем по другой причине.

— Подработка сегодня, не знаю даже, когда домой приду, — пояснил я причину отказа. — Давай завтра. С утра не уверен, а днём точно дома должен быть.

Соседка бросила хмуриться и предложила:

— Ты зайди, как возвращаться будешь. Или звони, если никуда не пойдёшь.

— Договорились.

А вот кудрявая Ксюша не прокомментировать услышанное не смогла.

— Подработка субботним вечером? Ка-а-к интересно! Это чем вы таким занимаетесь?

Я пожал плечами и ответил чистую правду:

— Пиво пьём, мебель собираем.

О назначенной на восемь стрелке с бригадой Кислого упоминать, разумеется, не стал. Да мне и думать о ней не хотелось. Вроде, и не такое повидать довелось, но, чем меньше оставалось времени, тем сильнее сосало внизу живота. Паскудно так сосало, нехорошо. И причиной тому был вовсе не страх, а здоровый инстинкт самосохранения. И главное — на ровном месте ведь занозились...

Дома я переоделся и сразу двинулся в гаражи, не забыв прихватить с собой и пусковое устройство. Пришёл, как выяснилось, последним. Тиша и Лёня играли на приставке, Андрей и Рома обмеряли "рулеткой" шкаф и прикидывали войдёт он в УАЗ или придётся разбирать и собирать заново на месте. "Буханка" оказалась защитного зелёного цвета и уже не новой, явно списанной и купленной предприимчивым евреем за бесценок.

Впрочем, мне-то что с того? Я подошёл и спросил:

— Ну как?

Фролов понял меня с полуслова и успокоил:

— Порядок! Граф с нами пойдёт, разрулит.

Я с облегчением перевёл дух.

— Ну и отлично!

— Ну так! — подбоченился Андрей, но тут же поскучнел. — Пацанам в любом случае проставиться придётся. У кого что по деньгам?

Наличных набралось не так уж и много, и Фролов потопал договариваться насчёт аванса, а мы с Ромой таки загрузили в автомобиль кухонный шкаф и пошли собирать следующий. Надо сказать, с диванами возни было куда меньше...

Вернулся Андрей в ещё даже более удручённом состоянии, нежели уходил за деньгами, приволок пригоршню биметаллических десятирублёвок, какими я уже получал сдачу за рулет, высыпал их на стол, кинул сверху несколько сложенных вчетверо сторублёвок и одну новенькую двухсотку.

— До конца месяца лапу придётся сосать, — горестно вздохнул он. — Может, в двадцатых числах что-то ещё обломится, но это не точно.

— Ну а куда деваться? — пожал мощными плечами Романов. — Пацаны не поймут, если не проставимся.

— Да ясен палец! — отмахнулся Андрей. — С этим отпуском на заводе ещё попадалово полное. Лёня! Слушай, может, получится ещё накинуть?

Но Гуревич-младший покачал головой.

— Папа все свободные деньги в сахар вкладывает, ещё и занимает. А когда ещё расторгуемся! И с нормальным складом ничего непонятно ещё...

Фролов махнул рукой.

— Фигня война — прорвёмся.

Тиша по своему обыкновению вздумал поделиться с нами очередной идеей быстрого обогащения, но его тут же заткнули. Несмотря на заступничество Графа, грядущая стрелка ни у кого энтузиазма не вызывала. Даже у заварившего всю эту кашу Андрея.

— Блин, думал не деньгами, а ромом взять, — вздохнул он, пересчитав полученный аванс. — А теперь пару недель отрабатывать придётся. Анька ворчать будет...

— Недёшево она тебе обходится, — заметил Рома, прикручивая к шкафу дверцу.

Фролов только рукой махнул.

— Да какие там у неё запросы? Ром с "пепси" любит, но я и сам его уважаю. Ещё покушать что-нибудь беру, туда-сюда...

— Туда-сюда — это хорошо, — ухмыльнулся я.

— Да ну тебя, Серый! — фыркнул Андрей. — Нормальные у неё запросы, это просто у меня денег хрен да маленько. Тут ещё пацанам на пиво...

Тихон Морозов не утерпел и влез в разговор:

— Вот бы в торговлю ножками Буша влезть!

