Битва в пути

— Ты же сам понимаешь, что ни в одном из кунгов сейчас спать не устроишься; в женском дети не дадут и минуты спокойно отдохнуть, а в мужском сейчас сильно холодно. К тому же скоро туда придут женщины готовить нам обед, вот когда перекусим, тогда все и завалимся спать.

После этого разговора я уже со спокойной совестью поручил им заняться заправкой вездеходов. Мы с Колей пошли заводить снегоуборщик, Валера делал освещение, а остальные в это время устанавливали мостик и занимались хозяйственными делами.

Снегоуборщик мы завели довольно быстро, и по приставленным к саням доскам Коля съехал на нём в снег. После чего прямым ходом направился откидывать снег с предполагаемого места нахождения ёмкостей с топливом. Мы с ним договорились копать широкую траншею на всю длину снежного вала. Именно там, как я предполагал, и находились ёмкости с топливом. По моим старым воспоминаниям баки, как правило, были вкопаны в землю друг за другом, и на высоту около полуметра выглядывали только их горловины. Примерно такая же форма была и у этого невысокого пилообразного вала. Если бы за счет искусственного освещения с одной стороны эти холмики не давали контрастной тени, их можно было и не заметить.

Чтобы не замёрзнуть, работали посменно, через каждые двадцать минут бегая отогреваться в женском кунге. Работали в течение двух часов, до того момента, пока нас не пригласили за уже накрытые столы в мужской кунг. Следом за нами пришли и Саша с Флюром, они тоже только что заправили последний вездеход. На мой взгляд, вид у них был гораздо бодрее, чем у нас с Николаем, не смотря на то, что они ехали первыми и последние две смены практически не отдыхали. Остальные наши водители уже чинно сидели вдоль столов и как голодные коты внимательно следили за манипуляциями Маши у плиты, и наш приход внес некоторое оживление в это молчаливое, голодное царство. Николай разделся и заявил:

— Так я и знал! Эти бездельники уже сидят с ложками, а нам с тобой, Батя, даже место не подготовили, хотя мы занимались как раз той работой, ради которой здесь и встали на стоянку. Да! Не уважает молодежь наших седин, хотя мы с тобой, Толь, единственные тут, настоящие деды — аксакалы, можно сказать, — и он демонстративно погладил начинающую отрастать бородку.

Мы с Сашей и Флюром в это время заняли места на боковых лавках, оставив ему самое неудобное в конце второго стола. Маша, наконец, закончила кашеварить и стала подавать тарелки с супом, она подтолкнула стоявшего рядом Колю и заявила:

— Слушай, Аксакал, ты бы не мешал, а то так можешь остаться вообще без обеда. Придется тебе жевать свою бороду. Пока ты тут базарил, место для тебя осталось только в конце столов, будешь продолжать, и суп твой молодёжь слопает, не поморщится.

— Именно так,— добавил Флюр, невозмутимо придвигая к себе вторую тарелку с супом,— ты, Мастер, говори, говори...только знай, за нами не заржавеет, кто смел, тот и съел.

Коля как-то стушевался и полез устраиваться на свободное место в конце столов.

После обеда мы устроили обсуждение наших дальнейших планов и действий. Как обычно Володя произвёл расчёты того, сколько мы потратим топлива на раскопку этой заправки. Получалось как-то пугающе много, поэтому все начали размышлять, как нам сократить этот расход. Сам Володя предложил:

— Я, если прямо сказать, не вижу другого способа сократить расход топлива, кроме как сократить время раскопки этой заправки. А как уменьшить это время, вижу тоже только один способ — работать нужно круглосуточно.

Немного оттаявший и подобревший после обеда Коля, тоже внёс своё предложение:

— У нас тут полно смелой и отожравшейся молодёжи, которой наплевать на какие-то сорок градусов мороза. Поэтому, зачем нам постоянно прогревать вездеходы? Лучше давайте сэкономим солярку, а перед отправлением наши орлы поковыряются дополнительно на морозе с часик, чтобы завести каждый вездеход, вот весь гонор с них и спадёт.

