Капитан Магу-2

— Где генерал Скоблин?

— Вон он, ваше высочество!

Командующий Палканской армией стоял на небольшой скале, откуда открывался хороший вид на поле боя. При нем находились два штабных офицера, а под скалой располагались адъютанты и посыльные. Время от времени, кто-нибудь из них срывался с места и спешил с приказанием к командирам частей, втянувшихся в бой.

— Едем к нему, — принял решение Александрис.

Наверняка мысленно он уже видел себя стоящим рядом с командующим армией и как бы причастным к управлению боем. А еще это увидит несколько тысяч идущих в бой солдат и офицеров. Но тут столь блестящим перспективам попытался воспрепятствовать капитан Магу.

— Ваше высочество, это очень опасно. Эта скала находится в пределах досягаемости вражеской артиллерии.

— Но по генералу Скоблину османийцы не стреляют, — нашел резонное, как ему казалось, возражение великий князь.

— Их там меньше десятка, а на скале всего трое. По ним артиллерию использовать не станут, а по такой кавалькаде, как ваша свита, применят непременно.

— Прекратите праздновать труса, капитан, — свысока бросил великий князь, — едем. А вы, привезите мой бинокль, который я забыл.

Дальше настаивать на своей позиции было немыслимо, так как у князя появлялись все основания для обвинения в неисполнении прямого приказа.

— Слушаюсь, господин полковник!

Ответ Алекса строго соответствовал уставу руоссийской армии, но был настоящим вызовом для свитского офицера. Развернув лошадь, капитан поспешил к дому, в котором в настоящее время квартировал наследник. Бинокль нашелся быстро, хотя поначалу голову Магу посещали мысли, что это был только повод отослать неугодного офицера подальше, чтобы не путался под ногами.

Уже с окраины Ясена Магу смог хорошо увидеть скалу, на которой расположился генерал Скоблин со своими офицерами, и приближавшуюся к ней кавалькаду свиты великого князя. Дав шпоры ни в чем не повинной кобылке, Алекс поспешил вслед за свитой. Ему оставалось проскакать еще около версты, когда над скалой вспухли белые облачка порохового дыма. "Шрапнель!". Огонь османийскрй батареи был убийственно точным, цель была накрыта первыми же выстрелами.

Алекс в отчаянии перетянул лошадь плетью. Та недовольно всхрапнула, но послушно перешла на галоп. Дорога, как назло, нырнула в низину, откуда ничего не было видно.

— Стой! Стой!

Навстречу капитану выскочили два всадника, явно из свитских. Один из них успел проскочить мимо, второй вынужден был натянуть поводья, когда лошадь капитана Магу перекрыла ему дорогу. Лошадь встала на дыбы, всадник едва не вылетел из седла.

— Где наследник?!

Перекошенный от страха рот, расширенные зрачки, Алекс не сразу узнал капитана Троеградского.

— Что с великим князем?!

— Н-не знаю! Не видел!

— Скачите за мной, капитан!

— Но там же...

— Орден! Святой Егорий за спасение наследника!

Лекарство от страха было выбрано правильно, Троеградский начал разворачивать лошадь. Алекс поскакал вперед. Дорога, наконец, выбралась из низины и капитану Магу открылась ужасающая картина — мертвые, умирающие и еще живые, люди и лошади. Не обращая внимания на стоны и крики раненых, капитан направил свою кобылу туда, где, по его мнению, мог находиться наследник.

Лежащего на боку тяжеловоза капитан заметил издалека. Судя по неподвижности, конь был уже мертв. Здоровяк в форме руоссийского полковника лежал буквально в двух шагах от своего коня. Голова и рука в крови, сердце Алекса будто сжала холодная железная лапа. Преодолев секундную слабость, офицер торопливо скатился с лошади, кинулся к наследнику, попытался нащупать пульс.

— Живой!

Рядом с капитаном, брякнув саблей, опустился на колени Троеградский. Лицо бледное, губы трясутся, но виду старается не подавать.

