Трюкачи - роман завершен

Киоко выскочила за ворота как раз в тот момент, когда Уруми Кацураги занесла руку, чтобы постучать.

— Привет, Киоко-сан ! Ты уже третий раз подряд появляешься в тот момент, когда я собираюсь постучаться. Надо же, какое совпадение.

— Привет. Как там твой котенок?

— Вчера вечером уже играл с мячиком! Врач сказал, что больше не надо делать ему уколы, он теперь поправится и сам.

— Видишь, я же говорила тебе, что все будет хорошо. Теперь только следи, чтобы он не бегал к соседям, а то снова слопает что-то с крысиным ядом.

— Конечно-конечно, я теперь сама буду выводить его гулять, — закивала Уруми и сменила тему: — ты знаешь, сегодня Такехиса возвращается в школу.

Киоко наморщила лоб.

— Это случаем не тот, у кого отец был якудза?

— Да-да, — снова закивала Уруми, — это он и есть. Его отстранили от занятий на две недели, как раз за пять или шесть дней до того, как твою школу расформировали, так что ты с ним пока не встречалась. Забияка и хулиган, но он крут.

— А за что его отстранили?

— В очередной раз побил то ли Куроду, то ли одного из его кохаев . И когда на шум явился учитель Ичигава — угрожал учителю, говоря, чтобы тот не вмешивался, если не хочет попасть под горячую руку. Вот его и отстранили. Да это еще что... Говорят, Такехиса всегда носит при себе нож. Бунтарь и отморозок, даже прическа у него запрещенная — ежик, покрашенный перекисью водорода.

Киоко вздохнула. Новая школа, видимо, будет не таким спокойным местом, как прежняя. Но увы, Сакурами — маленький город в глубинке, жизнь тут ключом не бьет, выпускники средних школ нередко едут учиться дальше в Киото, неудивительно, что одну из трех старших школ города закрыли, а учеников распределили по двум другим.

— А что там за история с Куродой?

— Курода и Такехиса — давние враги, — пояснила Уруми. — Когда Курода стал банцу школы Хоннодзи, после того как его сэмпай закончил учебу, Такехиса нового 'защитника' не признал, сказав, что сам Курода без своих шестерок ничего не стоит. С тех пор частенько дерутся. Такехиса Юдзи действительно сильнее и способен победить Куроду и любого из его кохаев одновременно, но против всех троих проигрывает. И периодически драки происходят прямо в школе: Курода подначивает Такехису, чтобы спровоцировать, надеется, что того когда-нибудь исключат.

Несколько секунд девочки шагали молча, затем Уруми обронила:

— Сегодня будет что-то особенное. Я даже подумать боюсь, что случится, когда Такехиса столкнется с Йомой. Йома ведь появился в школе тоже недавно и с Такехисой еще не встречался.

— Ну и что с того?

— Йома побил и Куроду, и его кохаев на третий же свой день в школе. Всех троих за раз. Теперь они всегда вежливо здороваются с ним и называют 'Теода-сан', понимаешь, что это значит?

Киоко догадывалась. Об Эйкичи Куроде она знала понаслышке, парень неприятный, коварный и злопамятный, не умеющий проигрывать с честью и не гнушающийся драться втроем против одного. И коль уж он признал превосходство нового ученика, гайдзина, недавно появившегося по программе обмена, значит, этот Йома не оставил Куроде ни шанса на победу, ни надежды на реванш, и если Курода все еще называет себя банцу школы Хоннодзи, то только с милостивого разрешения новичка. Вопрос лишь в том, примет ли Такехиса нового неформального защитника.

Уруми, оказывается, думала о том же.

— Знаешь, Киоко, мне кажется, что сегодня кто-то кого-то убьет. Такехиса настоящий сорвиголова, Йома и вовсе ужасен. Я надеюсь, что он проиграет, но боюсь, что Юдзи с ним не сладить. Одно утешение: если Йома убьет Такехису — тогда его уж точно арестуют.