— Сразу в крематорий лезь, — бросил ему Лёня. — Там своя мафия. А часть товара вообще гуманитарка, которую втихаря продают.

Толстый разочарованно понурился.

— Да я так...

— Всё украдено до нас! — вроде как утешил его Андрей Фролов и позвал меня: — Серый, пошли ещё один диван соберём, пока время есть.

Время и в самом деле пока ещё было...

04|07|1992

вечер

Со сборкой мебели провозились до семи вечера. Наверное, и дальше занимались бы чем-нибудь полезным, но Рома достал пачку "Бонда", сунул в рот сигарету и объявил:

— Народ, хорош вату катать! Идти пора!

Ну мы и двинули. Во дворе уже ждали пацаны. Собралось человек двадцать, кто-то подошёл пустой, кто-то приволок замотанные в газеты обрезки арматуры — сейчас те белели в траве газонов. Самым предусмотрительным оказался Саня-Татарин: он принёс футбольный мяч, и когда мимо медленно-медленно прополз патрульный уазик, милиционеры цепляться не стали. Вроде как на футбол пацаны собрались, что тут такого?

А потом появился Граф, и у меня от нехорошего предчувствия кольнуло под сердцем. Он вышел из подъезда в сопровождении Кабана — товарища крепкого и массивного, но один человек в делах подобных нынешнему погоды не делает. Да и дальше всё пошло как-то не так.

— Так, братва! Сарафан собирать не будем, — объявил Граф. — Просто поговорим, спокойно ситуацию разрулим.

Прозвучали эти слова разумно, и меня в какой-то степени успокоили. Ему видней, в конце концов. Да и Андрей против такого предложения возражать не стал.

— Пацаны, с нас пиво! — сразу предупредил он собравшихся. — Вы пока в футбол погоняйте, мы сюда вернёмся.

Граф посмотрел на часы с массивным стальным браслетом и поторопил нас:

— Двинули!

Пошли по краю посёлка, и неожиданно для себя я отметил, что у многих участков земля между забором и дорогой теперь засажена картошкой. Возник вопрос, сколько из неё выкопают хозяева, а сколько под покровом ночи разворуют всякие асоциальные элементы, но сразу выкинул его из головы. Не моя печаль.

Территория шараги была обнесена высоким забором, но во многих местах железные прутья ограды были отогнуты в разные стороны, через одну из таких дыр мы внутрь и забрались. Миновали выкопанные для занятий начальной военной подготовкой окопы, обогнули здание и сразу увидели дожидавшуюся нас компанию. Я узнал братьев Кислых, старшего и младшего, Пантелея и крепыша, который забил стрелку, а ещё рядом с ними стоял невысокий мужичок лет пятидесяти на вид, широкоплечий и лысоватый. Чем-то он неуловимо напоминал школьного учителя физкультуры, но едва ли на стрелку привели бы простого физрука.

Что-то сейчас будет...

Метров за десять Граф остановил нас, а сам двинулся дальше, взяв с собой только Андрея. Навстречу им выдвинулись братья и непонятный мужичок. К слову, Кислый-старший на опустившегося наркомана нисколько не походил. Держался он уверенно и солидно, даже привычной расхлябанности в движениях заметить не удалось. Да и Граф не счёл зазорным первым протянуть ему руку, что говорило о многом.

— А что за лысый хрен с горы? — негромко спросил Рома.

Оставшийся с нами Кабан только передёрнул мощными плечами и ничего отвечать не стал. То ли и сам не знал, то ли не посчитал нужным.

"Лысый хрен", как обозвал его мой приятель, встал наособицу и, такое впечатление, взял на себя функции арбитра. Всё общение шло через него, он что-то выспрашивал, что-то втолковывал, и никто по этому поводу не протестовал. Вместе с тем разговор точно был не из простых: под конец Андрей явно вышел из себя, его даже пришлось успокаивать Графу.

— Не нравится мне это, — проворчал Рома и хрустнул костяшками пальцев.

Я был с приятелем целиком и полностью согласен, и только Кабан остался совершенно невозмутим.

— Не ссыте, пацаны. Всё путём будет.