— Дайте нижнюю рубаху!

— Зачем?!

— Наследника перевязать!

Капитан начал торопливо срывать с себя портупею и мундир, а Алекс осмотрел раны великого князя и, к своему удивлению, ничего серьезного не нашел. Шрапнельная пуля пробила бицепс левой руки, но кость, видимо, не задела. А рану на голове Александрис получил при падении с убитой лошади. От этого удара он сознание и потерял, но череп остался цел.

Троеградский наконец-то справился с мундиром и снял с себя исподнюю рубашку. Вместе они начали раздирать ее на полосы, а затем Алекс начал перевязку. Крови было немного для такого крупного мужчины, смерть от ее потери Александрису не грозила. Закончив перевязку руки и головы, капитан обратился к офицеру свиты.

— Помогите мне!

Вдвоем им с большим трудом удалось поднять наследника и взвалить его поперек седла на лошадь Алекса. Кобылке такой груз пришелся не по вкусу, пришлось на нее прикрикнуть, чтобы успокоить.

— Везите великого князя в госпиталь!

Магу протянул Троеградскому уздечку.

— А вы?!

— Спасайте наследника!

Капитан кивнул, вскочил в седло своей лошади, принял уздечку из рук Алекса и, дав шпоры, направился обратно в Ясен. Глядя ему вслед, Магу подумал, что надо было привязать Александриса к седлу, а то, не приведи Господи, с лошади упадет и еще раз травмируется.

Оглядевшись, капитан не увидел на привычном месте фигуры командующего. Не иначе, османийцы решились потратить несколько шрапнелей и на его наблюдательный пункт. Если генерал ранен или, хуже того, убит, то управление руоссийскими войсками оказывалось потеряно. Встревоженный Алекс поспешил к скале, чтобы выяснить, что случилось со Скоблиным.

С командующим все было в порядке. Во избежание повторного обстрела он спустился ниже и укрылся среди камней. А вот его адъютантов и посыльных османийская шрапнель основательно проредила.

Увидев Алекса, Скоблин оторвался от бинокля.

— Что с наследником?

— Ранен, господин генерал-лейтенант! Вроде, ничего серьезного, но находился без сознания. Отправлен в госпиталь.

— Даст Бог все обойдется. Капитан, больше мне послать некого, доставьте генералу Шкрибнеру приказ оставить захваченный люнет и отойти на исходные позиции.

— Слушаюсь, господин генерал-лейтенант! Только свою лошадь я для эвакуации наследника отдал.

— С той стороны лошади привязаны, берите любую.

Лошади нашлись там, где указал Скоблин. Из четырех, Алекс выбрал самую смирную на вид. Коник, хоть и не одобрил смены хозяина, попыток сбросить с седла новичка не предпринимал. Дав ему шпоры, капитан направил его к захваченному люнету. На этом пути пришлось преодолеть три траншеи. Магу никогда не считал себя умелым всадником, но конь отлично справился со всеми препятствиями и без его вмешательства. Над головой противно засвистели первые пули. Хорошо хоть османийская артиллерия взяла паузу для охлаждения орудий и доставки боеприпасов. Огибая лежавшие на земле тела, конь галопом долетел до люнета.

Положение здесь и впрямь было очень тяжелое. Через открытый тыл, внутренняя часть люнета полностью простреливалась винтовочным огнем османийцев. К тому же полк понес большие потери и уже семь часов, как беспрерывно находился в бою, люди были измотаны до предела.

— Где начальство?

Махавший лопатой солдат, не оборачиваясь, указал дальнейшее направление.

— Там.

Еще через полсотни саженей Алекс добрался до группы офицеров, что-то горячо обсуждавших, стоя в траншее.

— Где генерал Шкрибнер?

Высокий плечистый полковник показал на тело, завернутое в шинель тонкого серого сукна с золотыми генеральскими погонами.

— Минут пять, как отмучился. А вы здесь, откуда, господин флигель-адъютант?