Эту идею подхватил и Володя:

— А что, дельная мысль! Пускай помёрзнем, запуская наши колымаги, зато сколько сэкономим солярки; если теоретически будем стоять здесь трое суток, то, считай, около ста литров. К тому же температура-то повышается, уже сегодня -38 градусов, а через три дня может стать и выше -35 градусов. Из нашего опыта мы знаем, что не так уж и трудно запустить двигатель вездехода при такой температуре, если конечно использовать пускач.

Чтобы как-то закончить эти разговоры и бесполезные препирательства, я тоже высказался:

— Всё, мужики, понятно, значит, решаем — работать круглосуточно, по сменам. И двигатели вездеходов всё это время не прогреваем. Смена будет продолжаться три часа, работают по два человека. Мы с Колей два часа уже оттрубили, сейчас ещё час отработаем и отдыхать. Потом наступает очередь Сергея и Валеры и далее, по порядку движения наших вездеходов, ну, сами понимаете, женщин мы из нашей очерёдности исключаем. Так же в первом круге мы пропускаем экипаж передового УРАЛа, ребята и так умотались, разыскивая эту заправку, пускай хоть немного отдохнут.

Никаких возражений не последовало. Мы с Колей, молча, выбрались из-за стола и стали одеваться, чтобы идти отрабатывать оставшийся час нашей смены. Пока одевались, договорились, что первым в течение получаса будет работать он, а я уже закончу нашу смену. Я вышел покурить на мостике между кунгами. Потом помог Маше перенести остатки супа в женский кунг и обратно зашёл в наше жилище. Все ребята, кроме Валеры и Сергея уже улеглись на свои спальные места, а они собирались ждать окончания нашей смены. Сняв тулуп, я удивлённо сказал:

— Малой, я просто тебя не узнаю! Ты же в кабине использовал каждую свободную минуту, чтобы поспать, а теперь нарушаешь свой главный принцип — солдат спит, служба идёт. Такого непринципиального Наташка разлюбит!

Он ухмыльнулся и ответил:

— Конечно, разлюбит, если мы будем жить как в казарме, а они как в институте благородных девиц. Ты, Батя, самой главной моей черты характера не знаешь — это громадная лень. Вот этому принципу я никогда не изменяю, а сон просто следствие. Поэтому и сейчас не ложусь — разденешься, а через полчаса снова одеваться. Вон Конь — это фанатичный трудоголик, каждую свободную минуту на ноутбуке что-то рассчитывает. Просто псих, какой-то! От него Татьяна, точно, скоро сбежит!

Действительно, Валера, сидя за столом, уткнулся в свой ноутбук, и даже не слышал, что о нём говорят. Я подошёл к нему и заглянул на экран, там была нарисованная схема лопастей ветряка и какие-то расчёты. Помахав перед его глазами рукой и увидев, что он, наконец, взглянул на меня, я сказал:

— Ты что, забыл наш недавний разговор? Мы же договорились, что займёмся все вместе ветряком только в Баку, когда найдём топливо. Так что, заканчивай. Лучше иди к Татьяне, может, она наставит тебя на путь истинный.

По взгляду Валеры было видно, что он, наконец, вернулся к действительности, но его ответ был всё равно связан с ветряком:

— Понимаешь, Батя, конечный результат, он совсем рядом, осталось совсем чуть-чуть. По-хорошему, чтобы грамотно всё рассчитать и по поводу лопастей, и стояка необходимы, конечно, Володя и Коля, но я пытаюсь пока сделать всё в черновую, чтобы им потом было полегче.

Я похлопал его по плечу и обратился как к больному, ласково:

— Ну, вот и чудненько! Ты сам всё прекрасно понимаешь! Сейчас сюда придет Николай, так ты его не жалей, а сразу и озадачь вопросом этих расчётов, пускай полчаса до окончания смены порешает эту задачку.