Киоко подобный ход мыслей слегка удивил. Мальчишки дерутся, это нормально. Иногда и девочкам приходится драться, это тоже нормально, хотя девочка, способная дать отпор хулигану — относительная редкость. Такехиса Юдзи... да, не самый адекватный ученик школы. Если верить слухам, его отец, член якудза, погиб в перестрелке еще до рождения сына, и Такехиса-младший не особо скрывает, что намерен пойти по той же дороге.

Но вот иностранец, которого сразу же прозвали Йомой — темная лошадка. Это прозвище Киоко услыхала в первый же день в новой школе, но не придала этому значения. И вот теперь узнает от Уруми, что таинственный иностранец, оказывается, уже держит школу в кулаке и к тому же якобы способен на убийство. Впрочем, с Уруми они давно знакомы, с восьми лет, не секрет, что Кацураги впечатлительна и склонна преувеличивать.

— И что такого в этом Йома? А то я за предыдущую неделю как-то не обращала на него внимание. Как его зовут, кстати?

— Тебе хорошо, — вздохнула Уруми, — твой класс в противоположном крыле и на другом этаже, а класс Йома — прямо по соседству с моим. Я уже вторую неделю все перемены в классе сижу...

— Почему?!

— Чтобы не встречаться с ним.

— Да что с ним такое-то?! — опешила Киоко, — почему ты так его боишься?

— Все боятся, — захныкала Уруми, — даже учителя. Он смотрит на всех злобно, исподлобья, ходит в темных очках, пряча глаза... В школе ведь нельзя носить темные очки — а он носит. И никто ему даже замечания не сделает.

Киоко пожала плечами:

— Ну и что? Он же иностранец, гайдзин. Потому и ходит...

— Да вот если бы просто гайдзин. Говорят, он не выносит яркого солнца и боится воды. Йома — не обычный человек, только притворяется. А когда смотрит на кого-то — словно прикидывает, что бы с ним такое сотворить...

— И что он такого сделал, чтобы заслужить свою славу? Что с кем сотворил? Кроме как побил Куроду?

Та задумалась.

— Даже не знаю. Йома, должно быть, многих побил, но те, как и Курода, молчат. Боятся.

— Брось, Уруми. Это такой же человек, как и все. Просто странный. Если он будет тебя обижать, я с ним разберусь. Не первый раз, ты же меня знаешь.

Уруми, тяжело вздохнув, кивнула, и Киоко внезапно поняла: подружка не верит, что ей вполне по плечу справиться даже с загадочным иностранцем. Что ж, надо будет посмотреть на него поближе.

* * *

— Что-то ты мрачный и хмурый сегодня, — заметила Дэлайла сразу после приветствия.

Началось. Тео, конечно, понимал, что это неизбежно, но все равно на душе паршивей некуда. Одно обнадеживает: если Дэлайле он кажется лишь хмурым, а не зловещим, то дело, может быть, еще не безнадежно.

— Я не мрачный, просто так выгляжу, — сказал мальчик вслух. — Я всегда такой, но вчера ты без линз этого не заметила. Лицо себе не выбирают, к сожалению.

— Да ты просто смотришь как-то странно... исподлобья.

— Так ведь солнце слепит. Думаешь, я просто так хожу в темных очках, словно белая ворона?!

— А и правда. Я призабыла, что у тебя синдром совы. Погоди, кажется, я поняла. Ты вампир! Шучу, конечно.

— Не смешно, — обиделся Тео, — меня и так за глаза зовут Йома, теперь и ты туда же, словно сговорилась.

— Йома...что-то знакомое. Из анимэ , вроде?

— Угу. Монстр-людоед, притворяющийся человеком.

— Ой... Поняла, это твоя больная мозоль. Я не нарочно, извини... Просто ассоциация такая возникла.

— Да ладно, я привык.

Посреди урока Тео увидел через окно, как какой-то ученик перемахнул через школьный забор и двинулся к дверям. В глаза бросилась необычная для японской школы прическа: обесцвеченный еж. Забавно, до этого момента единственным блондином в школе был он сам, среди японцев ведь натуральных блондинов нет. Кроме того, красить волосы в этой школе запрещено, если на цвет волос Тео внимания не обращают из-за руны, то у этого ученика такой магии нет... Интересно, ему разрешили такую прическу в индивидуальном порядке, точно так же, как Тео из-за его 'болезни' позволили носить очки?