Отношение армейских офицеров к свитским было двойственным. С одной стороны, пренебрежительным, как к подхалимам, карьеристам и лизоблюдам. Хотя Алекс подозревал, что за всем этим скрывается банальная зависть, особенно гвардейцев и представителей старой аристократии. С другой стороны, перед флигель-адъютантами едва ли не лебезили, ведь эти офицеры исполняли поручения самого императора, а все замеченные ими упущения по службе докладывались на самый верх. Да и о достигнутых успехах тоже можно по-разному доложить, а это ордена, звания, должности. Карьера, одним словом.

Этому полковнику было не до политесов, обстановка не способствовала.

— Спускайтесь к нам, капитан, пока и вас не подстрелили!

Алекс слез с лошади и спрыгнул в траншею.

— Генерал Скоблин приказывает оставить люнет и отступить на исходные позиции!

— Давно пора, — проворчал полковник, — пока нас тут всех не перестреляли. Вот только назад мы отступать не будем.

— А куда же вы намерены отойти, господин полковник?

— Вон в том!

Повернувшись в указанном полковником направлении, Алекс от удивления замер, поскольку взгляд его уперся в валы форта, обозначенного на руоссийских картах как "N2". В этот момент руоссийская артиллерия возобновила обстрел укрепления и форт окутался клубами дыма. Пока флигель-адъютант хлопал глазами, оставшийся за старшего начальника полковник отдавал приказания своим офицерам.

— Господа офицеры, решение принято, и пусть каждый исполнит свой долг до конца! Выступаем через десять минут! Прошу сверить часы. На моих девять двадцать две.

Капитан Магу почти автоматически выставил стрелки своих часов по полковничьим. Офицеры начали расходиться по своим подразделениям.

— Ложись!!!

Заунывный вой бомбы крупного калибра прервался оглушительным грохотом близкого взрыва. Алекс успел присесть в траншее, но и здесь его настиг сильнейший удар взрывной волны, а затем сверху полетели комья земли вместе с камнями, в нос лезла вонь сгоревшего пороха. Когда слух восстановился, стало слышно, как истошно кричит раненая лошадь. Та самая, на которой капитан Магу приехал сюда.

— Кто-нибудь, пристрелите это несчастное животное, чтобы не мучилось, — распорядился поднявшийся на ноги полковник. — Вы с нами капитан?

— Капитан Магу, — представился Алекс. — С вашего позволения, останусь с вами.

— Полковник Всехсвятский, командир двадцать второго пехотного полка.

Сверху хлопнул винтовочный выстрел, оборвавший конский крик. Полковник взглянул на часы.

— Пора. Оркестр! Гвардейский марш!!!

Зрелище получилось впечатляющим и незабываемым. В считаные секунды, словно из-под земли поднялись полторы тысячи руоссийцев и с примкнутыми штыками, под оркестр, решительно и неумолимо двинулись к форту номер два под звуки бравурного марша.

Этот маневр стал полной неожиданностью для всех. Османийская артиллерия еще несколько минут продолжала обстреливать люнет уже после того, как руоссийская пехота оставила его. Эти минуты атакующие цепи руоссийцев несли относительно небольшие потери от огня из стрелкового оружия. Но так не могло продолжаться долго.

Первые разрывы шрапнелей появились довольно высоко в небе с недолетом саженей в двести. Но уже четвертая серия засыпала правый фланг круглыми шрапнельным пулями. Хоть и установки трубки были выбраны не совсем верно — большая часть разрывов произошла с недолетом, среди солдат появились первые прорехи, быстро, впрочем, затянувшиеся. А над всем этим действом продолжал греметь бодрый и торжественный Гвардейский марш, то и дело заглушаемый разрывами артиллерийских снарядов.

Понимая, что следующий залп чреват куда более серьезными потерями, полковник Всехсвятский во всю глотку буквально прорычал.

— Полк! В атаку! Бего-ом марш!