Посмотрев на часы, я увидел, что практически подошло время моей смены, поэтому не стал дальше вступать ни в какие разговоры, поспешно оделся и пошёл сменять Николая. На всякий случай с собой я захватил канистру с бензином, всё-таки без заправки, непрерывно, снегоуборщик работал уже два с половиной часа. К моему приходу Коля уже срезал верхний, рыхлый слой снега и теперь еле-еле двигался на "Хонде", убирая более плотный слой. Ширину вырытой траншеи он, как мы и договаривались, держал три с половиной метра. Из нашего опыта, при такой ширине траншеи можно было снегомётом выбрасывать снег с глубины до четырёх метров. Увидев меня, он прекратил работать и еле слез с сидения снегоуборщика. Двигался парень с трудом, борода была покрыта инеем, он настолько замёрз, что его фразу — " Как ты в-в-вовре-мя подо-ш-шёл", — я понял с трудом. Отправляя Колю греться в кунг, я, тем не менее, попросил:

— Слушай, Мастер, ты там, всё-таки, посмотри расчёты лопастей и стояка ветряка, а то ещё Валера, не дай Бог, умом тронется.

Оставшись один, я заправил "Хонду" и начал медленно вгрызаться на ней в тяжёлый спрессованный снег. Когда меня пришёл сменять Сергей, я, так же как и Коля, еле сполз с сиденья снегоуборщика, дрожащим от мороза голосом пожелал ему успехов в труде и медленно направился в тёплый кунг. Основная трясучка на меня напала, когда уже в тёплом помещении я снял тулуп и валенки. Минут пять крутился возле горячей печки, отогревая конечности, только потом повернулся к ребятам и сказал:

— Мастер, всё-таки мы опрометчиво сделали последнюю смену по полчаса, до этого работали по двадцать минут, и никаких проблем с холодом. А за эти полчаса я совсем задубел. Да и на тебя было жалко смотреть.

Потом, обращаясь уже к Валере, продолжил:

— Но зато вам повезло, как умные люди вы должны учиться на ошибках других, так что меняться сменами будете через двадцать минут.

Я уселся за стол, налил себе горячего чаю из электрического самовара и продолжил нравоучения:

— Мужики, заканчивали бы вы эти посиделки. Сами должны понимать, что этим сейчас мы ничего не добьёмся, а только увеличим затраты электроэнергии. И сейчас скажу вам одну умную мысль, которая посетила меня, когда я сидел замёрзшей задницей на снегоуборщике. Тратя лишнюю электроэнергию, мы здорово обижаем наших кур,— отпил горячего чаю, улыбнулся и продолжил.— А что, разве не так? Подача электричества в грузовой отсек ГАЗона уменьшается, обогреватели там работают с меньшей мощностью, температура понижается, бедные курочки мёрзнут и перестают нестись. Так что, молите бога, чтобы наши женщины не связали наши посиделки с уменьшением количества яиц, а то, боюсь, как бы ни оторвали наши!

Коля засмеялся, дал шутливый подзатыльник Валере и сказал:

— Конь, до тебя дошла мысль! А насчёт расчётов я всё понял, как только тронемся, я забираю у тебя ноутбук, там, в пути, на досуге всё посчитаю и проверю твои выкладки. Потом мы дадим всё проверить Володе и, я думаю, когда доедем до Баку, проект полностью доделаем. А там..., раскопаем вход в какое-нибудь предприятие и за пару дней сделаем всё в металле.

Валера закрыл ноутбук, передал его Николаю, встал и пошёл одеваться. Я посмотрел на часы, действительно, если они с Сергеем будут меняться через двадцать минут, то ему пора выходить. Когда Валера ушёл, мы с Колей быстро разделись и улеглись на свои спальные места. Несмотря на бьющие из окна лучи солнце, я уснул ещё до прихода Сергея на обогрев.

Разбудил меня разгоревшийся в нашем кунге жаркий спор, а именно громкие выкрики Флюра:

— Взрывать, на фиг! Нужно там насверлить отверстий электробуром, и взорвать, к чёрту, весь этот лёд. Гранат у нас в запасе ещё полно.

Ему отвечал спокойный басок Николая:

— Пилить! Только пилить! Как завещал великий Паниковский. Шура, пора доставать бензопилы! Я серьёзно, ты же их укладывал, не заставляй Володю рыться в инвентаризационных списках.