Ответы на свои вопросы мальчик получил гораздо раньше, чем думал, и не самым лучшим способом. На перемене, выйдя из класса, он первым делом увидал блондина, подпирающего стену напротив.

— На всякий случай уточняю: это ты новый ученик по прозвищу Йома? — спросил он, указав пальцем на Тео.

Мальчик отметил, что 'блондин' заговорил без приветствия и совершенно невежливо, что так непохоже на других школьников.

— На всякий случай сообщаю, что мне это прозвище совсем не нравится, — как можно дружелюбнее отозвался он.

— А мне не нравишься ты, — без обиняков сказал 'еж' и добавил: — ты всерьез думал, что гайдзин-первоклашка может стать защитником Хоннодзи? Должен признать, что ты значительно упростил мне жизнь, побив Куроду, мне теперь только и осталось, что побить тебя.

Тео хотел было сказать, что он никого не бил, но ему в лицо уже летит кулак. Уворот, блок, шаг в сторону, уворот: белобрысый явно настроен решительно, бьет жестко, быстро... но недостаточно быстро. Тео отразил или просто уклонился от доброго десятка ударов кулаками, в зародыше пресек попытку ударить его ногой, упершись стопой в голень противника, и разорвал дистанцию. Белобрысый шагнул на сближение и ударил правой ногой сбоку. Сильно, красиво, как в кино — но неэффективно: Тео легко поставил блок и схватил его за ногу. 'Еж', впрочем, не стал, как ожидалось, растерянно прыгать на одной ноге, а ударил повторно левой, используя захваченную правую как точку опоры. Это могло бы застать врасплох кого-то менее быстрого, но не Тео. Мальчик просто отпустил ногу противника и шагнул назад, белобрысый, оказавшись в воздухе без единой опоры, шмякнулся на землю, смягчив падение руками, и пружинисто вскочил.

Вокруг них на почтительном расстоянии уже собралась небольшая толпа, наблюдающая в полной тишине, и Тео успел подумать, что в такой ситуации стоило бы позвать учителей, но ученики хранят молчание и не спешат никуда ни за кем бежать. Что этот агрессивный ученик только что сказал о Куроде и защитнике школы? Курода вроде же защитник, что бы ни значил этот титул, так почему?..

'Еж' не дал Тео времени на дальнейшие раздумья, снова бросившись в атаку. Безусловно, все происходящее — какое-то недоразумение. Надо попытаться обойтись без драки, уклоняться, пока белобрысый не выдохнется, а потом попытаться объяснить, что Тео, вообще-то, не при делах, и если кому-то нужен защитник — то обращаться надо к Куроде.

Он легко заблокировал еще несколько ударов, пропустил один по корпусу, но даже не обратил внимания: отец куда сильнее бьет, а это так, ерунда. Затем улучил момент, перехватил руку белобрысого и рванул мимо себя, выводя из равновесия. Противник, пытаясь остаться на ногах, пробежал четыре метра и не упал только потому, что наткнулся на стену.

— Чтоб тебя, гад вертлявый! — выпалил он, тяжело дыша, — что ты дергаешься туда-сюда, дерись, как мужчина! Слабо ударить хоть раз в ответ?!

— А зачем мне тебя бить? — миролюбиво спросил Тео.

— Ах, ты!! Презираешь меня?! Сейчас по-другому запоешь!

Белобрысый снова попер вперед, и в его руке со щелчком появилось лезвие ножа.

* * *

Киоко, лишь только выйдя из классной комнаты, нос к носу столкнулась с невысоким пареньком, которого от неожиданности не сразу и узнала.

— Рюиджи-кун? Вот так встреча.

— Киоко-сан? О, ты тоже теперь учишься здесь?

— Ага. А куда ты так торопишься?

Рюиджи понизил голос:

— Один здешний парень, постоянно соперничавший с бывшим защитником, только что пришел в школу и уже знает, что новый защитник — Йома, иностранный ученик, недавно...

— Да я уже знаю про Йома и Такехису!

— Ну вот. Такехиса стоит напротив класса, где учится Йома, и ждет. Идем быстрее, а то все пропустим!