Хотелось в это верить, но, когда Андрей обернулся и махнул рукой, разом взмокла спина.

— Серый, давай сюда!

Я матернулся сквозь зубы, подошёл и встал рядом с Фроловым. Вопросов задавать не стал, спросили меня самого.

— Пантелея вы вдвоём замесили, так? — скривил в ухмылке тонкие бледные губы Кислый-старший. Глаза у него были совершенно стеклянные, и подумалось, что если он и не сидит на чём-то тяжёлом, то уж на таблетках точно. Ещё и упакованный весь из себя, не в спортивном костюме на стрелку пришёл, а в пиджачке, слаксах и лакированных туфлях.

Все выжидающе уставились на меня, но я подавил самый первый порыв и от невнятных оправданий удержался. По здравому размышлению не пошёл и в отказ, да и о вмешательстве Ромы по собственной инициативе промолчал, лишь пожал плечами и спокойно произнёс:

— Пантелей на Андрея прыгнул, мы за него вписались. О драке один на один разговора не было. Помахались и разошлись.

При всём нежелании оправдываться, никак иначе мои слова расценить было нельзя, и во рту появился противный привкус желчи. А потом пришла злость.

Какого хера?! Я в армии отслужил и пострелять успел, я ночью на болоте трупы в кучу мусора закапывал! Контрольный в затылок делал! А эти уроды кто такие? С какой стати перед ними отчитываться? Вертел я их на известном месте!

— А один на один — слабо? — тут же зацепился за мои слова Кислый.

— Смысла не вижу, — и не подумал я реагировать на детскую подначку.

— У Пантелея к тебе претензия. Имеет право.

Я не стал ввязываться в бессмысленный спор, сходу отрезал:

— Есть претензии, пусть сам их и предъявляет.

Лысый дядька одобрительно кивнул, а вот Кислому такой мой ответ не понравился, его аж перекосило. Но наезжать он не стал, позвал Пантелеева. Миша подошёл и ожидаемо заявил:

— Енот, вы меня по беспределу запинали. Надо разобраться один на один.

Выглядел Пантелеева непривычно скованным; я присмотрелся к нему и хмыкнул:

— Миша, оно тебе точно надо?

Хоть Миша и занимался боксом, но удар держал не лучшим образом. Драться нам доводилось не раз и не два, и выхватывал в этих потасовках именно он. Но тут набычился и заявил:

— Давай! Один на один!

Махать кулаками не хотелось, но и отказаться никакой возможности не было. Я расстегнул олимпийку, стянул её и протянул Андрею. После отдал пусковое устройство и ключи.

Тот придержал меня и тихонько сказал:

— Осторожней, Серый. Он, похоже, чем-то закинулся.

Я присмотрелся к Пантелею, который сосредоточенно крутил мощными плечами, разогреваясь, и кивнул.

— Похоже на то.

Слухи о том, что Кислый перед разборками кормит своих пацанов таблетками, ходили ещё до моего ухода в армию, но тогда я относился к ним с изрядной долей скептицизма и, похоже, зря. Какой-то совсем Миша деревянный, не бывает такого с травки.

— Разберитесь с этим здесь и сейчас, — напутствовал нас дядечка, — и закроем тему.

Но заторможенным Пантелей лишь казался, он сразу двинулся вперёд и сходу попытался зацепить меня левой, не попал и добавил правой, следом пробил двоечку. Я уклонился, поставил блок и ответил прямым в голову. Удар пришёлся в скулу, но Миша его, такое впечатление, даже не заметил. А вот мне прилетело кулаком по рёбрам как-то совсем уж неприятно, аж перекосило всего.

Стало ясно, что простой обмен ударами будет не в мою пользу, и я резко подался назад, а когда Пантелей при ударе по своему обыкновению слишком сильно провалился вперёд, то перехватил его мускулистое запястье и откинулся, утягивая противника за собой. Бросок через спину прошёл будто на тренировке, и Миша тяжело грохнулся о землю. Мне тоже не удалось удержаться на ногах, только роли это уже не играло, я навалился сверху и провёл удушающий приём.

Пантелей попытался вывернуться и засучил ногами по траве, но куда там! И тут же Андрей вскрикнул:

— Серый!