Открыв глаза, я присел на своём матрасе, и моим глазам предстала живописная картина. За столом сидели, попивая чай, легко одетые Саша, Володя, Коля и Игорь, а перед ними стоял Флюр, размахивая руками, облачённый в тулуп, валенки и шапку-ушанку. Я громко хохотнул, разбудил спящего рядом Сергея. Тот подскочил, удивлённо вытаращил глаза и фальцетом запричитал:

— Что, что такое случилось? Где я? Наташка! Куда вы дели Наташку?

Под нарастающий смех всё больше краснело и глупело лицо Сергея. Когда мы, наконец, прекратили гоготать, проснулись Максим и Валера и стали наперебой выспрашивать, что же, в конце концов, случилось? Саша, глядя на Сергея, объяснил:

— Ну, ты, Малой, как обычно, в своём репертуаре! Как всегда, тебя в самый неподходящий момент выдернули в жуткую реальность из твоего параллельного, уютного мирка. Что делать, дружище, придётся тебе в который раз идти и морозить свою драгоценную задницу, — потом он взглянул на меня, и уже другим тоном продолжил. — Всё, Батя! Похоже, пришёл конец нашей лафе, теперь придётся поработать ручками. На глубине трёх метров в нашей траншее теперь только обледеневший снег. Наш снегоуборщик совершенно бесполезен, он никак не желает вгрызаться в этот лёд. Вот мы сидим тут и думаем, как нам дальше действовать?

Я не удержался и спросил:

— Сашок, я что-то не понял, вы же должны были пропустить эту смену. Я думал вас увидеть спящих на своих местах. Какого чёрта Флюр направился работать? Вы же и так делаете больше, чем каждый из нас и, хотя бы когда стоим, должны хорошо отдыхать.

Тут в разговор встрял Флюр:

— Э-э-э, Батя! До отдыха ли сейчас! К тому же мы за это время вполне нормально восстановились. Например, я готов хоть сейчас идти бурить шурфы для закладки взрывчатки. Николай, сидящий на полу, куда скатился во время неуёмного веселья, протестующее воскликнул:

— Какие, к чёрту, шурфы? Ты, Хан, совсем ополоумел, со своей взрывчаткой! Только пилить! Все же помнят, как мы удачно вскрывали бензопилами ту, Совхозную заправку. Как говорится — без шума и пыли. А тут, ты представь, ну, разрыхлишь ты лёд этими взрывами, а дальше-то что? Снегоуборщик вряд ли возьмёт эту ледяную смесь, ведь там будут крупные куски льда. Экскаватора у нас нет. И остаётся что? Правильно — только лопаты и наши руки. А интересно, как ты будешь лопатами выкидывать эту ледяную крошку с такой глубины? Нет, только пилить! — Он замолчал, поднялся с пола и уже стоя продолжил. — Нет, ребята, только распилка льда на блоки и вынос их вручную помогут нам относительно быстро добраться до этих топливных баков. Ту, Совхозную заправку, мы же за три дня откопали, так и эту откопаем.

Неожиданно Николая поддержал Саша:

— А что, Мастер прав, пилить, оно вернее. К тому же, Флюр, тут тебе не уголь, это всё-таки бензохранилище. Кто знает, вдруг, взрывом пробьёт ёмкость с бензином, и, не смотря на такие морозы, детонирует бензиновая взвесь. И где тогда мы все будем? Правильно.... Так что, Шура поддерживает героя классического романа — " только пилить".

Тут и я влез в этот спор:

— Вот я долго слушал вас, правда, так и не понял, по какому поводу шум? У нас давно уже отработана технология раскопок. До четырёх метров глубины роем снегоуборщиком, а потом нарезаем блоки и вручную их выносим. В этом случае разница-то не очень большая; подумаешь, вручную будем копать на метр больше. Конечно, имеется одно большое отличие от обычной нашей работы — температура. Обычно при таком морозе мы сидели дома, а начинали трудиться только при — 20. Но, что делать, теперь такова наша планида. Сейчас разделимся на две бригады, и посменно продолжаем работать. К делу по переноске блоков носилками придётся привлекать и наших женщин. Ширину траншеи, как обычно при таком способе работ, делаем в полтора метра.