К началу они опоздали: драка в самом разгаре. Киоко наметанным глазом сразу определила, что дела Такехисы, невысокого, но крепкого и подвижного парня, плохи: дышит он тяжело и выглядит растерянно, судя по пыли на школьной форме — уже побывал на полу. Загадочный Йома, тоже невысокого роста, но субтильнее, и тоже блондин, видимо, натуральный, держится абсолютно спокойно.

Быстрая серия ударов Такехисы подтвердила первое впечатление: своего противника он ни разу серьезно не достал и был спасен от повторного падения только стеной.

— Чтоб тебя, гад вертлявый! — выпалил Такехиса, тяжело дыша, — что ты дергаешься туда-сюда, дерись, как мужчина! Слабо ударить хоть раз в ответ?!

В голосе Йомы Киоко без труда различила неприкрытую насмешку.

— А зачем мне тебя бить? — пренебрежительно улыбнулся он.

— Ах, ты!! Презираешь меня?! Сейчас по-другому запоешь!

В руке Такехисы появилось лезвие выкидного ножа, толпа ахнула от ужаса, и Киоко поняла, что дело приобрело неожиданно скверный оборот: блондинчик действительно оказался отморозком. Она уже собралась послать Рюиджи звать кого-то из учителей, а самой попытаться как-то образумить дерущихся, когда случилось невероятное.

Такехиса рванулся вперед, выбросив руку с ножом, Йома шагнул в сторону почти неуловимым движением, подставил левую руку под запястье Такехисы, правой без колебаний ухватился за лезвие и потянул вниз. Мгновение — и нож меняет владельца.

Зрители ахнули снова. Блондинчик застыл, словно пораженный молнией, а Йома ловким движением перебросил нож и ухватил за рукоятку, и на его серой ладони Киоко не увидела ни капли крови.

— Это не игрушки, — насмешливо процедил Йома, — можешь ведь и поранить кого-нибудь...

Недосказанное '... но только не меня!' отчетливо и угрожающе повисло в воздухе.

— Как?!! — только и смог выдавить Такехиса.

— П-ф-ф... — презрительно отозвался победитель, шагнул к ближайшей двери, вставил нож в щель и резким движением сломал, затем бросил бесполезную рукоятку обратно: — как говорит мой отец, тот, кто боится ухватиться за лезвие — непременно будет зарезан. Будь лезвие обоюдоострое — было бы сложнее, а так...Ты не ходи в школу с ножом, могут ведь еще и выгнать... если не чего похуже.

В следующий момент Такехиса Юдзи склонился перед Йомой в глубоком поклоне.

— Простите меня! Я понял всю разницу между нами... Могу я называть вас 'аники '?

— Конечно, — мрачно процедил тот и добавил: — не переживай, я не обиделся...

'...на ничтожество вроде тебя', безошибочно прочитала по лицу Йомы Киоко.

* * *

Фрэнк Лейбер, закончив разговор, положил трубку и задумчиво уставился в окно. Если тебя просят найти заведомо несуществующее и предлагают большие деньги — хотя десять миллионов это уже не большие деньги, а баснословные — то вариантов всего два. Первый — заказчик тронулся умом. Второй — заказчик себе на уме, и надо срочно понять, в чем подвох. Или маловероятный третий: заведомо несуществующее все же существует.

За несколько дней сыщик развил чрезвычайную активность и проделал много работы, которая сама по себе не приблизила его к объекту поисков, но заставила поверить, что дон Хосе не шутит. Слишком много не поддающегося объяснению. Лейбер даже через длинную цепочку своих и чужих связей вышел на желающего подзаработать офицера российской полиции, второй разговор с которым только что и состоялся. Информация дона Хосе подтвердилась: дело о двенадцати жестоких убийствах действительно имело место быть, правда, его очень быстро сунули под сукно, настолько быстро, что даже газетчики не успели пронюхать. И ничего удивительного: мало того, что расследование зашло в тупик целиком и полностью, еще ведь и один погибший оказался сотрудником полиции, замешанным в деле с уголовщиной и, предположительно, наркокартелем.