Краем глаза я уловил резкое движение и начал поворачиваться, лишь поэтому носок кожаного штиблета не попал по виску, а лишь чиркнул по лбу. Меня будто подбросило, кровь прилила к лицу, рубец запульсировал в такт бешенному стуку сердца. Я встал в стойку, шагнул вперёд и только тогда разглядел, что по голове меня приложил Кислый-старший. Тот от неожиданности качнулся назад, но тут же опомнился и скривил губы в презрительной ухмылке.

— Чё, н-на?

И я не решился вломить ему, оглянулся на своих. Сдулся.

Кабан удержал на месте дёрнувшегося ко мне Андрея, а Граф с какой-то даже благодушной интонацией поинтересовался:

— Ну ты чё творишь, Кислый?

— Пусть дерутся, а не мацают друг друга! — объявил тот с ухмылкой и отошёл.

Лысый дядька начал ему что-то выговаривать, но мне было уже не до того — с земли поднялся Пантелеев. Он снова попёр вперёд и активно заработал руками, словно и не валялся только что, хрипя и сипя, полузадушенный. А вот меня неожиданное вмешательство попросту выбило из колеи. Пропал кураж, мысли разбегались, я ушёл в глухую оборону и очень скоро отсушенные руки начали наливаться тяжестью.

Кто-то засвистел, и я не удержался, пробил Мише левой в корпус, правой зарядил в глаз, рассчитывая рассечь бровь. Попал ниже, да ещё и сам пропустил неслабый тычок в переносицу; потекла кровь. Мы ещё пару раз обменялись ударами, а Пантелей и не думал снижать темп. Уж не знаю, чем он закинулся, но моих попаданий он словно не замечал.

И вновь я закрылся, отступил. Миша не отставал, и я сбил его с шага, встретив подошвой кроссовки в бедро. Сразу разорвал дистанцию, опустил руки, встряхнул ими, разминая. Пантелей снова двинулся вперед, и вновь пинок заставил его оступиться. Кислый-младший презрительно засвистел, когда мне в третий раз удался этот приём, и Миша ускорился, потерял осторожность.

Он вновь слишком сильно подался вперёд, и я сумел провести захват, швырнул его через бедро. Но на этот раз и не подумал переводить драку в партер, Пантелей только приподнялся на колено, когда я шагнул к нему и со всего маху приложил ногой по голове. Попал взъёмом стопы в подбородок, и рухнувший на спину парень крепко долбанулся затылком о землю. Встать он не смог, мелькнула даже мысль, что перестарался и сломал ему шею.

Тут же подскочил Андрей, я отстранил его и попросил:

— Глянь, он живой вообще. — А сам отошёл в сторону и наклонился, не желая и дальше пачкать майку кровью. Из носа продолжало течь, но сломан он не был и даже не опух.

Рядом встал лысый дядька, покачал головой.

— Борец, да? Приходи, поставим ударную технику.

Я удивлённо повернулся, и он указал на Андрея.

— Куда идти, у друга спросишь. И аккуратней с Графом, гнилой он какой-то стал.

Дядька ушёл взглянуть на Мишу, который к моему немалому облегчению сумел встать с земли, пусть и покачивался словно пьяный. Я осторожно ощупал нос, высморкался, избавляясь от кровавых сгустков, и стянул испачканную майку. Выкидывать её не стал, просто свернул. На штанах красных пятен заметить не удалось.

Андрей отдал мои вещи и олимпийку. Пока я одевался, подвалил Граф, кивком указал на дядьку.

— Чего он хотел?

— Звал боксом заниматься. Только я не понял куда.

Граф хмыкнул и махнул рукой.

— Всё, расходимся!

Я оглянулся и пошёл следом, чувствуя, как постепенно отпускает адреналиновый шок и на смену ему приходит тягучая едкая ненависть. Единственное, чего сейчас по-настоящему хотелось, это съездить в заброшенный посёлок, достать из тайника дробовик и завалить Кислого к чертям собачьим. Просто подкараулить у подъезда и всадить заряд картечи в живот, а потом стоять и смотреть, как тот корчится в луже крови.