Измотанные ночным боем, продолжившимся после рассвета, пережившие несколько ожесточенных контратак, солдаты двадцать второго пехотного полка перешли на бег. Оркестр стих, зато над атакующими цепями прокатилось хриплое и грозное руоссийское "Ура-а-а!!!". А впереди их ждала картечь крепостной артиллерии, пули и штыки засевших в форте османийцев.

Во время атаки капитан Магу старался держаться около командира полка. Всехсвятский время от времени подбадривал своих подчиненных крепким словцом. Глотка у полковника была луженая, слышно его было далеко, несмотря на шум боя.

— Вперед! Быстрей, твою дивизию!

До внешнего вала форта оставалось не более двухсот саженей, когда руоссийская артиллерия прекратила огонь по нему, опасаясь попасть по своим. Двести саженей, солдату с полной выкладкой на преодоление этого расстояния требуется меньше двух минут. Донельзя измотанным, уставшим, солдатам двадцать второго полка потребовалось вдвое больше времени. Где-то на середине пути их встретил картечный залп. Амбразуры форта плюнули вдруг огнем и дымом, что-то с визгом пронеслось над головой Алекса, а несколько шедших впереди рядовых рухнули, как подкошенные.

Капитан Магу даже не сразу сообразил, что этот жуткий визг означает миновавшую его смерть. Однако даже обрадоваться было некогда. Бой продолжался, и в любой момент мог последовать повторный залп. Алекс потянул саблю из ножен.

— Вперед! В атаку!!!

Бежавший перед капитаном солдат споткнулся и завалился на бок безвольной куклой, брякнула о камень выпавшая из руки винтовка. Перескочив через убитого солдата, офицер оказался на краю рва глубиной почти в сажень с обложенными камнем стенками.

— За мной!

Алекс одним из первых прыгнул в ров, приземлился удачно, правда, прыгнувший следом за ним солдат, едва не напоролся на капитанскую саблю. Над головой прогремел еще один пушечный залп, доставшийся тем, кто не успел укрыться во рву. Эскарпная стенка рва была довольно крутой, цепляясь за выступающие камни, солдаты полезли вверх.

Справа раздались выстрелы, крики, лязг холодного оружия — османийцы атаковали скопившихся во рву руоссийцев через потайной проход из форта. "Рано, рано! Надо было дождаться, когда большая часть солдат начнет выбираться из рва, и только тогда ударить в спину!". Ошибка османийского начальства дорого обошлась его подчиненным, узкий ход не позволял быстро перебросить в ров значительные силы, а те, кому не повезло оказаться в первых рядах, были буквально задавлены численным превосходством руоссийцев и перебиты в считаные минуты. Капитан Магу даже не успел принять участия в схватке, настолько быстро все закончилось.

Уничтожив противника во рву, руоссийская пехота решила нанести ответный визит в форт, воспользовавшись тем же ходом. Однако предпринятая штурмующими попытка завершилась неудачей. В очередной раз узость прохода сыграла против атакующих. Потеряв в проходе полтора десятка убитыми и ранеными, руоссийцы вынуждены были отойти обратно в ров на заваленную трупами площадку перед ходом.

Чья-то тяжелая рука легла на плечо Алекса.

— Капитан, если уж вы еще здесь, вернитесь назад, подгоните наших артиллеристов, а то, боюсь, как бы наши пушки противнику не достались!

— Слушаюсь, господин полковник!

Пришлось вернуть саблю в ножны и выбираться изо рва в обратном направлении. Подъем оказался куда более тяжелым и затяжным. Ободрав ладони и проклиная бьющую по ногам саблю, капитан выбрался наверх. Выбравшись, он оглянулся назад. Внешний вал форта был покрыт массой шевелящихся тел. Волна за волной они перетекали во внутренний двор, откуда доносился шум боя и хлопки отдельных выстрелов. Огонь артиллерии с обеих сторон стих, и те, и другие, опасались ударить по своим. Поправив кепи, Алекс пригнувшись побежал обратно, навстречу ему то и дело попадались отставшие от своих подразделений солдаты. Никто прицельно не стрелял по нему, но то и дело вокруг посвистывали шальные пули.